Велосипед
Мне было восемь лет. Мне нравилась девочка Ира. Она была черноглазая шатенка, с косичками закрученными в «бараночки» и повязанными белыми бантами. Для своих лет очень маленькая и хрупкая. Просто какое-то неземное существо с лисьей улыбкой и говором птички. Такие девочки нравятся всем мальчикам в первом классе. У них всегда очередь из желающих отнести до дома портфель. Видимо, рядом с ними очень легко чувствовать себя настоящим мужчиной. А это так приятно, особенно, когда тебе всего лишь восемь лет. Но первая любовь часто самая жестокая. Я не был конкурентноспособен и серьезно проигрывал своим одноклассникам. На уроке физкультуре, где нас просили выстроится по росту, мы каждый раз устраивали драку с моим приятелем Виталиком, из-за того, что никто из нас не хотел стоять самым последним в мальчишеском строю. Я был уверен, что выше его, и он мухлюет. Становится на носочки или одевает кроссовки с более толстой подошвой. Совершенно очевидно, что он думал обо мне примерно тоже самое. И потому каждый раз мы толкали друг-друга в грудь и пихались логтями, стремясь занять предпоследнее место в строю. Нашу тихую (по понятным причинам мы старались максимально избежать внимания к нашему сугубо личному спору) потасовку всегда прекращал преподаватель, который хладнокровно, и в совершенно хаотичном порядке указывал нам наши места. Иногда я оказывался замыкающим, а иногда Виталик. Иногда я замыкал строй целый месяц, каждое занятие подряд, а потом вдруг тренер вдруг решал, что все таки выше и я становился предпоследним. Наша бесконечная трагедия оставалась за пределами внимания большинства. Наши споры за предпоследнее место практически не волновали общественность. И конечно совершенно выпадали из поля зрения Иры. У нее были свои душевные переживания. Она все время металась между Стасом, высоким и спортивным, и Юрой, крепким, сильным, и очень авторитетным. Возможно, ею тоже руководили какие-то инстинкты и в окружении таких поклонников она чувствовала себя еще более женственной. Что и говорить, с моего последнего места на физкультурной линейке Ира казалась недосягаемой королевой. Любить ее было не просто глупо, а безрассудно и нелепо. Но я любил. Любил и мучался. Мечтал о всяких глупостях, моделировал ситуации, когда бы мы могли оказаться с ней совершенно одни, и я не задвигаемый на задний план своими авторитетными и крупными одноклассниками мог бы хотя бы попытаться показать ей свою коллекцию фантиков от жвачки, или рассказать ей какой-нибудь свою фантазеркину историю, из тех, что я так любил рассказывать в те времена своим друзьям. Мальчик я был тихий, аккуратный. Играл в шахматы, пел в хоре. Много фантазировал и иногда увлекал других своими фантазиями. И вот тут во мне проявлялись какие-то лидерские качества, которые вспыхивали неожиданно, заставляли целую группу более рослых серьезных детей идти на поводу у моих желаний, но они исчезали сразу же, как сталкивались с первым проявлением неподчинения. Я придумывал клады, «находил россыпи военных гильз», «подглядывал у деда конструкцию удочки, которая ловит на лампочку», создавал тайные общества, и даже находил и поселял у себя на чердаке потерпевшего крушение инопланетянина. Я уводил детей со двора, заставлял их рыться в груде мусора, затаскивал их толпами на чердак, где они били себе коленки и чихали от пыли. Конечно же потом у меня были проблемы с их родителями. Конечно же мне частенько попадало от моей бабушки, которая в большей, чем кто-либо степени занималась моим воспитанием. Но я не мог иначе. Мне нужны были мои пятнадцать минут славы. Ведь я рос в абсолютно фантастическом мире невероятных историй. Я проглатывал их залпом за завтраком, за обедом и перед сном. Я просыпался с книгами, и засыпал с ними. И я никак не мог смириться с тем, что мой мир, в котором я пребывал большую часть времени, мир в котором я мог практически все, где были клады, пираты, космические корабли, ледяные цветы, испускающие волны сигналов бедствия, где каждая маллекула пространства была наполнена особым смыслом и раскрашена в немыслимо яркие цвета, этот мой мир был недоступен никому кроме меня. А я так хотел хоть на мгновение приоткрыть занавес и показать малюсенькую часть моим школьным друзьям. И вера в то, что я делаю нечто действительно важное, придавала мне сил, и наполняла мой действия особым шармом. Я без труда увлекал в свои игры половину двора, но для дамы моего сердца продолжал быть настоящим человеком невидимкой. В те унылые дни, когда мне приходилось плестись позади всех на уроке физкультуры, мне казалось даже, что мое место в строю вообще не существует, что оно специальное, невидимое, волшебное, чтобы спрятать от ее глаз, и чтобы не дать мне не малейшего шанса. Я был рыцарем, с далекой планеты Ретко, высадившемся на планету Кортарек, полную огромных исполинов и врождебных хищных драконов. Но моей миссией было добраться до королевы Иры и изменить ход истории. Без армии, без волшебных доспехов, не имея поддержки вельмож и придворных интриганов. С самого края страны,
Читать далее...