Уже выбрасывают ёлки, что осыпаются так скоро,
Уже тошнит от разносолов уставший праздновать народ.
И Дед Мороз с немым укором глядит на нас сквозь щёлку в шторах –
Мол, типа, хватит ли здоровья у вас на Старый Новый Год?

А за окном Зима и слякоть, сугробы с серыми боками,
Псевдовесёлые витрины да в лёд одетая река.
Забита площадь городская угрюмыми снеговиками.
А там, где раньше было небо, теперь сплошные облака.

А счастье курит у порога, цинично звякая ключами,
Но что-то не спешит ломиться в мою распахнутую дверь.
Ты мне не веришь ни на йоту и больно бьёшь своим молчаньем,
Но это золото богаче тебя не сделает, поверь.

Майк Зиновкин

Рома мечтает о модном пальто за две тысячи триста евро,
Из добротного кашемира, классического покроя.
Вот пойдет он в таком по бульварам из универа,
И девушки станут смотреть на Рому как на героя
Шекспировской пьесы. Где действие в каждом акте,
Где классика инициаций и первой любовной крови.
У Ромы огромный потенциал, но пока никакой практики,
И куртка-аляска!!! А чинный Иван Петрович,
Застегивая ширинку в туалете администрации,
И уверяя себя, что сегодня похолодало,
Ради такого потенциала точно б решился на операцию,
Плюнув на дело партии и политические скандалы.
Бедный Иван Петрович недавно влюбился в Иру,
Девушку во всех отношениях видную и молодую,
И вопрос "симулирует Ира или не симулирует"
Не дает ему сосредоточиться на заседаниях Думы.
И когда он под вечер, измученный, ждет Иришу,
То горланит в джакуззи отрывок из "Риголетто":
" Сердце красавицы...", да как голосисто, что Клим этажом ниже
Готов зарыдать и вернуться в "Театр Оперы и Балета",
Откуда ушел. Ведь нельзя же так долго в хоре.
Искусством-то сыт не будешь, чего не сказать о кухне,
И теперь у него вместо зрителей - стерлядь и помидоры.
И ресторан Шаляпин. [Ээх, дубинушка, ухнем!!!!]
В то же время где-то в хрущевке Айгуль трет сгоревшую сковородку
И ломает судьбу о каменные бифштексы.
Ей сегодня опять предстоит быть ну оооочень и очень кроткой,
Потому что на ужин, увы, ничегошеньки, кроме секса.
А мужик ее ценит в женщинах бешбармаки,
А мужик ее любит манты, а понтов не терпит!
[Хорошее дело не назовут браком].
И Айгуль ненавидит растущий живот, превращаясь в стерву!
А у Светочки есть экономка, водитель и муж культурный.
Только Светочке впору писать мемуары о том, что такое ЭКО.
Она по четырнадцать раз на день измеряет влагалищную температуру,
Вычисляя момент для зачатия нового человека.
Но у Светы какие-то слишком свободные яйцеклетки,
Со своей конституцией... надменные, точно снобы...
А вокруг всё с детьми: и старушки, и малолетки,
И даже нищенка в переходе, причем, каждый день с новым.
И Света бежит в мультибрендовый плакать и причащаться,
И покупает седьмое пальто за дветысячи триста евро...

И если ты скажешь, что знаешь хоть что-то о человеческом счастье,

Я никогда, никогда тебе не поверю...

СОЛА МОНОВА

Она была красива,
И я был не урод,
Она меня любила,
А я наоборот.
Вот годы пролетели,
И жизнь дала урок.
Она меня забыла,
А я наоборот.

M a

Не знали покоя ни дядька Ротшильд,
ни Вечный Жид,
Казалось бы, кто я? Меня и в Истории нет пока!
А та, которая рядом она-то к двери бежит,
Как верный пёс, родное почуявший, до звонка?

Не ведали Рая ни Крупская Наденька, ни Арманд,
Монро ли счастливица, господи, пронеси?
А та, которая рядом читает ли по губам,
Когда ты приходишь с работы почти без сил?

Она меня будет казнить, как предгорье сель:
Утопит в грязи, изваляет, начнёт стыдить...
Она, которая делит с тобой постель...

А хочешь, я стану тоже её любить?


Надя Деглин​​

В теплые руки доверчиво ткнулся нос. Он здесь впервые... А может быть это - дом?
Кормят неплохо (поведал соседский пес). Все здесь такие - бродяги одни кругом. Тесные клетки - да все ж не чета мостам, темным подъездам, где каждый прохожий - враг. Бегал всю жизнь и, наверно, уже устал вечно бояться. И лучше, наверно, так...

- Вот незадача - опять двадцать пять собак. Что с ними делать? Иваныч сказал - в расход...
- Он же - начальство, ему и виднее - как. Что за гримаса? Привык бы за третий год...

Глядя на это, сжимая весь мир в кулак, старец поклялся, погладив собачью тень:
- Те, кто сейчас убивают моих собак, в следущей жизни
не смогут
иметь
детей.

