Чичас иду к зубному. Последний сеанс депофореза. Блинство. 

В прошлый раз я была так измочалена этой процедурой, что по-моему неделю была не в себе. Счас предвкушаю то же самое. Стоматологиня одержима идеей сохранить мне зуб. Я в общем тоже не против. Мы с ней сошлись на этом пункте. Но у нас разный взгляд на возможности нервной системы человеческого организма. Сегодня я ёбнусь в обморок. Надо её как-то заранее предупредить, пускай вызывает бригаду. 

Боже, боже, конец мне. Пойду сегодня с подругой пиво пить вечером на нервной почве. Стресс сниму. Да он не снимается, собака. Как подумаешь - опять начинается всё то же самое: бедная я бедная, несчастная. Мантра. 

Вчера душевно поговорили с подругой в сети. Она мне всё разложила по полкам. Очень умная, я её обожаю. Я спрашиваю: один мужчина водит жалом вокруг, но близко не подходит. Почему? Я его запугала смертельно? Она мне объясняет: потому что он думает, что у него разлёт ушей больше чем разлёт плечей. Комплексы. Я думаю: уй блин. Какая простая мысль, а мне в голову не приходила. Про свои-то комплексы я знаю, а про чужие - они у меня ускользают из поля внимания. Я то думаю, что человек какой есть, такой он и есть. Ну пусть страшненький. Чёж поделаешь тут. А люди ж себя воспринимают фрагментированно. 

На эту тему я всегда вспоминаю мистера К и ещё ряд мистеров. Некоторые люди умеют обратить свои комплексы в некую загадку. Мистер К говорил о себе: я - урод. А он и правда был урод. И Бельмондо урод. С него надо было рисовать портрет Квазимодо. Но какое самомнение! Во чево делает с уродами дешёвый рейтинг популярности. 

Господа мужчины, я считаю, что уродство прекрасно компенсирует чувство собственного достоинства (не путать с детской манерой обижаться на всё подряд) и напор. Когда я была как-то в лагере в подростковом возрасте, у меня был приятель, которому я постоянно закатывала какие-то сцены. Ну я была очень нервная в том возрасте, счас уже гораздо лучше. А тогда я просто взрывообразно воспламенялась от всего. Он был умный мальчик, он просёк такую мою фишку, положил её в ячейку памяти и начисто перестал записывать эти мои истерики на свой счёт. Когда я чего-то ему в очередной раз высказывала, смотрю, а он смотрит так немножко вниз и слегка улыбается. Чуть-чуть. Спокойно так. Задумчиво. Думает о своём. Тогда я поняла, что я не в адеквате. Но речь не обо мне чичас. Просто у него, у этого моего приятеля, была нормальная самооценка и с позиции этой самооценки он смотрел на мои истерики как на временное явление, болезнь роста.

Откуда в таком юном теле было столько мудрости. Я только сейчас начинаю чёта такое понимать, а он уже тогда соображал. Интересно было бы на него сейчас посмотреть: стал он Сократом или нет?

Да, я хотела ещё на тему дешёвых рейтингов высказаться. Но это после. Ушла к зубному. 

Споткнулась о слово "тактично" в своём собственном исполнении. Понятие такта в моём исполнении близкородственно понятию тактики в военном смысле, а не такта в музыкальном значении, что казалось бы более логично. 

Тактичность, ещё раз - в моём исполнении - это тактическая вежливость: вежливость не как выражение дружелюбия, а как способ сократить время манёвра путём невозбуждения потребности в лишних требовательных мини-манёврах. Во как. То есть тактически верно не задавать лишних вопросов, не умножать сущностей, не искать лишних причин - если ты точно знаешь, что намерен добиться быстрого попадания из точки А в точку Б. Слова в нашем веке меняют значения на противоположные.

Он сводит меня с ума. Схожу с ума, надо отвлечься. 

Чёртов манипулятор. Почему мужчины так нуждаются в дополнительных рычагах воздействия, почему им не достаточно слова, чувства? Они так изранены? Они не верят словам, не верят чувствам? 

Включил рычаг, давит. Больно, блин. У него неплохо получается, привык за жизнь. Перегибает. Со мной так нельзя. Как человеку объяснить? Не верит, не понимает. Внутри вулкан дымится. Устала от давления внешнего и внутреннего. Требуется какая-нибудь камера декомпрессии. Хочу исторгнуть из себя этот пар и пепел. Почему надо кого-то мучить, чтобы убедиться, что человек чувствует, что ему больно? Почему нельзя просто спросить: ты чувствуешь? тебе больно?

Надо завязывать со всем этим. Надо измениться. С целью декомпрессии запустился фантазийный ряд, который включает другие лица. Как описать мужчине этот механизм, при помощи которого он толкает тебя к другим лицам?

Поеду в магазин, немного отвлекусь. 

Опять мутный день. Атмосфера давит. Снился сон, как будто высоко над землёй в воздухе бьются два странных организма на стыке нереально крупного насекомого и рептилии. Всё-таки это насекомые. И я смотрю на них откуда-то сверху и сбоку. И тут я подумала, что неплохо было бы это расстрелять ракетой земля-воздух. В следующее мгновение их разорвало на клочки. 

Если кто-нибудь читал Даниила Андреева, то, возможно, эти люди помнят, что в его мировоззрении государства символизируются такого типа демонами - тупые хищные твари, которым наплевать на людей. Демоны государственности Андреева весьма похожи на организмы из моего сна, только те были помельче. А кроме того, у меня не было ощущения связанности моего сна с делами государства. Что-то материализовалось, сейчас надо будет посмотреть что именно. Так или иначе, но я проснулась с чувством именинницы. Во сне иной раз голова соображает плохо, решения приходят медленно или совсем не приходят. Кроме того, было ощущение вакуума. Возможно, не вакуума, но сильно разрежённого пространства. 

В общем ладно, фиг с ним. Я верю в некоторые приметы. Я являюсь антиклерикалом, терпеть не могу церкви, попов и все формы массовых одурманиваний. Но вот в том, что касается того, что люди называют суевериями, или "верой всуе" - верой мелочной, как бы заменяющей и замещающей настоящую полномасштабную веру, - я верю во многом. Но я верю не потому, что что-то во мне хочет верить в попов. А потому, что есть определённые законы движения материи, скрытые от наших глаз. Что-то происходит, хотя ты этого не ждёшь. Что-то не происходит, хотя ты это всячески призываешь. И в этом во всём - и в том что происходит, и в том что не происходит, - вполне возможна работа каких-то закономерностей. Квантовая физика начала уже кое-что из этого объяснять.

Хочу пиццу. Сицилийская, есть такая. 

Прошлой осенью мне нагадила на голову птичка. Сидела огромная галка, я вышла из машины - хренак! - у меня по затылку чего-то потекло. Я стала искать салфетки, чёта там такое вытирать. Пошла к своим девкам, говорю: девчонки, меня обгадила птичка. Они мне говорят: ооо, сто процентов будет прибыль. Я говорю: да ладно вам, какая прибыль, я сама лично пустила эту байку в народ. Прошло много лет и она ко мне вернулась вот в таком практическом виде. Не связано это ни с какой прибылью. Девки говорят: будет-будет, жди. 

