Это цитата сообщения oswin-oswald Оригинальное сообщение
Нил Гейман. Задверье.
Наилучший способ пугать ворон, - изрек он, - это подобраться к ним сзади, положить руки на их тоненькие вороньи шейки и сжимать, пока они не перестанут трепыхаться. У них от страха душа отлетает.
* * *
... события - ужасные трусы: никогда не случаются по одному, всегда сбиваются в стаи и обваливаются все разом.
* * *
Города все равно что люди <...>. Хорошее состояние кишечника первостепенно для их жизнедеятельности.
* * *
«Дорогой Дневник, — начал он. — В пятницу у меня были работа, невеста, дом и жизнь, которая имела какой-то смысл. (Ну, насколько в жизни вообще есть смысл.) Потом я нашел раненую девушку, которая истекала кровью на тротуаре, и попытался быть добрым самарянином. Теперь у меня нет невесты, нет дома, нет работы, и я иду в нескольких сотнях футов под улицами Лондона с такими же шансами на долгую жизнь, как у суицидной дрозофилы»
* * *
— Я сражалась с огромным слепым царем белых аллигаторов в канализации под Нью-Йорком. Он разжирел на отбросах, был тридцать футов в длину и свиреп в битве. И я одолела и убила его. Его пустые глаза сияли в темноте гигантскими жемчужинами. — Ее голос эхом отдавался в подземелье, сливался с туманом, с ночью в подземелье под Лондоном. — Я билась с медведем, наводившим страх на город под Берлином. Он убил тысячи охотников, его когти стали бурыми и черными от запекшейся на них за века крови, но от моей руки он пал. Умирая, он прошептал слова на человеческом языке.
Над озерцом туман висел низко. Ричарду чудилось, он видит в нем тварей, о которых она рассказывает, различает извивающиеся в испарениях белые силуэты.
* * *
В ночь перед отъездом в Лондон Ричарду Мейхью было совсем не радостно. Нет, вечером он радовался. Радовался, когда читал напутственные открытки и обнимал не совсем непривлекательных знакомых барышень. Радовался предостережениям о пороках и опасностях Лондона. Радовался подаренному зонтику – белому, с картой Лондонского метро, – ребята скинулись ему на подарок. Радовался первым нескольким пинтам эля… Но с каждой следующей пинтой ловил себя на том, что радуется все меньше и меньше. Вот так и дошло до того, точнее – этого мгновения, когда он, дрожа от холода, сидел на тротуаре у двери паба в маленьком шотландском городке, взвешивая «за» и «против» того, сблевать ему или нет, и совсем не радовался.
* * *
– У тебя доброе сердце. Иногда этого достаточно, чтобы уберечь тебя от беды, куда бы ты ни пошел. – Потом она покачала головой. – Но, как правило, не уберегает.
* * *
Ричард давно заметил, что события – ужасные трусы: никогда не случаются по одному, всегда сбиваются в стаи и обваливаются все разом.
* * *
Кларенс приоткрыл двойные двери. Положение серьезнее, чем он думал: в передней столпилось больше сотни гостей. И это были не просто люди, а Люди с Большой Буквы. Кое-кто среди них даже Личности.
* * *
Струнный квартет играл, официанты бесперебойно снабжали шикарно одетых собравшихся закусками и напитками. В дальнем конце зала возвышался небольшой подиум, а рядом с ним нечто, скрытое за огромным – от потолка до пола – занавесом.
Зал был до отказа забит ангелами.
Статуи ангелов стояли на крохотных постаментах. По стенам на уровне глаз висели картины с ангелами, а над ними – фрески с ангелами. Тут были ангелы крохотные и ангелы огромные, ангелы чопорные и дружелюбные, ангелы с крыльями и нимбами, и ангелы, не имеющие ни того, ни другого, ангелы воинственные и ангелы мирные. Тут были современные ангелы и классические ангелы. Сотни, тысячи ангелов всех форм и размером. Западные ангелы, ближневосточные ангелы, дальневосточные ангелы. Ангелы Микеланд-жело. Ангелы Джоэля Питера Уиткина[18], ангелы Пикассо, ангелы Уорхолла. Коллекция ангелов мистера Стоктона, как написала «Тайм-аут», отличалась «неразборчивостью, граничащей с низкопробностью, но, безусловно, производила впечатление своим эклектизмом».