Анна Кулик

Какой там, к богу, Тенерифе,
Какие солнечные дали?
Мой теплоход несёт на рифы,
но я его не покидаю.

Гуляет ветер по каюте.
Идём к коралловому мысу.
Давно спаслись на шлюпках люди.
Давным-давно сбежали крысы.

Но я «азартный Парамоша»,
и не могу оставить судно,
и верю: что-нибудь поможет,
хотя поверить в это трудно.

Не слышу я тревожных сводок.
Всем телом висну на штурвале.
...Держись, держись, мой теплоходик.
Не из такого выплывали!

Ника Невыразимова

Он не читал моих стихов,
Он не считал моих грехов,
Он лишних слов не говорил,
А просто - молча рядом был…
Он рядом был в грозу и в снег,
И плач он слышал мой, и смех,
Сдувал со лба кошмарный сон,
Рассветом красил небосклон…
Стучался каплями в окно,
Включал мне старое кино,
И, слыша мой печальный вздох,
Котом мурлыкал возле ног…
Ни крыльев не жалел, ни сил –
Он просто - молча рядом был…

Он просто - молча... рядом... Здесь!

Наталья Фокс

Он холодный, он такой холодный -
На его ресницах снег не тает.
У природы нет плохой погоды,
Но его природа непростая.

То ли я ему совсем чужая,
То ли отключили батареи -
Я с ним постоянно простужаюсь
И потом недели две болею.

Людям очень нужно с кем-то греться…
Все уже себе понаходили.
Только у него другое сердце -
Маленькое сердце-холодильник.

Холодильник - славное местечко,
Чтоб хранить любовь, надежду, веру,
Но, когда его подносишь к печке,
Сильно уменьшается в размерах.

Я и он по-разному ранимы.
Близость не подходит для далёких -
И когда он всё-таки обнимет,
Я умру от воспаленья легких.

Сола Монова

Заходишь в солёное море по грудь,
И чувствуешь, сколько царапин на теле.
А если бы душу в него окунуть?
Мы погибли от боли, на самом-то деле...

Когда я отпою и отыграю,
Где кончу я, на чём — не угадать?
Но лишь одно наверное я знаю:
Мне будет не хотеться умирать.
Посажен на литую цепь почёта,
И звенья славы мне не по зубам.
Эй! Кто стучит в дубовые ворота
Костяшками по кованым скобам?
Ответа нет, но там стоят, я знаю,
Кому не так страшны цепные псы.
Но вот над изгородью замечаю
Знакомый серп отточенной косы.
Я перетру серебряный ошейник
И золотую цепь перегрызу,
Перемахну забор, ворвусь в репейник,
Порву бока
и выбегу в грозу.

В.Высоцкий

Где-то есть на белом свете
Солнце, воздух и вода,
Я гуляю в Интернете

Как всегда…

Кто-то ходит на пирушки,
На свиданья, по делам,
Где же вы, мои подружки?

Все online!

Вот и Галя, вот и Таня,
Соня, Лиза, все-все-все.
Ни работы, ни свиданий -
Только Сеть.

Сола Монова

Бог почёсывает бороду, хандрит,
доедает слоёный пирог,
щурится и говорит:
"Я ухожу, я устал.
Что-то меня этот мир поддостал.
Отпускаю вам всем прегрешения,
подпишу все на свете прошения -
и можете быть свободны,
начиная с сегодня.
Делайте, что хотите:
рожайте, котят топите,
рычите, скулите, рвите -
зубами, ногтями, хоть ножницами,
муштруйте своих наложниц,
сходите с ума и за хлебушком,
воруйте вишни у дедушки
с берданкой вместо верного танка,
взрывайте и убивайте,
только меня не трогайте.
умываю руки и ноги,
я сокращаюсь в не-боги.
Хочу в отпуск, хочу к морю,
хочу к маме.
Играйтесь-ка дальше сами.
Сволочи вы, а не люди.

Кто ж так живёт, в самом деле,
под благодатными небесами?
А когда помрёте, сюда попадёте,
не обессудьте - меня нет."

Ставит табличку:
"Ушёл на вечный обед".

Елизавета Кирзий

Мы не святы, к чему лукавить,
Будто годы грехи сотрут –
Зацепилась за веточку память
И качается на ветру.
В теплый день сотрясает дрожью,
Беспокойство в ночи сулит…
Я не стану лечить ее ложью –
Пусть болит.

Л. Руденко

Все приходят, все уходят –
Из одних дверей в другие,
Из бесплотности в бесплотность,
Проявив на время суть,
Оставляя некий образ,
Оставляя ностальгию,
Успевая по дороге
Лишь слегка другим кивнуть.

Мол, привет, одновременщик,
Правда, славная погодка?
Загораем или мерзнем,
Только всё-таки живём…
Жаль, что слишком тороплива
Наша общая походка,
А замедлить не умеем –
На ходу свой хлеб жуём.

