Смотри же Боже! Твой народ,
Ещё быть может, верит, но не так,
Предусмотрительно оскалясь,
Уже не смотрит в небо,
Ему лишь нужен капитал,
Жестоким стал и мерзок,
Он от тупой войны устал,
Он, глядя на могилы застонал,
Стремясь освоить сущность жизни.
Он не стремится быть послушным,
Но хочет умереть святым,
Он кажется тусклым и скучным,
Он кажется неизлечимо больным…
1995г.
Ему при рожденьи обрезали крылья.
И мать, и отец – они были не против.
«Пусть будет как все»
«Да, пускай»
Порешили.
Они волновались немного, но, вроде,
Он рос совершенно нормальным ребенком:
Кормился, как следует, маминой грудью,
И пачкал, как все поначалу, пеленки –
Зародыш одной из бесчисленных судеб.
Он быстро взрослел, и однажды, под вечер,
Спросил, указав на неровные шрамы
(Спиной повернувшись, ткнув пальцем за плечи):
«Скажи мне, пожалуйста, что это, мама?»
Ответила мать: «Не волнуйся, сыночек,
Ты точно такой, как обычные люди»
Но он был умен, он читал между строчек,
Он очень хотел докопаться до сути.
Когда он всё понял (почуял, скорее),
Он плакал три дня от тоски и бессилья,
А после, пуская воздушного змея,
Шептал еле слышно: «Верните мне крылья»...
Он стал по ночам забираться на крышу,
Гулять, закрывая глаза, по карнизам.
Ему всё хотелось повыше, повыше...
Знакомые это считали капризом.
Он жадно смотрел на летящие [близко!]
В шальных небесах журавлиные стаи.
Потом он исчез. Но осталась записка:
«Прощайте. Не ждите. Люблю.
Улетаю...»
(с) Гаййй
Это ужасно и печально.Парень написал сочинение,а преподы ржут,разве они не видят,что парень написал про свою жизнь.Послушайте внимательно,лично я,это услышал!
Светлана Александровна Алексиевич.
Цинковые мальчики.
Аннотация:
Без этой книги, давно ставшей мировым бестселлером, уже невозможно представить себе ни историю афганской войны – войны ненужной и неправедной, ни историю последних лет советской власти, окончательно подорванной этой войной. Неизбывно горе матерей «цинковых мальчиков», понятно их желание знать правду о том, как и за что воевали и погибали в Афгане их сыновья. Но узнав эту правду, многие из них ужаснулись и отказались от нее. Книгу Светланы Алексиевич судили «за клевету» – самым настоящим судом, с прокурором, общественными обвинителями и «группами поддержки» во власти и в прессе. Материалы этого позорного процесса также включены в новую редакцию «Цинковых мальчиков».
Отрывок из книги:
Стреляли из гранатомёта. Я успел развернуть пулемёт, это меня спасло. Снаряд в грудь летел, а так – одну руку прошило, в другую – ушли все осколки. Помню: такое мягкое, приятное ощущение… И никакой боли… И крик где‑то надо мной: «Стреляй! Стреляй!» Нажимаю, а пулемёт молчит, потом смотрю – рука висит, все обгорело, только кисть осталась, а было чувство, что я пальцами нажимаю. Пальцев нет…
Сознание не потерял, выполз вместе со всеми из машины, мне наложили жгут. Надо идти, ступил два шага и упал. Потерял где‑то полтора литра крови. Слышу:
– Нас окружают…
Кто‑то сказал:
– Надо его бросить, а то все погибнем.
Я попросил:
– Застрелите меня…
Один парень сразу отошёл, второй автомат передёрнул, но медленно. А когда медленно, патрон может стать на перекос. И вот патрон стал на перекос, он автомат бросает:
– Не могу! На, сам…
Я подтянул автомат к себе, но одной рукой ничего не сделаешь.
Трахни меня, порви меня вклочья,
Моё тело жаждет любви,
Может выглядит это порочно,
Вынь ты семя моё изнутри.
Отлюби меня, сильно и мощно,
Намочи своим соком любви,
Трахни меня, это срочно,
Как же больно пылает в груди.
Разорви меня без остатка,
Так, чтоб судороги по телу пошли,
А душе стало больно, но сладко,
Боль в душе, когда секс без любви.
Неплохо быть мужчине одиноким,
Бардак в квартире, наплевать,
И может быть вполне жестоким,
Соседей на три буквы посылать.
Носки кидать по всей квартире,
И в туалете не смывать,
Торчать всю ночь в инетном мире,
Чтоб проституток на ночь снять.
По лестницам носиться голым,
И как придурошный орать,
Весёлым быть и быть суровым,
Он холостой, ему плевать.
Как я провела лето.
