Слушать этот музыкальный файл

Не заню, как Вам, но меня эта трогает...

Я не играю в игры про любовь,
И не тяну любовной лотереи,
Я не коплю друзей или врагов,
И слепо верить людям не умею...
Я не играю чувствами живых,
И не пишу любовные романы,
Сердечных ран ,таких,как ножевых,
Я не хочу умножить, как ни странно.
Я не люблю болтать с людьми "за жизнь" -
Мне от своих "идей" бывает тесно,
Я не хочу порой ни с кем дружить -
Со мною будет им не интересно...
И я, как тот отшельник Диоген -
В своей квартире, как в просторной бочке,
Среди привычных и любимых стен
Ловлю рукою откровенья-строчки.

Татьяна Лисовская

Когда была я молодой
И с Вечным Злом бросалась в бой,
Был горд мой неподкупный стяг,
И друг был - друг, а враг был - враг.
- Эй, трусы, где вы? Жду я вас!
Жаль, умереть дано лишь раз.

Теперь уж мне немало лет,
Добро и зло сплели мой плед.
Теперь я знаю, что мудрей
Не нарушать покой вещей,
А реет флаг или подмок -
Не всё ли нам равно, сынок?

И перед глыбой бытия
В философизмах вязну я.
Д. Паркер.

Мне бы железные нервы,
Сердце - покрепче гранита,
Душу - законченной стервы,
Ярость собаки побитой.
Память - от кошки сиамской,
Долгую, острую, злую.
Взгляд - ненавистливый, хамский.
Чуткость - глухую, немую.
Вырвать любовь свою с корнем,
Нежность - в могилы, под плиты.
Чувство вины - топить в море,
Вежливость - глубже зарыть-бы..
Совесть - в помойную яму,
И бескорыстие тоже.
Да доброту, что так рьяно,
Рвется на свет этот БОЖИЙ.
Буду жестокой и грубой.
Циничной и самодовольной.
Может таких и не любят,
Но жить тогда станет не больно...
Кто автор, увы не знаю.

Один мой друг женился в тридцать лет
на девушке восемнадцатилетней.
Пошли осуды, пересуды, сплетни:
и что он в ней нашел, и ничего в ней нет.
На взгляд чужой, придирчивый и строгий,
она и впрямь была нехороша,
какой-то длиннорукий, длинноногий
утенок гадкий, робкая душа.
Что он, мой друг, в ней для себя открыл,
за что ее среди других заметил,
никто не знал.
Но он ее любил.
Нет таинства таинственней на свете.
Зачем? За что? Поди определи.
Людской удел в любви неодинаков.
Тут что-то от цветения земли,
от роста трав, от созреванья злаков.
Иной росток, пожалуй бы, зачах,
когда б не дождик и не солнце в небе,
но вот он крепнет в солнечных лучах
такой ему счастливый выпал жребий!
Той девушке пришлось бы, верно, жить
тусклее, холоднее, неприметней,
когда б ее не вздумал полюбить
хороший человек тридцатилетний.
Он что-то в ней такое разглядел,
чего она б сама не разглядела.
Он на нее восторженно глядел,
она ему в награду хорошела.
Он доверял ей все свои дела,
он всем своим достатком с ней делился.
Она ему ребенка родила,
и он ей в ноги низко поклонился.
Но ей порой казалось: это сон.
Не может быть! Она гораздо хуже.
Она его не стоит... Почему же
случилось так?
Но вмешивался он.
Ему хватало силы и ума,
любви и сердца и на этот случай.
Он верил ей,
и вот она сама
поверила в себя и стала лучше.
Он был на страже всюду и везде,
его любовь стояла с нею рядом,
в рабочий полдень, в счастье и в беде
он помогал ей восхищенным взглядом.
Она высоко голову несла
под этим взглядом...
Жизнь вперед бежала...
И девушка, как деревце, росла,
окоренялась, крепла и мужала.
И словно в благодарность за покой,
за то, что не солгал и не обидел,
она и стала к зрелости такой,
какой ее он в юности увидел.
Дремавшая глубоко красота
вдруг развернулась пышно и богато,
и всем на свете вдруг открылась та,
которую он угадал когда-то...
И снова удивились все вокруг:
Что, с ней случилось? Почему? Откуда?
Какое чудо!
Но молчал мой друг.
Упрямый труд и воля, что за чудо!
Он так хотел.
Не веря чудесам,
уверенно, решительно и властно
свою любовь он выпестовал сам
и оказалось, что она прекрасна.

