В ожидании чуда. -(С)

Если вы хотите получить краткое описание ночной работы на заправке – вот оно: в ожидании чуда.
В ожидании адекватных людей, в ожидании принцессы на красном Ферарри, которая предложит себя и пол-царства в придачу, в ожидании ее папы-короля, который оставит щедрые чаевые, в ожидании королевского палача, который выдернет тебя из-за кассирской стойки и наваляет по первое число за некачественный бензин.
Когда тебе всего двадцать – очень легко стоять вот так вот на заправке, на абсолютно пустой трассе, у глухого леса и ждать чуда.

Чуда ждали и направляющиеся к заправке люди. Что есть по сути чудо? Мелочь, если честно. Чудо – что ты после пятичасового перерыва наконец-то купишь сигареты и затянешься горьковатым дымом, где-то внутри визжа от наслаждения. Чудо – добраться до заправки на одних парах, уже потеряв надежду доехать домой. Чудо –проголодавшись, как собака купить невкусный сендвич и съесть его не отходя от кассы. Чудо – добежать до заправки на сломанных каблуках, когда за тобой бежит некто, желающий тебя убить.

Это чудо так быстро вбежало в мой супермаркет, что стеклянные двери ,работающие от фотоэлемента еле успели открыться, чтобы избежать лобового столкновения.
-Помогите! – только и успела произнести она и изможденная осела на пол рядом с полкой, полной машинного масла.

Я ,словно в боевиках попытался перепрыгнуть через стойку, зацепился ногой и чуть не упал на серый ковролин. Пока я бежал эти жалкие пять шагов до ночной гостьи, я успел ее разглядеть – растрепанные светлые волосы ,тонкая кожаная жилетка, порванная в нескольких местах, миленькое лицо с разбитой губой, тонкие длинные пальцы, почему-то именно они бросились мне в глаза.

Девушка явно возвращалась с какой-то тусовки и была не готова к нападению – об этом свидетельствовала ее одежда – стандартная гламурная униформа какого-нибудь модного клуба, в которых я не бываю, дорогой макияж, остатки маникюра и темные очки, закрывающие пол-лица. Непонятно, как они продолжали держаться у нее на лице после пробежки, и как она видела что-либо. Впрочем, на первый вопрос я получил ответ, увидев тонкую золотую цепочку, спрятанную в ее волосах, держащую дужки очков.

Я подошел к ней, нагнулся и вздрогнул , когда она схватила меня за штанину.
-Помогите, - прошептала она одними губами.
-Что с вами случилось? За вами кто-то гонится? – спрашивал я ,помогая ей встать.

Девушка оглянулась, увидела что-то в ночной тьме за пределами освещенной заправки, пискнула «Он здесь!»

-Идите за мной, я вас спрячу, - взяв девушку под руку, я провел ее в подсобку, где хранились излишки товара, швабры и ведра. Закрыв дверь на ключ, я ,чувствуя себя героем , пошел на место битвы. Вернее – за свою привычную стойку.

Долгое время никто не появлялся. И кого она там углядела в ночной тьме? Вдруг под фонарями появился человек. Он был огромен, словно медведь, за которого его можно было принять издалека из-за огромного плаща, из которого клоками топорщился серый мех. Мужчина подошел к дверям моего супермаркета и терпеливо дождался, пока стеклянные двери перед ним разъедутся. Вот теперь задрожал и я. Бородатый гигант действительно походил на маньяка. Кожаный плащ , обитый волчьей шерстью, шляпа, как у ковбоя из старых вестернов, кожаная жилетка, на которой совершенно не таясь поблескивали патроны. За спиной же у мужчины виднелась рукоятка помпового ружья. Охотничий нож и «кольт» на поясе мое восприятие с испуганным писком отбросило на задворки сознания. Но самым жутким было лицо. Кровавые царапины, явно оставленные когда-то безупречным маникюром моей гостьи , сплетались с застарелыми шрамами от ожогов и когтей животных. Один глаз у мужчины был незрячим – серое, словно каменное, бельмо, по другому глазу шла уродливая татуировка, начинавшаяся на лбу, прыгающая кривыми мазками по веку и спускающаяся до самого уголка рта. Татуировка напоминала сплетающихся змей, и в неровном свете ночного освещения магазина они как будто двигались, шевелясь мерзким клубком, казалось , прислушавшись можно будет уловить тихое шипение, но это был лишь воздух, который мужчина выдыхал сломанным носом.