Удивительно, но прибыль пришла. Не вполне ко мне, не вполне так, не вполне такая, но пришла. Когда-то давно в Сочи на пляже на меня нагадила чайка. Огромная блямба птичьего дерьма, слава богу, что вода близко. Чёта я не помню, чтобы была прибыль. Может, у меня, конечно, память короткая, или может я вообще неблагодарная тварь и не замечаю подарков судьбы, но такой куче говна должно было соответствовать нечто реально судьбоносное. Ну не помню прибыли, убейте меня. 

Но я думаю, что как и в любом символическом моменте, в таком суеверном эпизоде может содержаться не обязательно практическое решение, но также намёк на что-то, что может впоследствии привести или не привести к практическому решению. К примеру, у меня давно был сон. Сон ужасный, даже два их было. Я их помню до сих пор, они в моей памяти совершенно свежи. И эти два сна соответствуют одному происшествию, которое впоследствии случилось. Это был жуткий, страшный момент, который изъял меня из реальности. До сих пор я не вернулась в сообщество живых людей, у меня нет ни сил, ни интереса вращаться в их мелочных делах. Такое положение указывает на астрологическое присуствие небесного тела под названием Плутон. Плутонические эпизоды настолько энергоёмкие, что в общем человек становится дисфункционален по многим и многим программам, он снимает оттуда своё присутствие, своё внимание, и больше никак не интересуется собой прежним. Тут занавес. И жизнь начинается сначала, с этой родовой травмы.

Однако Плутон является дальней планетой, находится близко к границе солнечной системы. Сейчас уже он лишён статуса планеты, на что ему совершенно, я так полагаю, посрать. Ему до наших классификаций дела никакого нет. Но что важно - то что он  находится так далеко, что вполне возможно не только испытывает, но также собирает, концентрирует, как линза, влияние других планетных систем. И переводит это частично к нам сюда. И вот этот продукт, который он производит и пытается перенаправить в наши энергии, - мы совершенно не в состоянии внятно прочитать. У нас нет таких форм в сознании, чтобы мы могли подобрать соответствия к его продукту. То есть, говоря проще, мы не можем декодировать его информацию. Поэтому она так и остаётся в виде нераспечатанных пакетов. в глобальных почтовых ящиках информационного поля планеты. И совсем тяжёлый случай - когда такой пакет доходит до конкретного человечишки с его слабыми потугами сознания, до его убогого почтового ящика. Вот тогда это пиздец. Человек сломлен, деморализован, он не может это переварить, в его мозгах годами

Во какую хрень вычитала. Хотела сразу отписаться, но я там в чёрном списке, ясен перец.

http://www.liveinternet.ru/users/4061666/post212992158/

Разговаривали вчера с приятелем на разные темы. Сидели друг напротив друга, пришлось ждать, деваться было некуда. У него довольно тяжёлая манера общения: он говорит через губу, как одна моя подруга это называет, - то есть ведёт себя так, как будто всё знает. Наверное, я думаю, заработал денег. Заработал или напилил. Если человек обеспечил себя - наверное он теперь уверен, что знает лучше, как всё устроено. Наверное, он и правда знает лучше. Наверное такую манеру даёт определённая степень цинизма.

Хотя он вчера пытался раскрыться, сделал попытку такую не очень удачную. Стал мне с определённым душевным трепетом говорить о том, что не может смотреть соревнования по дзю-до - начинает страдать. Сам бывший дзюдоист, чего-то стал показывать куда-то в область сердца. Я не стала спрашивать: у него проблемы с сердцем или сердце ноет на тему дзю-до. Показалось, что оба сразу. 

Когда я там сидела напротив него, мне показалось, что на меня поставили мешок с песком. И что если я физически сейчас не перемещусь - я задохнусь. Подумала, как его семья с этим справляется? 

Какой тяжёлый человек. Тут я подумала, что может быть и я не легче. Я тоже набита всякими жёсткими схемами. Я от них иногда отказываюсь, но с определённой целью: когда мне что-то нужно или кто-то нужен. Когда я вижу, что они мне явно мешают, я их отодвигаю.

Все люди такие? Всем надо что-то в себе преодолеть, чтобы выйти на уровень диалога? Воспринять чужие энергии. 

Я бы очень хотела кого-то услышать, увидеть, но для этого мне хочется получить внятный сигнал, что оно того стоит. 

Как-то я отдыхала, познакомилась с одной чёрной женщиной из Сенегала. Обратила внимание, что при всех внешних различиях, она мне как близкая подруга: мне совершенно ничего не надо в себе ломать или корёжить, чтобы услышать её и понять. Её звали Уму. После одной минуты разговора у нас пропал языковой барьер, мы стали понимать друг друга с пол-фразы. Мне стало казаться, что я вижу её мужа, её детей, её мать, которая осталась в Сенегале. Я думала, что ещё чуть-чуть и у меня также заболит душа как и у неё за всё это её чёрное семейство. Мне не хотелось уходить, хотелось ещё повращаться в этом психологическом комфорте и чувстве узнавания. Я ей говорю: Уму, пойдём по магазинам. Она говорит: что ты, мне работать надо. Я говорю: видала я твою эту работу в одном месте. Пошли погуляем, я уеду скоро - будешь работать сразу после этого. Она очень хотела поддаться соблазну, но здравый смысл победил - не, говорит, я не могу. Я говорю: ну смотри, а то так и лето пройдёт, и всё остальное за ним. Русские говорят, что работа - не волк. Но так они воспитаны, эти африканские люди, цепляются за работу как за зону комфорта. Потому что нет работы - нет смысла существования.

Был у меня ещё один приятель. Я по нему скучаю. У него была редкая для мужчин способность быстро менять угол зрения. В первую минуту он мог чего-то не понять, про что ты ему толкуешь. Но тут же он производил некую внутреннюю перенастройку и уже казалось, что он на самом деле женщина моего возраста, моей комплекции и с моими мозгами - так быстро он вживался в образ. Удивительный чувак. Наши отношения зашли в какой-то странный тупик. Спустя некоторое время мы достигли полного взаимопонимания, стало нечего делать, не о чем говорить, надо было идти дальше. Я не придумала, как решить этот вопрос, он тоже. И я свалила, как я обычно это делаю. 

Так что не понятно, что требуется для качественного общения: полное понимание или нужны всё-таки некие зазоры для поддержания интереса. Конечно, хочется понимания, а не зазоров, однозначно. Это как магия, ты вдруг понимаешь, что человек смотрит на мир твоими глазами, он их одолжил на пять минут и сам удивляется картинке. И ты тоже можешь одолжить его органы чувств и воспринять мир не на свою обычныую колодку. Почему нельзя одолжить таким образом удачу или здоровье? Что-то, чего тебе не хватает, а у него в  избытке.

А у меня что есть? Особо ничего нет, что я могла бы одолжить. Определённого рода нахальство могу одолжить, кому нужно. Непримиримость с кое-какими нудными вещами, с которыми обычно все мирятся. Все мирятся. Почему? Да потому что это бесполезно, они всё равно тебя согнут, эти вещи, - они сильнее. Народ мирится, силы не тратит на сопротивление. А я нет. Вот могу это одолжить: страшно тупо так себя вести, как подросток, - но мне так нравится больше. Вообще не могу смотреть на себя со стороны. Наблюдатель начинает икать и захлёбываться, начинает пытаться мне что-то сказать, на что-то указать.

