Подари мне любовь - остального полны закрома.
Остальное выходит из моды, становится жалким, никчёмным.
А любовь - это больше, чем просто курортный роман,
Это больше, чем страсть соблазнять симпатичных девчонок.
Понимаю, что есть вероятность остаться ни с чем,
Лучше - новый мобильный, красивая сумочка, бусы.
В общем, что-то из модных и всеми желанных вещей,
Но увы, у меня на подарки такие нелепые вкусы...
Коня на скаку остановлю -
Я сильная женщина: I love you!
Ты был не ухоженным, но теперь
Я стану заботиться о тебе.
Коня на скаку - левой рукой,
Ты можешь расслабиться, дорогой,
Тебе напрягаться не надо вовсе -
Пора получить удовольствие.
.
Назначь меня срочно своею спутницей,
Пока ты серьезно ни с кем не спутался,
Ведь ты же беспомощный совершенно,
А я твой продюсер и твой священник,
Твоя стриптизерша и go-go,
И я не хочу никого другого,
Твой телохранитель и твой банкир,
Пока не отброшу коньки.
Твоя секретарша и твой водила...
И я тебя практически победила!
.
[И пусть для победы нужна
самая малость,
сильная женщина
.
Заеб@лась!]
Світ надзвичайно широкий
має укладисті далі.
Від того і перші кроки
майже завжди невдалі.
Безпомічні вірші перші.
Нещасне перше кохання.
Немає ніяких звершень,
а тільки одні поривання.
А потім проходять роки,
з’являється стримана сила.
Поглянеш – а перші кроки
вже й пилом давно притрусило.
І смішно тобі, й сердито,
і ти забуваєш часто:
для того щоб добре ходити,
раз десять треба упасти.
не дивись мені в очі – там тільки сліпа амальгама
ліпше з'їж моє серце – там є вуглеводи білок
не вдягай мою шкіру – вона засмальцьована в плямах
краще вийми ребро і зроби собі з нього брелок
не читай моїх слів бо вони не мені належать
та послухай мій кашель – глухий тютюновий даб
а з моїх поцілунків сплети собі гарне мереживо
лиш душі не шукай – це давно розграбований скарб
ще не час помирати і жити так далі несила
так прекрасно усе і нестерпно жахливо так
я би дуже хотів щоби якось мене ти простила
сам не знаю за що і цілком невідомо як
не дивись мені в очі не слухай не йди за мною
а побачиш здалека то прошу – ховайся втікай
аж коли навесні проросту я пахучим левкоєм
назбирай мого цвіту звари собі з мене чай.
коли обітниця стає інстинктом
ні честь ні вірність вже не мають значення
коли обітниця стає інстинктом
уже не важить що ти чув чи бачив ти
і що ти думаєш і знаєш –
без різниці
у що ти віруєш і що ненавидиш
так чує поклик місяця вовчиця
так чутно місяць у сонаті клавішній
то вже якими б ночі й дні не були лютими
і хай вже як це не звучало б дивно
коли кажу що я люблю тебе –
це ненавмисно
це інстинктивно...
когда ты взрослеешь, ты больше не вечен. приходят сомнения в собственных
силах. судьба заблудилась – виновен диспетчер. она к тебе тихо дорогу
спросила, махнул не туда – адресат одинокий за чаем вечерним вздыхает о
прошлом.
и потенциальный клиент наркологий, и тот, кто мотает по велодорожкам
круги за здоровье, считая маньячно белки/углеводы, - равны перед Богом,
равны перед шансом просчетов пустячных, что рррраз! – и послужат
последним итогом. когда ты взрослеешь, ты веришь в случайность, в
нелепые смерти, в болезни невинных.
ты стал одиночкой, ты больше не стайный. все меньше – о книгах, все
больше – о винах. когда ты взрослеешь, все злее обиды. ты крутишь и
крутишь в уме разговоры, недобрые взгляды и реплики чьи-то, и с близкими
глупые, давние ссоры.
когда ты врослеешь, все меньше резервы прощения, сил, допустимы
ошибок. становится милая девочка стервой, а искренний мальчик смеетс
фальшиво. и вроде лбого отбреем-умоем, и вроде циничен, и шутишь так тонко.
а где-то внутри ты паническим воем
исходишь:
«а можно остаться ребенком?»
В одой песочнице, коих много, числа которым повсюду несть,
Какой-то прихоти ради бога, судьба свела их, зачем бог весть.
В отдельной карликовой пустыне, имевшей место в любом дворе,
Скучали рядом они отныне и ковырялись в земной коре.
И вот однажды, а если точно – цвела черемуха, был четверг,
Он поднял взор, и в часах песочных застрял комочек, и мир померк.
И вдруг увидев в ней свет, прекрасней какого и не встречал досель,
Он тихо выдохнул перед казнью и сел в бесплатную карусель.
Она ломала его машинки. Он и не думал роптать в ответ.
В ее глазах голубели льдинки – он улыбался и видел свет.
Она втыкала в него шурупы, булавки, шпильки и каблучки,
Но у него лишь дрожали губы, и расширялись слегка зрачки.
