Мягкость, тягучая и неуёмно большая,
Как оказалось, тоже вызывает страх.
И верёвки, когда руки мне развязал,
Просто катастрофически некуда теперь девать.

Извиваться, вростая в твою мягкость через кровь,-
Это всё зависимость, знаю, не проповедуй.
Мне бы ещё немного под кожу этого:
Раздирать себе душу и обманывать разум и плоть...


Отдай мне меня назад,- у меня чек сохранён.
Верни мысли на место, пусть не носятся за тобой.
Вчера видела тебя. Отсюда за сотни километров...
Зачем мне это провИдение? Распылять себя по ветру?

... Выехать в лес снежный под ели и в сугробы.
И орать там до судорог, спазмов в лёгких и озноба...
А вместо этого- глаза без слёз воспалённо-бедные,
Как у собаки... Тени и стрелки поправят дело, не так ли?

Мои улыбки тебя обманут с фото лукаво.
Молодая ещё и стройненькая. А остальное не так уж и важно.
Отпусти меня, моё наркотическое опьянение.
Не по плечу мне мягкость твоя, маскирующая неверие.

Я люблю тебя, моя Ю. Люблю глубоко, преданно и навсегда. Честно и просто. Без анализа и зависимости. Ты свихнулась на Синельникове и эгоистичных попытках возлюбить себя. Оставь. У тебя и без того через край. Любимая твоя фраза: "Люди не любят, когда им говорят правду. А у меня она сама вырывается..." вот тебе правда о тебе. (Ты же умная, Ю, - в последнем предложении вся правда о тебе :) ). Мне тебя недостаёт. Но такой: "тебя". За...б.....ла твоя свихнутость на эзотерике. Завязывай. Любовь и привязанность, забота и сочувствие - не ущербность. Они не мешают духовному пути твоего возвышенного кармического за--е--сь какого крутого эгоизма. Вернись. Я всё прощу. Выпьем, скурим пачку за вечер. Поревём, посмеёмся. Вот это реальная правда. Я живая. Я жить хочу. И любить, И верить... И иметь это самое ненавистное тебе право врываться в твои грёбанные медитации с новыми шмотками напоказ :"зацени?"... Популярная психология =энто хорошо. А живые друзья лучше.


Я очень соскучилась и не звоню... Потому что ты в глухом таком "не за...ё===те"... Не заэто ... У меня подруга борется с раком. Вот что хочу тебе крикнуть через ночь. У меня вера и надежда. И боль, конечно. Куда без неё??? У меня нежелание и интоксикация конкурсами и чемпионатами... Не хочу. У меня ОСЕНЬ, в конце концов. И есть много номеров, которые можно набрать... А я хочу твой. Можно я позвоню тебе 4 года назад? Не глухой, слепой и безразличной на твоём великом пути самурая. А ТЕБЕ.
Я люблю тебя, Ю.

Я заболела и зависла на карантине
В квартире одна:
Отличный шанс
Подумать, что будет дальше-
Реванш или сразу финал?

Руки и ноги не слушаются,
Плакать не хочется -
Это путь к свободе,
да?

Только такой сумасшедший,
Как ты,
Мог снять с меня одежду
И, выставляя напоказ, сказать:
"Им тебя не достать.

Ты сильная. Живи.
Я в тебя верю. "
И закрыть все окна и двери,
Чтобы я не смогла войти назад.

И у всех сразу такой соблазн:
Может,
это не догола?
Может, кожу ещё можно
С неё содрать?

Она точто змеиная,
Новая нарастёт блестящая,сильная.
А я будто лгала...
Была для тебя ненастоящая.
Ха-ха.

Поступи со мной, как всегда:
Купи мне сразу пару билетов назад,
Чтобы я уехала и знала,
Что приеду
и ещё раз уеду опять.

И так до тех пор, пока
Я не посмею требовать
От тебя поступка
Смелее,
чем телефонная переписка.

Тогда будет мой любимый аргумент:
А разве не этого ты хотела сама?
Или того круче:
Ты не выдержишь меня, детка.
Давай. Пока. Мне пора.

А давай. Наверняка, а?
Пристрели меня, как своего пса.
ага?
Прости.
Я знаю, что о нём
тебе вспоминать больнее, чем обо мне.
Не злись.

Не за что.
Снял одежду.
кожу содрали.
осталась душа.

Так доводи до конца.

