Фильм Петра Мамонова «Пыль» - это эксперимент над зрителем, не менее жестокий, чем тот, которому подвергся главный герой Леша Сергеев.
Леша Сергеев – это Акакий Акакиевич Башмачкин из гоголевской «Шинели», вечный маленький человек, обретший маленькую убогую мечту и потерявший ее. И пусть вас не смущают внушительные габариты героя. Кто сказал, что маленький человек непременно должен быть субтильным?
В свои двадцать три года Леша не то чтобы уродлив. Он безобразен. Уродливый человек страшнее безобразного, но вроде бы куда меньше виноват. Безобразным Лешу сделали плохое общество, глупая бабушка и он сам. Идеал Леши убог, но, извините, каков уж герой, таков и его идеал. Акакию Акакиевичу тоже не Эльдорадо и райские кущи мерещились, а его собственный материальный предел – шинель как символ вершины чиновного муравейника.
Внешне рыхлый, заторможенный Леша скорее напоминает другого героя из русской классики – Обломова. Как и Обломову, ему дали немножко побыть не собой, а героем из сказки, и это убило в нем все жизненные соки окончательно. Отныне вся жизнь превратилась в бессмысленную гонку и за своей тенью и за той волшебной комнатой, в которой из уродов делают звезд Голливуда.
Для отца русского андеграунда Мамонова шокировать зрителя не ново. Поражает другое. За все два часа, которые длится «Пыль», мы ни разу не видим сцен насилия, не видим льющейся крови, выстрелов, трупов, наркоманов и проституток. Здесь нет ничего, что изобильно есть в нынешнем чернушном кинематографе. Но мрачность при этом беспросветная. Мамонов решил показать нам нас, но гораздо страшнее, чем мы есть на самом деле. В некоторых эпизодах он даже использует эффект кривых зеркал, изменяя своим персонажам лица, придавая этим лицам форму груши. Ржущие и жрущие, пьющие и рыгающие клубные вышибалы, бессмысленно покатывающиеся девки-мочалки в такси, сально хихикающие продавщицы секонд-хэнда. Все это – наша родина, говорит Мамонов с экрана.
Алеша Сергеев становится в картине «Пыль» воплощением абсолютной никчемности, но и олицетворением беззащитности. Алеша кажется даже умственно отсталым, так он заторможен и немногословен. Уродливо толстый и уже начинающий лысеть в свои двадцать три года, этот герой выглядит на все сорок и проводит свои чудовищные по пустоте и однообразию дни в обществе, приближающемся к кошмару. Назойливая и глупая наседка-бабушка; безликие работники цеха, вяло штампующие никому не нужные пластмассовые пистолетики; трусливо потеющий директор игрушечной фабрики; набегами приходящий пожрать приятель-фрик. Вот круг Лешиного общения. Собственно, фрик в фильме Мамонова не только этот друг-пружинка, расхлябанный и неврастеничный, но и вообще все, кто встречается герою на его пути.
Бедняга обречен на убогое и безнадежное существование в мире тотального ужаса. Ужас – это ведь не обязательно триллер или мистический ужастик типа «Дозоров». Это по-нашему еще и треш, причем треш не американский, бёртоновский – с желтенькими домиками и зелененькими крышами, – а наш отечественный, с заплеванными подворотнями, вихляющимися придурками, врачами-сектантами и агентами ФСБ, говорящими деревянными голосами.
Агенты ФСБ – единственная условность в фильме Мамонова. Они нужны лишь для того, чтобы втравить беднягу в эксперимент, скорее психологический, нежели физический. На первый взгляд, его даже не назовешь бесчеловечным, он ведь не повредил Лешиному здоровью. Но наш герой и те трое, которые вместе с ним ожидают эксперимента в коридоре, словно отобраны специально для того, чтобы над ними поиздеваться: все они – дно общества, уродливые и жалкие, неуравновешенные и беспомощные. Герой подходит агентам по всем параметрам – он зауряден, безобиден и безответен, ничем серьезным не болен, и даже имя у него среднестатистическое – Алексей Сергеев.
Сергееву делают укол, и на несколько мгновений он становится почти Шварценеггером – мускулистым самцом с пронзительным взглядом. Эксперимент длится всего минуту, но Леше хватает и этого. С той минуты он становится сам не свой – во всех парнях на улице ему видится мускулистый самец – мечта девчонок, а темная комната и даже некомфортабельный фээсбэшный подвал превращаются в предел мечтаний героя. Апатичный и унылый покой в жизни Леши закончился, наступает пора апатично-агрессивного амока в погоне за чудом.
Впрочем, ощущения полного абсурда и маразматической бессмысленности окружающего не покидает зрителя с первой до последней минуты – то есть еще до злополучного эксперимента. Секонд-хенд (Мамонов снимал известный магазин «Фрик-фрак» у метро «Октябрьская») изображен до того жутким и помоечным, что это выглядит утрировкой. Продавщицы в нем исключительно хамки. Купленная бабушкой майка с огромным котенком на груди делает Лешу еще более безобразным и нелепым. Бабушка вызывающе некрасива, нудна и тупа; даже пластмассовые пистолетики, которые Леша лепит днем, и картонные аэропланы, которые он клеит ночью, это квинтэссенция безобразия, потому что этим вещам невозможно найти применение. Мусор – люди
Читать далее...