На языке науки это называется нарцистическим комплексом, такое тупое поведение, направленное против собственных интересов. То есть, где-то - согнуться, где-то - пригнуться, где-то - прикинуться дурой или вторым сортом, - это правильно. Это признак гибкости ума и признак взрослого человека, развитого жизненного инструментария. Все мои подруги так живут: принимают

Меня внесла в чёрный список ровно половина народа на сайте, судя по всему. Только сегодня собралась написать даме, что она несёт полный бред - бац! - а я у неё в чёрном списке! А я и не помню уже, кому я тут говорила свои гадости. 

Вот Клинт Манселл, послушайте: http://www.youtube.com/watch?v=zcCn_wVwtMw&feature=related .

У человека существуют потребности внутренние и потребности внешние. Это два разных не зависящих друг от друга набора потребностей, достаточно часто конфликтующих между собой. Почему меня давно выбесила пирамида Маслоу, потому что то, что он декларирует как потребности, является по сути зоной стыка человека и общества. За исключением самой верхушки его пирамиды, того сектора, который он назвал самоактуализацией. В этой зоне работает не чистая потребность, а уже гибрид - совместный продукт от причины (то есть чистой потребности) и следствия (то есть уже частично осознанная потребность в общественной адаптации).

У такого лица как я на протяжении всей этой эволюции потребностей, в какую бы сторону оно всё ни двигалось - вверх или вспять - потребности внутренние всегда превалируют по степени энергетизации моей личности над потребностями этой стыковой зоны. Когда человеку надо принадлежать к чему-то, быть одобряемым или испытывать безопасность, а также трахаться и охотиться - во всём этом количестве потребностей незримо присуствует фигура второго игрока. То есть человек с кем-то обязан эти темы делить. 

Если мне не с кем переспать или не на кого охотиться, я ещё могу это как-то пережить на подножном корме. Но если у меня нет моих внутренних причин проснуться утром, моих собственных мелких радостей, которые вспыхивают как фонарики на моём внутреннем поле, - то я, видимо, могу действительно не проснуться. (Кстати говоря, сегодня во сне я впервые в жизни ела. Я никогда не ем во сне. Могу находиться рядом с едой, но никогда не ем. Это были щи, которые, я кстати реально вчера сварила.) Эти радости приходят ко мне в мой внутренний мир не понятно через какие двери. И всё начинает в этот момент озаряться, и хочется жить дальше. 

Какая там безопасность, в жопу безопасность. Никакой безопасности не существует. Безопасность это иллюзия. Уважение - это писец какая иллюзия. То есть Маслоу нарисовал схему иллюзий, за исключением самой верхней фишечки. 

А вот верхняя фишечка должна быть в основании, а не вверху. Потому что всё растёт из неё и питается от неё. И она принадлежит области бессознательного, то есть моего внутреннего мира. Сначала она - а потом уже вся другая фигня к ней прирастает. 

И вот тут мне хотелось сказать на тему адаптации. Адаптационный механизм реально связывает не индивида и общество, а механизм внутренний с механизмом стыковым. Если их невозможно связать - значит невозможна адаптация данного индивида в принципе. Человек может иметь образование и работу. Но если эти образование и работа плохо связаны с чувством его внутренних чрезвычайно слабо осознаваемых потребностей, то эту работу он бросит, образование это будет его тяготить, чел уйдёт в запой, загул, начнёт строить дачки, чтобы заземлиться получше, чтобы башню совсем не сорвало, и будет осуществлять псевдо-активность, радуясь звонкам по мобильному от каких-нибудь не нужных ему людей, тому что нашлось удобное место для парковки у подъезда, - короче, будет создавать эти лампочки во внешнем мире, раз уж они отсутствуют во внутреннем. 

Я увидела спину, белую рубашку и ремень. 

Как я устала от этой коровы своей подруги и от их общей лжи.

Белая рубашка - её следовало изобрести. 

Я огребла по полной, отказавшись от лжи, испытала все виды падений. Почему эта тема меня не отпускает?

Гора мышц под белой рубашкой, кажущаяся свобода и стиль жизни под белой рубашкой.

От лжи невозможно отказаться. Она - строительные блоки.

Возможно, там, под рубашкой, и правда есть свобода, мне не известно. Как у быка есть свобода. Если он на свободе, конечно.

Князь этого мира - отец лжи. 

Он повернулся спиной. Мышцы вскипели, на рубашке образовались складки. Серебристый галстук. Ремень, чтобы придать поддерживающее начало всему этому хозяйству.

Я виновата, вина во мне, потому что ложь внутри меня. Я из неё состою.

Он свободен, а я нет. Почему? Если присмотреться, то рубашка не вполне белая. Фактурный хлопок. Дорогая вещь.

Я ищу способы приукрасить себя. Пытаюсь спрятать за яркой обёрткой вину. Это не работает. Вина внутри.

Он свободен. Он думает о своём. О чём?

Я думаю о себе. Я всегда думаю о себе. Что я за ценность, чтобы столько об этом думать? О чём тут думать? 

Зрение не подчиняется. Оно хочет радоваться чужой свободе. 

Разум возвращает к строительным блокам. Я строю себя. Строю из того дерьма, которое имею.

Из чего, интересно, состоит он? 

Я без него более свободна. Я несвободна рядом с ним. Это истинно или ложно? В основании какой конструкции лежит это утверждение?

Какое мучение, не пейте столько зелёного чая. Это убивает логику и включает бредовые состояния. 

Меня пронзила эта мысль: он свободен. Или я его плохо понимаю? Кто он? Где он? Куда он опять делся?

В тринадцатом веке не было фактурного хлопка. Но наверное было много шёлка. В каком материале больше лжи?

Метаться между ним и свободой трудно. Тем более что он не слишком реален. Он всё время пропадает.

Белый минималистичный интерьер дорогого отеля. Намекает на свободу. 

Московская грязь под ногами намекает на ошмётки лопнувших иллюзий под ногами. 

Всё на что-то намекает. Устала от намёков. Скажите уже нормально: чего вы хотите?

Какой трудный день. Боже, какой трудный день. 

Не додумывайте за меня. Вы ничего не понимаете. Я даю только штрих, намёк. Я вся состою из намёков и штрихов. Раньше так рисовали мультфильмы.

Из таких намёков можно составить всё что угодно, абсолютно любую форму. Так что не надо додумывать за меня.

Сегодня случился момент красоты, вот и всё. Но он меня не согрел, он меня добил. 

Так бывает: моя лживая конструкция не выдерживает удара красоты. 

Меня раскидало на части в радиусе километра. 

Я собрала себя из лживых строительных блоков обратно, чтобы написать вам это. Чтобы поделиться.

Чтобы вы знали. Чтобы понимали, что разрушает лживые конструкции. 

Красота.

Но как же это адски больно...

Ведение дневника предполагает довольно высокую степень откровенности. Иначе это не дневник, а другой жанр: автобиографическая неправда.  Поэтому я никогда не вела дневников. Поэтому с трудом могу читать чужие дневники. Люди, внутренне понимая, что надо писать здесь правду о себе, стараются писать про ложки-поварёшки-сковородки: безопасную правду. Ту, которая не будет их менять, не заставит себя стесняться, не заставит виртуальную маму думать о них плохо. 

