Настроение сейчас - похоронное

Мне очень плохо. прще говоря - я сейчас в истерике... в такой молчаливой. это когда слюна становится вызкой, а от лишних движений текут слёзы. и всё в порядке. и всё правильно. и так и должно быть! но я просто умираю. прямо сейчас. морально разлагаюсь.

я говорю "мне никто не нужен". а на самом деле я только что не кричу "мне нужен кто-нибудь, кто меня поддержит, поймёт, примет такой, какая я есть!!!" только охотников пока что-то нет. ненавижу это чувство одиночество. оно затягивает в болото, из которого нет выхода. и одной невозможно выбраться...

и... я даже сама себе сейчас лгу... "кто-нибудь". да ни кто-нибудь, а конкретный человек. чтобы обнял, встряхнул хорошенько и сказал: хватит хандрить, ты не одна. только я же всё равно одна! и никому я не нужна со своими закидонами. со своими глупыми подрастковыми истериками...

я просто очень устала... если всё время быть сильной и всё делать самой, когда-нибудь сломаешься. как я сейчас.

я знаю, что ты это не прочитаешь. и не узнаешь никогда. но, пожалуйста... не оставляй меня одну.

Не люблю зиму. она холодная и тоскливая... сразу вспоминается "Мороз и солнце, день чудесный..." Пушкина. только кругом грязь. и чувство обречённости давит на спину, заставляя сгибаться. голые, промёрзшие насквозь деревья старыми скелетами торчат из земли... потеряность и одиночество словно витают в воздухе. и мне страшно... так же, как и облезлым дворнягам, бегущим куда-то... страшно замёрзнуть и остаться здесь навсегда.

Прозрачная снежинка ложится на кончик носа. хочется чихуть. бледное солнце заглядывает под веки. снежинка тает и ледяной каплей начинает скатываться. ловлю её пальцем. начинатся снегопад. смотрю на это холодное великолепие. дрожь пробирает до костей, вредной старухой цепляется за ладони. вздрагиваю всем телом.

застывшим снеговиком стою посреди дороги. из-за поворота выезжает машина и я резко шагаю в сторону. иллюзия медленно спадает.

и я иду по обочине, а слёзы катятся из глаз, застывая на щеках маленькими хрусталиками.

Настроение сейчас - ностальгия

Я всегда думала, что больно - это когда друзья отдаляются от тебя... но нет, оказывается это вполне терпимое чувство... оказывается, гораздо хуже, когда ТЫ отдаляешься от друзей... читая новости лучшего друга вдруг понимаешь, что тебе не интересно... отвечая на письмо пишешь штампами...

- Привет!

- Привет.

- Как жизнь?

- Нормально, а у тебя?

- А у меня ... и ... и ещё ... и ... а он ... а я ... а она ... а мама сказала ... А твои как?

- Понятно. Мои нормально. Мне пора.

- Пока! Пиши, не теряйся!!! Я скучаю...

- Пока.

И неожиданно, странно, незаметно, когда-то далёкие люди становятся близкими, почти родными... Нет, не заменяют прежних друзей, просто отодвигают их... далеко... слишком далеко...

и вот тогда, тёплым весенним утром ты подставляешь лицо лучам солнца и держишь за руку кого-то другого... кого-то знакомого и милого...

но совсем другого, не того, узнанного вдоль и поперёк, что в прошлом году встречал с тобой весну...

Самое страшное, что ты можешь сделать - предать меня, но и этого не получится, я не верю тебе. 

Что такое предательство? наверное, это обман. чувств, надежд... Я умею обманывать. Много раз это делала. получается уже почти совершенно. и почти с удовольствием. И тебе я не верю. вовсе не потому, что когда ты говоришь "люблю", то отводишь глаза... и не потому, что ты не спрашиваешь о моих чувствах. я не верю, потому что так не может быть. потому что потеряв однажды уже не стать доверчивой. я не верю твому запаху на моей коже... я не верю своим глазам.

просто моё сердце осталось где-то там, в прошлом... и верить сейчас - непозволительная роскошь...

прости. пусть это окажется правдой... пусть тебе будет всё равно... 

меня уже давно нет... я осталась где-то там, в прошлом, маленькой девочкой под холодным дождём.

Настроение сейчас - печальное

Вы верите, что там, на Небесах, есть кто-то, кто наблюдает за нами? Кто-то, кто определяет что нам дать и что забрать у нас? Кто-то, кто видит что мы сможем выдержать, а что нет? И посылает нам посильные испытания? И этот кто-то помогает слабым? А может быть он помогает сильным? А может быть не помогает вовсе никому? Вы верите?

Июль был в самом разгаре. Жара стояла настолько невыносимая, что половина заведений закрылись. На пустынной дороге были открыто только два магазина, да и те, видно тоже, собирались закрываться. Сергей шёл по раскалённому асфальту и выискивал глазами распахнутые двери. Плечи молодого человека разочаровано поникли, руки опущены. Он производил впечатление расстроенного, уставшего, измученного человека. Жизнь его оставляла желать лучшего – отчислили из института, украли последние сбережения, и, самое обидное, любимая девушка бросила его, заявив напоследок: "Ты такой же заурядный, как и все". Заметив одну из дверок, Сергей неспешно направился к ней. Когда он был уже метрах в трёх от спасительного прохода, из помещения вышел человек.

Человек…? Сергей замер. Внешность прохожего поражала. То есть сама она была совершенно заурядной, но выражение глаз! Спокойствие, уверенность в чём-то, какая-то сверхъестественная мудрость. И самое главное, без чего Сергей не заметил бы глаз и всего остального, - одежда. В безумно жаркий день на человеке была ветровка! Сергей не представлял, что могло бы заставить его сегодня одеть подобный "наряд".

