Нужно завести себе кнопок зелено-красных. Подумал куда нужно, нажал кнопку, какую требуется, и хорошо. Особая прелесть кнопок будет в том, что они должны быть крайне стремительного действия, просто как яд кураре. Потому что иногда томит одну кнопку неделями нажимать. Плющишь ее, плющишь, а она толь заела, толь просто из вредности такая. Хоть стучи по ней, хоть уговаривай ее, все равно еле-еле поддается.
Отвечать кнопки будут за следующие штуки:
[показать] [показать] Скучательная кнопка. Ну, это самая главная кнопка, тут все понятно. Клац – и не скучаешь. Лучше б ей иметь три положения: «вкл», «выкл» и «немножко вкл», потому что иногда чуток поскучать приятно.
[показать] [показать] Привязывательно-отвязывательная кнопка. Действовать должна в обе стороны, чтоб можно было не ток собственную привязанность выключить, а и чужую тоже. В общем, тоже крайне необходимая кнопка. Хотя и не такая, как предыдущая. Первую если выключить, то эту и стерпеть можно.
[показать] [показать] Очень полезная кнопка «меня нет, я немножко умерло». Использовать ее нужно пореже, потому что она каким-то странным образом влияет на чужие скучательные кнопки, переводит их в положение «вкл». Кому ж приятно. Поэтому использовать ток в случае войны или еще какой холерной малярии. И недолго.
[показать] [показать] Кнопка «и чё?». Высокотехничная самонаводящяяся кнопка с узконаправленным действием. Работать должна на полуавтомате, срабатывая на мое желание втолковать кому-то, кому и нафик не надо ничего втолковывать. Тебе тираду с претензией, а ты кнопку эту — клац. Тебе опять, а ты снова.
[показать] [показать] Кнопка «все будет хорошо». Тут все ясно. «Вкл» ее, и спичек под нее напихать, чтоб не выключалась.
Да в каждом, в каждом. В нас — мистер Хайд, в девачках — леди Макбет Мценского уезда. Далеко ли запрятан или на поверхности, злобный ли, подлый ли, трусливый. Какой-то да есть. И сдается мне, что хорошо, если запрятан не так уж далеко. Сидя в потаённых казематах личности, не показывая нос наружу, он еще больше обозлится. И случись Хайду наружу выглянуть (а рано или поздно выглянет, пусть и на минутку) он хорошенько отомстит за каждый лишний месяц, проведенный в неволе. А за камеру-одиночку отомстит во сто крат.
[350x233] Поэтому, не нужно его держать без свежего воздуха и свежего общества. С ним нужно договариваться, непременно помня, что он рецидивист и на путь исправления не станет никогда. Договорился, выгулял, загнал обратно. А дальше пусть доктор Джекил расхлебывает, чего он там снаружи нагулял. И чем чаще гулять, тем меньше разрушений.
Казалось бы, тогда его можно и вообще выпустить. Он будет все время на воле и копиться в нем ничего не будет. Хуже консервной банки, привязанной к кошачьему хвосту, или разбитого окна у соседки-пенсионерки не пойдет. Ан нет, вспоминаем классику. Он просто вытеснит своего антипода. Ведь тот априори слабее. Вытеснит при помощи окружающих, кстати.
Первыми начнут нос воротить они. От дурного настроения, злых шуток, перекошенного лица. А каждый Хайд от всего этого толстеет. Д-р Джекил же, который питается по большей части хорошим к нему отношением, юмором и прочими положительными штукаме, начнет потихоньку умирать.
Поэтому, прописываем мистеру Хайду регулярный выход в свет, но никакой свободы.
Доктору Джекилу ничего не прописываем, он на самообеспечении. «Подохнет – крест поставим каменный».
Но вот люде. Не могу определиться как мне воспринимать то, что один из этих персонажей им нравится, а другой ну просто совсем нет. Я-то люблю их обоих. И этого зловредного тоже. И неприятие его даже в умеренных количествах (в неумеренных – я б его и сам удавил), воспринимается, как неприятие меня, уже без всяких там внутриличностных сегрегаций.
С другой же стороны (ну вот опять, хоть бы раз было только с одной) я же тоже Джекила в людях люблю больше. Иногда, только его. Хотя, там где я люблю в людях только его, я в общем отношусь к человеку без особого интереса, так сказать «снимаю сливки». Как-то это… Нужно пересмотреть свое отношение к темным сторонам других, видимо. Хочу ли я… Могу ли я… Манголия… Судан.
