Этих снежинок
смесь.
Этого снега
прах.
Как запоздалая месть
летнему
буйству
трав.
Этих снежинок
явь,
призрачное
крыло.
Белого небытия
множественное число...
Этого снега
нрав.
Этого снега
боль:
в небе
себя разъяв,
стать на земле
собой.
Этого снега
срок.
Этого снега
круг.
Странная мгла дорог,
понятая не вдруг.
Выученная
наизусть,
начатая с азов,
этого снега
грусть.
Этого снега
зов.
Медленной чередой
падающие из тьмы
в жаждущую ладонь
прикосновенья
зимы.

Р.Рождественский

Я шатаюсь в толкучке столичной
над веселой апрельской водой,
возмутительно нелогичный,
непростительно молодой.

Занимаю трамваи с бою,
увлеченно кому-то лгу,
и бегу я сам за собою,
и догнать себя не могу.

Удивляюсь баржам бокастым,
самолетам, стихам своим...
Наделили меня богатством,
Не сказали, что делать с ним.

Е.Евтушенко

— Как мы любим себя! Как жалеем!
Как бронируем место в раю!
Как убого, как жалко лелеем
Угнетенность, отдельность свою!
Сотню раз запятнавшись обманом,
Двести раз растворившись в чужом —
Как любуемся собственным кланом,
Как надежно его бережем!

Как, ответ заменив многоточьем,
Умолчаньем, сравненьем хромым,
Мы себе обреченность пророчим
И свою уязвленность храним!
Как, последнее робко припрятав,
Выбирая вождей и связных,
Люто любим своих супостатов —
Ибо кто бы мы были без них?

Мы, противники кормчих и зодчих,
В вечном страхе, в холодном поту,
Поднимавшие голову тотчас,
Как с неё убирали пяту,
Здесь, где главная наша заслуга —
Усмехаться искусанным ртом, —
Как мы все-таки любим…
— Друг друга!
Это все перевесит потом.

Дмитрий Быков

Нынче матери все,
словно заново,
всех своих милых детей полюбили.
Раньше тоже любили,
но больше их хлебом корили,
сильнее лупили.

Нынче, как сухари,
и любовь, и восторг, и тревогу,
и преданность копят...
То ли это инстинкт,
то ли слабость души,
то ли сам исторический опыт?

Или в воздухе нашем само по себе
развивается что-то такое,
что прибавило им суетливой любви
и лишило отныне покоя?

Или, ждать отказавшись, теперь за собой
оставляют последнее слово
и неистово жаждут прощать, возносить
и творить чудеса за кого-то другого?

Что бы ни было там,
как бы ни было там
и чему бы нас жизнь ни учила,
в нашем мире цена на любовь да на ласку
опять высоко подскочила.

И когда худосочные их сыновья
лгут, преследуют кошек,
наводняют базары,
матерям-то не каины видятся - авели,
не дедалы - икары!

И мерещится им
сквозь сумбур сумасбродств
дочерей современных,
сквозь гнев и капризы
то печаль Пенелопы,
то рука Жанны д'Арк,
то задумчивый лик Монны Лизы.

И слезами полны их глаза,
и высоко прекрасные вскинуты брови.
Так что я и представить себе не могу
ничего,
кроме этой любови!

Булат Окуджава

А помните, как это было в детстве?!
Те утренники в садике…и мама
На платье из х/б-ешного отреза
Всю ночь снежинки, блёстки пришивала!
И бережно повешенный на стуле,
Наряд «снежинки» был к утру готов!
Нам в платье том казалось,- мы принцессы
Из самых-самых ярких детских снов!!!
И запах елки той,что ароматней нет,
В шарах стеклянных на пушистых лапах.
Звезды Советской на макушке свет
Которую,конечно,вешал папа!
Почтовые открытки ,телеграммы…
От родственников дальних и не очень…
«Ирония судьбы» со всех экранов
В канун той Самой Новогодней Ночи!
И верили по детски мы наивно
Что Дед Мороз одарит нас подарком….
И уплетали дружно мандарины
Делили их с сестрой…А кто-то с братом!
И свет в глазах искрился неподдельно
И много лет прошло ,но в сердце свято
Храним те самые счастливые мгновенья
Где молоды так были мама с папой!