Я редко читаю чужие дневники. Наиболее безболезненное для меня чтиво - то что пишут косноязычные мужчины. Они не умеют и не пытаются превращать чувства в мысли, а мысли в слова, поэтому просто ставят что-нибудь, какой-нибудь шансон или стишок. И это должно примерно отражать их настроение, состояние ума. Откровенно плохое чтиво - это дневники с претензией. Когда человек считает себя Автором, а свой дневник - Авторским Текстом. В этом случае человек нуждается в том, чтобы усложнить и обогатить чем-то свой текст, а поскольку редко чем можно обогатить тривиальные глупости, которыми набита жизнь абсолютно каждого, то обогащается это художественными штрихами и уловками. Тогда будет не "мы сидели с дочкой утром, пили кофе и молчали", - а - "две красивые женщины - юная и не очень - сидели за изящно накрытым столом, думали о вечном, пили ароматный утренний напиток и хранили свои мысли друг от друга в тайне".

У мужчин вместо: "я её захотел", - в этом случае было бы.... чего-то такое с электричеством и фейерверками. Поскольку жена ж поблизости, надо ж как-то всё зашифровать.

В общем, идея публичного дневника, дорогие товарищи, проста: чем больше вы скажете о себе правды за единицу текста и времени, тем больше это будет похоже на дневник, а не на хуйню. 

Очень часто говорят в этом случае: если можешь не писать - не пиши. С этим я тоже не могу полностью согласиться. Я считаю свободу публикаций собственных сообщений очень важным завоеванием цивилизации, а также очень важным инструментом в плане прочистки собственных мозгов. Рано или поздно человек вынужден будет признать, что всё это время писал хуйню. Что в этом не было ни слова правды, а раз так - то и ни капли смысла. А раз так, то всё это убирается одной кнопкой, делается перерыв лет на пять, а потом начинается по-новой. 

Почему так трудно даётся публикация правды о себе? Потому что правда, я уже писала неоднократно об этом, будучи неприукрашенной и незакамуфлированной лишними словами-паразитами, - имеет привкус во-первых говна, а во-вторых - смерти. Она слишком нелицеприятна, чтобы не испытать в момент написания, а особенно публикации, - мучительного состояния борьбы с самой собой и сопутствующей ненависти к себе. Всем хочется быть принцессочкой, даже когда тебе уже сорок лет, - не иметь физических недостатков, руин и ям позади себя, отягощений нерешёнными проблемами, которые у большинства людей уже к этому возрасту решены. В общем в твою жизнь наплыло страшное количество хлама, ты с этим валом не справилась, не сумела очистить своё пространство от этого, - и тебе стыдно за это. Не хочется об этом писать. Ты коза, виртуальная мама даст тебе мысленно по жопе и поставит в угол. Посмотри на Свету и Маню - они справились со всем, порадовали мамочку. А ты хренова овца, иди отсюда. 

Также здесь работают половые стереотипы, коих масса. Мужчине, чтобы чувствовать себя хорошо, следует кое-что просто иметь: набор каких-то вещей и обстоятельств по пунктам. Женщине, чтобы чувствовать то же самое, - требуется иметь это же самое, но на качественном уровне. Иначе ставишь самой себе незачОт и живёшь с чувством незачОта. Хвоста. Что надо это пересдать нахрен срочно. И ищешь эту совокупность вещей, в которых ты можешь это пересдать. Постоянная поисковая активность, от которой устаёшь смертельно. 

Есть, конечно, женщины, которые тоже удовлетворяются набором по номиналу, как и большинство мужчин. Недавно одна подруга, с которой давно расстались по причине .... ну каких-то базовых несовпадений, - так наверное проще всё это назвать, - получила привет с того света. То есть её поцеловала правда жизни. И когда она её поцеловала - в этот момент она вдруг резко поняла, что ей нравилось быть слепой, как и большинству людей. Что наибольшее число дивидендов она получала именно от этого контракта: ты будь слепой, не видь ничего в упор, за это ты получишь то, то и это. И она это радостно подписала, но каким-то образом втайне от себя самой. То есть она самой себе создала видимость, что она этого не подписывала. Во какая многослойная брехня. Могла я это видеть и ничего не говорить? Могла, конечно. В нашем обществе приняты такие правила: если видишь, что человек врёт самому себе - никогда в это не лезь, пусть врёт, пока сам себя не отымеет и не откажется от этого периода жизни. 

Вот сейчас на моих глазах это происходит. И я знаю, что будет. (Трудно быть ёбаным богом.) Она это сдаст - то

В первый раз я почувствовала ледяную руку Сатурна на своей глотке в девятнадцать лет. Я тогда не знала, что это. Просто я вдруг поняла, что это конец моей популярности и начало какого-то ещё даже не конца, а пиздеца. Я просто почувствовала, что сейчас будет плохо. Тогда, невзирая на юный возраст, я странным образом оказалась к этому готовой и меня это не очень сильно разрушило. Я просто закрылась в свой панцирь и упала на дно. Сатурн держит меня за глотку всю жизнь, с этим я научилась жить ещё в момент рождения. Проблема в том, что он периодически, следуя своим каким-то циклическим форматам, начинает свою руку ещё и сжимать. 

Сначала я думала, что в этих сжатиях виновата моя бабка. Весь мой жизненный дискомфорт постоянно клином сходился к ней. Я ненавидела её, мне казалось, что она есть то самое непреодолимое зло. Она разрушала играючи всё, что я умудрялась тяжёлым трудом, с рукой на глотке, неимоверным усилием создавать.  Я пыталась создать себе какое-то общественное положение - бабка разбивала его в щепки. Я пыталась создать себе зоны психологического комфорта - бабка просто сдувала их, как карточные домики. Был такой персонаж - Кабаниха из "Грозы". У моей бабки эта Кабаниха стирала бы подштанники и делала книксены. 

Это прозвучит, я знаю, очень странно, но моя бабка любила меня свирепо и самозабвенно. Когда вас любит Сатурн - то лучше бы вам было умереть сразу при рождении, не познав данной близости и даже не приблизившись к этой близости. То есть, как я теперь понимаю, я умудрилась родиться в тюрьме, будучи при этом вполне на свободе. В жёсткой психологической тюрьме. Нечто подобное я читала в двухтомнике автобиографической прозы Марины Цветаевой насчёт старого Пимена. Там был такой дед как моя бабка. Кончилось тем, что он уморил весь свой род, даже не догадавшись при этом, что это сделал он. Это самое трудное во взаимоотношениях такого рода: человек искренне не понимает, что он вас убивает. Он думает, что он вас защищает, или любит, или бережёт или чево-то ещё. Короче в клане старого Пимена все умерли от чахотки. От руки на глотке. Это само по себе симптом. От этого можно умереть.

В какой-то момент бабка начала сдавать и умерла. Я испытала бесконечное облегчение. Я думала, что всё закончилось. Ничего не закончилось: оказалось, что бабка была просто одной из манифестаций, то есть проявлений руки на глотке. Но эта энергия может иметь массу других форм. У меня была впоследствии подруга, которая была в меня почти по-лесбийски влюблена, смотрела на меня как на божество и говорила, что мне надо учиться в Йеле или в Оксфорде, стать потом президентом, забрать себе всё богатство мира и прочее. Ей казалось, что нет такой награды, которая была бы достойна меня. И она честно не понимала, как могло так случиться, что я не в Йеле под охраной, а в непосредственной близости от неё и до меня можно дотянуться, и я нихрена никакой не небожитель, а девочка с убогим прошлым и неопределённым будущим. 