А убивать я его не стал бы, даже если б смог. Ы!
По небу летят утки.
Летит уголком стая.
Мне хочется к ним жутко.
Они же на Юг, знаю.
Они зимовать будут
В каком-нибудь там Чаде,
А я тут бумаг груду
Лопачу жратвы ради.
Их будут кормить дети,
Им будут махать руки,
Им солнце всегда светит.
Я к уткам хочу, суки!
Я к уткам хочу, гады!
Чтоб стала мечта былью!
Свободы хочу ради!
И чтоб за спиной крылья!
И чтоб вместо ног лапки,
И чтобы как все крякать
И чтоб не нужны тапки,
И чтоб нипочём слякоть!
И чтобы моя Нюся
(Она, как и я, утка)
Ушла б от меня к гусю,
А я бы страдал жутко.
И чтоб я летел, плача
В красивейший день, летом
И тут бы в меня, значит,
Предательски, влет, дуплетом.
Мой трупик несет Бобик,
Хозяин его хвалит,
Утятница мой гробик,
Стакан до краев налит.
В живот насуют яблок
И салом натрут шкурку
А после сожрут, падлы,
А после споют «Мурку»:
А после еще песню
Про то, как «летят утки».
Я так не хочу. Честно.
Мне даже чуть-чуть жутко.
Я лучше куплю водку,
Я лучше попью сутки,
Я знаю теперь четко:
Не надо мне быть уткой!
Голова с утра пуста, будто только родилась. Организьм при этом совсем не только родился. Он уже давно. Кхе-кхе…
Даже чет хорошее сделать хочется. Немного. Немного хочется и совсем немного хорошее. Имею я право на великодушный поступок. Никому не нахамлю целых два часа, пока буду отсыпаться. Или три? Не, я не Гудвин, чтоб такое щасте вокруг себя сеять. А то начнется, сначала три часа не хами, потом котиков с голубяме полюби. А там и старушек сухоногих через улицу переводи. А эти молча не ходют, они разговоры бают при этом.
Куда интереснее, когда они меж собой. У меня тут в подъезде старушечий рай. Две есть ну таки прелестницы. Одна худая, как моща, мордочка сухонькая, попец сухонький, мозжик совсем сухонький, с грецкий орех. И ненависть размером с дирижабль «Гинденбург».
[показать] Она повыше живет, зовут ее «таварищ ифрейтор». Всегда в пути. В какое бы время я не открыл дверь, товарищ ефрейтор идет. Либо вниз по лестнице, либо вверх. Долго стоять почему-то не может. Минутку-другую и опять идет. Когда идет, жутко ругается с перилами. Просто больше никого нет. Со мной, к примеру, не поругаешься, она когда-то пробовала. Я не могу долго не хамить, если со мной ругаются. А хамлю я лучше, чем она ругается. Поэтому, вот так.
Из-за такой тяжелой жизни она просто звереет, когда видит перила. Они слабее ее, ответить не могут, она их за это сухонькой лапкой «цап», они в ответ тихонько «хрусь», а товариш ифрейтор на всю лестницу:
- Ах ты ж скотыно такое! Шоб тэбя, падло, совсем скучывряжыло, сколько ж ты мне будешь жизнь портить. Шоб тоби твои диты на гроб плювалы.
Перила подавленно скрипят, а товариш ифрейтор победоносно оглядывается.
Путь нелегкий, и вниз эта колючка скатывается уже порядком на взводе, лапке трясутся от ненависти к перилам, а тут новый классовый враг – дверь! И все, начинается Взятие Зимних дверей. Дверь железная, она лязгает и огрызается, она и в нос треснуть может, если к ней без уважения. Таварищ ифрейтор постепенно переходит на мат. Матом эту дверь она наверняка бы вынудила открыться, потом сплясала на ней джигу и пошла бы обратно вверх. Там ее как раз квартирная дверь заждалась. Пока ифрейтор был в походе, квартирная дверь совсем от рук отбилась, стервь такая. Шомпола по ней плачуть. И так всегда — вечный бой и вечная победа.
Но как в любой ривалюции, в борьбу должна вмешаться третья сила. Под фоновое нарастающее «боооже, подъезд храни» на первый этаж выплывает силуэт упитанной бабки. Полная противоположность первой во всем, кроме возраста. От щек, в которых можно спрятать с полмешка овса, до зада, на который вполне можно сесть, повернувшись к ней спиной и весь день кататься. Бабко это в звании гинирала от кавалерии. Взгляд у ней суровый и стремительный, полный зашиворот самоотверженности, а в руке шашка-конь с резиновым набалдашником. Когда бабка шашкой не машет, то шашка в коня превращается, как сказочная сивко-бурка.
