КНИГА ОДИНОЧЕСТВА
12-01-2010 09:51
Не поцеловать, губами не дотянуться.
Станислав Львовский
Ахилл говорит Черепахе: повремени, ну повремени, ну погоди, повернись ко мне, поворотись, вернись, не ходи к воде, не уходи и не уводи меня за собою, я не пойду, остановись, посмотри – я падаю, подойди, подай мне воды, ляг со мной на песок, дай отдышаться, меня ведет, у меня в груди не умещаются выдох-вдох, пощади, – говорит Ахилл, – потому что я практически на пределе, пощади, дай мне день на роздых, день без одышки, день говорить с утра о малостях, жаться к твоей подушке, день отвезти тебя к стоматологу, прикупить одежки, день ухватиться за руки, когда лифт качнется, день не бояться, что плохо кончится то, что хорошо начнется. День, – говорит Ахилл, – только день – и я снова смогу держаться, только день, – говорит, – и мне снова будет легко бежаться, будет как-то двигаться, как-то житься, как-то знаться, что ты все еще здесь, в одной миллионной шага, в ста миллиардах лет непрерывного бега, ты еще помнишь меня, – говорит Ахилл, – я вот он, вот, задыхаюсь тебе в спину?
Черепаха говорит Ахиллу: слушай, ты чего это, что такое? Все нормально, гуляем же и гуляем, что тебя вдруг пробило? Посмотри, какая ракушка, посмотри – соляная кромка, а давай дойдем до воды, скоро можно будет купаться, скажем, через неделю. Слушай, посиди секунду, постереги мои туфли. Я хочу намочить ноги, думаю, уже нормально.
Ахилл говорит Черепахе: это ад непройденных расстояний, ад полушага, ад проходящего времени, следов от его ожога, ад перемен души, – говорит Ахилл, – и я все время не успеваю, не догоняю тебя и не забываю, какой ты была полторы секунды назад, какой ты была на предыдущем шаге, на перешейке, на прошлогоднем песке, на снегу сошедшем, вот что сводит меня с ума, – говорит Ахилл, – вот от чего я шалею, я пробегаю пол-души, чтобы оказаться душой с тобою, чтобы душа, – говорит Ахилл, – в душу, душа в душу, ты же переворачиваешь душу за этот шаг и вот я уже дышу, как на ладан, а ты идешь дальше, даже не понимая, не понимая даже, и это, – говорит Ахилл, – я не в упрек, это, – говорит Ахилл, – я не имею в виду «не ходи дальше», это я просто не понимаю, как мне прожить дольше. Это так надо, я знаю, я понимаю, это иначе не может быть, но я хочу подманить тебя и подменяю себя тобою, какой ты была полторы секунды назад, но это же не обманывает никого, даже меня самого. Это бывает, такая любовь, когда не достать и не дотянуться сердцем, губами, воплями, пуповиной, не вообразить себя половиной и тебя половиной, но навсегда учесть, что воздух будет стоять стеною между тобой и мною. Я понимаю, – говорит Ахилл, – тут не может быть передышки и никакой поблажки, потому что это послано не для блажи и не для двух голов на одной подушке, но для того, чтобы душа терпела и задыхалась, но не подыхала, не отдыхала, и поэтому бы не затихала, и тогда, – говорит Ахилл, – понятно, что мне не положено отлежаться у тебя на плече, отдышаться, а положено хоть как-то держаться. Я не догоню тебя, – говорит Ахилл, – не догоню, это, конечно, ясно, не догоню, но наступит миг – и я вдруг пойму, что дальше бежать нечестно, потому что если еще хоть шаг – и я окажусь впереди тебя, ибо все закончится, завершится, и тогда еще только шаг – и ты останешься позади, и это будет слишком страшно, чтобы решиться, испытание кончится, все решится, можно будет жаться друг к дружке, есть из одной тарелки, в зоопарк ходить, и будет легко дышаться, только все уже отмечется и отшелушится, и душа вздохнет тяжело и прекратит шебур-шиться. Никогда, – говорит Ахилл, – никогда, понимаешь, ни дня покоя, никогда, испытание, – говорит Ахилл, – это вот что такое: это когда ты гонишься, а потом понимаешь, что вот – протяни и схвати рукою, только зачем оно тебе такое? Все, что ты должен взять с этого пепелища – это себя, ставшего только еще страшней и гораздо проще, все, что ты получаешь в награду за эту спешку – это не отпуск с детьми и не пальцем водить по ее ладошке, но глубоко за пазухой черные головешки, горькие, но дающие крепость твоей одежке. Это я все понимаю, – говорит Ахилл, – но пока что у меня подгибаются ноги, сердце выкашливается из груди, пощади, – говорит Ахилл, – пощади, пощади, потому что я практически на пределе, пощади, дай мне день на роздых, день без одышки, пощади, ну пожалуйста, сделай так, чтобы я до тебя хоть пальцем бы дотянулся, ну пожалуйста, просто дай мне знать, что я с тобою не разминулся, не загнулся пока, не сдался, не задохнулся!