Короче, когда мне было девятнадцать лет, я узнала этот симптом сжатия и отнеслась к нему спокойно. Сразу всё закрылось: разные социальные лифты, коллективные энергии, все окна и двери передо мной, люди начали смотреть в другую сторону, собаки перебегали на противоположный тротуар, поклонники шансона сразу вдруг разглядели меня и стали призывать в свой стан. Подруги отвалились, мужики уплыли в дальние дали, птицы улетели на юг, корабли ушли в порт, самолёты - в рейс. Я осталась в какой-то замшелой пыли без чувства реальности. Я понимала при этом, что я жива. Также я понимала, что когда-то каким-то образом эта изоляция кончится, но только как передышка. Сатурн намекал мне, что я его любимая добыча, что он меня на самом деле обожает и обязательно всеми силами постарается, чтобы я под его рукой непременно протянула подольше. Вот за это спасибо. 

Что самое главное в нашем деле сатурнианского выживания, как вы считаете? Возможно, кто-то ответит, потому что ответ лежит близко. Главное - жёсткая экономия. Чем жёстче захват - тем жёстче экономия. Потому что никогда не знаешь, сколько придётся тянуть на скудном внутреннем ресурсе. Недавно видела передачу по телеку. Сразу узнала своих: некая женщина из глубинки и двое её дочерей. Она спокойная - не потому что по природе она такова, а потому что привыкла не перерасходовать нервный ресурс. Это понимание приходит первым. Чем больше ты рыпаешься - тем меньше тебе остаётся. Расходные статьи, такие как бурные празднества, вроде свадеб, дней рождений, корпоративов; пухнущие коллективы друзей и знакомых - это то, что ты не можешь себе позволить и отказываешься от этого сразу. Дальние длительные путешествия - можно этому удивляться, но Сатурн относится к ним терпимо и даже поощряет. И знаете почему? Потому что тип лишений, который ты испытываешь в тех путешествиях, тот специфический вид сжатия - от языкового барьера, включая социальную изоляцию, до профессиональных и культурных ям - это всё проходит

Эмико, когда мы с ней познакомились, было тридцать четыре года. Мама и папа, японские фермеры, запрещали ей выходить замуж. Им хотелось, чтобы она была их пуделем.

Две старшие сестры, видимо посимпатичней, были замужем. Эмико довольно страшненькая, хотя и не лишена обаяния, как большинство японских женщин. Когда мы с ней виделись в последний раз, Эмико завела австралийского хахеля и не хотела ехать обратно домой в Японию.

- Эмико, - сказала я, - давай я с ним поговорю, чтобы он женился на тебе, хотя бы фиктивно. Просто чтобы тебе потянуть время и не ехать к маме с папой. Найдёшь здесь работу, будешь лепить суши.

- Мне неудобно его об этом просить,

- Я буду просить. Ты будешь в сторонке стоять. Знаешь что русские говорят? Что неудобно штаны через голову надевать, всё остальное терпимо, - отрезала я.

- Правда? - открыла глаза Эмико. Она помолчала и сказала: - Раз русские так говорят, что это терпимо, значит я сама его попрошу. 

- Ну вот и умница. В случае чего знаешь, где меня найти. Пойдём кофе выпьем.

Мы пили кофе в кукольном моле, нюхали вкусные запахи. Рядом стоял отель "Ред Рок", в котором несколько лет орудовал маньяк, насиловавший и резавший женщин. Эта мысль не вязалась с этими кукольными кафе и мужчинами в белых штанах, которые тащили за руку своих наследников за покупками.

Много чего не вязалось одно с другим: одни ощущения конфронтировали с другими. Милая женщина Эмико, сидевшая передо мной, всю жизнь держала оборону против каких-то незнакомых мне фермеров, и эта оборона так приросла к ней, что она уже не чувствовала себя вне её, в каком-то другом формате.

- Эмико, - начала я, - ты не пробовала жить одна?

- Нет, - грустно сказала Эмико.

- Тебе надо непременно попробовать. 

- Ты думаешь, будет лучше?

- Я думаю, - сказала я, - что твои родители обращаются с тобой несправедливо. 

- Почему несправедливо? - удивилась Эмико. - Они ж мои родители!

- Эмико, - сказала я, - у человека есть права. У человека есть право на жизнь, на нормальное человеческое обращение. У тебя есть право выйти замуж и не спрашивать мнения родителей. Или ты можешь просто жить одна или с кем-нибудь. У тебя есть много разных прав. Просто ты их не осознаёшь и не можешь на них настоять.

- То есть, ты считаешь, что я должна сказать родителям, что я имею право сделать то, что они не хотят?

- Совершенно верно. Со своей жизнью ты имеешь право делать всё что хочешь. Что они не хотят, что я не хочу, что президент ваш не хочет, что полиция не хочет. Ты можешь со своей жизнью поступать так, как хочешь только ты. 

- И я могу жить отдельно?

- Я не поняла, Эмико, это что - в Японии преступление? У вас нет конфликта поколений в вашей культурной традиции?

- Прямо нет, - фыркнула Эмико. - Есть и ещё какой! У нас бывает, что люди убивают друг друга: мама - дочку, а дочка - маму.

- Эмико, ты разумная женщина. Раз люди убивают друг друга - ответь мне - не проще ли разъехаться по разным квартирам?

- Нет, не проще.

- Почему?

- Потому что старые люди не хотят! - гневно сказала Эмико.

- А раз они не хотят, то этого и не происходит? - спросила я, чтобы убедиться, что правильно всё понимаю.

- Практически нет. Не происходит. Если старые не хотят, то это табу. 

- Культурная традиция?

- Культурная традиция.

- Ну тогда выхода нет: придётся договариваться, - сказала я. - Тебе нужно будет поставить вопрос перед родителями так, чтобы им пришлось на него ответить. Объясни им, что ты несчастлива в той роли, которую они для тебя отвели. Повтори.

- Я несчастлива в той роли, которую вы мне отвели. О! О! Как это хорошо! - Эмико очень понравилась эта фраза. - И если я так скажу, они меня послушают?

- Никто этого не знает, - сказала я. - Может послушают, может нет, но тебе надо установить диалог и начать бороться за себя, за свою жизнь. Только смотри, чтобы они тебя не убили при этом. Но придётся проявить упорство.

- Тогда мне не разговаривать с австралийским хахелем?

- А он тебе нравится?

- Очень нравится, - опустила голову Эмико. - Но наверное я ему не очень нравлюсь. 

- Эмико, - сказала я, - в данном случае это всё не очень существенно. Если бы ты ему совсем-совсем не нравилась, то он бы с тобой не общался. Если он общается - значит ты ему чем-то уже нравишься. Согласна со мной?

- Согласна. 

- Ты мне нравишься, ему нравишься, Осе нравишься и нравишься массе народу. Давай не будем утыкаться в комплексы.

- Не будем, - согласилась Эмико.

Больше мы с ней не виделись. 

Какой кошмар... Глазам не верю. Я привыкла слушать его лекции каждый раз, когда мой разум требовал качественной интеллектуальной пищи. Боже, я не верю.

Друзья мои, вроде в ночь с 7 на 8 марта, я до сих пор не верю, но вынуждена это написать, - скончался один из наших величайших и умнейших современников - Леонид Александрович Мацих. 