И вот она [тыгыдым-тыгыдым] спешивается возле товарища ифрейтора и шашкой ей в лицо значится:
- Ты нашо його ото ломаешь? Ты ото його
Как-то по молодости лет развлекался – разговаривал какую-нить девачку на предмет. Если оказывалась порядочным скептиком, долго спорил, из антиресу став на позицию эзотерическую, отстаивая точку зрения что душа есть, и жизнь после смерти непременно существует. Никогда не мог уговорить, конечно же.
После этого предлагал поставить капельку крови на составленный заранее договорчик о передаче души в мою бессрочную собственность. Ей же все равно, если у нее души нет. Думаете, хоть кто-то согласился? Ага, щаз. Весь юный задор и принципиальность тут же скукоживались.
Да, она должна быть и мне нравиться.
По просьбам зрителей и для вящего освещения вопроса, всплывшего в диалоге с 
olgo.
[показать] Инструкция N…
Объект для увлекательного занюхивания должен соответствовать следующим критериям.
- Он должен быть живой. Мертвый объект пахнет, обычно, не совсем очень. Даже в первые минуты омертвения. Особенно, если перед этим его пытали.
- Объект должен быть противоположного пола, если сам нюхач со своим полом находится в полном душевном согласии.
- Объект должен находиться в репродуктивном возрастном периоде. В противном случае занюхивание будет ложным, и вас могут удалить с ринга.
- Предпочтительно удалить с объекта посторонние нюхательные включения, как-то парфюм объекта, парфюм близких объекту объектов, противоположного объекту пола.
- Если объект чрезмерно загрязнен, его нужно постирать. При этом нужно обратить внимание, чтобы объект после стирки продолжал соответствовать пункту 1 данного руководства.
- Объект для занюхивания не должен вызывать у вас отрицательных эмоций, а очень даже наоборот – живой интерес.
- Не нужно нюхать родственников, детей или домашних питомцев. Даже если они подходят по всем параметрам. Они все равно будут пахнуть чуть иначе.
При строгом соблюдении вышеизложенного, при занюхивании наблюдается приятное душевное брожение, шампанские пузырики внизу живота и легкое кружение в голове.
Процесс, следующий за занюхиванием, слегка выходит за рамки данного поста.
Меня никогда до смерти не собьет машина. Я это знаю. Откуда такие вещи можно знать – не знаю, но знаю, что машина – никогда. Еще мне не грозит авиакатастрофа, например. Я вообще откуда-то очень хорошо представляю, какова вероятность того или иного исхода у себя любимого. Вот, к примеру, шансов погибнуть от какого-то глобального катаклизьма не больше 2—3%. Не потому, что они не так уж и часты, а потому что в моей вероятности им отведено невероятно мало места. Просто это не возникает у меня в представлении, а значит этого и не будет. Ап-ап. Смеяться лучше потом.
Знаю, что самая большая вероятность – утонуть. Я не боюсь воды. Так что потаенные страхи здесь не играют рояли. Еще велика вероятность падения с высоты. Высоту я и правда очень не люблю. Особенно такую, с которой я могу четко представить падение. Посему – если меня и стукнет оземь, то определенно с чего-то, что твердо и относительно невысоко на ней стоит. С крыши могу, а с самолета нет. И с моста низковато. Посему с моста в cвое время прыгал с удовольствием. Один раз захотелось почувствовать себя птичкой малого калибре. Расставил руки в стороны. Когда вылез, по всей плоскости касания с водой расползались здоровенные синяки. Птичка-синичка вышла.
Я не умру от рака. По крайней мере, в обозримом будущем. Есть люди, для которых это так же вероятно, как для меня утонуть. Этот страх их просто съедает. Слово «рак» у них вызывает трепетание предсердий. Я таких знавал и любил спрашивать гробовым голосом: «Каким раком умереть хочешь, презренное земное существо???» Удивлялись. Но никогда не знали, каким именно.
Иногда обидно, что меня точно минует пуля. Вот нож очень может найти, а пуля – шыш. А я люблю пули. Если бы завел улей, то населил бы его не пчелами, а пулями. Пусть себе жужжат там, летают и кровушку собирают. Все пробовали мед с растений, а мед из жывых организмов – никто.
