Твои сигареты
гаснут в чужих руках.
Мои - превращаются в тонкие
взлетные полосы.
Охрипшая осень
мерно стучит в висках.
И я привыкаю
её узнавать
по голосу.
Дымят километры
наших с тобой сигарет.
Швартуется солнце
в причалах
твоих мегаполисов.
Курю расстояния.
Ты - мой обратный билет
от пункта "погибла"
до пункта
"узнала по голосу"
(с)
©
счастье-это когда он есть у тебя.
это когда нежный поцелуй в щёчку по утрам с чувством его щетины.
это когда завтрак на столе и забавный рисунок из еды,как будто тебе снова 10.
счастье,это когда ждёшь этих 16.00,чтобы встретить его,будто не видела очень долго,будто он летал на марс и долго снимался в марсианском сериале..
это когда всё тот же "конфетно-букетный" период длится уже третий год.
это когда вместо цветов и костюма-стихи и потёртый кардиган.
это когда наступает ночь.
и когда вместо секса он говорит о чернике и как её любит.
а когда ты обижаешься,он говорит,что ты-его черника.
(c)
Он часто называет меня своей нежной девочкой.
Я падаю навзничь от выстрела. Мне горчит.
Господи!!! Ты только дай мне силы (ведь остальное мелочи)
Не задыхаться. Когда он курит или молчит.
Он нежно берет меня за руку, между ладонями,
И наклоняясь, туманит рассудок. Мы - врозь.
Господи!!! Ты только дай мне сил запрятаться поукромнее,
Когда он вот так вот видит меня насквозь.
Он нежно рифмует мои недосозвучия в сборники.
Я падаю снова с простреленным левым плечом.
Господи!!! Ты только дай мне сил пережить задушевные колики,
Когда он улыбается и делает вид, будто бы ни при чем.
Он часто называет меня свой девочкой глупенькой.
Когда мы вместе секунды, минуты, час...
Я только смотрю на него, молчу и кусаю губы, и
Стараюсь не зарыдать. И думаю - вот, сейчас...
Если ты не любишь, ты не делаешь глупостей. Если ты не любишь, ты не испаряешься, не падаешь, не бежишь, как вода, не выходишь из берегов, не ломаешь плотин, не затапливаешь землю. Если ты не любишь, ты не вечен, ты считаешь время, которое проводишь вне любви, ты цепляешься за него, ты хочешь увековечиться в вещах и людях. Не делай так. Это не любовь, это расчет. Себя и своего времени, чужого времени, времени своей по идее вечной любви, но для неё у тебя есть отдельное время. не "всегда"
А ведь это, наверное, странно
Набирать ледяной воды в ванну,
И лежать в ней, дрожать.
И думать: "Любимый,
А тебе тепло ли от моего
Имени?"
И от милого имени твоего в ответ
Приходит ко мне моя старость возрастом в пять лет:
"Нет."
"А кутаясь в плед? -
ищешь ли ты, как я, то место,
Которое помнит волос и рук твоих запах,
Интересно..."
И вместо
Улыбки, которая значит ни то, ни другое,
Я глотаю твоё молчание
Горькими ложками соли,
Текущей из глаз.
"Тебе больно?" -
спросишь ты в который меня раз.
А я отвечу
Как и на все твои желания и вопросы.
Конечно, уже при смерти,
В той далёкой от тебя ванне, с седым волосом;
Сквозь любые года и чужие образы.
- Да.
Безумно любящим тебя голосом.
В моих страшных снах ты не варишь мне рис,
Нет больше пластинок с мальчиками из "The Beatles",
Нет скачущих по дому терьеров из скотча,
Суровыми нитками смотаны день с ночью.
Такие вот сны убивают и primary target, и secondary.
Забывая русский, говорю вслух - "my lovely, it's hard to be".
Не зная нот, плачу над любой закорючкой в чужих головах,
А в собственной - беру себя за руку, и...
В моих страшных снах
Никогда не бывает тебя, боли и радости.
Мне хотелось бы вправду "I'll do", и в шутку "your majesty",
Мне хотелось бы лошадь, доспехи и сердце,
Обязательно львиное, обязательно с именем львицы.
Говорят же, и знают, что всё гениальное - просто.
Но не гений я, а идиот с осложнением мозга,
С переводом китайским поступков и предпочтений,
С пугливой своей и пугающей всех uncertainty.
