а это так сладко - острозаточенными ногтями по его нежной коже, по каждому позвонку... когда он чувствует ток, а ты - бабочек в животе... когда твои губы с его губами совпадают как пазлы в мозаике... когда тепло по телу, а мурашки по коже - те самые мурашки, которые никогда не врут... и пот каплями с его лба, и ты выдыхаешь, а вдохнуть забываешь... а он тебе - губы в губы - глоток кислорода, и вот так внезапно ты его за это уже почти-почти любишь...
а потом всё как по нотам. по сценарию с незначительными поправками. и поэтому это уже неинтересно, или интересно, но не так.
а потом он снова целует, и кажется,что в это мгновение ближе его у тебя просто нет.
а потом он засыпает. не ты у него на плече, а он на твоей груди... а ты тихо лежишь, дышишь запахом его волос и ждёшь, когда дыхание его станет еле слышным... утро смотрит в окна, а ты встаёшь и уходишь, чтобы через пару часов, когда в окна уже будет смотреть солнце, разбудить его сладким поцелуем...
и это не любовь... никакая не любовь... это просто двое в порыве страстной нежности. и об этом можно бесконечно говорить... или бесконечно чувствовать...
(с)
[699x689]
Семейный велосипед со швейной машинкой (США, 1939)
Счастье все хнычет, перед окном маячит,
Хочет войти и плачет, чет или нечет.
Память меня совсем ничему не учит.
Время совсем не лечит.
© Вера Полозкова
Если пить - то сейчас, если думать - то крайне редко,
Избегая счастливых, мамы и темноты.
Для чего мне все эти люди, детка,
Если ни один всё равно не ты.
© Вера Полозкова
я когда-нибудь найду тебе девочку. высокую стройную блядь с грудью не меньше 3-го.
приведу её к тебе и в последний раз коснусь твоей кожи. ожогами на память.
поставлю её напротив тебя такую фарфоровую и румяную. с такими холодными руками.
и буду смотреть как она по каплям забирает тебя себе.
буду смотреть как она будет плеваться твоей спермой и давиться твоими губами
а отойдя от тебя дальше
и как ты будешь рассыпаться болью на грязном асфальте.
я вчера предала тебя. пришла домой в 5. поспала 2 часа
и всё утро замазывала шею тональным кремом
его звали асман. и его взгляд был на_сквозь.
© абонент_недоступен
Это последний раз, когда ты попался
В текст, и сидишь смеешься тут между строк.
Сколько тебя высасывает из пальца –
И никого, кто был бы с тобою строг.
Смотрят, прищурясь, думают – something’s wrong here:
В нем же зашкалит радостью бытия;
Скольким еще дышать тобой, плавить бронхи,
И никому – любить тебя так, как я.
День мерить от тебя до тебя, смерзаться
В столб соляной, прощаясь; аукать тьму.
Скольким еще баюкать тебя, мерзавца.
А колыбельных петь таких – никому.
Челку ерошить, ворот ровнять, как сыну.
Знать, как ты льнешь и ластишься, разозлив.
Скольким еще искать от тебя вакцину –
И только мне ее продавать в розлив.
Видишь – после тебя остается пустошь
В каждой глазнице, и наступает тишь.
«Я-то все жду, когда ты меня отпустишь.
Я-то все жду, когда ты меня простишь».
(c) Вера Полозкова