– Как по-твоему, – спросил Ричард, – ты сочтешь меня брюзгой, если я скажу, что пытаться здесь найти что-нибудь, на чем нарисован ангел, все равно что искать иголку в стоге сена…
* * *
Кабина ушла наверх. Сделав шаг с трясущейся платформы на деревянную доску, Ричард почувствовал, как его ноги превращаются в студень, а потом вдруг очутился на четвереньках, руками изо всех сил цепляясь за деревяшку. Крохотный рациональный некто в его сознании недоумевал: кто вызвал назад лифт и почему? Остальное его «Я» было слишком занято: требовало, чтобы конечности вцепились в опору
Это цитата сообщения verbava Оригинальное сообщение
Нил Гейман. М значит магия (сборник рассказов)
***
Я не хотел напрашиваться на неприятности, к тому же я свято верил, что все старые дома населены привидениями.
Не то чтобы я был легковерным; просто я верил во все страшное и сумрачное. В детстве я был убежден, что ночь полна призраков и ведьм, голодных, мечущихся во тьме, одетых во все черное.
Обратное, впрочем, тоже справедливо: днем было безопасно. Днем – безопасно.
***
В тот вечер мы сидели у нее дома: мы слушали «Раттус Норвегикус», первый альбом «Стрэнглерз». Как раз зарождался панк-рок, и перспективы были самые захватывающие: и в музыке, и во всем прочем.
***
– А на что это похоже, когда ты мертвый?
– Так себе, – вздохнул Гор. – Самое плохое, что поиграть не с кем.
***
– Так там кто-то есть? – спросил он. – Ты вроде говорил, там пусто.
– Пусто? – удивился Гор. – Нет. Я говорил, там никто не живет. Есть разница.
***
Поймите меня правильно, на этой вечеринке, в полутьме, все девочки были хороши; то есть внешность у всех у них была замечательная, но, что важнее, в каждой было что-то странное, или непонятное, или что-то такое, присущее только человеку, из-за чего люди красивее манекенов.
***
Я многое забыл, еще больше забуду, в конце концов я забуду все.
***
– С огнем играешь, – предупредила его Вирджиния.
– Это верный способ показать себе, что ты еще жив.
***
К примеру, есть люди, которые считают, что им жилось бы лучше, если бы они уехали куда-нибудь в другое место, а приехав туда, понимают, что ничего не вышло. Куда бы ты ни отправился, от себя не уйти. Если ты меня понимаешь.
***
Хотя мне в голову не приходит, чем поможет доктор, когда ты уже умер.
***
Бывают в моем деле такие минуты, когда чувствуешь, что две клеточки серого вещества потерлись друг о друга нужным образом, и за секунду у тебя в мозгу рождается ответ на двадцать четыре карата.
***
Я закурил, и тонкая голубоватая струйка дыма поднялась к небесам. Если интуиция меня подвела, я отправлюсь следом. Я, однако, привык доверять своей интуиции.
[149x230]
Это цитата сообщения oswin-oswald Оригинальное сообщение
Нил Гейман. Задверье.
Наилучший способ пугать ворон, - изрек он, - это подобраться к ним сзади, положить руки на их тоненькие вороньи шейки и сжимать, пока они не перестанут трепыхаться. У них от страха душа отлетает.
* * *
... события - ужасные трусы: никогда не случаются по одному, всегда сбиваются в стаи и обваливаются все разом.
* * *
Города все равно что люди <...>. Хорошее состояние кишечника первостепенно для их жизнедеятельности.