Элизабет Стар

Я вермута сделал глоток
И вкусом был тронут полынным.
Как будто, тоске поперек,
Я встретился с другом старинным.
Давно мы не виделись с ним,
И сцены менялись, и акты,
И он — сколько лет, сколько зим! —
Спросил меня тихо: Ну как ты?
Бокал я чуть-чуть наклонил
С полоской, идущей по краю,
Помедлил, еще раз отпил
И честно ответил: Не знаю!

Александр Кушнер

А давай по Новогоднему закону —
Всё ненужное оставим за спиной:
Неприятные звонки по телефону,
В одиночестве прошедший выходной…

Неожиданные беды и потери,
Все болезни, что пришли исподтишка…
И откроем в Новый год, с улыбкой, двери.
Свет в душе от новогоднего снежка…

Мы возьмём с собой пакет идей блестящих,
Сумку радости, баулы доброты.
И друзей — таких родных и настоящих…
Не забудем прихватить свои мечты.

В Новый год ворвёмся с белой полосою,
Чистым снегом укрывая негатив,
Чтоб ценить людей с душевной красотою…
Дворик внутреннего мира так красив.

Мы забудем Новогодние рецепты.
Позабудется и праздничный наряд…
Только искренностью вы внесёте лепту —
В Новый Год, где строим планы наугад…

А на ёлочке гирлянда так мигает,
Как надежда, что горит в сердцах людей.
А давай поверим в то, что — не бывает…
И начнётся год хороших новостей!


Ирина Самарина-Лабиринт

Вот Млечный Путь. Вот потолок.
Зима. Декабрь. Деревня. Чудо.
Откуда в доме мотылёк? —
Дрова оттаяли. Оттуда —
из глубины древесных сил,
из-под коры осины звонкой,
где жар печной её раскрыл,
как книгу неба над заслонкой,
где тянет воздухом иным
и чья-то тень встаёт со стула.
Где смерть, глотая горький дым,
живую бабочку вернула.

Юрий Казарин

Мы с Вами разные,
Как суша и вода,
Мы с Вами разные,
Как лучик с тенью.
Вас уверяю - это не беда,
А лучшее приобретенье.

Мы с Вами разные,
Какая благодать!
Прекрасно дополняем
Мы друг друга.
Что одинаковость нам может дать?
Лишь ощущенье замкнутого круга.

Марина Цветаева.

Меняю славу на бесславье,
ну, а в президиуме стул
на место теплое в канаве,
где хорошенько бы заснул.

Уж я бы выложил всю душу,
всю мою смертную тоску
вам, лопухи, в седые уши,
пока бы ерзал на боку.

И я проснулся бы, небритый,
средь вас, букашки-мураши,
ах, до чего ж незнаменитый —
ну хоть «Цыганочку» пляши.

Вдали бы кто-то рвался к власти,
держался кто-нибудь за власть,
и мне-то что до той напасти,—
мне из канавы не упасть.

И там в обнимку с псом лишайным
в такой приятельской пыли
я все лежал бы и лежал бы
на высшем уровне — земли.

И рядом плыли бы негрешно
босые девичьи ступни,
возы роняли бы небрежно
травинки бледные свои.

...Швырнет курильщик со скамейки
в канаву смятый коробок,
и мне углами губ с наклейки
печально улыбнется Блок.

Евтушенко

Пить с ней мартини. Пахнуть ее духами. Лежать – в колени голову, так уютней. Смотреть, как солнце между ресниц порхает, и лето льется песней из старой лютни. Дарить ей эльфов – крошечных, невесомых, чуть больше дюйма, крылья из перламутра… Ее баюкать – сотнями сказок сонных. Будить одним своим поцелуем утром. Варить ей кофе, прятать в прохладу шелка, плести браслет из бусинок и ракушек, входить в ее океаны – волной на желтом песчаном горизонте рисуя душу. Дышать ей – настежь легкие раскрывая. Держать, сжимая время вокруг запястья…

Терять ее – мучительно понимая, что вместе с ней куда-то уходит счастье.