В 13 лет я была на редкость некрасивым ребенком: очень худой прыщавый червяк с большой головой и кривыми зубами. Моя мама меня стеснялась и весь пубертатный период старалась держать меня подальше от родных и знакомых, на все лето отправляла меня в пионерский лагерь. Пионерский лагерь состоял из бараков с детьми, домика администрации и четырех туалетов. Туалеты состояли из кирпичной будки, ямы, закрывающего эту яму деревянного настила с дырками и дерьма с хлоркой. Дерьмо с хлоркой воняли, поэтому туалеты предусмотрительно строили далеко от жилых помещений и обсаживали их кустами.
Девочки долгое время думали, что я мальчик. В общем, со мной не дружили. В ту роковую ночь полуночный понос стал моим единственным товарищем.
Поносил весь лагерь: зеленые фрукты, немытые руки повара и всякая дрянь, которое жрали пионеры с голодухи, делали свое дело. Дырки в туалете были обгажены расстроенными желудками четырехсот человек и девочки ходили в туалет парами: одна гадит, другая светит фонарем, чтоб первая не вляпалась в продукты распада предшественниц. Мне никто не хотел светить фонарем, поэтому в ту ночь я высирала солянку в гордом одиночестве; в тусклом свете фонаря были видны только очертания, и, сидя над дырой, я смирилась с тем, что уже вляпалась в чье-то скользкое дерьмо. Неожиданно какая-то тень метнулась прямо на меня, я заорала, резко дернула неустойчивым туловищем, ноги проехались по чьему-то поносу и я вошла в очко как хорошо смазанная гильза. Черт! Летучая мышь загнала меня по пояс в кучу дерьма, над головой смутно виднелась очко, если кто-нибудь сейчас придет гадить, то положение мое ухудшится. Надо выбираться!
Через полчаса, пыхтя и шепотом ругаясь матом, я дотянулась до очка руками: это, блин, было сложно... все твердые опоры были скользкими, как лед! Ухватившись за края дыры, я подтянулась и высунула голову: от свежего воздуха закружилась голова, и я удержалась на завоеванных позициях только волей к свободе. Подтянулась еще и оперлась на локти: нужно за что-то ухватиться, чтоб не соскользнуть. Все вокруг было склизким, зацепиться можно было только за поперечную деревянную балку в полуметре от меня, я с остервенением пыталась до нее дотянуться, шипя от напряжения:
- Ну! Иди же сюда, сука! Дай, я до тебя дотянусь!..
Вдруг меня ослепила вспышка света, потом какой-то не то вздох, не то стон, и глухой стук... я испугалась и свалилась обратно. Еще полчаса... и я снова над очком. Так. Тянемся? Есть! Я схватилась за перекладину и вылезла на бетонный пол, еле дыша от счастья. Отдышавшись, решила переть к реке отмываться. Метрах в пяти от туалета лежал директор, рядом с ним валялся разбитый фонарь... умер, что ли? Я пошла на речку, отмылась как смогла, а потом позвала людей: может, и не умер еще, спасти можно.
Утром нам сказали, что у директора случился удар, вернулся в лагерь он только под конец смены. Говорить он не мог, сидел весь день на веранде и ему нравилось, когда к нему ходили дети. Я навещала его часто, он меня особенно любил... ведь именно я тогда позвала к нему людей.
На следующий год мы узнали, что перед смертью директор ненадолго пришел в себя. Он сказал, что в ту ночь он обходил территорию, случайно услышал странное пыхтение в туалете и открыл дверь. На него из зловонной дыры лез адский говняный лупоглазый червяк, тянул к нему щупальца и шипел:
- Ну-у-у... Иди же сюда-а... ссссука-а... Дай, я до тебя дотянуссссь!..
За лупоглазую обидно, конечно.
© Автор неизвестен
Мама, приезжай и меня забери.
Не живым, так хоть мёртвым, но меня забери.
Мама, я сгорел, и голодные псы,
Растерзав моё тело, набьют свои животы.
Город смерти, горящий город,
Здесь вроде ночь… Ночь здесь светлей, чем днём.
Здесь горы трупов, здесь мертвый на мёртвом,
А смерть таится за каждым углом.
О, Боже правый! Да это ж наши танки!
Их триста – все подбиты и горят!
Подняв глаза, я вижу надпись на крыше:
«Эй, ребята, добро пожаловать в ад!»
Мама, приезжай и меня забери.
Не живым, так хоть мёртвым, но меня забери.
Мама, я сгорел, и голодные псы,
Растерзав моё тело, набьют свои животы.
Ну что же ты, царица войск – пехота
В надежде как сберечь бы животы…
А моджахеды с криком «славная охота»
Дают понять, что здесь охотники не мы.
Комбат в испуг: «А ну вставай, салага!
Открой глаза! Ну что ты так дрожишь?
Скорей очнись и вперёд в атаку!»
-«Побойся Бога, сжалься командир!..»
Мама, приезжай и меня забери.
Не живым, так хоть мёртвым, но меня забери.
Мама, я сгорел, и голодные псы,
Растерзав моё тело, набьют свои животы.
Прицел ноль – восемь! Не выключай мотора!
Эй, Ванёк, смотри по сторонам!