* * *
«Дорогой Дневник, — начал он. — В пятницу у меня были работа, невеста, дом и жизнь, которая имела какой-то смысл. (Ну, насколько в жизни вообще есть смысл.) Потом я нашел раненую девушку, которая истекала кровью на тротуаре, и попытался быть добрым самарянином. Теперь у меня нет невесты, нет дома, нет работы, и я иду в нескольких сотнях футов под улицами Лондона с такими же шансами на долгую жизнь, как у суицидной дрозофилы»
* * *
— Я сражалась с огромным слепым царем белых аллигаторов в канализации под Нью-Йорком. Он разжирел на отбросах, был тридцать футов в длину и свиреп в битве. И я одолела и убила его. Его пустые глаза сияли в темноте гигантскими жемчужинами. — Ее голос эхом отдавался в подземелье, сливался с туманом, с ночью в подземелье под Лондоном. — Я билась с медведем, наводившим страх на город под Берлином. Он убил тысячи охотников, его когти стали бурыми и черными от запекшейся на них за века крови, но от моей руки он пал. Умирая, он прошептал слова на человеческом языке.
Над озерцом туман висел низко. Ричарду чудилось, он видит в нем тварей, о которых она рассказывает, различает извивающиеся в испарениях белые силуэты.
* * *
В ночь перед отъездом в Лондон Ричарду Мейхью было совсем не радостно. Нет, вечером он радовался. Радовался, когда читал напутственные открытки и обнимал не совсем непривлекательных знакомых барышень. Радовался предостережениям о пороках и опасностях Лондона. Радовался подаренному зонтику – белому, с картой Лондонского метро, – ребята скинулись ему на подарок. Радовался первым нескольким пинтам эля… Но с каждой следующей пинтой ловил себя на том, что радуется все меньше и меньше. Вот так и дошло до того, точнее – этого мгновения, когда он, дрожа от холода, сидел на тротуаре у двери паба в маленьком шотландском городке, взвешивая «за» и «против» того, сблевать ему или нет, и совсем не радовался.
* * *
– У тебя доброе сердце. Иногда этого достаточно, чтобы уберечь тебя от беды, куда бы ты ни пошел. – Потом она покачала головой. – Но, как правило, не уберегает.
* * *
Ричард давно заметил, что события – ужасные трусы: никогда не случаются по одному, всегда сбиваются в стаи и обваливаются все разом.
* * *
Кларенс приоткрыл двойные двери. Положение серьезнее, чем он думал: в передней столпилось больше сотни гостей. И это были не просто люди, а Люди с Большой Буквы. Кое-кто среди них даже Личности.
* * *
Струнный квартет играл, официанты бесперебойно снабжали шикарно одетых собравшихся закусками и напитками. В дальнем конце зала возвышался небольшой подиум, а рядом с ним нечто, скрытое за огромным – от потолка до пола – занавесом.
Зал был до отказа забит ангелами.
Статуи ангелов стояли на крохотных постаментах. По стенам на уровне глаз висели картины с ангелами, а над ними – фрески с ангелами. Тут были ангелы крохотные и ангелы огромные, ангелы чопорные и дружелюбные, ангелы с крыльями и нимбами, и ангелы, не имеющие ни того, ни другого, ангелы воинственные и ангелы мирные. Тут были современные ангелы и классические ангелы. Сотни, тысячи ангелов всех форм и размером. Западные ангелы, ближневосточные ангелы, дальневосточные ангелы. Ангелы Микеланд-жело. Ангелы Джоэля Питера Уиткина[18], ангелы Пикассо, ангелы Уорхолла. Коллекция ангелов мистера Стоктона, как написала «Тайм-аут», отличалась «неразборчивостью, граничащей с низкопробностью, но, безусловно, производила впечатление своим эклектизмом».
– Как по-твоему, – спросил Ричард, – ты сочтешь меня брюзгой, если я скажу, что пытаться здесь найти что-нибудь, на чем нарисован ангел, все равно что искать иголку в стоге сена…
* * *
Кабина ушла наверх. Сделав шаг с трясущейся платформы на деревянную доску, Ричард почувствовал, как его ноги превращаются в студень, а потом вдруг очутился на четвереньках, руками изо всех сил цепляясь за деревяшку. Крохотный рациональный некто в его сознании недоумевал: кто вызвал назад лифт и почему? Остальное его «Я» было слишком занято: требовало, чтобы конечности вцепились в опору
Это цитата сообщения verbava Оригинальное сообщение
Нил Гейман. М значит магия (сборник рассказов)
***
Я не хотел напрашиваться на неприятности, к тому же я свято верил, что все старые дома населены привидениями.