Прожевать не успеваем,
Проглотить порою – тоже,
И всё ближе надпись «Выход»,
И всё дальше надпись «Вход»,
Задержаться невозможно,
Но кивнуть мы всё же можем
Тем, кто рядом – не навстречу –
Тоже к выходу идёт...

Екатерина Щетинина

Мой влюбленный, чувственный мужчина
Просто так не может оробеть.
Раз не пишет - значит есть причина,
Значит гибнет в классовой борьбе.

Значит бури, смерчи и цунами,
И другой природный форс-мажор
Пролегли жестоко между нами.
Я молюсь! Всё будет хорошо!

Интернет беспроводной и вольный
Обошел мужчину стороной -
Верю, как обидно и как больно
Знать, что он не свяжется со мной.

Я справляюсь. Я молюсь ночами:
"Отче наш, еси на небеси,
Береги его, ведь он же - чайник,
Хоть за "Мак" сади, хоть за "ПиСи",

Научи, пускай поднатореет -
Разблокируй взломанный профайл,
Замени бедняге батарею,
Выведи к источнику вай-фай,

Логику и действенный анализ
В голову любимую вложи.
А еще вложи оригинальность,

Чтобы врал хотя бы как мужик!

Сола Монова

Рыдает глупая красавица -
И грудь, и скандинавский блонд.
Всё не на тех она бросается -
То неврастеник, то трепло.

Рыдает страшненькая умница -
И эрудит, и полиглот.
Жених на сайте нарисуется,
Увидит... бац... и отлегло.

Рыдает просто безупречная -
И ум, и красота, и стиль.
Из кавалеров выбрать нечего -
Никто не может дорасти.

У каждой безусловно стоящей
Промок платочек носовой,
Лишь тупорылое чудовище
Довольно жизнью и собой!

Сола Монова

Не воспитайте мальчика козлом,
Зацикленным на сексе и продажах.
Пусть даже Вы - и женщина с веслом,
Но всё-таки Вы - женщина, мамаша.

Ведь каждого злодея-мудака,
Идущего вприпрыжку с сеновала,
Старушка-мать качала на руках
И в розовую жопку целовала.

И говорила:" Деточка, ты знай,
Все женщины хитры и меркантильны.
Они колдуют, чтоб пришла весна,
И заставляют, чтоб за них платили.

Тебе я настираю труселей,
Борща насыплю в банку от горошка.
Ты - самый лучший мальчик на земле.
Твой папочка - гондон, а ты - хороший."

И деточка, впитавший с молоком,
Концепцию обиженной мамаши,
Растет самовлюбленным мудаком,
Зацикленным на сексе и продажах.

Сола Монова

Если коротко и о личном - что за дело, кем я жива?
Все в порядке, живу отлично, иногда выдаю слова
Порционно, по ложке к чаю, лучше с медом - они горчат.
Я еще иногда скучаю, но уже не зовут врача,
Не сдают меня с рук на руки и не шепчутся "се ля ви".
До безумия близоруки мы бываем, бродя в любви.
Но за эти смешные шрамы - благодарность, а не хула.
И за сбои кардиограммы, и за все, что сполна взяла
От безумия и полета до падения с высоты.

Доктор, я ведь влюблюсь в кого-то?
Доктор, может быть, это.. ты?

Анна Кулик

Мягкие женщины, чем-нибудь недовольные,
с возрастом превращаются в сносных воинов,
крепнут, мужают и могут уже, наверно,
резать спокойно головы олофернам
и убивать опасных наивных биллов…
Вышло иначе – женщина полюбила.

Ей говорили: «Глупая, это бремя.
Ты не девчонка, что ты? Нашла же время…
Лучше бы ты прирезала Олоферна
или открыла лавку, а лучше – ферму,
стала бы там выращивать крокодилов…»
«Время нашла»? Да нет же. Не находила.

Это, напротив, время нашло обоих,
бросило в дом с цветочками на обоях,
им фонарём махало, в глаза светило,
жизнь наполняя новой звенящей силой,
словно большую, прежде пустую чашу.
Двое встречались редко. Но стали чаще.

Время крутило стрелки, оно спешило.
Время за них, не воинов, всё решило –
так и сказало, весело, с полпинка:
«Будьте друг с другом. Я не ушло пока».

Ника Невыразимова

У подруги муж шикарный:
В выходные снова в Ниццу.
У меня обыкновенный:
Испечет в субботу пиццу.
Ей машину, шубу, жемчуг.
Мне цветы – букет сирени,
Как обычно мы поедем к его маме в воскресенье.
У подруги муж красивый:
Маникюр, костюм, прическа.
У меня обыкновенный:
Максимум это расческа!
В воскресенье мы на даче:
Загораю, он копает.
Принесет малины чашку: я поем и отдыхаю…
Волосы поправит нежно, поцелует сладко в губки,
У подруги тоже нежный с секретаршей в мини-юбке