-Эй ,парень! – громыхнул голос гиганта и мне захотелось забиться под стойку, - Дай-ка мне баночку пива. «Будвайзер» есть?

Слегка заикаясь, я ответил чудовищу:
-На заправке пива не продают, есть безалкогольное. Будете?

-Нет уж, спасибо, - хохотнул великан. – А скажи-ка мне ,парень, здесь девушка не пробегала? Растрепанная такая, в темных очках, нет?

Моя спина похолодела. Вот он, значит, маньяк? Надо вызвать полицию и поскорее, пока он не ушел, но как это сделать? А чудовище сверлило меня взглядом, ожидая ответа.

-Нет, не видел. А что за девушка?

-Да так, - отвел взгляд в сторону маньяк, - Одна старая знакомая.

Я кивнул и в сотый пожалел, что у нас в магазине нет ни охраны, ни тревожной кнопки. Действительно, кому нужна заправке на отшибе? И кому жалко парня, который здесь работает, и которому сейчас, похоже, отрежут голову этим самым охотничьим ножом, который болтается на поясе у этого Читать далее...

Песнь Голода.

Быстрее, быстрее, поторапливайся, уговаривал он сам себя. Страх, голод и спешка делали движения резкими ,неуклюжими, там где должна была идти прямая линия, возникала ломаная кривая. Банки валились на грязный кафельный пол со смертоносным грохотом. Одна из них лопнуло и густое бурое содержимое вылилось , растекаясь неаппетитной жижей, будто мозг, освобожденный из темницы черепа. Минус одна трапеза. Минус один день жизни. Еще быстрее.
Сумка, грохоча ,наполнялась банками с фасолью в томатном соусе, банками с зеленым горошком, кукурузой, сайрой и прочей снедью. Каждая упавшая банка будто из небытия рождала грядущий день, один за другим, даря несбыточную надежду выжить. И приостанавливая , придерживая, накидывая непрочную узду на пасть всеобъемлющего ,безнаказанного, безраздельно властвующего Голода. Жесткие перчатки без пальцев делали хватку слабой ,неуклюжей, и вот очередная порция банок покатилась по полу. Откуда-то сверху раздалось резкое злобное шипение. Слишком громко. И слишком поздно.

Руки выронили сумку, их владелец замер, будто олень в свете фар грузовика. Шипение, будто разъяренная змея металось по заброшенному супермаркету, хлестко ударяясь об стены, отталкиваясь от кафельного пола для прыжка, и снова приземляясь то на полки с гнильем, то на разбросанный по полу мусор. Через пару секунд появился и источник звука. Он возник прямо над потолком, над мужчиной в затертой кожаной куртке и перчатках без пальцев. Острые когти надежно держали тварь под потолком уцепившись за вентиляционные трубы. Уродливая шишковатая голова, подергиваясь, с хрустом совершила полный оборот и уставилась на жертву. Их глаза встретились – темные ,усталые злые глаза мужчины и маленькие ,заплывшие гноем, ассиметричные ,изуродованные опухолью глаза твари – белые, бесцветные ,словно вываренные яйца, пылающие яростным, неутолимым, безумным голодом.

Челюсть рывками открывалась, когти нетерпеливо царапали металл потолка, одежда твари, когда-то бывшей человеком, свисала уродливыми лохмотьями, словно не до конца сброшенная змеиная кожа. Мужчина медленно попятился назад , и существо, словно голодный паук ,рывками двигалось за ним потолку.

Главное – не дать ему оказаться над собой. Главное – не оказаться под ударом смертоносных когтей. Главное – не дать пригвоздить себя к полу весом мертвой плоти, не дать вцепиться пальцами в мягкий живот, не дать разбросать кишки по полу, не дать позвать «семью».
«Тигр» явно был молодым, возможно, младший в семье, но от этого он не становился менее опасным. Обычно, молодые «тигры» куда подвижнее и быстрее своих более матерых собратьев, но при этом куда менее решительны. В отличие от обычных «зомби», как их было принято называть еще до их появления, и «шатунов» ,у «тигров» есть некие зачатки инстинктов. Их интеллект можно было бы сравнить с интеллектом насекомого. Хищного, злого, агрессивного и вечно голодного.