Еще я точно знаю, что смерть не будет быстрой и приятной. Спокойно уснуть и не проснуться слонику не светит.
А еще мне совершенно плевать на выражения «не показывай на себе» и «не говори такого». Я ж говорю и показываю, потому что точно знаю, что мне за это ничего не будет. А если бы нет, то оно конечно ж…
[показать] Не мы играем роли, роли играют нас. Я не о тех ролях, которыми люди вечно недовольны, которые всеми осуждаются и всеми же играются. Лицемерные роли благополучных супругов, ответственных работников, добрых соседей, любящих детей и родителей. Это – так, пшонка, давно забил. А если придется, то буду играть со спокойной совестью, пока мне это нужно или хочется. Надоест – перестану.
Я о тех ролях, что идут почти рядом с нашими желаниями. Почти. Как две сумасшедшие линии, которые регулярно пересекаются, но никогда не сливаются в одну. О ролях, которыми мы живем, и которые живут нами.
Вот взять роль любви. Любовь не статична. Она меняется, как рисунок волн на море. Сейчас торнадо, через пятнадцать минут легкая рябь. Даже когда стоит обычный нетревожный бриз, то линии пены, цвет воды, рисунок камней на дне меняются ежесекундно. Вечное движение.
При этом вопрос «Ты меня любишь, дарагой?» может быть задан в абсолютно любой момент этого движения. Даже в момент, когда погоды на море стоят безветренные. И отвечать нужно, поверьте. И отвечать не как-то, а правильно. Нужно это не только стороне вопрошающей, но и отвечающей. Потому что в собственной любви сомневаться нельзя. Если ты в ней начал сомневаться только сегодня, значит что-то не в порядке уже давно. Поэтому, отвечаешь. Что положено, то и отвечаешь.
Так роль играет тебя.
Или вот пусть женатый я человек. Сидю планктоном на работе, рисую график припудривания ушей заказчика. Тщательно так. А тут коллега любопытствует, у него развод как раз, ему о бабах надо:
- Вась, а ты жену свою сильно любишь иль так?..
- Йопт, Петруха, канеш сильно…Детей наших видал? Вооот, понимать должон!
И задумался. Ток на треть секунды. Но уже понял, что ни шыша ты ее в данный момент не любишь. Ты сейчас любишь, чтоб коллега Педя умолк и дал тебе дорисовать график. А потом ты любишь флакон пива по дороге домой. А вот потом ты уже слегка начнешь любить жену, она как раз должна приготовить ужин, который после пива был бы неплох Нет, не потому что именно ужин, не в этом дело. А потому что сама жена уже появилась в твоей обозримой реальности, а ты же ее действительно-то совсем по-честному любишь… Но только вот не совсем сейчас. Но говоришь ты Пете совсем не это.
И роль опять играет тебя.
Но ведь бывают же моменты? Бывают, да. Нежности, упоение, постель, горячие тела. «Милая принести тебе водички? Что ты, дорогой, я сама! Тебе холодной или не очень? Вот она любовь, вот! Эх, эх, вот-вот. Божеж, как же я ее люблю! Так же люблю! Вот еще немного люблю-люблю… люблю-люблю-люблю… Хорошо-то как… Ух… Фсе. Курить и спать.
Но почему… почему, когда у нас заканчиваются силы, у них
[показать]Этой девушке почти удается дать мне то, что для меня, наивысшее наслаждение и первейшая цель, из тех, что можно получить, не вываливаясь за рамки действительности, – состояние благостного покоя. Когда я слышу ее голос, интонации, когда она рассказывает что-то, я нахожусь не совсем здесь, в привычном «вокруг». При этом я не впадаю в прострацию, все слышу, все помню и мне любопытно, что будет дальше. Когда она прекращает говорить, мне нужна секунда-другая для восстановления привычного равновесия между мной и «вокруг», это непривычно.
Попал он мне, наконец, в руке. Просмотрел с десяток серий порядком доставляет. Очень такой с точки зрения персонаж. Мозг его так умен, что диву даешься, как он может вместиться в человеческом черепе.
