Без больших летит амбиций. Без высоких устремлений. Без малейших представлений О структуре атмосферы. Без любви, надежды, веры. Без ума и без таланта. Без бабла и провианта. Без моторчика внутри. А летит, чёрт побери! (с) Антип Ушкин |
| У кого как, а у меня лето всегда ассоциировалось с отдыхом, поездками, новыми впечатлениями. А где лучше всего отдыхать? Да, конечно, на море! Может быть потому что я водный знак по гороскопу, вот меня к воде и тянет все время. А в целебности морского воздуха и воды по-моему никто не сомневается. Попалось мне тут одно веселое стихотворение, как раз на эту тему))) Старый лорд пришёл к врачу, -Доктор, я детей хочу, Я женился год назад, А ребёнок не зачат. -Сколько лет вам, дорогой? -Семьдесят было весной. -Сколько лет вашей жене? -Двадцать было в сентябре. -Значит так: жену берёте И секретаря наймёте, И все вместе отправляйтесь В море. Жизнью наслаждайтесь. И ещё совет такой: Секретарь пусть молодой Будет. Моря воздух лечит. Феномен такой замечен. Вот прошло пол года где-то, Лорд пришёл к врачу с букетом. -Всё, беременна жена! Терапия помогла! -Хм, я так и говорил. Ваш букетик очень мил. Как дела секретаря? С вами ездил он не зря? -Да, спасибо, всё отлично! Она завтра придёт лично. Забеременела тоже, Морской воздух-сила всё же!!! (Антон Фомичев) |
Так шумно на земле, поэтому шепчу. Шепчу, поскольку быть услышанной хочу. Шепчу, поскольку здесь в диковинку лишь шёпот. У листьев и у трав переняла я опыт. У листьев и у трав, что любят тихо жить, Хотя их ничего не стоит заглушить. И в грохоте сплошном приближу губы к уху, Чтоб пошептаться с тем, кто близок мне по духу. (с)ЛАРИСА МИЛЛЕР. |
| Ирина и Валерий Нагий / Irina and Valery Nagy |
Те, с которыми что молчать, что говорить, достаешь сигарету, а зажигалка уже горит, допиваешь, а уже протягивают, чтоб долить; им не требуется объяснять ни что болит, ни по кому болит; и соврал бы, да что соврешь им, когда весь вид мой красноречиво правду им говорит, как они – обижаясь и злясь временами - продолжают меня любить; и я чувствую, как между нами тянется, теплится, бесится, бьется, натягивается до предела, но никогда не рвется живая нить, из всего, что имею – именно это стоит хранить. Те, кто берут на слабо, а потом проверяют пульс; при истерике бьют наотмашь по левой щеке; к ним приходишь – расквашен весь, говоришь: «Боюсь! существую, мол, при деспотичном ростовщике; я ему по крупицам сдаю слова, но растет процент! я готов замолчать, только что ему, если глух?!» А они, улыбаясь: «Ну, давай, завершай концерт, завершай подводить нам итог всех своих разрух», гладят нежно, и от их теплых рук улыбка вспыхивает на лице. Те, с которыми мне еще жить и жить: напиваться ночами и прошлое ворошить, и сидеть на кухне, и словами отчаянно ворожить – словно угли их ворошить, едва потухнет. Быть счастливым их улыбками, постоянством, и – когда-нибудь – сединой, до которой черт-его-знает-сколько-еще-ночей; те, которые при встрече не спрашивают: «ты чей?», просто констатируют: «ты теперь со мной». (с) Алекс Микеров |
| И кстати, еще бывает уездный гор., точнее, уездный N. - не об этом речь. В котором ночами долгими пьют кагор, и головы, будто птицы, слетают с плеч. И в этом уездном N. неплохой приют, и номер не так уж дорог, второй этаж, И чай хорошо заваренный подают, и вечером после ужина - экипаж. И есть куда ехать - и опера, и балет, центральный парк, петровских времен собор, В конце концов, не так уж и мало лет уездному N. (недаром он назван гор.) А ты тут мечешься: слезы, любовь, скандал, та с тем, тот с этим, а этот - наоборот, А ту вот кажется тот, в ботинках, кидал, потом вернулся - она его не берет, Он запил, выжил, вышел на променад, а там она, с ребенком или тремя И он заплакал, он возносился над, цепочкой облачной над мостами гремя, Детишки хватали пятки, смеясь навзрыд, гудел брюхастый маленький вертолет, Бубнила гид: " Вот здесь, кстати, поп зарыт, а здесь собака." В реках вертелся лёд. И так - недели, твоя незаметна роль, восьмая пешка, и до кольца пешком, Замок ученый - ему набери пароль - тогда откроет, одарит в ответ стишком. Кадеты, дети, модели, время рекой. А ты представь как ветер стекает с гор... В конце концов, не так уж он далеко, уездный N. или просто - уездный гор. |