У мужчины не было времени на сравнение. Не поворачиваться спиной ,не отводить взгляд, тогда он нападет не сразу. Будет время медленно, как будто мучаясь от страшной боли в суставах поднять руку, неспешно ,будто от этого не зависит ничья жизнь завести руку за спину и лихорадочно нащупать пальцами рукоятку топора.

Голод выл и стенал на все лады в прогнившем насквозь сознании твари ,и та совершила прыжок. Мужчина не успел достать топор – какие-то пара мгновений отделяли его от затертой красной спасительной рукоятки. Тварь оторвалась от потолка, в глазах блестело отражение вожделенной добычи. Миг – и вот уже мужчина лежит на полу, а тварь обвивает его ногами подобно пылкой любовнице. Взмах и на кожаной куртке появляется четыре рваных разреза, взмах второй руки и брызгает кровь. Мужчина пытается вырваться, нашаривает топор за спиной, другой рукой пытается удержать чудовище ,но человеку не потягаться с «тигром». Все это происходит в давящей, зловещей тишине. Никто не произнесет ни звука – тварь не хочет привлечь конкурентов ,человек – помощников. Так, в молчании, он погибает .
Последнее, что видит мужчина перед тем ,как провалиться в теплую ,манящую бездну забвения – чей-то черный сапог с шипованным носком, врезающийся в раскрывшуюся пасть «тигра».

Когда Книгочей очнулся, над его торсом колдовал мужчина лет сорока-пятидесяти, почти его ровесник, лишь чуть помоложе. Самозваный лекарь бинтовал ребра туго, будто пытался придушить бывшую жертву «тигра». Были они уже не в супермаркете а в каких-то сырых катакомбах. Повсюду что-то капало и журчало ,а с потолка скупо светил светодиодный фонарик, подвешенный на шнурке к ржавой лестнице. Книгочей чувствовал ,что он весь мокрый – сточная жижа вперемешку с кровью забралась, казалось, в каждую пору его кожи. Жилистый мужчина над ним держал темный от грязи бинт в руках, разрывая его и делая последний узел.

-Ну что ,очнулся? Давай знакомиться.

Мужчина вытянулся во весь рост ,и Книгочею снизу показалось ,что он достает головой до грязного потолка ,покрытого черной плесенью.
Одежда на мужчине была крепкой , армейской – Читать далее...