Видимо, неподвижный Сергей привлёк внимание, и прохожий подошёл к нему.

- Что-то не так? – приятный голос вывел Сергея из задумчивости.

- Нет-нет! Всё в порядке. А что?

- Вы так странно на меня смотрели… - голос человека свидетельствовал о замешательстве, но безмятежное выражение глаз мгновенно разбивало подобное впечатление. – У вас что-то случилось?

Это было скорее утверждение, чем вопрос. Поражала проницательность странного незнакомца. Неожиданно для самого себя Сергей ответил:

- Да! – и тут же поправился, - то есть, нет, простите.

- Вам совершено не обязательно скрывать, - человек немного улыбнулся, словно прекрасно знал всё, что произошло.

- Но… - Сергей не нашёл что возразить и выпалил, - меня бросила девушка, отчислили из института и ограбили!

В голосе Сергея проскользнули истерические нотки, и человек поморщился – перестарался.

- И она сказала, что я такой же, как все, посредственность, что мне делать? – стонал Сергей, незнакомец усмехнулся.

- Почему вы не хотите быть таким как все? – задал очередной вопрос человек.

- Я особенный и хочу, чтобы все об этом знали! – Сергей и сам не заметил, как рассказал то, что его так сильно волновало совершенно постороннему человеку.

- Все? – пробормотал человек, словно раздумывая, секунд пять помолчал и скинул ветровку.

Сергей от шока не мог выговорить ни слова. Эта реакция была вызвана вовсе не странным

"Вечер незаметно и мягко окутывает город – этот нарыв на теле нашей планеты. Он вечно болит. И лишь на закате, получая облегчение от поздней прохлады, на несколько часов перестаёт гноиться. Только привычное ноющее ощущение напоминает о его существовании.

Эта история произошла именно в один из таких вечеров около восьми часов после полудня.

Его звали Август. Никто не знает, почему его во всём правильные родители выбрали подобное имя. Если честно, они хотели что-нибудь попроще. Петр или Иван. Но, факт оставался фактом. Август. Конечно, его всё время спрашивали, какой месяц ему нравится больше всех. И это, бесспорно, сопровождалось язвительными улыбочками… Август честно отвечал, что ноябрь. Осень. Он любил её. Той замкнутой, безответной любовью, которая всегда сопровождает одиночество. Он был действительно одинок. Без угрожающих поз, без хлопающих дверей, без ультиматумов родителям. Тихое тление ещё живого человека.

Август давно понял, что родители – совершенно посторонние ему люди. Они никогда не интересовались его жизнью. Не слишком провальные оценки в школе, незаметное поведение, порядок в квартире – вот всё, что требовали от Августа на протяжении семнадцати лет.

Наконец-то он вырвется из этой смрадной дыры! Нет, не подумайте, что ему чем-то не нравился запах дома. Дело было в чём-то другом. В какой-то неуловимой тяжести, ложившейся на плечи каждого, входившего к ним в квартиру.

Август поступил в институт. Он выбрал медицинский. Конечно, ему совсем не хотелось брать на себя ответственность за здоровье людей, но надо же было куда-то идти, чтоб сбежать! Просто глупая отговорка, и он уехал. Распрощался с привычной клеткой детства и, собрав немного вещей, еды и денег, вышел под моросящий дождик.

Поезд и железнодорожное полотно… точка соприкосновения серого прошлого и будущего. Каким оно будет? Этого не знает никто..."

Не стучитесь в мою скорлупу,
не царапайте кожу ногтями.
Кто сказал, будто я здесь живу?
Здесь могила убитых страстями.


Когда-нибудь в нашу жизнь приходят люди, которые слишком быстро становятся нужными, необходимыми, как воздух. и вот живут они, радуются и страдают... а потом однажды уходят. выдираются из сердца с мясом. а раны кровоточат... гноятся... а потом на их месте постепенно нарастает шрам. уродливый и болезненный.

вскоре мы полностью оказываемся в таких шрамах... как в панцире. только это панцирь наоборот. не защищает он от боли, но преумножает её.

чрез него не пробиться уже, сколько не стучись. и плывём мы как подводные лодки - непроницаемые и замкнутые.

а если однажды, падая со стула, разбиваем эту импровизированную скорлупу... то внутри видим лишь жалкую сухую семечку, так и не выросшую в человека.

Настроение сейчас - Неопределённое

А я поняла, что жить трудно. Только сегодня поняла, только что. Оказывается, решиться именно ЖИТЬ... не существовать, не обитать где-то... это практически невозможно. И, что особенно обидно, не зачем. Мне хочется чего-то глобального, правильного. чтобы было чем гордится. а не получается. вот так - без усилий и случайных удач.

И вот пришло мне что-то в голову завести дневник. всегда считала, что это глупо. неправильно. превыкла всё в себе переживать. Даже сама удивляюсь зачем это всё пишу. От скуки, наверное.

Люблю Лермонтова. Как писателя, само собой. Задали нам на это лето "Герой нашего времени". Читалось сначала трудно, а потом ничего, втянулась. И... Где-то на предпоследней странице я поняла почему так неприятно и тяжко было читать. Я так, оказывается, похожа на Печорина. До смешного. Я даже порой говорю так же. И стыдно и лестно.

Ладно... три несвязных абзаца мою душу не облегчат.

Я где-то прочитала, что публичные дневники - "вид морального эксбиционизма". Решила попробовать.