Я слишком назойлив и бестолков, я б с радостью был таков, Но ты не не слышишь моих звонков, не видишь моих флажков. И вот сейчас, на исходе дня, когда облака резней не надо, Господи, для меня, помилуй моих друзей. Я не прошу тебя рая здесь, я милости не хочу, Я не прошу для них тех чудес, что Богу не по плечу, Тебе ж не стоит огромных трат, подумаешь, ты ведь Бог, Пусть будет кофе для них с утра и вечером теплый бок. Пусть врут все те, кто все время врал, и плачут все те, кто не, Пусть будет снег, суета, аврал, морщины и мокрый снег, Час-пик, толпа, недород, тоска, концерты, порнуха, дым, И боль, щемящая у виска, и скука по выходным, Измены, дети, дела, коты, простуды, метро и зной, Долги, работа до тошноты, просроченный проездной, И груз заданий, и лишний вес, и девочки в скверике И на обзорной парад невест, и утки в Москве-реке. Помилуй их, они столько лет работают на износ, Помилуй тех, кто им греет плед и тех, кто целует в нос, Помилуй тех, кто лез на рожон и кто не лезет уже, Помилуй их бестолковых жен и их бедолаг-мужей Помилуй, тех, кто силен и слаб (ведь ты-то сам не слабак), Помилуй, Боже, их мам и пап, врагов, хомяков, собак, Помилуй счастливых, бомжей, калек, хозяев или гостей Помилуй коллег и друзей коллег, коллег друзей и детей. И вне защитной сети потом оставшегося меня Пускай забирают пожар, потоп и прочая потебня. Я знаю, я тебе не в струю - бездельник и ротозей, Но, не оставив меня в строю, помилуй моих друзей. |
Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать. Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско, солнце оставило в волосах выцветшие полоски. Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы. Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят. Витька закончил четвертый класс - то есть почти что старый. Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник. Витька научит меня нырять, он обещал, я помню. К речке дорога исхожена, выжжена и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки. Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки. Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели. Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять. |
Бонус: «И.Штраус. Бал короля вальсов.» >>>
Странно и удивительно то, что большинство людей полагает классическую музыку скучной, унылой, непонятной, предназначенной строго для высоколобых интеллектуалов в пенсне. Она прекрасна, она заставляет нашу душу звучать в унисон с мировой гармонией, пробуждает в нас лучшие чувства. Для того, чтобы понимать ее, не нужно иметь консерваторского образования, не нужно знать ничего о контрапункте, форшлагах, мордентах и прочих профессиональных терминах, не нужно помнить на зубок всех композиторов и их «дискографию».
Казалось бы, что может быть проще, чем повязать на шею платок или шарф? Однако, смотрите сами...
Всё начиналось с Фуэте, Когда Земля, начав вращение, Как девственница в наготе, Разволновавшись от смущения, Вдруг раскрутилась в темноте. Ах, только б не остановиться, Не раствориться в суете, Пусть голова моя кружится С Землею вместе в Фуэте. Ах, только б не остановиться, И если это только снится, Пускай как можно дольше длится Прекрасный Сон мой – Фуэте! |