Сказка.
Я люблю весну. Нет ничего приятнее, чем шагать по свежей, зеленой траве, вдыхать аромат распускающихся цветов и смотреть , как ловкие феи со смехом воруют листочки просыпающихся древней. Я прошел пешком уже много миль. Можно было украсть лошадь, но в конюшне таверны не было ни единого приличного скакуна, а только крестьянские клячи, привычные к телегам, а не всадникам. Легкая тисовая лютня покоилась у меня на плече и тихонько наигрывала какую-то незнакомую мне мелодию. Я знаю много разных песен и мелодий - некоторые из них могут погрузить кого-нибудь в сон, некоторые развязывают язык, а некоторые даже способны помочь соблазнить даму. Музыка – великое волшебство, так говорил мастер, что сделал эту лютню. Инструмент – это почти живое существо, требующее особого обращения и уважения. Особенно, если этот инструмент – волшебный, как моя лютня.
Тропинка через поле начала приобретать очертания настоящей дороги – появились следы повозок, лошадей и сапог деревенских жителей – дешевых, тяжелых , топорных изделий – творений какого-нибудь старика с грудастой внучкой. Дорога шла на подъем через холм. Когда я оказался на его вершине ,перед моим взором встала небольшая деревушка. Маленькие домишки с соломенной крышей и покосившимися заборами, огородами, по которым бродили куры , таверна на въезде и огромный дом старосты в середине. Прямо на спуске с холма был пруд, в котором местные женщины наверняка стирали белье и купались мальчишки. Сейчас же пруд был пуст. За деревушкой высились кроны огромных деревьев – стражей бесконечного Древнего Леса. Когда я спустился с холма ,передо мной предстало кривое дерево с прибитой к нему доской с названием деревни «Лесопорожье».
Первым делом, как и любой другой бард сделал бы на моем месте, я направился к таверне. Привычное, похожее на любую другую таверну , строение было идеально белым в черной паутине балок. Над входом висела вывеска в виде бочонка «Пьяный бондарь». Надеюсь, это неправда, иначе, должно быть все бочки в таверне давно протекли. С этой мыслью я толкнул дверь и вошел внутрь. Когда бард приходит в деревню , первое место ,которое он посещает – это таверна. Не потому что все барды – моты и пьяницы, хотя это чистая правда ,а потому что таверна – это средоточие информации. Там можно узнать ,кто из девок в деревне не имеет жениха , у кого под кроватью стоит полный котелок монет а главное – кто может подговорить крестьян обработать проныру-барда дубиной.
В таверне, вопреки обыкновенному утру , когда женщины занимаются домашними делами, а мужчины работают в поле, или в кузнице, или уезжают на ярмарку, было на диво много людей. Все они горько пили. Эль лился рекой по столам, кружкам, лицам и по полу. Создавалось впечатление, будто в деревне кого-то только что схоронили. Лица у всех были мрачнее тучи и мужчины были пьяны ,как боггарты с наперстка сидра. Никто даже не смотрел в мою сторону. Пузатый корчмарь сидел на пеньке у бочки с выражением абсолютнейшей покорности судьбе на лице. Даже когда я подошел к нему, он не поднял голову, а продолжал изучать свой ,когда-то белоснежный, фартук.
- Эй, что случилось ,друг? - , попытался я расшевелить толстяка.
Трактирщик поднял на меня глаза ,в которых я увидел всю боль прокаженных и полбочки эля, рядом с которой он сидел.
-Шел бы ты отсюда , песнопей…Не до тебя сейчас. Не видишь, последние деньки доживаем?
-Неужто последние? Может, поживем еще? Или к вам чума наведалась?
Корчмарь, поняв, что разговора не избежать , по старой привычке раззявил рот и начал рассказ.
- Хуже все, струнодерг. Баргест к нам наведывался. Целую ночь выл, представляешь? Каждое имя провыл, будто староста на перекличке. А потом обратно в свою нору уполз. И ведь не сделаешь ничего. Не знаешь ведь, как погибнешь, соломку не подстелишь. Скряга Джуп вон сидит воет, что целый погреб прелых яблок продать не успел. Только гроб и успеешь вытесать, да хоронить некому. Могильщик Круст и тот в списке баргестовом оказался. Старики все по кроватям разлеглись, ждут ,пока помрут , бабы дома сидят, воют , одна дочка кузнецова – красавица , здесь мне помогает – мужики-то все сюда пришли – глаза заливать. Спьяну-то и помирать веселее.
А корчмарь-то ,видать, сам глаза так залил, что уже ничего не соображает. А вот дочка-красавица – это уже интересно.
- А где дочка кузнецова-то говоришь? Красавица?
-Да вон она – сам посмотри. Другой такой ни в нашей деревне, ни в какой другой не сыщешь. Столько женихов перед ней на колени падало – всем отказала , даже Голдоту Кривому – сыну старосты –и тому отказала.
Тут трактирщик поманил меня рукой и приблизил свое лицо ко мне. Меня обдало смогом целой пивоварни, но чтобы узнать побольше о такой девке можно было и потерпеть.
-Говорят, не из наших она. Отец ее странствовал много ,вещи всякие чудные приносил, эльфийские будто. Потом исчез на много лун, а вернулся с крохой малой – дочкой своей, Миэль ее назвал. И имя-то не наше совсем. Сильная она очень, отцу по кузнице помогает, старухам нашим по хозяйству, мне вот…Говорят, Читать далее...

Восстание.