Кот Басё

как куражилась сперва, как куролесила,
как вертелася юлою - юбка пестрая,
как сначала хохотала - было весело,
как потом хлебала горюшко, навёрстывала

наша жизнь в конце концов уравновесится,
белы ангелы, гляди-ка, стали монстрами.
это здорово, что было очень весело -
легче справиться потом с рогами острыми.

Лариса Грановская

Среди знакомых ни одна
Не бросит в пламя денег пачку,
Не пошатнётся, впав в горячку,
В дверях, бледнее полотна.
В концертный холод или сквер,
Разогреваясь понемногу,
Не пронесёт, и слава богу,
Шестизарядный револьвер.

Я так и думал бы, что бред
Все эти тени роковые,
Когда б не туфельки шальные,
Не этот, издали, привет.
Разят дешёвые духи,
Не хочет сдержанности мудрой,
Со щёк стирает слёзы с пудрой
И любит жуткие стихи.

Александр Кушнер

Их не ждут. Они приходят сами.
И рассаживаются без спроса.
Негодующими голосами
Задают неловкие вопросы.

И уходят в ночь, туман и сырость
Странные девчонки и мальчишки,
Кутаясь в дешевые пальтишки,
Маменьками шитые навырост.

В доме вдруг становится пустынно,
И в уютном кресле неудобно.
И чего-то вдруг смертельно стыдно,
Угрызенью совести подобно.

И язвительная умудренность
Вдруг становится бедна и бренна.
И завидны юность и влюбленность,
И былая святость неизменна.

Как пловец, расталкиваю ставни
И кидаюсь в ночь за ними следом,
Потому что знаю цену давним
Нашим пораженьям и победам...

Приходите, юные таланты!
Говорите нам светло и ясно!
Что вам - славы пестрые заплаты!
Что вам - низких истин постоянство!

Сберегите нас от серой прозы,
От всего, что сбило и затерло.
И пускай бесстрашно льются слезы
Умиленья, зависти, восторга!

Давид Самойлов.

Что Новый год? Когда вся жизнь в аврале:
бокалы бьются, и гремит посуда,
по дому ходишь, как на карнавале -
в костюме говорящего верблюда.

Что Новый год? Когда под ёлкой кукиш
в блестящей, разноцветной упаковке.
Разбитый шар не склеишь. И не купишь
тот самый торт из маминой духовки.


Пробьют часы, кукушка в темя клюнет,
и ты поймешь - медовый пряник съеден.
А ёлку снова выбросим в июне,
под дружный хохот будничных соседей.




Анни Дагес

Правда, тебе ни о чем уже думать не хочется?
Снова терзаешь бессмыслицу, вроде "косынки"...
Автоматически любишь своё одиночество...
Лень в отношениях вязнуть... И очень простые
Строишь на жизнь узловатую хлипкие планы -
Радости имиджа, быта и протчая хрени,
Как в надоедливой и имбецильной рекламе -
Хочешь иконою стиля, прорывом недели...

Ночь сокрушённых надежд обманула так грубо,
Тупо воткнув дежавю из комедии старой.
Молча глотаешь куски недоеденной шубы,
Травишь себя незаслуженным перегаром...
Снова призывы "с любимыми не расставайтесь"
Носят иной, депрессивный до одури признак.
Первоянварский синдром - да какой, к чёрту, праздник!
Вымерший город. И на день убитые жизни.

Номер знакомый набрать безо всякой надежды...
Зуммер противный. И вновь "абонент недоступен".
Вечер спустился. Похмелье. Халат. Телевизор.
Ёлок, загубленных зря, разукрашены трупы...

