Зачем вы меня разбудили?
Зачем в руки дали мне меч?
Как сладко почила в могиле
Прекрасная, русская речь…

Теперь же, воскреснув из праха,
Стряхнёт с себя мерзость и грязь.
И вам не укрыться от страха…
Уж поздно - она поднялась.

Разверзлись прозрачные очи,
И медленно взмыла рука…
И голос звенит среди ночи,
Заглавной строкою стиха.

Я сам себе – начало всех начал.
И свет, и тьма, и вечная дилемма.
Я в жизни ничего не доказал.
Решенья нет у этой теоремы.

-------------------------------------------------


Я боюсь, если снимем мы маски,
Не узнаем друг друга в лицо.
И мне кажется, что, без подсказки,
Не узнаем в друзьях – подлецов.

Расскажи мне историю, Друг,
Чтоб ничуть я в ней не усомнился,
Чтобы страшно мне стало вдруг,
Чтобы к вечеру я застрелился…

Посвящается Чистой Правде…

Ты зря на костре не сгорела…
И зря ты с распятья сошла…
Когда нужно браться за дело,
Ты бросила нас – и ушла.

Теперь ты живёшь, как гадалка.
Погас в тебе истины свет.
Мне даже немного жалко
С тобою потраченных лет.

У тебя теперь есть своё дело-
Ты торгуешь своим ремеслом.
Расставляешь акценты умело,
Правишь факты бойким пером.

Как приглажены, неинтересны
Эти гранки твоих редактур…
Шёпот на ухо: «Честно-пречестно!»,
Лики ясные… карикатур.

И, когда своё честное слово,
Ты под клятвой готова сказать…
Нюхом чую, что снова и снова
«Только правду!» мне будешь гнать!

Слабость понял бы я и опасность,
Невозможность кричать сквозь свинец…
Но такую безликую ясность?
Но такой непорочный венец?
---------------------------------------------

Теперь ты стала достоверной,
Прекраснодушной, и простой,
Вальяжной, милой, и не нервной,
И даже, иногда - святой.

Спокойной, праведной и честной,
И доверительной, вполне.
Немного, правда, скучно – пресной,
«Своей», родной… полезной мне.

Такой обычной, повседневной,
Как член семьи, как «свет в окне»,
Когда удобно – злободневной,
Занудливой, когда в вине…

И обличительной, порою-
Ну, так, чуть- чуть, для остроты…
С тобой спокойнее, не скрою,
Но это ведь уже – не ты…

Разноязыким караваном
Мы стали раз и навсегда...
Влекомые Фата - Марганой,
Бредём неведомо куда.
 
Теперь мы немы, глухи, слепы,
Вдруг позабыв своё родство.
Движенья странные - нелепы.
Идём, не помня ничего.
 
Предав сыновние заветы.
Мы бросили отцов своих.
Голодных и полураздетых -
Злой ветер гложет кости их...
 
И, раздражаясь на бессилье,
Мы оттолкнули прочь детей,
Гонясь за золотою пылью,
Не видя тонких, злых цепей.
 
Спеша за призрачной Химерой,
Всё спутав, за стеной песка,
Безглазых идолов - за Веру
Вдруг приняли издалека...
 
А знойный ветер, бьющий в лица,
Мы ощущаем, как полёт.
Но мы - стоим. И всё продлится,
Пока последний не умрёт.
 
Печальна участь каравана,
Что не нашёл своих путей.
И под луной белеют странно
Остатки высохших костей...

Я живу свою драму, комедию, фарс.
Не судите меня слишком строго.
Не для вас, не для славы и не напоказ,
Для себя и для господа бога.

Я не люблю людей совсем.
Они меня уже с рожденья
Считают этим, а не тем.
Каким- то недоразуменьем.

От их оценок и причин
Я прячусь дальше и возможно
Останусь, наконец один,
Что для меня совсем не сложно.

Я убегу в волшебный сад
Своих фантазий и обратно
Не возвращусь уже назад,
Растаяв эхом многократным.

Уйду назад, к своим друзьям,
Которые меня любили,
И ничего, как я и сам,
Не предали и не забыли.

Синим бархатом светится кисть винограда
В окружении листьев резных.
Но возьмут её люди из милого сада,
Выжмут сок, да и выкинут в жмых.
 
 Будет срезана твёрдой рукой винодела,
 Будет брошена в ворох сестёр,
 Но сверкает она до конца, до предела
 Гордой дочерью солнца и гор. 
 
 И не думает вовсе, что через мгновенье
 Тяжкий жернов ей ляжет на грудь,
 Всем дарует прощенье, и просит терпенья,
 Отправляясь за сёстрами в путь. 
 
 И когда- то, холодною злою зимою
 Будет тихо мерцать сквозь стекло,
 До конца оставаясь самою собою,
 По глотку отдавая тепло.
                                                                      В. Акимов (посвящается Осадчей Т.С.- моему другу)

Я камушком тихо лежал в Стене Плача,
Но как- то не плакал, назло.
Я был её часть, что, наверно - удача,
Но все ж мне не сильно везло…

Я – маленький камень, что выпал под утро,
Покуда Создатель мой спал
Из старой стены… Лишь одно помня смутно,
Что я – есть начало начал.

Что образом только моим и подобьем
Замышлен и создан весь мир.
Моим вольным словом и злым пустословьем
И твердь создана и эфир.

Я больше не буду фундаментом боли,
Остатком от древних могил…
Аз есмь, и во мне хватит смысла и воли.
Создатель мне даст новых сил.