Лесопорожье погружалось в сон. Дети возвращались домой, женщины загоняли скот в сараи, мужчины, пьяно пошатываясь, выходили из единственной в деревне таверны. Лишь двое вовсе не собирались ложиться спать.
Мы - я со своим другом-эльфом Амрунгом ,прихватив с собой бочонок эля , шли прогуляться по границе леса. Мало кого можно уговорить появиться на ночь глядя у Древнего Леса, но я надеялся на подвешенный язык и замечательную игру на лютне , а если и это не поможет – то на острый меч и лучшего в племени воина-эльфа.
Чем меньше света оставалось на небесах, тем больше его появлялось в лесу – призрачные огоньки – вилл–о-виспы шныряли между веток, завлекая взгляд неосторожных путников. Где-то вдалеке горланили свои бессмысленные песни боггарты, трескуче беседовали древни. Феи ,окруженные бледным сиянием, носились от куста к кусту, гоняясь друг за другом. Вспыхивали и гасли чьи-то огненные зрачки во тьме.
Легкое ощущение жути помогало бочонку становиться легче, а его содержимое в свою очередь делало наши шаги шире а голоса громче. Амрунг, будучи эльфом, стойко переносил действие любых ядов ,но оказался совершенно не готов к лесопорожскому элю и теперь пьяно рассказывал мне о традициях и порядках своего народа:
-А если эльфийка оспаривает право поклонника на это…как его…
-На на ее руку и сердце?
-Не-не-не…На ее шнурок…Да, точно, шнурок!
-Какой-такой шнурок? И зачем он парню?
-Шнурок от корсета. Его имеют право касаться только двое – его владелица и ее …как зовут твою жену?
-Миэль, - не задумываясь ответил я, хотя женой она мне не была. Не была она мне даже невестой, но я был уверен, что скоро смогу так сказать и не соврать.
- Тогда она – твоя Миэль –Эллию. В переводе с эльфийского это значит …свет..свет…
-Ее глаз? – задумчиво предположил я.
-Каких к баргесту глаз? Свет…твоей любви- вот.
-Красиво, - восхитился я и задумался, -Это что же, такое короткое слово, означает так много?
-Кто бы говорил…Это у вас людей тысячу вещей означает одно слово. Вместо того, чтобы сказать ,что вы готовы всю свою жизнь следовать за человеком, жертвовать чем угодно ради его глыбо…тьфу…благополучия и …все такое – вот ,пожалуйста, еще один пример это ваше «все такое», так вот ,вместо того, чтобы сказать человеку тысячу вещей, которые вы по-настоящему чувствуете , вы говорите просто «люблю». Разве может выразить одно слово…
-Подожди-подожди, Амрунг, а как же наши песни, наша поэзия…
В таком духе мы продолжали обходить деревню по кругу, поочередно прикладываясь губами к бочонку.

В это время не спал и третий молодой человек. Это был Голдот Кривой – сын старосты. К парню приклеилось неприятное прозвище «Кривой» с самого детства – всю жизнь его левое плечо и левый уголок рта стремились вниз ,к земле, при ходьбе он всегда заваливался на левую сторону и частенько ,когда его звали, не поворачивал голову ,а по-птичьи заглядывал за плечо левым глазом. У паренька с самого детства не заладилась дружба с ровесниками – дети боялись его кривого, злого глаза и его отца – еще молодым он походил на большую, злую жабу а после тридцати стал еще более пучеглазым. Парню сейчас было чуть больше шестнадцати и он был очень зол.
Тяжелая ноша тянула его к земле еще больше. Кожаная сумка натирала плечо, но дело стоило того, чтобы даже перетаскать целый дом по кирпичику.
Все портил этот выскочка-бард. Стоило ему появиться, как ,черт возьми, все стали бегать на задних лапках перед этим Кальтером ,баньши его назови, Бродбарком. И Миэль, даже она стала им заинтересовываться. Она, разумеется, никому этого не показывала, но Голдот подложил ей под окно ветку клена в паутине тринадцатилетнего крестовика и
слышал ее сны – в них звучало не его имя, и даже не имя этого длинноухого Амрунга – ей снился проклятый бард.
Этого Голдот не смог стерпеть. После стольких лет ухаживания, после тысячи подарков, которые потом он снова находил у себя дома. После всех его стихов, которые он написал, после всех слов, которые он наговорил, она влюбилась в этого пройдоху и пьяницу, пускай даже сама еще не знала об этом. Сны не врут.
Нет уж, Миэль будет принадлежать Голдоту. Пускай даже половина его тела стремится к земле – это не болезнь. Он знал это точно, потому что ему рассказала его мать – четырехсотлетняя старуха внутри – и прекрасная дева снаружи для всех, кто ее видит .
Никто не знает, зачем его отец – бедный изгой раньше – пошел в зловонные пустоши за Древним Лесом, но вернулся он совсем другим. Выпученные глаза будущего старосты сверкали каким-то странным огоньком, поступь стала тверже.
В течение недели погиб предыдущий староста, и все почему-то выбрали бывшего изгоя Юхана – отца Голдота. Когда новый староста обосновался на должности ,
около своего дома он нашел корзину , сплетенную из дикого вереска. А в корзине лежал его сын- Голдот. Мальчик серьезно молчал и сосредоточенно сверлил глазами окружающий мир и вырос мрачным, капризным парнем, который всю жизнь добывал все ,что ему нужно, невзирая на последствия. И сейчас он получит все что Читать далее...