Веро4ка :)

косте щ, брату

сигареты заканчиваются в полночь, и он выходит под фонари
май мерцает и плещет у самой его двери
третий месяц одна и та же суббота, -
парализует календари, -
пустота снаружи него
пустота у него внутри

он идет не быстрее, чем шли бы они вдвоём
через светофоры, дворы, балконы с цветным тряпьём
но её отсутствие сообщает пространству резкость
другой объём

белая сирень ограды перекипает,
пруд длится алым и золотым
тридцать первый год как не удаётся подохнуть пьяным и молодым
он стучится в киоск,
просит мальборо
и вдыхает горячий дым,
выдыхает холодный дым

И когда вдруг ему казалось, что ей стало больше лет,

Что она вдруг неразговорчива за обедом,

Он умел сгрести ее всю в охапку и пожалеть,

Хоть она никогда не просила его об этом.



Он едет сейчас в такси, ему надо успеть к шести.

Чтобы поймать улыбку ее мадонью,

Он любил ее пальцы своими переплести

И укрыть их другой ладонью.



Он не мог себе объяснить, что его влечет

В этой безлюдной женщине; километром

Раньше она клала ему голову на плечо,

Он не удерживался, торопливо и горячо

Целовал ее в темя.

Волосы пахли ветром.

Звонит ближе к полвторому, подобен грому.

Телефон нащупываешь сквозь дрему,

И снова он тебе про Ерему,

А ты ему про Фому.



Сидит где-то у друзей, в телевизор вперясь.

Хлещет дешевый херес.

Городит ересь.

И все твои бесы рвутся наружу через

Отверстия в трубке, строго по одному.



«Диски твои вчера на глаза попались.

Пылищи, наверно, с палец.

Там тот испанец

И сборники. Кстати, помнишь, мы просыпались,

И ты мне все время пела старинный блюз?



Такой – уа-па-па… Ну да, у меня нет слуха».

Вода, если плакать лежа, щекочет ухо.

И падает вниз, о ткань ударяясь глухо.

«Давай ты перезвонишь мне, когда просплюсь».



Бетонная жизнь становится сразу хрупкой,

Расходится рябью, трескается скорлупкой,

Когда полежишь, зажмурившись, с этой трубкой,

Послушаешь, как он дышит и как он врет –



Казалось бы, столько лет, а точны прицелы.

Скажите спасибо, что остаетесь целы.

А блюз этот был, наверно, старушки Эллы

За сорок дремучий год.

Верочка


Я.

Ниспадающая.

Ничья.

Беспрекословная, как знаменье.

Вздорная.

Волосы в три ручья.

Он - гримаска девчоночья -

Беспокойство. Недоуменье.



Я - открытая всем ветрам,

Раскаленная до озноба.

Он - ест сырники по утрам,

Ни о чем не скорбя особо.



Я -

Измеряю слова

Навес,

Переплавляя их тут же в пули,

Он - сидит у окна на стуле

И не сводит очей с небес.



Мы-

Не знаем друг друга.

Нас -

Нет еще как местоименья.

Только -

Капелька умиленья.

Любования. Сожаленья.

Он - миндальная форма глаз,

Руки, слепленные точёно...

В общем - в тысячу первый раз,

Лоб сжимая разгорячённо,

Быть веселой - чуть напоказ -

И, хватая обрывки фраз,

Остроумствовать обречённо,

Боже, как это все никчёмно -

Никогда не случится "нас"

Как единства местоимений,

Только горсточка сожалений. -

Все закончилось. Свет погас.



Я.

Все та же.

И даже

Ночь

Мне тихонько целует веки.

Не сломать меня.

Не помочь.

Я - Юпитера дочь.

Вовеки.

Меня трудно любить

Земным.

В вихре ожесточённых весён

Я порой задохнусь иным,

Что лучист, вознесён, несносен...

Но ему не построят храм,

Что пребудет велик и вечен -

Он ест сырники по утрам

И влюбляется в смертных женщин.



Я же

Все-таки лишь струна.

Только

Голос.

Без слов.

Без плоти.

Муза.

Дух.

Только не жена. -

Ветер,

Пойманный

На излёте.

Верочка Полозкова

И катись бутылкой по автостраде,
Оглушенной, пластиковой, простой.
Посидели час, разошлись не глядя,
Никаких "останься" или "постой";
У меня ночной, пятьдесят шестой.
Подвези меня до вокзала, дядя,
Ты же едешь совсем пустой.