А я никогда не буду писать под окнами "Солнышко (котёнок, рыбка, зайка), я люблю тебя!" Мне не нравятся ванильные или ментоловые сопли на подоконниках, мишки Тедди и сердечки в разных местах. Мне не нравится постоянно-разговаривать-через-чёрточку или через_нижнее_подчёркивание, картинки с крылатыми девочками и грустными суицидальными текстами, и мне плевать на все черничные ночи, на небесные запахи, на шерстяные носки и рубашки, на чашки чая и кофе, на поджатые ноги, на шрамы плевать. Ах да. Ещё на ресницы, слёзы и мартини.
А всё потому, что я хочу от тебя детей. Потому что я хочу жарить с тобой картошку и мясо, а не читать статусы во всевозможных интернетах. Потому, что я хочу тебя в охуительном платье на охуительных шпильках. Конечно, с охуительными грудью и задницей, с уложенными или неуложенными волосами на голове. Потому что я тебя хочу, а не то, что в первом абзаце завёрнуто в арафатки и фотографии кошечек. И я, как нормальный парень, хочу тебя трахать, а не обниматься в Новый год, с пледом, чаем и свечами. Я бы хотел дарить тебе не мягкие игрушки, и не варежки с блядской розочкой впридачу, а, возможно, собрание Довлатова, первый снег, спрятанный в морозилке, одежду и обувь, крутые наушники или картину. Я не хочу слышать "мур", "чмоки" и "розовых тебе снов", мне приятнее слышать, как ты меня ненавидишь и через минуту стонешь от поцелуев, как ты не даёшь мне спать разговорами о политике и бьёшь меня подушкой, потому что я тебя не слушаю. И выпей водки, в конце концов. Немного. И разбей посуду, и разрежь мне все шнурки на ботинках, и устрой истерику - нормальную - оттого, что ты любишь меня и тебе невыносимо видеть мой похуизм. Оттого, что я ни черта не меняюсь и не понимаю тебя. Да потому что я тоже люблю тебя, дурочка, и ты меня любишь именно таким и именно за это. И никаких стихов про "любовь-кровь", про, блять, "он обидел, слёз не видел", никаких тебе "удалить отовсюду". Скажи мне. И успокойся. Потому что ты женщина, а я мужчина. Потому что мне потрахаться и пожрать хочется, и это всегда так было, и так будет; и это естественно. И жрать и трахаться я хочу с любимой, не с нервозной девочкой с "ломкими пальцами" и всяческими "няшками" в своей комнате, а с женщиной, которая знает, кто я и кто она сама. С той, которая не пишет "спокойной ночи" по смс, а приезжает ко мне спать. Которая разговаривает со мной и делает что-то со мной, которая даёт понять, что я могу быть там-то и там-то лучше, а не "мне надоело это и это", а не съёбывается - именно съёбывается, стремительно и обязательно с песней - в ночь, в вокзалы, в подружки с алкоголем, в петлю, в ванну, в беспорядочные слёзы. Быть взрослеющей женщиной - это же не только уметь пить и трахаться в подростковом возрасте, и быть мужчиной - это не только рассказывать сказки про красивую жизнь. И, кстати, отношения - это когда вы вместе сделали большую ЖОПУ, и вместе, взявшись за руки, туда влезли, называя её своим ДОМОМ, наводя ужас на родителей и не собираясь оттуда вылезать.
Мои пьяные пальцы перебрали все стены,
Скомкали волосы,
Сжались в карманах холодным зародышем.
Мои добрые утра просыпаются первыми -
Мои белые полосы,
На дороге теряясь с окурком заброшенным.
Сколько раз обещал себе целую душу,
Но, целуя чужую,
Закрываю глаза, рассыпаясь на мелкие части.
Я живу на проценты от вклада "Ты лучшая",
И востребован буду,
Лишь продав игру даме пиковой масти.
А в то время, когда я становился городом,
Ты во мне проложила трамвайные рельсы,
Чтоб катились трамваи звенящие с грохотом,
Через сердце стуча - по сценарию пьесы.
А в то время, когда ты была этим воздухом -
Я ни разу не дал сесть на землю птицам,
Я горел фейерверком, светился неоном,
Был и Питером, и Амстердамом, и Ниццей.
Ты была в каждом доме моём, в каждой улице.
Мы играли то в мафию, то во французскую драму.
Я на крышах сидел и, уютно ссутулившись,
Повторял каждый шаг твой шагами трамваев.