Лесополоса. Одержимость.

Меня никогда никто не поймает.
Одинокий человек держал за руку девочку и шел в гущу парка. Вот асфальтовая дорожка превращается в дорожку из гравия, а та в узенькую тропинку. Девочка была спокойна. Она помахивала новенькой розовой сумкой и болтала обо всем на свете. Человек в ответ добродушно кивал и улыбался. Его лицо выглядело озабоченным – будто он сам не понимал, куда идет. Временами взгляд его становился тяжелым, будто усталым и обращался назад – в сторону шумного города, где ходили люди, ездили машины, патрулировала улицы полиция. Немолодое его усталое и доброе лицо подернулось тоской, он вздыхал и уводил девочку все глубже и глубже в парк, и деревья прятали их от солнца и мира. И спасения.
Я чувствую каждую клеточку ее маленького тельца. Я чувствую ,как устали ее маленькие ножки, как в ее светловолосой головке появляется тревога, как легонько замирает сердце, когда она оборачивается вместе со мной и видит, как далеко теперь до привычного шумного города, до одноклассников, пошедших другой дорогой, до спасения. Она еще не осознает ,что я есть такое. Она думает ,что этот старый тюфяк покажет ей лисят. Маленьких милых лисят , которых я нынче же утром забил камнями. Вот мы уже подходим и я краем глаза замечаю как округляется ее маленький ротик при виде окровавленных тушек, повешенных под деревом, и из детских неокрепших легких рвется наружу крик ужаса. Я чувствую ,как она впивается маленькими зубками в ладонь, которой я закрыл ей ее маленькую пасть. Слышится треск и челюсть ломается.
Это великолепное тело. Пускай, немного старое, но совершенно замечательно развитое. Почему эта тряпка никогда не пыталась использовать силу? Почему его поносят все, кому не лень, почему он никогда не брал женщину силой, почему он вынужден быть клерком и покупать порнуху ,стыдливо пряча ее под полы плаща? Ничего ,теперь там лежит пила и веревка. Все что мне нужно. Остальное сделают наши крепкие руки.
Ребенку не хватает сил кричать , воздух в легких заканчивается, ноги подкашиваются от боли. Я достаю веревку из-под полы и связываю ей руки, после чего отбрасываю в специально выкопанную яму. Оттуда не так легко выбраться со связанными руками, о да…Я всегда все планирую заранее.
Быстро, привычными движениями я раздеваюсь и швыряю одежду на ветви дерева, под которым лежит моя пленница и трупы лисят. Надеюсь, я еще застану их мать. Семья не должна быть разделена.
Раздев тело, я замечаю стойкую эрекцию у носителя. Какая мерзость! До чего эти люди низменны и отвратительны. Я наступаю босыми ногами на камни и ветки и они хрустят под моими ногами.
Стройное и сильное тело надвигается на жертву и она мычит в бессильном ужасе. Я помедлю еще секунд десять. Пускай она прочувствует весь ужас. Пускай узрит мое великолепное тело. Мое лицо – на этот краткий миг я прорываюсь сквозь человеческий облик и она замечает мои пустые белые глаза , мои чудовищные зубы, мой впалый нос и уродливые струпья. И ее взгляд вторит мне обреченностью агнца на заклание. Да, дорогая. Сегодня я сожру твое сердце и заберу твою душу в ад.
Я бросаюсь словно зверь на ребенка, но ,неуклюжее тело еще не привыкло к таким фокусам. Тюфяк падает грудью прямо в яму, проклятая девчонка успевает среагировать, и ,наступив мне на спину, вылезает из ямы и бежит. Я заставляю это уродливое создание вскочить на ноги и дернуться за ней. Я бегу и его гениталии противно шлепают по бедрам. Перед нами разворачивается пшеничное поле. Открытый обзор, городское шоссе в двух километрах, клубничная плантация в километре бега по прямой, но к счастью, мерзавку закрывают заросли кустов впереди, но если она до них добежит…
Я швыряю плоский камень ей в лодыжку и она падает как подкошенная. Ради безопасности и удобства я добегаю до нее уже на четвереньках. Она лежит на боку и плачет, держась за ногу.
Ничего ,никаких серьезных повреждений пока. Я начинаю быстрыми движениями срывать с нее одежду. Крепкие , сильные пальцы разрывают лямки платьица , другая рука сдергивает мешающую ткань одним движением. Она еще даже не носит лифчика, а другая рука уже сорвала с нее нижнее белье. Организм мужчины инстинктивно придвигается к ней, где-то на периферии мозга мелькает мысль ,что передо мной пускай маленькая, но все же женщина. Где-то внизу под еле пробивающимися лобковыми волосами есть какой-то источник удовольствия. Человек не может сформировать мысль, поэтому я ее отбрасываю. Сегодня развлекаемся по моим правилам.
Сначала я ломаю ей руки , обе , сжимаю их и сгибаю в локте, и она пытается кричать, но я запихал ей в рот ошметки ее платья, так что ей остается только надрывно дышать. Потом я отрываю ей ухо и она пытается вырваться, но я крепко прижимаю ее голову к земле и на очереди глаза , которые я выдавливаю , сначала один ,потом второй, приятно ощущать ,как палец погружается в слизкую, упругую массу, сначала встречает сопротивление а потом , будто что-то рвется на его пути. Я мог бы достать до мозга, сломав глазничную кость большим пальцем ,но еще рано. Я Читать далее...