То, к чему труднее всего привыкнуть -
Я одна, как смертник или рыбак.
Я однее тех, кто лежит, застигнут
Холодом на улице: я слабак.
Я одней всех пьяниц и всех собак.
Ты умеешь так безнадежно хмыкнуть,
Что, похоже, дело мое табак.

Я бы не уходила. Я бы сидела, терла
Ободок стакана или кольцо
И глядела в шею, ключицу, горло,
Ворот майки - но не в лицо.
Вот бы разом выдохнуть эти сверла -
Сто одно проклятое сверлецо

С карандашный грифель, язык кинжала
(желобок на лезвии - как игла),
Чтобы я счастливая побежала,
Как он довезет меня до угла,
А не глухота, тошнота и мгла.
Страшно хочется, чтоб она тебя обожала,
Баловала и берегла.

И напомни мне, чтоб я больше не приезжала.
Чтобы я действительно не смогла.
[300x294]

Верочка Полозкова

мне нравится жанр записок, оставленных на холодильнике перед отъездом.

Что тебе рассказать? Не город, а богадельня.
Всякий носит себя, кудахтая и кривясь.
Спорит ежеутренне, запивает еженедельно,
Наживает долги за свет, интернет и связь.
Моя нежность к тебе живет от тебя отдельно,
И не думаю, что мне стоит знакомить вас.

В моих девочках испаряется спесь и придурь,
Появляется чувство сытости и вины.
Мои мальчики пьют, воюют и делят прибыль –
А всё были мальчишки, выдумщики, вруны;
Мое сердце решает, где ему жить, и выбор,
Как всегда, не в пользу твоей страны.

Мне досталась модель оптического девайса,
Что вживляешь в зрачок – и видишь, что впереди.
Я душа молодого выскочки-самозванца,
Что приходит на суд нагая, с дырой в груди,
«нет, не надо все снова, Господи, Господиии».
Бог дает ей другое тело – мол, одевайся,
Подбирай свои сопли и уходи.

Верочка Полозкова

Baby-face whores


им казалось, что если все это кончится - то оставит на них какой-нибудь страшный след
западут глазницы
осипнет голос
деформируется скелет
им обоим в минуту станет по сорок лет
если кто-то и выживает после такого - то он заика и инвалид
но меняется только взгляд
ни малейших иных примет
даже хочется, чтоб болело
но не болит

им казалось - презреннее всех, кто лжет
потому что лгать - это методично тушить о близкого страх; наносить ожог
он ей врет, потому что якобы бережёт
а она возвращает ему должок
у него блэк-джек, у нее какой-то другой мужик
извини, дружок

как же умудрилась при нас остаться вся наша юность
наша развеселая наглеца
после всех, кого мы не пожалели
ради дурного ли дельца
красного ли словца
после сотой любви, доеденной до конца
где же наши черные зубы, детка
грубые швы
наши клейма на пол-лица

Верочка Полозкова


тридцать девятый стишок про тебя


вот как всё кончается: его место пустует в зале после антракта.
она видит щербатый партер со сцены, и ужас факта
всю её пронизывает; "вот так-то, мой свет. вот так-то".
и сидит с букетом потом у зеркала на скамье
в совершенно пустом фойе

да, вот так: человек у кафе набирает номер, и номер занят,
он стоит без пальто, и пальцы его вмерзают
в металлический корпус трубки; "что за мерзавец
там у тебя на линии?"; коготки
чиркают под лёгким - гудки; гудки

вот и всё: в кабак, где входная дверь восемь лет не белена,
где татуированная братва заливает бельма,
входит девочка,
боль моя,
небыль,
дальняя
колыбельная -
входит с мёртвым лицом, и бармен охает "оттыглянь" -
извлекает шот,
ставит перед ней,
наливает всклянь

вот как всё кончается - горечь ходит как привиденьице
по твоей квартире, и все никуда не денется,
запах скисших невысыхающих полотенец
и постель, где та девочка плакала как младенец,
и спасибо, что не оставил её одну -

всё кончается, слышишь, жизнь моя - распылённым
над двумя городами чёртовым миллионом
килотонн пустоты. слюна отдаёт палёным.
и я сглатываю слюну.
[283x295]

Примерно те же ощущения. Параллельное метафорическое значение прошу перенести не на телесное начало. Кто понял - молодец.
[450x300]