Потом песочница стала мелкой, открылись новые рубежи,
Она швыряла в него тарелки, и научилась метать ножи.
Он подарил ей букет кораллов, она украла его кларнет.
Она язвила, вонзая жало - он улыбался и видел свет.
Она царапала и кромсала его прилюдно и тет-а-тет.
Он улыбался. Довольно вяло, но улыбался – и видел свет.
терпкий мед из цветов полыни вкушал, что чертополох – осел,
Н из упрямства, не из гордыни: а просто хочется – вот и все.
И он цеплялся, как мог, конечно, за все, дарованное ослу,
Уменье видеть не то, что внешне, уменье слышать не то, что вслух.
Но пламя жгло, становясь бледнее и безотраднее каждый час,
И он шел, не простившись с нею. Песок просыпался. Свет погас.
И воплям разума не внимая, что дело было отнюдь не в ней,
А лишь черемухе, или в мае, иль в чем еще – божеству видней,
Он опустился на дно морское, во мглу, не снившуюся Кусто…
хочешь победы – и бьешь прицельно, хочешь успеха – заходишь с фланга.
дарит фортуна улыбку шельмам, лгуньям, обманщикам, аферистам.
глупо считать что-то в жизни вечным,
глупо считать что-то в страсти чистым,
верить в правдивость чужих «до встречи».
стая живет по уставу стаи,
время бежит по своим канонам.
правда одна, и она простая:
хочешь быть счастлив – не будь шаблонным.
каждый хоть в чем-то, но уникален,
автор историй и личных истин.
девочка-пай/покоритель спален – каждый кому-то любим-ненавистен.
каждый из нас был обманут-брошен мужем/любовницей/музой/другом,
был нагрешившим и был святошей, предан, потерян, убит, испуган.
выгонят – ищешь других пристанищ, вылечат – снова наносят шрамы.
драмы – банальны, пока не станешь
главным героем банальной драмы.
я не в своем высотном эшелоне,
мой курс неверен,
и .
в конец шкалы приборам стрелки клонит,
слова твои рассыпаны, как ртуть,
вдохнешь случайно – ядовитой пылью
осядут в легких
«может»
и «потом».
Нет, Хозяин и Друг, я не скрою…
(Разве правду скрывают друзья!?)
Начал я замечать, что порою
У Людей не хватает чутья…
Я собака - всего лишь собака! -
В голове у меня - пустота,
Но другую собаку, однако,
Никогда не приму за кота!
Не нужны ни условные знаки,
Ни слова - потому что чутьем
Брата кровного в каждой собаке
Мы и так за версту узнаем!
Ни порода, ни масть, ни размеры
С толку нас никогда не собьют:
Даже крошечные тойтерьеры
В сенбернарах своих признают…
Мы вступаем и в драки и в браки
Неизменную веру храня:
Все мы - братья,
Все мы - родня.
Вы же, умные, вашего брата
Распознать неспособны никак…
Сразу видно - чутье слабовато.
В этом вам далеко до собак.
Если брат ваш - не вашей масти,
Разве в этом он виноват?
Вы же рвете его на части,
Словно он вам уже и не брат…
И уж так мне вас жалко, бедняжек
Просто сил моих нет выносить!
Неужели вы хуже дворняжек?
Так и хочется вас спросить!
* * *
Кто я, шавка, в сравненьи с тобою?
Я подобным тебе не судья
Я креплюсь… Но нет-нет, да и взвою.
- Люди!
Вам не хватает чутья!!
От всех болезней и недомоганий,
Недугов, хворей, немощей, страданий,
По счастью, есть на свете панацея -
Не шарлатанская, а полноценная!
Пускай лекарства зверски дорожают,
Пусть медики нам стачкой угрожают -
Ведь средство это всем дается даром -
Богатым, бедным, молодым и старым.
Я вам ручаюсь за успех леченья!
Я голову даю на отсеченье -
Ни маги, ни кудесники, ни феи
Не создали подобной панацеи!
И это чудодейственное средство,
Прапращура нетленное наследство,
(Получено на выходе из Рая), -
Гимнастика - притом весьма простая!
Не требует спортивной подготовки.
Неважно, ловки вы или неловки,
Займет у вас всего одно мгновенье
И навсегда подарит исцеленье…
Недаром же к ней йоги прибегают,
Когда ничто уже не помогает! -
Да что там йоги!
Боги
- Сами боги!..
- Что ж нужно делать?
- Протяните ноги!
Верю, Господи, верю. Мне ли тебе не верить?
Не тому ли, кто за неделю построил дом нам?
Говорят, ты моря за день отделил от тверди,
Говорят, что вообще здесь всё началось со слова.
Что за слово, Боже, что это за созвучье?
И ответь мне, отче, стоило ли того всё
Нашей свары шумной. Не человечьей - сучьей,
Где словам не верят (тебя же- забыли вовсе).
С каждым шагом - гонка. Крепчаем и стервенеем,
И о чем мечтал ты в начале своих начал?
С каждым утром, знаешь, хочется всё сильнее,
Чтобы ты в тот день подумал и промолчал...