Страшно подумать, что я бы об этом не узнала, если бы не выпила чашку растворимого кофе вчера вечером и не случилась со мной зверская бессонница. И я пошла к нему, к Мациху, в онлайн-лекторий, как к другу, чтобы он опять порадовал меня свежестью и красотой своих мыслей. 

Господа, я в страшном горе. Прошу вас прослушать его последнюю удивительную, удивительную, удивительную лекцию "Всемирная история женщин". Это не займёт у вас много времени, и честное слово, оно стоит того:

http://doskado.ucoz.ru/blog/2012-03-11-3434

Извините меня за плохие новости. 

Зацепились с одной пожилой дамой языками на тему долга. Почему для меня долг никогда не являлся темой? Што ещё за долг? Что это вообще такое? То есть ты типа хочешь шоколада, но должна жрать редьку? Кто-то учредил такие правила и ты должна их придерживаться?

Могу сказать, что выкидываю из своей жизни любую редьку с любого полтырчка. Славилась этим ещё в детстве. Я училась в школе через немогу - это правда. Но это точно не по причине ипанутого долга, а по причине чистого страха. Я боялась, что меня сожрёт родная мама, если я не буду приносить четвёрки. Всё что я делала под принуждением - я делала спустя рукава и сливалась из тех ландшафтов при первой возможности. Это же касалось людей. Я просто прекращала всякие отношения, в особенности императивного характера. Если кто-то из родственников чевота начинал тяфкать из-под лавки - я его просто переводила из разряда ныне живущих в разряд мифологических объектов. По этой причине я с детства избегала здороваться. Мать страшно свирепела из-за этого, ей казалось, что это от недостатка воспитания и её, стало быть, косяк. На самом деле для меня не существует лишних слов. Если я сказала кому-то "здравствуй" - для меня это означает статус именно живущего и здравствующего, а значит - имеющего ко мне отношение. Я и сейчас здороваюсь через раз.

Никогда не говорю "доброе утро", если не уверена в этом постулате. Если мне кто-то его навязывает - ну что поделаешь. Я вынуждена прислушаться к этому мнению: может сей чел лучше знает. И тогда это становится частью моей реальности.

Короче, дама с долгом - бедная женщина. Я как честный человек должна была бы её научить справляться с этим паразитом. Но люди в таком почтенном возрасте редко принимают чужие постулаты, им мешает эго.

Вот хорошая песня Пушного на упомянутую тему: http://www.youtube.com/watch?v=v2ebNID3T34

Женщина без чувства собственного достоинства - то же самое, что мужчина-трус. Они друг другу соответствуют и могут составить долгоживущую пару. Это одно и то же качество в мужском и женском варианте. Можно также говорить о женской трусости и мужской низкой самооценке.

Это сочетание неэволюционно, потому что у таких лиц сильно сужен выбор, критерий отбора тоже минимален. Набор моделей поведения также сводится к одной базовой плюс некие модуляции вокруг неё.

По какой причине данное сочетание имеет бешеную популярность? Это сочетание даёт, очевидно, возможность социальной мимикрии. Способность слиться с толпой во время войн, смут и смен эпох. Какие недостатки здесь заложены? Я считаю одним из основных признаков вида хомо сапиенс потребность в познании. Я считаю этот признак видообразующим. И я склонна думать, что потребность в редукции этого признака с целью упомянутой социальной мимикрии явлением и продуктом совсем другого вида. Проще сказать, я думаю, что вывелся новый вид: человек с ограниченными потребностями в абстрактном мышлении и с ограниченными же потребностями в движении за пределы социальных демаркационных линий. Раньше был человек разумный, а это будет человек дисциплинированный, назовём его так. 

[300x225]
Как-то в интернете я наткнулась на прелюбопытную историю: дама лет эдак 42-х рассказывала, что нашла в одном женском романе рецепт крема для лица, сделала и от результата пришла в полнейший восторг! Крем, судя по ее описанию, получился просто волшебный: кожа заметно посвежела и подтянулась. Я не поленилась, нашла эту книгу (книга Сюзан Кубелки «Мадам придет сегодня позже»), а в ней рецепт, который описывала героиня романа. Представляю вашему вниманию и оригинал, и свой вариант чудодейственного крема против морщин.

Эти два чувака ныряли с вышки синхронно головой вниз. Правда это было давно, сейчас бы они уже рассыпались на фрагменты. А ещё один постоянно косил крапиву, ловил бычков в пруду, пытался мне их всучить. Я сказала, что я их боюсь, тогда он их унёс к себе в избу, обвалял в муке, пожарил и нёс через всю деревню на чугунной сковородке, держа ручку через тряпку. А ещё один, я помню, нянчил младенца, который остался после смерти его юной сестры. А этот, про которого я сейчас подумала, всегда хорошо учился и страшно бесил разных преподавателей тем, что знал по любой теме немного больше, чем средний профессор среднего вуза. У него была способность краснеть, заливаться краской при любом происшествии. Бедняга. Вот уж не позавидуешь. Чуть что - краска в лицо, как будто он сгорает со стыда. 

Я в ту пору ненавидела лыжные гонки. Меня заставили и я вышла на лыжню и просто шла пешком на этих лыжах. Он ехал рядом со мной по натоптанной ногами дороге и травил всякие байки. То есть не спешил как бы. "Дим, -сказала я, - тебе ж надо побеждать, иди уже вперёд." "Хорошо," - сказал он, - и рванул вперёд коньком прямо по этой накатанной дороге. Больше я его как бы не видела. Это был символический момент. То есть в этот момент он ушёл из моей жизни. Мы конечно виделись и дальше, но это уже не имело значения, потому что этот момент перевесил. Символические моменты имеют гораздо больший удельный вес, чем бытовые.

Вчера я сказала... ну в общем нахамила. Мне это всё надоело, мне захотелось побыстрее выбраться из эпизода и вообще физически уйти за дверь и я не смогла с собой справиться. Не захотела. То что я сказала прозвучало как "иди нах". И примерно это и подразумевалось. Сразу после этого я заболела. Сначала першило в горле, а потом ночью я вообще не могла спать. Появился большой отёк, мне стало казаться, что я ночью задохнусь. Я встала, стала полоскать горло йодинолом, мазала себе там чёта им же. Потом нашла гексорал. Там, видимо, какой-то антигистамин содержится и отёк сразу спал. По крайней мере я смогла спать. Пример того, что мне нельзя никому хамить. То есть вот такого низкого хамства мне допускать нельзя, когда человек случайно подставился. То чем занимаются обычно в автобусах и поликлиниках. Мне можно делать эти вещи только когда человек готов и осознаёт происходящее. Иначе начинаю душить сама себя. 

На дорогу прямо перед моим носом выкатили два или три заградительных блока, стала доступна только одна полоса. Я долго пыталась в эту полосу съехать, дождалась промежутка и стала перестраиваться. Тогда этот придурок врубил клаксон и увеличил скорость. Не пропускаю, значит. Тогда я проехала следом за ним и показала ему "фак" в лобовое стекло. Он включил аварийку и остановился. Стал выходить из машины. Сзади скопился народ - все едут на работу - у людей остался только один ряд, чтобы проехать, но этому бегемоту ведь всё равно.