Черепаха говорит Ахиллу: да прекрати же, пусти, ты делаешь мне больно!
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Кльово
06-01-2010 14:13
Коли свідомо витрачаєш свій час на те, щоб вибратися таки на тренування, виснажуєшся і йдеш приймати душ, а гарячої води немає, і це кльово, бо на вулиці +28, не дивлячись на те, що вже 9 вечора, і тут настає відчуття свіжої легкості, і ти пливеш додому і можеш пливти 3,5,7 кілометрів, і все так чудово, роздивляєшся людей, що нікуди не поспішають, можна навіть з кимось побалакати просто так, а потім ніколи в своєму житті не зустріти. Ти одна, але все гаразд...
Коли всі уходять з дому і ти залишаєшся одна, думається, от тепер буде самотньо і скучно, але ти врубаєш музику і починається... Твоє тіло починає танцювати, складається враження, що нас двоє, тіло і я, і нам зовсім не самотньо, а кльово, бо ми розуміємо одне одного. А потім йдеш сама гуляти на вулицю і це так кльово, що йде дощ, все грохоче, а на тебе ллється вода літрами. І ти спочатку швидко йдеш, потім починаєш бігти, і в кінці ти вже не розумієш, чи ти біжиш, чи танцюєш на бігу. А головне, щоб коли ти виснажена і мокра прийдеш додому, головне, щоб там була людина, людина, з якою всим цим можна поділитися і вона тебе зрозуміє, але зазвичай зустрічаєш просто посмішку, якою дорослі дивляться на дитячі забави.
Коли треба бігти на роботу чи на навчання, а тебе затримує коханий, і в його обіймах так тепло і затишно, як ніколи, і ти вирішуєш трохи затриматися і, поки ти ще не втекла з дому, це так приємно і рахуєш секунди, і тут роздається дзвінок, думаєш, фак, від мене вже чогось хочуть, береш трубку, а тобі кажуть, що сьогодні замість тебе вийде на роботу Аня чи Іра, чи староста відпросив нас від пари дискурс аналізу, а Жолткєвич на другу пару не прийде. І ти просто лягаєш та вирубаєшся.
Коли читаєш його думки або наперед продумуєш якусь важливу дрібницю, яку він не помічає і він дивиться на тебе як на половинку, справжню половинку.
Коли гуляєш з нею десь, де ніколи і не бував і можна базікати про все, що завгодно, а потім зайти кудись, де є річка або озеро і веселитися, коли на шляху трапляється яблуня, вся у гарненьких яблуках і ви об'їдаєтеся ними, і набираєте повні рюкзаки, кармани і несете, як справжні мисливці додому
Коли є друг, а не друзі.
комментарии: 1
понравилось!
вверх^
к полной версии
Вкрала
03-01-2010 15:06
Сайт года:
http://wikipedia.org/
Знакомства года: Наташа Селезень ^_^
Фильм года: серіали і щось таке, що я не запам'ятала
Газета года: якась хня про Яценюка (не повірите, я їх використовую усюди! Закінчився туалетний папір - ось тобі, купила сельодку - все під рукою, навіть вікна ними мию!)