Не то чтобы я был легковерным; просто я верил во все страшное и сумрачное. В детстве я был убежден, что ночь полна призраков и ведьм, голодных, мечущихся во тьме, одетых во все черное.
Обратное, впрочем, тоже справедливо: днем было безопасно. Днем – безопасно.
***
В тот вечер мы сидели у нее дома: мы слушали «Раттус Норвегикус», первый альбом «Стрэнглерз». Как раз зарождался панк-рок, и перспективы были самые захватывающие: и в музыке, и во всем прочем.
***
– А на что это похоже, когда ты мертвый?
– Так себе, – вздохнул Гор. – Самое плохое, что поиграть не с кем.
***
– Так там кто-то есть? – спросил он. – Ты вроде говорил, там пусто.
– Пусто? – удивился Гор. – Нет. Я говорил, там никто не живет. Есть разница.
***
Поймите меня правильно, на этой вечеринке, в полутьме, все девочки были хороши; то есть внешность у всех у них была замечательная, но, что важнее, в каждой было что-то странное, или непонятное, или что-то такое, присущее только человеку, из-за чего люди красивее манекенов.
***
Я многое забыл, еще больше забуду, в конце концов я забуду все.
***
– С огнем играешь, – предупредила его Вирджиния.
– Это верный способ показать себе, что ты еще жив.
***
К примеру, есть люди, которые считают, что им жилось бы лучше, если бы они уехали куда-нибудь в другое место, а приехав туда, понимают, что ничего не вышло. Куда бы ты ни отправился, от себя не уйти. Если ты меня понимаешь.
***
Хотя мне в голову не приходит, чем поможет доктор, когда ты уже умер.
***
Бывают в моем деле такие минуты, когда чувствуешь, что две клеточки серого вещества потерлись друг о друга нужным образом, и за секунду у тебя в мозгу рождается ответ на двадцать четыре карата.
***
Я закурил, и тонкая голубоватая струйка дыма поднялась к небесам. Если интуиция меня подвела, я отправлюсь следом. Я, однако, привык доверять своей интуиции.
[149x230]Бенжамин Ласситер пришел к неизбежному выводу, что женщина, написавшая «Путеводитель пеших экскурсий по английскому побережью», книгу, которую он носил за спиной в рюкзаке, ни на одной пешей экскурсии не была и английского побережья, вероятно, не узнает, даже протанцуй оно по ее спальне во главе военного оркестра, громко и радостно распевая «Я английское побережье…» под аккомпанемент казу .
Он следовал ее советам вот уже пять дней, а в награду за труды получил только волдыри на ногах и боль в пояснице. «На всех английских морских курортах имеется десяток пансионов, которые будут только счастливы сдать вам комнату в „несезон“», — звучал один подобный наказ. Перечеркнув его, Бен написал рядом на полях: «На всех английских морских курортах имеется кучка пансионов, чьи владельцы в последний день сентября уехали в Испанию или в Прованс, намертво заколотив за собой двери».
Постепенно к этому прибавилось еще несколько замечаний. Как то: «Ни при каких обстоятельствах не повторяйте моей ошибки, не заказывайте ни в одном придорожном кафе яичницу!» и «Что это за блюдо такое „рыба с картофельными очистками“?» и «С точностью до наоборот». Последнее появилось возле абзаца, в котором утверждалось, что обитатели живописных поселков на английском побережье больше всего на свете обрадуются молодому американскому туристу, отправившемуся на пешую экскурсию.
Пять адских дней Бен шел от деревни к деревне, пил сладкий чай и растворимый кофе в столовых и кафе и взирал на каменистые просторы и свинцового цвета море, дрожал в двух толстых свитерах и так и не находил обещанных красот.