После выписки из больницы полностью атрофировалась склонность спотыкаться на самоанализе и градации чувств.
А вот только швы стали затягиваться, как вернулись попытки себя препарировать где-то в области эмоций. "Препарировать" - потому что мёртвых не оперируют. Это неэтично.
И даже кощунственно.
Призналась Юльке, что перед сном стала мечтать о том, как я вдруг внезапно и некрасиво умираю. И тут не то, что все такие взяли и поняли, какой ЛИЧНОСТИ (хихи) не стало. А просто умираю. И всё, бля. Особенно актуально после операции. Я же, правда, чуть не загнулась. А за жизнь-то ой как стала цепляться... просто жуть как.
Юлька сказала: "Ага. Понятно. Ну, к этому и шло. А зачем? И вообще, куда это ты?"
А просто стало неинтересно-пренеинтересно... "Стало пластмассовым небо над головой, Стала волшебная палочка-вдруг-железкой..."
И, вроде, дело не в том, что никому я такая хорошая по-настоящему не нужна. Это уже не шокирует, как в первые юношеские пробы когтей и клыков. И не в том, что я эгоистичный требовательный к себе и ближнему монстр... А в чём? А в том, что стало пластмассово всё вокруг.
Неинтересно так жить.
А по инерции продолжаю...
К конкурсу готовлюсь. Надеваю медицинский корсет под одежду и иду встречать гостей с улыбкой,- я же девочка взрослая и сильная (к этой мысли я себя давно приучила, поэтому кое-кто зря старался мне её внушить). Даже на улицу выходила сегодня с детёнышем. Вся такая красивенькая, с макияжем-причёской и нарядным малышом...
И-нет себе провела!!!!!!!
Вот. Похвасталась.
А вообще, сегодня подсчитала обиды и поняла: нет шансов. Раз унизил, два унизил, а я раз дерьмо замаскировала под пирожное "картошку", два замаскировала... А потом заеб...сь маскировать.
Потому как правда, широко раскрывающая, даже я бы сказала, раздирающая глаза, вот она: полгода одна. Смелая и гордая, но одна.
А потом больница вдруг. И тоже одна.
Я уже который раз под наркозом. Все ноют, бредят, а я зубы сжимаю и молчу, когда время кайфа проходит. Хрен вам всем. Одна так одна.
Как скажешь. Пусть снег холодный и белый.
Он же не запомнит мою улыбку и зелёные глаза, и желание умереть здесь и сейчас от счастья. Он запомнит, как я упрекнула его тем, что он оставил меня наедине со страхом, болью и врачами. А это запрещено. У него для этого одно название: манипуляция.
Так чего же тогда?
Золушка, ты не в сказку попала.
А самое странное: не обидно и не больно.
До этого было и когда-то позже станет.
Не сейчас.
Юлька принесла мне пачку витаминов.
По её мнению, причина в этом.
Панацея получена.
Чао, Персики...
[466x699]

Я открываю окно. В нос бьёт противный запах жаренной картошки. Кто-то готовит вкусный ужин. А меня тошнит. Вообще, от жизни и от запаха еды, в частности. По мокрой улице идёт стройная девушка на каблуках. Даже в темноте видно, что она красивая. По тому, как она идёт. Так ходят только красавицы: слегка покачивая бёдрами и глядя перед собой... В руках она держит воздушные шары. Прикольно. Даже захотелось написать о ней. Или пройтись по улице с воздушными шарами. Чтобы только точно знать, откуда и куда их несёшь...
Опускаю лицо в ладони, вдыхая сырой воздух дождливого ноября.
Чувствую, что не хватает акриловых красок и кистей. Рисовать что-нибудь.
Почему я так разрушительно тащусь по жизни? Или ковыляю... Но не иду. И точно без воздушных шаров. И откуда эти роковые поступки и незаурядный образ сильной женщины?
Я просто забывшая краски и кисти малоталантливая выскочка, которую тошнит от запаха жаренной картошки...
А возомнила... Или возомнили из меня... Запросы, спросы, соответствия, обязательства, ответственность, конкурентоспособность...
Шоколада хочу. И рисовать.
И чтоб бывший муж не читал мои посты.
И с шарами по улице.