Ну я тоже включила аварийку и стала выходить из машины. У него морда алкогольная и пунцовая. Апоплексический алкогольный удар не за горами. "Ты что мне сейчас показала, сука?" - спросил он.  Я ему совершенно трёхэтажно в разных близких по смыслу фразах  рассказала, что означал мой жест и несколько раз показала на руках, чтобы у него не осталось сомнений, что именно я показала. Тогда он сказал, что он меня сейчас ударит. "Тогда ты сильно быстро не уезжай, - сказала я, - потому что мы с тобой после этого отъедем в участок и оформимся. У тебя не очень много дел на сегодня? Потому что ты хам и быдло, и я намерена довести это дело до конца."  Сзади страшно гудел народ. Я первая пошла к машине из сострадания к людям на дороге. Он уехал от меня на скорости двести. Двигатель взревел так, как будто там несколько тигров под капотом. И это всегда показатель: если ты прав, ты уходишь с места сражения медленно, с достоинством и спокойно. Если ты мудак - ты стараешься сделать вид, что тебя на этом месте вообще никогда не было. 

Но я к чему это говорю. К тому, что после того эпизода у меня наоборот прошло несколько симптомов. В чём разница? Разница в качестве. Вчера я обругала человека в общем тоже за дело. Другие люди совершают такие акции по тридцать раз на дню, и ничего. Живы-здоровы. Но для меня вопрос "как?" намного важнее чем вопрос "а надо ли?". 

Почему-то я стала часто вспоминать Диму. Забыла просто всех из того времени, не помню ни фамилий, ни лиц. А его помню. Не помню, чтобы мы сказали друг другу больше двух слов за всё время. Для меня это был какой-то человек-символ, типа спайдермена, который умел всё. Ну он мог пересказать страницу любого дубового нечитабельного текста очень близко к смыслу, прочтя её всего один раз и на большой скорости. Он умел обратить на себя внимание, если ему это было нужно, посреди любого напряжённого процесса. Он просто выходил на передний план и говорил не важно что, просто все начинали его слушать.

Война - продукт не этого мира. Война начинается в других мерностях и проигрывается кшатриями под управлением неких больших сил, которые нам видеть не позволено. Война начинается и выигрывается или проигрывается, и по результатам этой войны, уже проигранной или выигранной, начинается война здесь, в плотных энергиях. Войны местные, с оружием и кровопролитиями, развязываются всегда проигравшей стороной. Эта война также не может быть выиграна, потому что она уже проиграна. Война между людьми и пушками организуется шудрами под влиянием чувства глубокого поражения, которое приходит к ним из верхнего мира. Очень часто чиновники, развязывающие войны, называют деятельность такого рода некими словами, которые призваны описать происходящее в терминах некой вторичности по отношению к чему-то первичному. Например: проект "Возмездие" или что-то в этом роде. Не зная подоплёки дела, бывает не понятно, по отношению к чему это есть возмездие? Их часто называют реваншистами, и подразумевается, что где-то должен быть некий первый эпизод, более первый по отношению к этому текущему. Чтобы объяснить это обстоятельство, события приписывают какой-то ерунде, типа смерть какого-нибудь эрцгерцога или ещё чему-нибудь весьма формальному. Известно только одно: здесь никто и никогда - ни короли и ни генералы - не в состоянии понять момент начала войны. 

Момент начала войны, ещё раз повторяю, случается не здесь. 

По окончании эпизода плотной войны, после разгрома чьих-то войск и капитуляции, после акта подписания мира, или в процессе военных действий часто идут карательные акции по отношению к мирному населению. Горы трупов сгребают тракторами в ямы, выгребают из газовых камер, заморенных и замученных голодом вытаскивают из всяких нор. Как это всё относится к войне?

Это не имеет отношения к войне, как не имеет отношения к войне забивание на бойне коней на консервы или избиение десяти тысяч осетров на нересте. Такого рода зачистки суть энергетическая грязь, свойственная именно этому миру, и связанная с непониманием истоков происходящего, а также с попыткой внести свой вклад в урон, причиняемый противнику. До противника истинного этот урон никогда не доходит. В сущности разнообразный геноцид такого рода является детской травмой шудр и жаждой мщения, накопленной за немаленький исторический период их социальных падений. Мщение по отношению к населению, которое никаким боком не связано с войной и даже не способно минимально постоять за себя - не является войной. Война характеризуется всегда наличием противника. Если противника нет - то ни конь, ни осётр и ни пахарь не могут восполнить этот пробел. 

Иду к зубному, потом закончу. 

----------

Потребность шудр называть себя золотым миллиардом компенсаторна. Предвосхищая деление населения земли в недалёком будущем на золотой миллиард и гавённый миллиард, опытные кшатрии вбрасывали формулы вроде "много званных, но мало избранных", "последние станут первыми", народ вторит им: "не всё то золото, что блестит", список можно продолжать. 

Пойду на волейбол. Динамо против Уфы. 

У мужчин шудр дружбой называют совместное поедание шашлыков в воскресенье и запивание их водкой. Если такие совместные акции тянутся с армейских времён, то к алкогольной эйфории присоединяются фрагменты героического эпоса, которые то ли были вычитаны когда-то, то ли высмотрены в кинах, а может перешли по наследству от деда - никто никогда этого не уточняет. То есть дружба - это эпизодическое чувство единства с чужим человеком, окрашенное парами сентиментальности и алкоголя. Иногда для укрепления братской связи ещё практикуется совместный поход в бордель раз в полгода тайком от жён и других лиц, не включённых в тайный круг. Это действительно очень сильно объединяет и создаёт впечатление реально кровных уз. 

У женщин шудр дружба окрашена тонами кризисных состояний. Если у тебя имеется подруга, или, реже, мужчина, которые готовы минимально разделить с тобой некие тяготы неких трудных времён - эти лица считаются друзьями. Подруги прикрывают друг друга перед контрольными лицами - мужьями или матерями, не воруют друг у друга мужиков и могут друг у друга переночевать на случай невыносимости находиться под одной крышей с неистовствующим контрольным лицом.

У воинов дружба всегда носит отчётливо временный характер и никогда не тянется из эпизода в эпизод. Всё что требует неоправданного расхода ресурса не может поддерживаться бесконечно. Периоды накопления служат накоплению, а не разбазариванию. Старушка-кшатрий восьмидесяти девяти лет нанесёт противнику гораздо больший урон, проведя последние двадцать лет в посте от алкогольных дружб, нежели целая группа двадцатишестилетних профессиональных военных из каких-нибудь других энергетических пластов. 

Способен ли воин на эмоциональную привязанность? Про это обычно неплохо показывают в кинах про какую-нибудь милицию или полицию. В принципе, конечно, способен. Но чисто практически у такой привязанности не может быть реализации. В какой-то момент тебя зовёт труба, эмоциональные шнуры начинают тебя удерживать и тяготить, ты их тупо обрезаешь в надежде потом когда-нибудь подключить обратно, но до этого никогда не доходит. Нуждается ли воин в эмоциональных привязанностях к другим людям? Выголодовка - как эмоциональный голод - практикуется довольно широко и у разных групп, не только у боевых животных. Эмоция - это быстрая дешёвая энергия, которая даёт мгновенное насыщение и попадает сразу в нужный слой. В эмоциональном обмене нуждаются все, кто способен на него, и воин в том числе. Но он не ищет теоретических обоснований и героических подоплёк данной энергетической форме, а просто использует те возможности, которые бывают ему время от времени предоставлены.