Сидя на автобусной остановке, где однажды вечером развернул свой спальный мешок, он начал переводить ключевые описательные термины: «прелестный», решил он, означает «ни то ни се», «живописный» — «неприглядный, но с хорошим видом, если дождь когда нибудь перестанет», а «очаровательный» скорее всего — «мы там никогда не были и не знаем никого, кто там бы бывал». Еще он пришел к печальному выводу: чем экзотичнее название деревушки, тем она скучнее.
Вот так на пятый день Бен Ласситер забрел в деревушку Инсмут где то к северу от Бутла, которая в его путеводителе не обозначалась ни как «прелестная», ни как «живописная», ни как «очаровательная». В нем не были описаны ни ржавеющий причал, ни горы гниющих на галечном пляже плетеных корзин для ловли омаров.
На приморской набережной имелись три стоящих бок о бок пансиона: «Вид на море», «Mon Repose» и «Шуб Ниггурат», в окне гостиной каждого неоновая вывеска СДАЮТСЯ КОМНАТЫ была выключена, а на входной двери висела табличка ЗАКРЫТО ДО НАЧАЛА СЕЗОНА.
Ни одного открытого кафе на приморской набережной не нашлось. Была только одинокая закусочная (обещавшая всю ту же «рыбу с очистками»), а на ней табличка ЗАКРЫТО.
Бен ждал у двери, когда она откроется, а серый день тем временем поблек и сменился сумерками. Наконец по пологой улице спустилась худенькая женщина с чуть лягушачьим лицом и отперла дверь. Бен спросил, когда закусочная заработает, на что она посмотрела на него недоуменно и сказала:
— Сегодня понедельник, голубчик. По понедельникам мы не работаем.
Потом она вошла в закусочную и заперла за собой дверь, оставив голодного и промерзшего Бена на пороге.
Бен вырос в засушливом городке на севере Техаса: единственная вода там плескалась в бассейнах на заднем дворе, а единственным средством передвижения и путешествий был пикап с кондиционером. Поэтому идея идти пешком вдоль моря по стране, где говорят на какой то разновидности английского, показалась ему привлекательной. Родной город Бена был вдвойне сухим: он гордился тем, что запретил алкоголь за тридцать лет до того, как к сухому закону примазалась остальная Америка, и так его и не отменил. Соответственно, о пабах Бен знал лишь, что это греховные места, совсем как бары, только со смешными названиями. Однако автор «Путеводителя пеших экскурсий по английскому побережью» утверждала, что в паб полезно зайти в поисках местного колорита и нужной информации, а также что там всегда следует «поставить на всех» и что в некоторых можно поесть.
Инсмутский паб назывался «Книга мертвых имен», а вывеска над дверью уведомила Бена, что владелец зовется А. Альхазред и имеет лицензию на торговлю спиртными напитками. Бен спросил себя, уж не подают ли здесь блюда индийской кухни, которую он попробовал по прибытии в Бутл и которая ему даже понравилась. Но вскоре застыл перед табличками, одна из которых отсылала его в «Салон», а другая в «Публичный бар», и спросил себя, не окажутся ли английские публичные бары, как и их публичные школы, закрытыми и частными . Наконец, потому что название напомнило ему встречающиеся в вестернах заведения, он направился в «Салон».
В оказавшемся баром рестораном «Салоне» было почти пусто. Тут пахло разлитым еще в прошлом году пивом и позавчерашним дымом. На стойку опиралась полная крашеная блондинка. В уголке сидели два джентльмена в длинных серых дождевиках и шарфах. Джентльмены играли в домино и прихлебывали из ребристых стеклянных кружек
После, когда со снами покончено, когда вы проснулись и из мира безумья и славы вернулись тянуть при свете дня свою будничную лямку, по руинам оставленных вами фантазий шагает сметающий сны.
Кто знает, кем он был при жизни, да и вообще был ли он когда либо жив. Он не ответит на ваши вопросы. Сметающий сны немногословен, а когда все же открывает рот, то хриплым серым голосом говорит о погоде, шансах на победу и поражение любимых футбольных команд. Он презирает всех, кто не похож на него.