Это цитата сообщения Heyoka Оригинальное сообщение

Который день уже смотрю на эту листовку и не нарадуюсь)))

Рядом с этими мудрыми 6 советами библейские 10 заповедей просто бред еврейских пастухов)))
[640x463]
Первый пункт сразу радует, так и представляю как родители поясняют детям сразу про все виды секса:
- Доченька, отложи своих кукол и слушай сюда. У мальчиков есть такая писька, которую он будет вставлять в твою пипиську.
- ????
- Да, обычно она не вставляется, потому что маленькая и висит вниз, но когда у мальчика к девочке любовь, то она становится больше и торчит вверх. Но не забывай, чтобы не заболеть, ведь у Кена может быть много Барбей, надевать на его письку специальный кулечек, я их по всей квартире в видных местах разбросала. С твоим любимым банановым вкусом.
- Вкусом ?=_о
- А, ну да, совсем забыла, чтобы любовь началась быстрее, или если мальчик устал или старый надо будет его письку брать в рот, лизать и сосать
- о_0 буэээ...
- Ничего, все Барби и Кены делают это. А иногда письку будут вставлять тебе в попку, но перед этим лучше сделать клизму и смазать попку специальным маслом... Дорогой, неси сюда нашатырь, наша дочь потеряла сознание!
Топ-топ-топ
- Возьми, ну как лекция?
- Почти закончила, осталась ещё групповуха, садо-мазо, золотой дождь, геи с лесбиянками, зоофилы, некрофилы и как правильно обмазываться дерьмом. А ты поговорил с сыном?
- Да
- Ну и как?
- Он радостно закричал: "Папа, это лучший день за все десять лет моей жизни!", схватил штук 20 презервативов, бутылку подсолнечного и пачку сливочного масла и куда-то убежал...

Злоба на весь мир привычна людям. А на самого себя?
Невовремя сделал,не подумал,не успел,не понял...А потом просто хочется проделать себе дыру в башке и насрать туда. Да,я по ночам нихера не романтик,а вы как думали?
У меня уже есть дыра в голове. Куча людей пытается пролезть сквозь дыру в моей голове. Из дыры в моей голове улетают нужные мысли и идеи, а приходит то,что обычно является результатом действия "насрать".
Я когда-нибудь убью себя своими же мыслями. Или меня убьет то,что пропихивает эти мысли одну за другой сквозь дыру в моей голове.
Я не хочу,чтобы это кто-либо читал. Для всех вас - это пустота,которая вылилась сквозь дыру в моей голове.
Чистота станет грязью, дыра - бездной, сущее - зловонною клоакой. Нет в вас искры божьей,и огня дьявольского нет.
Я опаздываю. Мои тик-так уже отсчитали секунды,которые мне нахер не нужны. Мой белый кролик вернулся,чтобы сказать мне,что я чмо и я опоздал. А потом он запрыгнет в кроличью нору в моей голове.
Я надеюсь на будущее...Оно выглядит светлым,и хоть и не безмятежным, н вполне возможно,и вероятно,счастливым...А сейчас я просто жалуюсь на боль от дыры в моей голове.

