Николай Амосов:«Мне, в общем, наплевать на смерть!»
00:00, 20 декабря 2009 добавить комментарий
Разговор с Николаем Михайловичем Амосовым запомнился мне по двум причинам. Во-первых, мне удалось, наконец, преодолеть в себе некоторую робость и внутренний зажим по отношению к этому великому хирургу и чудесному человеку. И не потому робел, что он был директором Института сердечнососудистой хирургии, профессором, академиком, лауреатом Ленинской премии, Героем Социалистического Труда. Не потому.
Фото: Униан
Просто впервые я снимал Амосова еще в далеком 1974-м, и хорошо помнил все эти леденящие душу предупреждения сотрудников о его крутом нраве, требовательности и бескомпромиссности в работе. Да я и сам видел, как во время очередной операции на сердце он кричал и в ярости бросал об кафельный пол не тот или не вовремя поданный ему хирургический инструмент. Зрелище, я вам скажу, не для слабонервных!.. Его боялись ужасно! Но в то же время безумно любили и столь же безумно им гордились. Больные, кстати, тоже.
И вторая. Когда мы, после интервью, уже шли с ним из больницы на выход, он, со своим характерным волжским оканьем, сказал мне: «А вы знаете, Анатолий Давидович, мне с вами было интересно!..»
Его уже семь лет нет с нами. Зато его рецепты и наблюдения, высказанные в интервью 10 лет назад, и сегодня важны и актуальны.
Николай Михайлович, в своей книге вы пишете, что люди различаются между собой по способности переносить напряжение…
Это главное, главный параметр. Главное отличие людей – по способности напрягаться. А уж потом идут главные потребности: у одного лидерство – вот, будет вождь, у другого собственность – будет стяжатель, третий любопытный – будет ученый. А четвертый – альтруист, самая редкая среди лидеров квалификация, так сказать. (Смеется.) Из него будет герой!
Герой из альтруистов?
Да! Из альтруистов – герой. Не герой в буквальном смысле – что он дерется, а это создатель идеологии, создатель религии. Вот такого масштаба.
А что делать остальным? Слабым личностям?
Слабым личностям остается только подражать и работать! Что им остается?
Может можно как-то подкорректировать?
Да, воспитанием. Воспитанием.
А можно ли так сказать, что вот та социалистическая модель, в которой мы с вами в ХХ веке жили, массу усилий направила на то, чтобы укрепить в человеке его биологическую потребность подчиняться и всячески подавляла потребность быть лидером?
Ну, социализм у нас примерно таким и был. Социализм требовал, в основном, подчинения. Инициатива не развивалась, инициатива была наказуема. Поэтому требовалось подчиняться. Считалось, что вот есть партия, а в партии есть Политбюро, элита, а в элите есть этот самый генсек. Вот и хватит того, что он генерирует идеи, а все остальные должны слушаться и подчиняться.
Я, наверное, сейчас упрощу до некоторой степени. Но выходит, что капитализм – это общество, более удобное для сильных личностей?
Несомненно.
А социализм – для слабых?
Несомненно. Когда-то давно, когда появлялись идеологии, было две гипотезы. Первая гипотеза была выдвинута слабыми – что все люди одинаковы. Действительно, все, все одинаковое.
Физиология?
Да! И, следовательно, идеология должна быть такая, что всем надо давать поровну. Вторая идеология говорила: извините, но работоспособность людей совершенно разная. Пусть каждый работает на своем поле и получает все, что заработает. Это породило капитализм.
И куда же нам сейчас со всем этим двигаться?
Мы переживаем революцию. Но я бы сравнил две революции – я еще застал кончик той революции, 1920-й, 1921-й, 1922 годы я еще помню более-менее хорошо. В той революции тоже было колоссальное падение! Все тоже развалилось. Экономический кризис. Партий было сначала много. Но там выдвинулись большевики, которые возглавили идею железной дисциплины. Там была власть, там были люди, которые не только верили в идею, но и могли исполнять ее. В теперешней революции ничего этого нет. Поэтому теперь вся революция, падение всего этого дела в пределах нашей страны – оно может затянуться надолго.
Но неужели другого пути, кроме вот той железной диктатуры, которую продемонстрировали большевики после 1917-го года, для выхода из кризиса у нас нет?
Чтобы революция могла быстро перейти в другую систему, нужна сильная власть. Без сильной власти быстро это перевести нельзя. Я не говорю, что у нас уже все потеряно и нам, кроме как возвращаться к коммунистам, больше никак нельзя. Мы, конечно, не вернемся к этому и возвращаться нам не нужно. Но и рассчитывать на быстрый эффект уже нельзя. Вот китайцы это переживают эволюционным путем. Эволюционно это произойдет и у нас.
Ну, что ж, будем ждать!.. Может, Америка нам поможет. Хотя нас всегда учили, что однополюсный мир – это обычная монополия, но только в мире мировой политики.
Правильно учили. Правильно.
И чтобы уравновесить и шансы, и возможности, и влияния разных стран, нужно иметь еще один центр, каким в свое время был Советский Союз.
Мы уже пережили этот двухполюсный мир. Мы
Читать далее...