Маргарита Алигер

Она крылья раскрашивала под настроение,
Обычно в рыжий, но в период влюблённости
Чёрный казался ей цветом спасения
От боли душевной и незащищённости.
Вот и сейчас она злится и хмурится –
Ну, как ей теперь от себя самой спрятаться?
Дура набитая! Глупая курица!
Снова в любовь угораздило вляпаться!
Рыжие пёрышки, губки как бантики,
Смотрят насмешливо карие звёздочки –
Вот ваше Солнце, мужчины – романтики!
Стройтесь рядами, а я – посерёдочке.
Вам невдомёк, что есть девочки-циники?
Те, что любви не хотят повторения –
Глупое чувство доводит до клиники,
А чьи-то касания – до отвращения.
В круговороте игры в обаяние
Как она взгляд пропустила внимательный?
Здравствуйте, Божье моё наказание…
Здравствуй, негаданно мой замечательный…
Впрочем, влюблённость – болезнь не смертельная,
Можно и в руки – как яблоко спелое,
Разве в диковинку сцена постельная?
Что же ты крылья раскрасила в белое…
Снежные перья, душа обнажённая,
Значит и сердце – мишень для предательства!
Где ты увидела, умалишённая
Вечной любви хоть одно доказательство?
В вену иглой его имя впивается,
С каждой секундой растёт привыкание,
Ты уже любишь как он улыбается,
И ищешь губами родное дыхание…
Хватит! …пока не вросла окончательно…
Дура! Опять доигралась в “приличную”!
А чёрное к карим идёт замечательно –
Ты видел меня хоть однажды циничною?
…А он у окна ждал её возвращения
На краешке мира, любовью согретого,
И знал, что попросит сегодня прощения
За то, что в любовь он не верил до этого…

Сказоч-Ник

Я бы доверился другу-врачу,
Вечно уставшему, толку что гений…
Веришь? – сказал бы ему – не хочу…
А он бы все понял без объяснений.
Смял бы окурок и вновь закурил,
Встал бы к окну в своем мятом и белом…
- Может, попробуем? Я бы зашил
Так, что оно снова стало бы целым.
Осень за окнами, серый рассвет…
Время разлук и невольной тревоги;
- Не обижайся - ответ будет “нет”,
Ты – врач от Бога…, но люди не боги.
Просто оно перестало болеть,
Просто в груди стало нечему биться,
Стоит ли клетку пустую жалеть,
Если из клетки отпущена птица?
Вот и не хочется больше летать,
То ли крыла, то ли неба мне мало,
Стало казаться, что глупо мечтать,
Стало казаться, что сердце устало.
А “эскулап” мне согласно кивнет –
Да, не поможет здесь скальпель и нитка,
Сердце, оно без любви не живет,
Жить без взаимности – тоже ошибка.
Если один на один с пустотой,
Нужно ли синее небо влюбленным?
Он чертыхнется… да черт бы с тобой!
Станешь единственным мной не спасенным…
Мы поболтаем еще ни о чем -
Дружеский треп об ушедшем и светлом…
Он через час снова станет врачом,
Я – безнадежным его пациентом.
Сказоч-ник

Мой друг был предан и раним,
И в целом – молчалив,
Хотел, чтоб я дружил лишь с ним,
Об остальных забыв.
Его раскосые глаза
Сквозь челку, как прицел,
Предупреждали: Стой! Нельзя!
Иди пока, мол, цел!
Его усы и борода
Пугали хоть кого,
Мне приходилось иногда
Приструнивать его.
Еще мой друг неряхой был
И некрасиво ел,
И так униженно просил,
Чтоб я его жалел.
За мной он следовал хвостом
И путался в ногах,
Ни разу не был подлецом,
Не знал, что значит страх.
Спасать, наверно, не спасал –
Да кто бы и рискнул?
Никто ни разу не напал,
Никто не посягнул.
И было мне спокойно с ним
За дом и за семью,
Он был лохматым и большим,
И верил я ему.
В конце концов, он стал как брат,
Жену мою любил,
А как он был безумно рад,
Когда я приходил!
Лез целоваться мне на грудь –
Такой уж он балбес!
И ждал что дам, хоть что ни будь,
И так просился в лес.
Еще мой друг во всю храпел
И чмокал языком,
Он мыться напрочь не хотел
И двигался бочком.
Меня он злил, а я терпел,
Хоть был с ним часто строг,
Он дулся долго и сопел,
И… вновь лежал у ног.
… Я хоронил его в лесу –
Он умер на руках…
Я до сих пор его несу
В своих тяжелых снах.
И был немым и страшным крик,
Что рвал меня внутри –
Да как же так… зачем, старик?!
Не уберёг… прости…

Я без него четвертый год…
Среди стволов – свечей
Меня все так же верно ждет
Мой друг по кличке Рэй…
Сказоч-ник.