Березовская Елена
полпачки Кента, вот так с размаху
вдыхать, и кольцами выше, выше.
послать никчемное утро ........,
тебя не видеть, не знать, не слышать.
одна таблетка спасает душу,
звенят слова по немытым чашкам,
молчи, ведь я не умею слушать,
а тихо – это не так и страшно.
а 30 – это не так и много,
какая дура, при чем тут годы.
я так устала в душе от смога,
к чертям послать бы свою свободу.
и так по-женски спускаться низко,
и так по-детски бояться крови.
какой ты ...... родной и близкий!
когда калечишь на каждом слове …

Устала очень от чужих попыток анализа причинно-следственных связей, побуждающих меня поступать так или иначе. Попытки эти предпринимаются близкими мне людьми, старающимися обосновать свою чистоту и невиновность путём "вырывания" из моих текстов здешних неких удобных фраз и фактов-псевдофактов...
Почему я не могу побыть наедине со своей болью даже здесь?
Зачем перечитывать мои мысли, адресованные самой себе и тем, кто меня знать не знает, а стало быть, воспринимает этот текст не иначе, как рукопись прикольную? Коей она, собственно, и задумывалась.
Почему я каждый раз должна нести отчёт за каждое слово и пояснять, что в моём дневнике есть лирический герой произведения, а что есть автор с его биографией???
(* смотри литературоведческий словарь на "Г" (Герой литературный) или на "Л" (Лирический герой) И НЕ ПУТАЙ С АВТОРОМ!!!!)
Да. Мне больно. Мне пусто. Я не знаю, что делать, чтоб было "правильно". Но точно знаю, что была несчастлива, а значит, жила "неправильно."
Ведь чувствовать себя ничтожной и пустой, вечно виноватой и неконкурентоспособной в борьбе за выживание в этом мире естественного отбора - это же неправильно.
Нужно чувствовать не только материальную поддержку: "смотри, я заработал на хлеб, купил его и принёс тебе. ешь. я молодец. а ты кто?"
Содрогаюсь от этих воспоминаний... такая тоска охватывает.... и боль. Что болею. И никак. Не выздоравливается... И что устаю, а толку пока нет никакого...
Но вот пожалуйста, не попрекайте: я в курсе.
БЛИЗКИЕ МОИ, РОДНЫЕ, вы навсегда такими будете. Останетесь.
Дайте дожить, что отпущено. А потом уж судите. А ещё лучше, это право Богу оставьте. Как я поступаю. Не сужу. Просто руку держу наготове: а вдруг она вам понадобится? Протяну. Не сомневайтесь. Благо, не так уж много и осталось-то ждать. Сроку мне два года. Книгу дописать. И издать, желательно. Стихи. Рисовать ещё. Журналистика... И подальше. Подальше от боли и страха не суметь, не оправдать, не выздороветь...
А пока... просто живу.
Целую ребёнка своего... нежно во сне он жмётся ко мне... И этим я жива. Пока что только этим.

Все знают, что прошлое уходит больно.
Иногда его просто отпускаешь, какое-то время удивляясь, что оно тебя тревожит совсем не так, как предполагалось, а будущее, в общем, не так туманно и пугающе, "как было предсказано" доброжелателями. Оно просто тебя не трогает до поры до времени...
Затем, как полагается, долженствующий принести катарсическое облегчение самоанализ в промежутке между ночными слезами-соплями и истеричным заглатыванием алкоголя. И, твою мать, не приносит. Затем сон.
Я подустала писать выдуманную историю о почти тридцатилетней девочке Светлане.
Пора написать и о себе.
Итак. Прошлое.
Точнее, скоро обещающее наступить прошлое. Оно уже давно меня мучает. Но вот скоро сбудется.
А отпевать я его начала уже сейчас. Вот вчера, к примеру, ночная истерика с рыданиями и разбуженным хорошим и обозлённым на меня за мою "скрытность и театральность" человеком.
И вот она - не наступившая катарсическая индульгенция, блин.
Только зря хорошего человека вспугнула и получила огнестрельное ранение со штампом "давно в этом доме не было истерик".. И полное неверие мне. "Дешёвой актрисе". И полное к самой себе равнодушие в плане самоуважения. Как-то пока что по фигу. Потом, завтра, буду гордой и злой.
А сегодня по фигу.
Пусть смотрит снисходительно и презрительно.
И вот поди пойми этих хороших людей. Говорит: "Что случилось?". А у меня как раз это чёртово затишье перед бурей (ночной истерикой). И я же точно знаю: не выносит истерик. Значит, при нём нельзя. Вот и говорю: "Всё нормально".
Тут же подозрительный взгляд: "Ааааа... не доверяет мне. что-то скрывает. Лжёт себе. И МНЕ. Точно. Уже готова своему не наступившему ещё прошлому в ноги бухнуться и разрыдаться... Всё. Она НЕХОРОШАЯ. Она НЕНАСТОЯЩАЯ. Она третьесортная актриса АКТРИСА!!!!!!".
Пытаюсь искренне переубедить этот его, хорошего человека, монолог глаз... Получается ещё хуже. Уходит курить. и монолог с собой уносит.
Блин.
Когда хороший человек умиротворённо засыпает после истерики бывшей (или не очень бывшей) любви хорошего человека, понимаю: "Накрыло".
И иду тихо истерить в соседнюю комнату, закрыв плотно дверь, чтоб не будить монолог и не напрашиваться на : "Ты - актриса".
Звоню единственно отрезвляющей зрительнице и слушательнице, которая моих демонов не боится, ибо они её не кусают, потому как внутри неё чуют себе подобных.
Сижу реву. Утешения слушаю.
И помогает, конечно, потому что вот мы уже хохочем над новым "счастьем" моей демонической подруги,-
сумка!!!!!! Кто помнит пост о похоронах старых сумок, тот поймёт, почему мы самозабвенно (хотя я ещё пока истерично) похихикиваем по этому поводу.
Вздыхаю, прощаюсь, иду спать....
Но не тут-то было!!!!!!!
Хороший человек проснулся от моих похрюкиваний, видимо, и теперь жаждет расплаты за моё "Всё хорошо"...
И снова монолог в усталых глазах.
И вот теперь уже настоящая моя истерика со всеми сопутствующими унизительными репликами, типка: "Ты мне не веришь, ты меня ненавидишь, прости меня (не знаю, за что конкретно, но прости)".
Хороший человек проводит мягкую тактическую подготовительную работу, перед тем, как дать мне пинок под зад.
Жду.
И снова вот по фигу.......
Только больно. Как там у вас, "Марта Кетро"? Мне уже безразлично, но всё ещё больно.
По-моему, так.