Без остановки бей из пулемёта,
Но не уверен, что он поможет нам…
Со всех сторон бьют из гранатомётов,
Нас, заставляя в страхе умирать.
Ну, посмотри, ведь даже самолёты
Не могут их заставить замолчать!
Мама, приезжай и меня забери.
Не живым, так хоть мёртвым, но меня забери.
Мама, я сгорел, и голодные псы,
Растерзав моё тело, набьют свои животы.
Мама, приезжай и меня забери.
Не живым, так хоть мёртвым, но меня забери.
Мама, я сгорел, и голодные псы,
Растерзав моё тело, набьют свои животы.
Тишина.Второй месяц не получаем кухню,её нет,Россия блин,но коль присягу давал Все тягости и лишения....
Чертовски хочу жрать,здесь я понял цену хлебу,я и блокадники...когда полный магазин,что можно понять?
Поймали,что сейчас бегало,разделали и на бульон,в желудке стонут вторые сутки.
Вонь стоит такая,что даже мухи брезгуют.
Где то лежат ноги нашего Старлея и тухнут...радостно на душе..спокойно..ибо мины работают.
Костёр почти дошёл до состояния пожара,когда я услышал свист...не...рёв мины...и рухнул в костёр..теперь стригусь налысо)))
Что такое мина?Интересный вопрос...короче вы знаете,что она рядом,но не знаете где она упадёт....лотерея блин)))
Самое прикольное,что после взрыва...симуляция увеличивается в два раза.
Продолжение следует...
Очнись.....очнись.....твою мать....
Что за еб...твою мать.....из уха течёт кровь,думаю,что просто сера.
Беру спичку...по руке бежит струйка.....я не понимаю.....Давление что ли?
На глазах нет испуга...головокружение....Контузия?Когда?
Рука распухла,как после укуса сотен пчёл.Чешется....АААААААА.....Внутри....Беру Электрод пятёрку.......заточив об камень достаю осколки...
Первый 5мм...второй....3мм...кровь бежит...голова кружится..
Брось!"!!!На меня орут.....Я удивляюсь..Почему?....Мне ведь щекотно...я уже не обращаю внимание,что подо мной уже лужа....берцы липнут как в мёде....жарко...жарко......не помню....Москва..Шереметьево..Всё.
Ты умерла так неожидано,так рано.
Ушла в тот мир,ни слова не сказав,
Не ожидала ты внезапного тарана,
Того,кто сбил тебя,все кости изломав.
Ты умерла,и вдруг остановилось
Всё то,к чему стремилась ты всегда.
Вот добрых дел побольше б накопилось,
Чтоб ты могла их взять с собой туда.
А жизнь людей,как мыльный пузырёчек,
Не знаешь,где найдёшь,где упадёшь.
До смерти нам всего один шажочек,
И не заметишь,как в тот мир перешагнёшь.....
Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.
Быть может, за стеной Кавказа
Укроюсь от твоих пашей,
От их всевидящего глаза,
От их всеслышащих ушей.
Подари мне, БОГ
Эту женщину
И не дай никогда ей опомниться.
Я за каждый вздох,
С нею скрещенный,
Заплатил тебе больше, чем сторицей.
Одолжи мне, Бог,
Её горести,
Если станут они неизбежностью,
Чтобы мог финал
Её повести
Я украсить заботой и нежностью.
Укажи мне, Господь,
Грусти трещины
На душе её слишком доверчивой.
Я люблю, я хочу
Эту женщину.
Вот и всё, - больше мне просить нечего….
Помоги мне, Бог,
Стать единственным,
Пусть не первым, но Лучшим и стoящим
Её нежных губ,
Глаз таинственных,
Поцелуев её, как сокровища.
Подскажи ей, Бог,
Что я – суженный,
Её брат, её муж, её копия.
Не случайный друг,
Не отдушина,
Не ночей одиноких утопия….
Я бы мог бы стать,
Без сомнения,
Настоящим отцом ее дочери.
Дай же сил нам ждать,
Дай терпения,
Ведь длинна к тебе, Господи, очередь…
@ Омар Хайям
спасибо Линуси.
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый -
Быть может, это место для меня!
Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.
Я умер!?!Что со мной!?!
Усталость!?!Нет!Может быть!
Я наверно какойто больной,
Если мне нехочиться жить.
Я всегда был таким!
И смерть меня не пугает,
Руководствуюсь только одним,
Чем!?!Бог его знает!
Поскорее,ты меня слышишь!?!
Я с тобою в обнимку стоял,
Только на ухо мне дышишь,
Ждать тебя уже устал!
Приходи,я прошу тебя милая,
Дай мне просто тихонько уснуть,
Жить устал здесь от бессилия,
Чувства не дают вздохнуть...
подло.....подло....поступаю
Знаю я,прошу о многом,
Но,что делать мне родная?
Коль люблю клянусь я Богом.
Хоть словечко,хоть одно,
Хоть набор из алфавита,
Напиши мне всё равно,
Сердце ведь не из гранита.
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю эту полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.
Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?