Гордые не плачут, гордые, сжав зубы стонут,
Хоть сердце от боли готово уже разорваться...
Сами страдая, придут и другим помогут,
Плача в душе- на людях будут смеяться.
Все ерунда, что легче гордым на свете.
Все ерунда, что сильнее они и стойче.
Гордые с виду как камень, в душе они дети,
Что улыбаются днем и плачут лишь ночью.
Гордые небо не молят, к другим не взывают,
Они стоят, словно скалы, их волны точат,
Волны обид потерь их души терзают,
Дождь и ненастья их гордые головы мочат.
Боли своей они никому не покажут,
В кровь разобьются, но будут другим улыбаться.
И, посмотрев на них,:"счастливые,"-люди скажут.
Счастливыми гордые всем будут казаться.
Знаешь, любимый, из гордых одна я такая.
Обидев меня, себя ты хороший обидел,
Тебя я простила, кровь в душе утирая,
Чтоб боли моей, ты черствый мой, не увидел.
Разве б ты, милый, понять смог бы горе?
Ведь для тебя я игрушка лишь заводная,
Плещет обида в душе моей словно море.
Знаешь, как больно? Ведь я же еще живая.
Бросил в сердцах: "Как это смогла ты?"
Словно уже приговор мне вынес жестоко,
Боль свою скрыв, в руках я смяла цветы
И горе мое закапало их алым соком.
Я не просила тебя одуматься милый,
Сказала :"Живи, как знаешь, тебе виднее."
И, уходя добавила :"Будь счастливым!
Посмотрим кто все же из нас сильнее."
Ты думал, что я прибегу, на колени встану,
Скажу :"Прости!" и губы к ладони прижму,
А я, словно пес, в углу лижу свою рану,
Зная, что встану еще, что еще я пойду.
Мимо хожу, людям кажусь счастливой,
И, если спросят меня :"Чего же тебе не хватает?"
Скажу очень просто :"ХОЧУ БЫТЬ ТОБОЮ ЛЮБИМОЙ!",
Но это не спросят и это никто не узнает...


Маша Марьяша

А ты знаешь, мне все надоело!
Я сегодня проснулся другим:
Я твое обнаженное тело
Не отдам ни своим, ни чужим!
Я твою белоснежную душу
Не позволю забрать никому –
Я мечом своим стены разрушу,
Чтоб тобою владеть одному.
На щите, что одену на плечи,
Нарисую два белых крыла –
А ты вышла ко мне бы навстречу?
А у всех на виду б обняла?
Я оставлю пустые сомненья,
Я повергну соперников в прах,
Лишь затем, чтоб на долю мгновенья
Отразиться в любимых глазах!
Будет скалиться щелью забрало,
Будет меч мой двуручный звенеть –
Я хочу, чтоб ты, милая, знала:
Мне ни жить без тебя, ни лететь!
Я прорвусь сквозь сплошные кордоны,
Я засады сомну на пути,
Чтоб бровей твоих тонких изломы
В темноте мог губами найти.
Я ворвусь, весь в пыли и надеждах,
Пред тобой на колени паду,
И тебя, на твоих же одеждах,
Навсегда и у всех украду…

Сказоч-Ник

Я не хочу достойно.
А я хочу по-дурацки.
Дико. Безумно. Резко,
Но чтобы были все краски,
Чтобы любить – до стона,
А ненавидеть – до крика,
И восхищаться – до звона,
И презирать – до скрипа.
И не противиться бедам,
А плыть против течения,
Наперекор. Но не к цели,
А просто из несоглашения,
Из-за невосприятия
И неприятия тысячи
Мерзостей, лжей и пакостей,
Которые «в рамках приличия».
И жить! Потому что хочется
Не как должно, а как нравится,
Когда всё это закончится –
Увидим, кто чище останется…...

Люблю стихи, а эти к тому же отражают мои взгляды на жизнь.