Аминь.

Счастье, действительно, зыбко... Не люблю шаблонно-банальных фраз и морализаторств... Особенно не люблю, когда сама повторяю банальности и морализирую с претензией на глубинный самоанализ. Получается смешно.
Помню, руководитель моей дипломной работы как-то сказал: "Светлана, Вы стараетесь писать как можно умнее, а в результате получается смешно." И я стала изо всех сил стараться писать глупее... И защитила-таки диплом...
С тех пор, когда я чувствую, что окончательно запутываюсь и не могу отпустить терзающие меня сомнения, я беру и совершаю что-то неумное с точки зрения здравого смысла и противоречащее мнению окружающих меня близких людей...
Есть у меня такая долбанная привычка смываться от собственных мыслей в другой город,- чем дальше, тем лучше...
На этот раз, в город мне не захотелось. Лето... Ассоциация??? Правильно: море, солнце, пляж! Собравшись впопыхах и весьма неосновательно, я отправилась на выходные в небольшой посёлок на берегу жёлтого Азовского моря.
Эти маленькие захолустные посёлочки хороши тем, что постучав в дверь любого понравившегося тебе дома, ты, наверняка, сможешь остаться там постояльцем за умеренную плату. Обычно, аппартаменты составляет маленькая комнатушка с окном на восток, немыслимой духотой и комарами, запредельно неудобным предметом декора, почему-то позиционируемым хозяевами как "кровать", разболтанной розеткой и текущим холодильником...
Большего мне и не было нужно. Питаться я могу практически всем, что пригодно в пищу, а особенно, если мне не приходится это готовить, стоя у плиты в жаркой кухне.

Моему Лису

Мой полёт плохо кончится, мне представляется:
Роза засохнет, умрёт, но о ней я мало переживаю
Почему-то... Сама, стерва, виновата,-
Нечего было выпендриваться.

А вот ты... Ты - другое дело совсем,-
В тебе часть души моей. Я в ответе.
Мне сейчас между звёзд лететь ещё,
А я тут, блин, карандашом на паркете...

Вот что: баобабы, фонарщики,
Звездочёты и весь философский смысл
Мы уже не додумаем, если
До двенадцати лет не успело дойти...

Ладно, милый, Змея тут глядит так кармически,
и уже изнамекалась вся и замучалась подмигивать...
Вот что ещё: не виню тебя, пожалуйста, прими
Свой собственный выбор, не перекладывая ответственности.

Не хочу я тебе писать,- так само получается...
Ты мой одинокий Лис, которого я приручала
Целых два года. И вот ты ручной почти.
Но мне пора лететь. Прости.
Твой Маленький Принц.