Будь я доктором Хаусом, я бы незамедлительно собрал консилиум и выдвинул на обсуждение вопрос «Где доктор Хаус хранит самую рациональную часть своего мозга?» За четыре минуты психического штурма я бы подопустил нерадивых коллег, пройдясь по теме вороватых негров, недалеких мажоров и чуть более недалеких красотулечек в белых халатах. Затем я бы мысленно скомандовал камере взять меня наивыгоднейшим ракурсом и…
Сценарий…
— А когда ты у себя на заправке бензин ослиной мочой разбавлял, не был паршивым?
— То бензин, а то — дети!
Надоели эти загадки, фотки и прочие тексты, которые я сюда кидаю. Давно не ел себя и изрядно проголодался. Натягиваю слюнявчик и с улыбкой отрезаю кусок окорока (или шрир ахори, кто не ест свинину)… Маленькой такой, аккуратненький кровоточащий кусочек. К хорошей еде – хороший разговор. Ни о чем, как и полагается за обедом. Угощайтесь.
- Школоте не понять…
- Мне 15 лет, я школота, но я все понимаю, словом «школота» вы нас обижаете и все такое разное.
- Уважаемые школьники, когда кто-то пишет, что вам не понять, это не значит, что вы тупые придурки. Это значит, что вам не понять.
И вам действительно не понять.
Как и нам многого не понять.
Например, стариков.
Хоть нам и кажется, что это очень просто.
Почти ©
Пошел сегодня клацать. Клацать нечего, все уныло. Нашел кота (или кошку, поди пойми). Гадский кот, не хотел позировать. Я ему – сиди, а он об ноге трется. Только кошачьи блохи мне помогли. Кот сел с ними чесаться, а я его клац. Получилась вот така фигня.
Гуглил чего-то… Смотрю – тема блогов. Близкая ведь тема. И куски текста. «Пост без фарисейства»… Ну, ладно, без, так без. «Посты для человека очень полезны» - кто ж поспорит, сплошные витамины в каждом блоге. Но когда увидел, что «пост — это в первую очередь отказ от духовных наслаждений, ….» полез не соглашаться.
А оказывается. Оказывается, я совсем забыл, что в жизни есть и другие посты. Интернет перфоратором высверливает привычные вещи.
upd: И чего-то Пасху захотелось… Классная все же штука, очень уютная и с пирогами.
Как же хочется снова испытать те иллюзии, которые были когда-то. Кажется, отдал бы все, и опыт и понимание, к которому шел, как полоумный, не один год. И толку с того понимания. Поднял кто-то руку до плеча, я знаю, что скорее всего по этой либо этой причине. Точно знаю, что вот не по этой или той. Слово хорошее сказали, а тут же щелк-щелк, все «почему сказали» в голове крупно распечатало и маленьким списком «почему нет». Я не хочу, а оно печатает. Как-то же люди радуются хорошему и не пухнут от этого.
Книги по пепсикологии читать боюсь. Недавно наткнулся на одну просто совершенно случайно. Продиагоналил ее и тут же давай всех, кого знаю или знал, под прочитанное укладывать. Такое увлекательное занятие психологические лекала эти. Уложил, подобрал, примерил, подогнал. Да, кое-что понятнее стало. И что мне это дало… Ничего ведь. Может когда-нибудь произойдет качественный скачок, все станет понятно и сделать с этим знанием что-то будет можно.
Я и сейчас могу, в общем. Ниточек куча, сиди дергай за них, люди ножками-ручками дрыгать будут. Ток дергать нужно правильно. Вот за эту ниточку нужно дергать улыбаясь, даже если не хочется. А за эту только с яростным лицом, даже если у меня сейчас релакс.
Получается, что я дергаю их, а кто-то непонятный – меня. Да и не хочу, чтоб те, кто мне важен, чет делали, потому что я их надергал. А кто не важен – пусть хоть в конвульсиях бьется. Да и вообще, меня б кто подергал в нужну сторону.
Творчество душевнобольных. Часть изобразительная.
В моем понимании, это зачастую единственная форма, в которой душевнобольные могут выразить себя. Эдакий мостик, который может вызвать искренний интерес человека здорового. Ведь слушать их довольно утомительно. Выискать мысль в потоке слов, поймать эмоцию в огрызках мыслей – сложно.
Начну с того, как они изображают какие-то отдельные понятия и явления.
Оказывается, у нас в стране сегодня праздник. Называется он Голодомор. Это такое слово, которое означает «голод», но говорить «голод» нельзя, потому что получится как у рюсских, а мы не как у рюсских, мы как у украинских. Всех вятаю, любедрузе. Пойду в честь этого наверну бутербродов и гопаком станцую гимн украины.