В момент вашего пробуждения он приходит к вам и сметает королевства и замки, ангелов и сов, горы и океаны. Он сметает похоть, сметает любовь, сметает любовников и мудрецов, только что порхавших как бабочки, сметает мясистые цветы и бег оленей, и медленное погружение «Лузитании». Он сметает все, что вы оставили в своих снах, жизнь, которой вы жили, глаза, которыми смотрели, экзаменационный лист, который никак не могли найти. Одно за другим он сметает все: острозубую женщину, впившуюся вам в лицо, монахинь в лесу, мертвую руку, поднявшуюся из тепловатой воды в ванне, алых червей, копошившихся в вашей груди, когда вы расстегнули рубашку.
Он подметет, все подметет, что вы оставили позади, когда просыпались. А потом сожжет мусор, очищая пространство для ваших завтрашних снов.
Обходитесь с ним хорошо, когда его встретите. Будьте с ним вежливы. Не задавайте вопросов. Аплодируйте победам его команд, переживайте с ним их поражения, соглашайтесь с его прогнозом погоды. Проявляйте к нему уважение, которое, по его меркам, ему подобает.
Ведь есть люди, к которым он больше не ходит, кто больше не видит сметающего сны с его самокрутками и вытатуированным драконом на бицепсе.
Вы их видели. У них подергиваются рты, и глаза смотрят в пустоту. Они бормочут, мяукают и скулят. Одни такие бродят по городам в рваной одежде, нося пожитки под мышкой. Другие заперты в темноте, в таких местах, где уже не могут причинить вреда ни себе, ни ближним. Они не безумны, или точнее: потеря рассудка — самая малая их проблема. Есть вещи пострашнее безумия. Если позволите, они вам расскажут: они — те, кто изо дня в день живет в руинах своих снов.
А если сметающий сны вас оставит, то больше никогда не вернется.
Это цитата сообщения Дмитрий_Шепелев Оригинальное сообщение
Нил Гейман рулит =)
Два предыдущие дня писатель Нил Гейман, живой классик готической субкультуры, провел в Москве, общаясь со своими поклонниками, и я смог пообщаться с ним. Это было чудесно! Знаете, как бывает: тебе нравится какой-то автор, ты находишь близким его творчество, при этом нельзя сказать, чтобы оно вызывало в тебе безумный восторг, просто тебе это по-человечески близко, и, читая, ты думаешь: «вот же прикольный чувак, а хорошо бы с ним вот так пообщаться за жизнь и вообще». И вдруг ты узнаешь, что у тебя есть такой шанс. Но ты, как человек, изведавший по жизни немало разочарований из-за крушения своих возвышенных иллюзий, не возлагаешь на эту встречу особых надежд, просто думаешь, что это будет прикольно. И вот, настает момент – и с первых минут общения этот человек совершенно очаровывает тебя, и вскоре ты понимаешь, что по жизни он еще замечательней, чем его творчество. А творчество его и вправду замечательно: несколько романов – как для взрослых, так и для подростков, сказки для любого возраста, сборники рассказов и стихов, совместный роман с великим Терри Пратчеттом («Добрые знамения», невероятно остроумная и залихватская история о грядущем конце света), огромное количество комиксов о загадочном Песочном человеке и плюс сценарий для нового сезона сериала "Доктор Кто». Нил Гейман воистину полифоническая личность. Представьте же себе всё удивление и восторг его поклонников, когда он раскрывается в общении как потрясающе искренний, остроумный и неподдельно харизматический человек!
Стивен Кинг как-то заметил о таких встречах с читателями: "Все смотрят на тебя как на мессию и ждут каких-то немыслимых откровений, а ты, понятное дело, напускаешь на себя заумный вид и вообще ведешь себя так, будто ты и штаны надеваешь не как все". Так вот, с Нилом Гейманом всё совсем по-другому.
