Всегда в 4 утра. Ты хоть знаешь, что это не лечиться? Что ни то, ни это, не решается. Некрасивые мосты. Сумасшедшие дедки.Хочу/не хочу. Это та самая теория, доказав которую ,люди сходят с ума. А еще вопросы, которые есть только в моей голове, и которые как зародыши у нерадивой мамаши, обречены на аборт. Паранойя говорит со мной. Ты нет. Мама говорит: ты меня обижаешь. А мне говорю я: я устала. уеду. умру.
Торжественно клянусь, что в этот нг я не натворю никаких глупостей. Я не напьюсь в салат и не буду нести петрушку про ноги, я не буду орать на сережу, я не буду обижать лену, я не буду зиговать с разгоняевым, я не сломаю ногу(!), я не буду писать пьяные смс женьке, я не пролью на себя коньяк, я не уроню елку, я не буду бить стаса по пузу, я не расскажу почему не пришел леша, я не выдам маше, кто купил ей подарок, я не пошлю ипатова нахуй, я не стану раасказывать лживые истории из своего детства, я не психану и не уйду пешком в 6 утра домой.
Подчеркивая вышесказанное. Разрываю нижнюю губу. Выражаю восторженность. Голосовыми связками. Ты в глубине стальных дверей. Ни звука. Крыша двухэтажного здания. Ломая все законы- вверх. Облако, что в луже- похитительница сердец. Твоя сигарета темпераментна как итальянка. Мысли теперь не мои. Украденные кем-то с большими амбициями. Не связанность этих ступеней доказывает крепость напитка. Моя уверенность прочнее сдутого шара в твоей комнате. Выключатель теперь ни к чему. Ничего не видно. Если кто-то…хоть кто-то знает. Он бежит за поездом в красных кедах. Люди машут ему из вагона горячим чаем и улыбаются. Если ты грустишь- открой форточку и кричи. Тебя никто не слушает. Они не слушают тебя. Переклей обои в ярко белый. Напиши ярко черным: я есть. Сиди напротив. Не думай. Перебирай номера телефона. Не звони. Они не возьмут трубку. Кто-то где-то есть. Поет хрустальным голосом матом. Отпиливает ручки от дверей. Они не придут. Выходи на улицу и никогда не ходи по земле. Разглядывай кончики своих волос. Придумай пару историй. Потом забудь их. Ночами отчаянно вспоминай. Когда поймешь: ты есть. Кто-то где-то сядет на поезд. Приедет на нем в твою квартиру. Откроет дверь без ручки. Услышишь: я тоже.
жень, я просто как представлю: ты такая угрюмая с лохмами в грязной майке с подтекшей тушью в ванной с бутылкой водки,и сигаретой, которая намочилась и никак не поджигается ,и ты из за этого матюкаешься и орешь мне из ванной: аннет, мать твою разве это справедливо? а я лежу на паласе лицом вниз в коридоре в трениках с пучком на голове, приподнимаюсь а на лице следы от паласа и ору тебе: твою мать жень мне 30 лет, нихуя не справедливо.
я вам с уверенностью заявляю идите нахуй со своими душевными терзаниями, с вашими: я не знаю, не уверен, что же делать? да ничего не делать. отсовокупитесь от меня!
Люди заедают боль людьми. А пережеванные люди ломают пальцы, ставят спектакли у своего порога, пересматривают за оконный пейзаж и не верят в новый год. И кто-то уже нажал стоп-кран и вышел. Это будет их точкой отсчета, отправления. Загромождения обдуманного полудня. Откуда они берутся? Почему выбирают меня? Это что, какая-то бегущая строка? Что-то вроде выбери меня? Или скажете это судьба? Это закончится каким-нибудь опасливым четвергом, в очередном поезде не домой. Это будет стоить мне очередных пол года, очередного апреля, очередного внутреннего монолога.
я приеду 4-ого, ночью, инкогнито в темных очках, длинном плаще и с кейсом. ты будешь стоять с табличкой: капитан сухарик и я пойму, что это ты. подойду и скажу: Хьюстон, ФБР отдел по борьбе с наркотиками. а ты ответишь: пройдемте. мы сядем в такси и поедем пить крепкий кофе.