Сахара

зима задержалась, а люди готовятся к Новому году -
начало большой суеты и нашествия на супермаркеты -
улицы тают, но праздник бывает в любую погоду
и всё как обычно – пакеты, букеты, конфеты...
огни на гирляндах совсем как смешливые гномики
в цветных колпачках - неуклюжие и низкорослые
а дни продолжают играть с нами в крестики-нолики
скажи – неужели мы тоже становимся взрослыми?
и больше не верим в волшебные сказки, которые
нам в детстве читали, и мы так легко засыпали
а в полночь под ёлкой всегда находили подарки –
из тех, о которых давно и мечтать перестали
и снег становился вдруг сразу немыслимо ярким
но ждать волшебства очень трудно - я с этим не спорю

Дед Мороз уже едет на лёгких стремительных санках
он нам что-то подарит, и я обещаю, что скоро...


Пьяный Ливень

Время ловко уменьшалось,
шустро пряталось в карман.
Снова бьют часы на жалость.
Легковесная зима
лихо пляшет на проспекте
разудалый кекуок.
Вы надолго в нашей секте?
Съешьте этот порошок!
Не лекарство, не наркотик –
разноцветная пыльца.
Вряд ли кто-то будет против,
ламца-дрица-гоп-ца-ца!
Падал вниз с кремлевской башни,
руки-ноги распростав,
год – уже почти вчерашний,
с глупым смайлом на устах.
Пролетел Шалтай-Болтаем,
озирая города –
и закончился. Истаял.
Обманул. Ну, как всегда.
Королевской нету рати.
Конницу никто не звал.
Только врач на самокате
мчал на новогодний бал.
Нехорошая примета
поломала два ребра –
Чацкий, не проси карету:
помощь очень нескора.
Закусивши удила,
едет с горки и на горку.
Старый год – сгорел дотла.
Жди теперь, что новый торкнет.
В ноздреватой снежной каше,
чтобы не сойти с ума,
улыбаемся и машем,
улыбаемся и машем,
улыбаемся и ма…

Когда наконец отстреляются пробки,
Сдадутся бутылки, сметутся иголки,
И на год улягутся мирно в коробки
Недоперебитые шарики с елки,

Потянутся вторники-среды-субботы,
Обычные будни без шума и пыли,
Работа (у тех, кто имеет работу –
А впрочем, плевать - unemployment продлили!)

Семейные сборы (конечно, по плану),
Семейные ссоры (ох, лучше б пореже),
А в отпуск – поездки в далекие страны...
Но что-то засветит, и что-то забрезжит,

И что-то случится – чего и не ждали,
И что-то нагрянет – прекрасным подарком,
И вдруг засияют волшебные дали,
Нам явится что-то в сиянии ярком,

И что-то случится, и сбудется что-то –
От щедрой Фортуны – случайная милость,
Чтоб давняя эта мечта идиота –
Нежданно-негаданно осуществилась!

Когда через год возле елочки новой
Мы все соберемся, то так ли, иначе –
Но вспомним прошедший и, честное слово,
Признаем, что год был на редкость удачен!

Ирина Акс

Открытки посланы, подарки куплены,
Надежно спрятаны, в фольгу завернуты,
Цветы засушены, мечты притуплены,
Ледовой корочкой слегка подернуты.

Неделя отдыха, неделя тапочек,
Никто не мусорит, никто не дергает,
Миганье теплое гирляндных лампочек
По стенам бегает, лучами черкает.

Ты с кем на праздники? Я с одиночеством,
На пульте кнопочки гоняю «весело»,
И с елкой старенькой, ее Высочеством,
Что разукрасила, слюдой завесила.

Грущу немножечко, о прошлом думаю…
Соседи празднуют, дверями хлопают,
Всю ночь на лестнице толпой табунною
Все поздравляются и громко топают.

Ты что готовишь там? Гуся с картошкою?
Я – «сельдь под шубою» и оливье...
Встречаю новое опять я с кошкою,
С тобою рядышком...в другой стране...

Бойкова Марина