За каждый из двух дней он провел две встречи, и я побывал на каждой второй – в кафе «Пятница» и в книжном магазине «Додо». Еще до его прибытия в «Пятницу», куда я приехал примерно за час, в течение которого помещение непрестанно заполнялось прибывающими поклонниками и людьми с кинокамерами, организаторы нам объявили, что Нил Гейман простужен и неважно чувствует себя, поэтому он сможет уделить нам не больше двадцати минут. При этих словах все приуныли, а когда к назначенному времени Нил Гейман не появился, и нам сказали, что он задержится примерно на полчаса, было заметно, как все нервно заерзали на своих местах и стали переминаться еще более нетерпеливо. Я стоял с приятелем у барной стойки, потягивал пиво и рассуждал о творчестве и об искусстве в целом, пытаясь сохранять непринужденный вид. Потом с нами заговорила какая-то девушка, решившая на всякий случай уточнить, чем же собственно знаменит ожидаемый человек. Мы начали просвещать ее, причем я не сразу заметил, что говорю по-английски. И тут, - музыка чуть смолкла, и голос из динамиков объявил: «Товарищи, Нил Гейман прибыл»! Вслед за тем стали раздаваться фанатические вопли от самого входа, постепенно приближаясь к нам, и я увидел, как толпа расступается, давая дорогу человеку в черной кожаной куртке, с поэтической шевелюрой, торчавшей во все стороны, и заразительной улыбкой.
Он прошел мимо меня, по пути обнимая девушек, ловко забрался с ногами на высокий стул с низкой спинкой и уселся там как мудрый ворон, осматривая публику, почтительно обступившую его. Последовали восторженные приветствия, и он отвечал, кивая, как он рад впервые оказаться в России и узнать, что
[300x436]Недавно просмотрела "Никогде"(1996). Шесть серий по 30 минут.
При всём при том, что бютжет сериала был необычайно маленьким, создателям фильма удалось "прикрепить" кое-какие спецэффекты и создать мистическую атмосферу.
По началу казалось, что костюмами актёрам служила их повседневная одежда, т.к. весь бютжет ушёл на пошивку костюма старины Бейли. Но, со временем начинаешь свыкатся с плохим качеством(как и с темнотой). И где-то с третьей серии начинаешь входить во вкус... Фильм начинает завораживать. Конечно, можно было подобрать ангела и покрасивее(и похудее тоже). Точно так же, можно было бы найти более "яркую" актрису на роль Охотницы.Зато, Ричарда, Маркиза и Дверь подобрали очень удачно.
Что касается самой идеи... Гейман создал незабываемый магический мир под Лондоном, который вполне может составить конкуренцию Стране Чудес(не путать с Полем Чудес хДД).
– Вон там он стоит, – шептала Мегги, ведя Мо в свою комнату.
– А лицо у него волосатое? Тогда это может быть оборотень.
– Прекрати! – серьёзно сказала она, хотя его шутки прогоняли страх. Она уже и сама почти не верила в незнакомца под дождём… пока снова не присела на корточки возле окна. – Вон! Видишь? – шёпотом спросила Мегги
***
Некоторыми книгами надо наслаждаться, другие – проглатывать; и лишь немногие нужно жевать, а затем хорошо переваривать.
В пять лет ей приходилось забираться на ящик, чтобы разобрать эти буквы. Слово «жевать» она тогда понимала буквально и с отвращением спрашивала отца, зачем он повесил на дверь высказывание какого то осквернителя книг
***
«Если ты берёшь с собой книгу, – сказал Мо, когда положил в её сундук первую книжку, – происходит странная вещь: книга начинает собирать твои воспоминания. Стоит лишь открыть её потом, и ты сразу переносишься туда, где читал эти страницы. Пробежал глазами первые слова – и перед тобой оживают знакомые картины, ты чувствуешь запахи, вкус мороженого, которое ел во время чтения… Поверь, книги волшебные, ведь ничто так хорошо не удерживает воспоминания, как их страницы»
***
– У куниц есть рога? – спросила она удивлённо, отдёрнув руку
Дастфингер подмигнул ей и запустил зверька обратно в рюкзак.