Блюдо года: Нагетси
Напитки года: вода "Роганська"
Ощущение года: 1) відчуття польоту 2) ревність
Язык года: українська, англійська
Экстрим года: блефувати у сліпу
Концерт года: Наташа Селезень, Шешори, Гамлет
Интересы года: складно
Мечта года: навчитися думати
Город года: Вінниця, Харків
Места года: робота, Альонкина квартира, ася, місце, яке я називаю Горизонтом для зручності, але по суті воно ним не є
Улицы года: Московський проспект, Тракторобудівників, Блюхєра, провулок Театральний, Київське Шосе
Поездка года: Полтава, Шешори
Традиция года: ставання елементом кола
Разочарование года: всі не такі, якими я їх уявляла
Человечища года: Наташа Селезень
Друзья года: Валік, Ед, Альонка, Макс
Пожелание года: думати, і побільше, а ще вчитися
Препод года: Гуторов
Вопрос года: Як обійти цю хуйню
Погода года: Волога
Цвета года: зелений, бузковий, помаранчевий, червоний
Время суток/ года: ніч, коли хочеться спати, але тримає людина, що сидить і спілкується з тобою протягом неї просто так, одинокий незрозумілий ранок, осінь.
Одежда года: хм, якась дивна і не підходяща мені.
Подарок года: ласти! і парафіновий слон
Кафе года: Жуль Верн, Коні, Аркада
Фраза года: фак і чорт
Самые яркие воспоминания года: Гриби, Буг; декан мехмату; ммм незрозуміле коло; пити чай з Селезень; спілкуватися ночами в асьці; фейєрверк перед ЕК.
Музыка года: Селезень, Пілот, Muse, Weezer та інша американська панкуха і інді
Запись года в дневнике: Єдина, що сподобалася
Потери года: здоров'я
Шок года: хз
Изменение года: Дім, поява днєва, мова
Самый ужасный день года: от саме тоді, коли виникло бажання вперше
комментарии: 0
понравилось!
вверх^
к полной версии
Без заголовка
26-12-2009 12:20
"Жизнь казалась успешной, а потому не требовала ответа на вопрос о своей цели. Но иногда, вечерами, после просмотра ночных теленовостей, уже укладываясь спать, когда он спрашивал себя, все ли из запланированного сделано, его вдруг посещала мысль, которая потом долго не давала уснуть. Ему начинало казаться, что все, чем был наполнен день, была лишь никчемная суета и бегство от самого себя. Долго ворочаясь и безуспешно пытаясь заснуть, он так и не мог избавиться от беспокоящей, словно зубная боль, надоедливой мысли. Его мучило ощущение, будто живет он чужой жизнью, и, пытаясь добиться успеха, всего лишь следует проторенной другими дорогой. Он гнал от себя эти мысли, желая поскорее вновь окунуться в бесконечную череду дел и звонков, выступлений и встреч. Однако забыться не удавалось. Когда же сознание ложности выбранного пути, чуждости пройденного и ненужности достигнутого становилось невыносимым, он вставал, выпивал снотворное и забывался под тяжким прессом продолжающих мучить сновидений. Бежать было некуда, и всю ночь его неотступно преследовали кошмары. Наутро он просыпался будто с похмелья, и сразу же окунался с головой в спасительную череду заранее спланированных дел. Так он жил, растворяя в повседневной суете продолжающие его мучить сомнения и находя оправдание такому существованию в необходимости работать по двенадцать часов в сутки, чтобы заработать деньги для семьи. Когда же в глубине души раздавался голос, говорящий, что живешь ты не так и должен жить иначе, он заглушал его или делами по дому, или пьянящим весельем. Голос стихал, и на смену ему приходила безудержная тоска, а ощущение самообмана еще долго не проходило. Быть может, этот самообман и была вся его жизнь? Думать об этом он не любил, поскольку не находил ответа, но еще более опасался утратить привычный оптимизм и веру в себя. Так жить было легче. Создавать же проблемы, которых было невпроворот, и росли они как снежный ком, он считал занятием глупым и недостойным умного человека."
“Ну да ладно. Все отлично. Все хорошо”
(с)
комментарии: 1
понравилось!
вверх^
к полной версии