Чужая боль - дворняга грязная,
Не трогай детка, а вдруг заразная!
Не гладь! Испачкаешь ладошки.
Зачем? Иди другой дорожкой.
А детка подрастает, зная:
так проще жить..не замечая.
Зачем тащить чужую ношу,
делить беду? Придумал тоже!
Сам разбирай, не мне же больно,
с меня своих проблем довольно!
И так и дальше, жить в покое.
Делить всё на своё и на чужое.
Чужую боль в упор не замечают,
забыв одно..
бездушье не прощают!(с.-гр.Пилот)

Панк-закуска.

Раздел: Закуски для СВЧ
Для рецепта Вам потребуются:
- сосиски - 8 шт.
- лук репчатый - 1 шт.
- пиво - 330 мл.

Обыкновенные (например, молочные) сосиски выкладываете в стеклянную посуду для микроволновки. Лук, нарезанный кольцами, посыпаете сверху. Заливаете пивом. Закрываете крышкой. Ставите в микроволновую печь 700-800 Вт на 4 минуты 30 секунд. После приготовления пиво сливаете.

Даниил Хармс
Реабилитация
Не хвастаясь, могу сказать, что, когда Володя ударил меня по уху и плюнул мне в лоб, я так его схватил, что он этого не забудет. Уже потом я бил его примусом, а утюгом я бил его вечером. Так что умер он совсем не сразу. Это не доказательство, что ногу я оторвал ему еще днем. Тогда он был еще жив. А Андрюшу я убил просто по инерции, и в этом я себя не могу обвинить. Зачем Андрюша с Елизаветой Антоновной попались мне под руку? Им было ни к чему выскакивать из-за двери. Меня обвиняют в кровожадности, говорят, что я пил кровь, но это неверно: я подлизывал кровяные лужи и пятна - это естественная потребность человека уничтожить следы своего, хотя бы и пустяшного, преступления. А также я не насиловал Елизавету Антоновну. Во-первых, она уже не была девушкой, а во-вторых, я имел дело с трупом, и ей жаловаться не приходится. Что из того, что она вот-вот должна была родить? Я и вытащил ребенка. А то, что он вообще не жилец был на этом свете, в этом уж не моя вина. Не я оторвал ему голову, причиной тому была его тонкая шея. Он был создан не для жизни сей. Это верно, что я сапогом размазал по полу их собачку. Но это уж цинизм - обвинять меня в убийстве собаки, когда тут рядом, можно сказать, уничтожены три человеческие жизни. Ребенка я не считаю. Ну хорошо: во всем этом (я могу согласиться) можно усмотреть некоторую жестокость с моей стороны. Но считать преступлением то, что я сел и испражнился на свои жертвы, - это уже, извините, абсурд. Испражняться - потребность естественная, а, следовательно, и отнюдь не преступная. Таким образом, я понимаю опасения моего защитника, но все же надеюсь на полное оправдание.
1940 год.

- Здравствуйте! Это Вы отдаёте сердце в хорошие руки?
- Я
- Было в употреблении?
- Да. Оно любило три года одного человека.
- Ну-у! Три года эксплуатации - это довольно большой срок! Почему отдаёте?
- Его прошлый владелец обращался с сердцем не по назначению. Он его ломал, резал, играл с ним, вонзал в него острые предметы … Сердце болело, кровоточило, но по-прежнему выполняло свою основную функцию: любило его… И однажды тот, кому оно принадлежало, разбил его …
- Как разбил?! А вы в ремонте были? Что вам сказали?
- Восстановлению не подлежит …
- Зачем же вы дали объявление? Неужели вы думаете, что кому-то нужно ваше разбитое сердце?
- Я верю, что есть на свете человек, который сможет склеить его из осколков. Верю, что он не пожалеет на это любви и времени. Верю, что он сможет дать ему вторую жизнь …
- Я … я готов попытаться. Это, конечно, будет трудно, но результат того стоит. Вы можете дать мне какие-нибудь гарантии? Если я смогу его восстановить, смогу оживить ваше сердце, сколько ещё оно сможет любить?
- Пока оно бьётся …
- Вы написали, что отдадите сердце только при одном условии …
- Да. Я должна быть уверена, что вы не станете причинять ему боль.
- К сожалению, я не могу видеть будущего. Не могу с уверенностью обещать вам, что оно больше не будет страдать… Всё, что я могу на сегодняшний день, это дать вам в замен своё сердце …
- Я согласна!
- Меня тоже устраивают все условия контракта.
- Значит, встретимся завтра?! Для обмена?
- Да. До свидания, любовь моя.
- До завтра, любимый …