Пусть прошлое так, как ему подобает,
Хоронит своих мертвецов…
Но только мне кажется, люди не знают
Молитвы той правильных слов…

Я точно такой же, как все мои братья,
Что держат основы Стены.
Но рад, что они отпустили объятья,
Хоть знают, что обречены.

Простили меня, возлюбив на прощанье.
Не прокляли, выпустив в свет.
И даже не взяли с меня обещанья –
Быть верным им тысячу лет.

И я просто выпал, и стану катится
Беспечный, но знаю теперь,
Наука, которой вам нужно учиться
Имеет название: «Верь!».

Вернувшись на круги своя, и пролетев пол - света,
Вдруг понимаешь, что твоя, безумная мечта
Опять зовёт тебя в полёт, и песня не допета.
А небо манит и зовёт, лишь круче высота.

Передохнув на полпути, и разобрав архивы,
Ты не ответишь на вопрос, зачем тебе идти?
А просто выйдешь за порог, весёлый и счастливый
И снова – небо впереди, подпрыгни и лети.

Не замечая ничего, не думая о прошлом,
Ты разгоняешься легко, расправив два крыла.
Внизу, оставив далеко, всё, что казалось пошлым,
И набираешь высоту.… Такие, брат, дела.

Из всех опор, надёжней всех вдруг оказался - ветер,
И невесомый строй стиха, и смутный свет вдали.
А почему, тебе никто во - веки не ответит,
Зачем тебя опять несёт на самый край Земли?

Буду сюда складывать свои стишки бестолковые и писать буду только при наличии желания. Не буду просто заколачивать всякую фигню, лишь бы отметиться и обозначить свой дневничок. А то ещё дойдёт до публикаций всяких рецептов о приготовлении жратвы. Есть ли в этом смысл? Ну , наверное есть, если больше нечего записать.

Итак я тут , на Кавказе уже скоро, как два месяца. Писать всякие пасторали, типа- "Кавказ подо мною- один в вышине, или Ах, зачем эта ночь так была коротка?- думаю не нужно. Раз уж я завёл свой Дневничок не сразу, то нужно теперь как - то схематично и постепенно набросать, откуда я тут появился и "зачем меня мать родила". Мысль была старая, как мир. Не работать на Систему, поменять место жизни, не из обстоятельств, как это обычно делают люди, а по сердцу. На-вроде, как купить после всяких случайных одежд, что и не к лицу, и тесновато- великоваты, наконец себе то, что всю жизнь хотел носить, и что не нужно подгонять, ушивать- расставлять и прочее. А так вот: глянулось- твоё, взял, надел и пошёл счастливый и довольный. Поэтому долго блуждая в схемах, причинах и прочих следствиях, я всё же решился: Сдал свою питерскую хатку, превратив её в дорожный кошелёк, списался с моими закадычными дружками ещё по детству и, поплевав на ботинки особым составом начал пересекать границу своей забубённой, питерской жизни. Не то чтобы она была мне уж так - поперёк горла, не так уж чтобы она была голодной- проклятущей или там, чтобы за мной гнался весь Бандитский Петербург, во главе с начльником его милиции. Нет... Но проблуждав по Невскому более тридцати годов, найдя там и радости и всякие любови, насладившись от и до Красотами- Древностями- Ценностями, я вдруг пришёл к простой до примитива мысли, что это мне всё надоело. Как однажды утром, когда просыпаешься как в детстве- счастливый и безмятежный, а в доме тихо, солнце светит лучиком в окно, а мама на кухне жарит оладушки, вкуснее которых нет на свете, ты вдруг понимаешь, что это и есть - счастье, но нужно вставать. И бог- над тобой, в сердце- надежда и радость, и мир весь такой ясный и простой, как каникулы, что только что начались и впереди ещё столько хорошего и разного. И все твои друзья ещё живы, и все песни и стихи- ещё впереди, а беда ещё не знает, что ты вообще есть на свете. А те неприятности- ну это такая мелочь, что и думать про них- только время терять. Но нужно всё же вставать и что- то делать, что тебя ждут.Вот в такое самое утро, но уже нынче, в своём возрасте и положении, я вдруг понял, что это и есть начало чего- то ещё не ясного, но безумно хорошего и светлого, и что мои какникулы снова начинаются, возможно, последние на этом свете. Вот тут я и стал скручивать удочки, подгонять свои делишки, а они всегда существуют в виде долгов, обязательств, обещаний и прочего, что и держит тебя на месте и не даёт тебе свобрдно ступать, куда ты пожелаешь. Поэтому, если есть желание идти свободно, то либо нужно отрекаться, либо прощаться. Отрекаться- значит потерять, и всё равно оно тебя догонит всякими раскаяниями и ощущением чего-то недоделанного и лёгким запашком некоего предательства, чего не нужно совсем. Поэтому я решил просто перевернуть страницу, но при этом внимательно дочитать на предыдущей всё, что там было сказано, и тихо попрощаться. Вот после такого прочтения- прощания, я тихонечко её перелистнул и уже поезд с Московского вокзала нёс меня в Москву, а дальше - в Минеральные Воды, где меня ждала моя школьная подруга и где я и собирался быть снова. Но не гонимый страстями и теми самыми обстоятельствами, а сам, по своему выбору и предпочтению. А это, друзья мом, две большие разницы. Как говорит мой друг- Оса, о которой ещё много тут будет сказано... Но всему свой срок и пока мы попрощаемся с Питером...

Ну не нечать ли мне, как слезливой барышне начать строчить свой дневничок? Да и друзья советуют...Не будучи совсем уж таким оригинальным, буду тихо крапать туда всякие свои сусли- мысли... Итак, начнём-с-с, пожалуй...
[700x525]