– У этого есть, – сказал он
***
Холмы превратились в горы, склоны по обеим сторонам дороги становились всё круче, а некоторые дома казались теперь не просто чужими, но и какими то странными. Мегги попыталась убить время, считая туннели, но, когда темнота девятого из них поглотила автобус, она заснула. Ей снились куницы в чёрных куртках и книга, завёрнутая в коричневую бумагу
***
– А где она живёт? – спросила Мегги, зевая. – Надеюсь, не за этими воротами.
– Именно за ними. Выглядит не очень гостеприимно, правда? – Мо засмеялся. – Элинор гордится своими воротами. Она захотела иметь такие, когда увидела их в одной книге.
– Про сад Великана эгоиста? – пробормотала Мегги, всматриваясь сквозь решётку.
– Нет, думаю, это из другой книги, хотя Элинор могла бы подойти и эта история
***
Элинор со вздохом захлопнула каталог, бросила его на ковёр и спустила ноги на пол. К удивлению Мегги, на ней была длинная ночная рубашка в цветочек. В ней тётушка выглядела моложе – как девочка, которая однажды утром проснулась с морщинами на лице
***
– Прекрасно. Мы всё равно хотели тебя забрать, – сказал незнакомец. – Ты себе даже не представляешь, как Каприкорн жаждет услышать твой голос. Он верит в твои способности.
– Да, тот, кто работает вместо тебя, ничего не умеет, – добавил другой. – Посмотри на Кокереля.
Мегги услышала шаги.
– Он хромает, а Плосконос выглядит уже лучше, хотя красавцем никогда не числился.
***
– Зачем? – Элинор кинула свитер на дверцу шкафа. – Что ты им расскажешь? Ты что, не видела, как те двое вчера глазели на нас? – Элинор стала передразнивать голоса полицейских: – «Ах да, как там было дело то, госпожа Лоредан? Кто то ворвался к вам в дом после того, как вы любезно отключили сигнализацию. И тогда эти взломщики – ну ловкачи прямо! – стащили одну единственную книгу, хотя в вашей библиотеке есть книги стоимостью в несколько миллионов, и забрали отца этой девочки, хотя он и сам вызвался сопровождать их! Ну да. Очень интересно. И эти люди работали на человека, называющего себя Каприкорн. Кажется, это имя означает „Козерог“?» Боже мой, девочка…
***
– Что ж, может быть. – Дастфингер снова растянул рот в загадочной улыбке. – Но ты хотела узнать, о чём тут рассказывают. Говорят, что мужчин, которые живут в деревне, не может убить ни одна пуля, что они умеют проходить сквозь стены и что каждую ночь они похищают троих мальчиков, которых Каприкорн потом учит грабить, поджигать и убивать.
– Боже мой, кто всё это выдумал? Местные жители или сам Каприкорн?
Элинор низко нагнулась над рулём. Дорога была полна колдобин, и, чтобы избежать аварии, ей приходилось ехать в темпе пешехода.
– И он сам, и местные жители. – Дастфингер откинулся на сиденье, а Гвин скрёб зубами по его ногтям. – Каприкорн вознаграждает всякого, кто придумает какую нибудь новую историю. Единственный, кто не играет в эту игру, – Баста. Он сам такой суеверный, что бежит наутёк при виде всякой чёрной кошки.
Баста… Мегги вспомнила это имя, но, прежде чем она смогла спросить о его обладателе, Дастфингер заговорил снова. Очевидно, ему очень нравилось рассказывать.
– Ах да! Чуть не забыл! Конечно же, у всех, кто живёт в этой проклятой деревне, дурной глаз, даже у женщин.
– Дурной глаз? – удивилась Мегги.
– О да. Взглянет один раз – и ты смертельно болен. А через три дня мертвехонек
***
Не значит ли это, что всё осталось, как было? Что Каприкорн ещё там, а здесь мы боремся всего лишь с его тенью.
– Для тени он внушает слишком много страха, – сказала Элинор.
– Это верно. – Мо тяжело вздохнул. – Может быть, там всё изменилось. Может быть, за напечатанной историей скрывается другая, намного более обширная, которая изменяется подобно тому, как изменяется наш мир? И буквы