Кто помогает воину в трудную минуту? На эту роль заступает любое желающее лицо, любой случайный человек или нечеловек, как уж оно сложится. Каждый, кому требуется немедленная реализация материнского или какого-нибудь похожего инстинкта, может внести свой посильный вклад. Поскольку потребность заботиться в обществе в среднем всегда сильнее, чем потребность принимать заботу, обычно желающих бывает достаточно.

Кшатрий, в силу своей необходимости поддерживать себя в мобильном состоянии, чрезвычайно тяготится излишками имущества и всегда избавляется от него. Генерал в шикарных погонах и с аксельбантами, обросший дворцами с колоннами, - шудра. Шудры бывают более развитого типа - выработавшие более разветвлённые адаптационные механизмы.  Они могут находить себя в костюмах прим-балерин, офицерских мундирах, обуженных пальто элитных чиновников, в депутатской пингвиньей маскировке, - эта перемена в костюме всегда означает только лишь открывашиеся материальные возможности для шудр в той или иной социальной выгородке. Художники-шудры также не слышат никаких других звуков, кроме звука прихода или оттока, и строят свою профессиональную программу, исходя из данного журчания. Повинуясь древнему инстинкту, шудры слегка стесняются своей сверх-заботы о собственном аппетите и стараются прятаться, где это возможно: в кабинетных комнатах ресторанов, в тонированных машинах, в глухих кабинетах, в которые закрыт доступ. Они испытывают приверженность к охране не по причине гордости, а по причине тайного стыда. Шудра делает сам для себя вид, что его там сейчас нет. 

(На тему стыда должна пояснить, а то не понятно. Стыд имеет здесь не нравственную подоплёку, а историческую. Опытные люди идентифицируют шудр по этому признаку: человек начинает грести к себе больше, чем может реально освоить. Это абсолютный поведенческий императив для данной категории. Были времена, когда данный признак означал что-то вроде социальной депривации, вёл к своего рода социальному гетто, что вынуждало многих шудр заниматься прокормом себя на грани криминала. Стыд нормальный, связанный с чувством собственной неправды, с чувством собственного беззакония, - шудре не понятен. Шудре понятен только стыд утраты неких социальных высот.)

Тут имеется поле для парадоксов. Молодой человек

Рой свалился нам на голову как какой-то непонятный атрибут. Как вещь. Я не смогла тогда прочитать его значение. Он был в каком-то странном зомбированном состоянии, может быть под наркотой. Он сказал, что он Рой, что он из Австралии, и что он пойдёт с нами. Это вызвало бешеное раздражение у г-на К., а бешеное раздражение г-на К. на пустом месте вызвало уже у меня неподдельный интерес. К нам миллион раз привязывались какие-то типы, проводили с нами время, и каждый раз это их желание находило у г-на К. полное понимание. Рой был лет сорока, довольно симпатичный, довольно блёклый, и мне в какой-то момент показалось, мне и теперь так кажется, что он был не вполне живой. Кто-то вдул в него временную жизнь под какие-то задачи, а сам бы он предпочёл лежать спокойно в ящике, где он и лежал до этого совершенно всем довольный и уверенный в себе, если бы кто-нибудь его об этом спросил. В общем Рой, возможно, тяготился своей миссией. Г-н К. тяготился Роем, что можно было интерпретировать - если бы я тогда хоть что-нибудь вообще понимала - как тот факт, что этот чувак был какой-то посылкой мне лично. Что-то в нём содержалось важное. Какая-то ценная информация. 

Рой выпил стакан и сразу свалился. Г-н К. испытал большое облегчение и стал немедленно меня куда-то тянуть от него. Он преграждал мне дорогу и неистовствовал, кричал, что нам срочно надо куда-то выдвигаться. Я конечно бываю хаотична и бестолкова, но не настолько. Куда нам следует настолько срочно выдвигаться в два часа ночи? - вежливо спросила я. Г-н К. развёл руками и стал куда-то указывать в направлении северо-северо-восток, нарисовал очень большое убеждение на лице и видно было, что он сам не верит своей паршивой актёрской игре. 

Я оглянулась. Рой стоял вертикально и удерживался в этом положении какой-то явно внешней силой, потому что все связки и суставы были расслаблены, все гайки раскручены, вуду скоро будет бессильна, и сейчас он уже должен будет упасть лбом об дорогу и больше никогда не встать.  Я метнулась к нему и подставила плечо. Мы с ним вместе осели, как два мешка с мукой. Я выбралась из-под него и облокотила спиной о стену дома. Г-н К. стал кричать как женщина во время родов. Он орал, что не понимает, какое мне вообще дело до этого бродяги, что меня с ним связывает, что неужели я не вижу, что это полное ничтожество и он не заслуживает того, чтобы плюнуть в его сторону. Вокруг горели огни, извергалась музыка, болталось много народу, ночной пешеходный район пульсировал и переливался разными красками, окрашивая беснующегося г-на К. то одним, то другим цветом. Когда его тронуло зелёным, я села на дорогу рядом с неживым Роем и сказала, что любой может перебрать. И я это делала неоднократно. И он же сам, г-н К, доставлял меня домой, ни разу не пикнув, не оскорбив, и что это вполне зрелая и цивилизованная манера в любой дыре мира - доставить пьяного домой. И если бы он, г-н К, обожрался сейчас и не смог явить миру своего неотразимого великолепия, а сидел бы здесь столь же жалок, что и Рой, - я бы и его тоже не бросила. 

Г-н К. переменился вдруг, резко прекратил наигранную свою истерику и сделал вполне рациональное замечание: мы всё равно не знаем, где он живёт. Он же отрубился до того, как мы успели у него спросить, в каком отеле он остановился. Мне пришлось подумать и выкатить встречное рациональное замечание: тогда у нас не остаётся другого выбора, как сидеть рядом с ним до тех пор, пока он не придёт в себя - по крайней мере мы можем время от времени слушать пульс. Г-н К. взревел, стал рвать на себе волосы, снял куртку, бросил её на дорогу, затопал ногами, потом кинулся к Рою и, схватив его под мышки, поволок к уличному кафе-стану, которое было тёмным и пустым: деревянные лавки, деревянные навесы, а днём здесь располагаются такие штуки, типа полевых плит, внутри которых варится и шкварится какая-то снедь, пахнущая морепродуктами и чесноком. Г-н К. долго пристраивал Роя в усидчивое положение, чтобы он мог опираться спиной на столб навеса. Всё это время он стонал и повизгивал, журчал какими-то колдовскими звуками и мантрами, и видно было, что на этот раз он действительно не играет, а правда зол, дошёл практически до пика эмоции и находится на грани какого-то прямого действия. Что и подтвердилось непосредственно через несколько секунд. Пристроив Роя, убедившись, что тот умрёт не по его вине, пощупав по моей просьбе пульс, он подобрал свою куртку и попёр на меня как гусеничный совковый бульдозер. Тут у меня мог быть только один аргумент: если бы я решилась двинуть его в челюсть. Но поскольку времени на раздумья не было совсем, я, проще сказать, не успела подготовиться, я была подчищена совком данного бульдозера и выведена далеко за те пределы, откуда можно было бы вернуться. То есть ко мне была применена грубая физическая сила, что само по себе говорит уже о многом. 

Я много раз потом вспоминала Роя. Воображение рисовало мне, как он ждёт меня в этой бессознательной позе сидящего