А представь мы больше не умеем ездить к друг другу.Нет,ну ты только представь,наши ноги автоматически сворачивают в любую сторону,только не в ту которая ведет к моему дому.Нет же,ты только представь я уже стою у порога,а рука немеет каждый раз когда я пытаюсь нажать на дверной звонок.Но это иное.А когда в душе немеет когда пытаешься войти,постучав,побуравив носком ботинка шершавый пол.А внутри укол за уколом,за уколом укол.И скажи здесь что я не права.Когда чувствуешь глубину,погрузив туда свои ноги,и смывается с них горячий песок.Мелкий,хрустящий,охристо-золотой порошок.Я чувствую этот ветер,я чувствую его чуток,в этот июньский вечер.Как у Пастернака,как и впрочем у остальных.Как у таких как я упрямых и на один вечер глухонемых.Как у тех,кто играют душевнобольных.
И язык заплетается,и наступает опротивевшая тишина,словно дырка в правом кармане.Словно гости,которых гостями по сути не назовешь.
И ты ходишь,плюешься желчью,наступает тот самый миг,когда ты понимаешь что пол лета не перепишешь на чистовик.И пол года тоже.И тебя тоже не перепишешь.И еще полгода.И тот день когда ты учитель,а я ученик.
[700x525]
Я пока что поплаваю в иллюзиях,и своем выдуманном теплом море,но не буду забывать его фразу:"Только не заплывай за буйки".
Это называлось времяпровождением.Хорошим оно было,или же плохим,на этот вопрос я откажусь отвечать,поскольку смешанными запахами и смешанными мыслями не укутаешься ночью.Что рассказать?Я люблю мужские дезодоранты,они держат дольше,и пахнут агрессивнее.
И пряностями.
Если словами, не хватит листа,
если сказать что было со мною,скверное самочувствие,
да наверное и не спроста.
Если сказать,и скрипящим голосом,
запинающимся от обид,
если ему опять поверить,
что возможно он меня вспоминает,и возможно
грустит.
И он сжимает рукав,и хочет идти босиком,
и мостовая для него прогрета,
а я отстукиваю каблуком.
И хоть бы мне замедлить твой шаг,
каким-нибудь звонким словечком,
Какой-нибудь искрометной шуткой.
Фразой сказанной налегке.
Оборвать твою пуговицу,
и оставить в своем кошельке.
Мы бы пили воду с лимоном и сахаром,
Я бы поведала тебе о моем тайнике.
И я понять не могу что меня держит в этом дурацком городе,
кроме велосипедных прогулок,
а тебя кроме вечеров проведенных,
в каком-нибудь кабаке.
Я до последнего верила,
я мотала головой как механический метроном,
я перебирала пряди волос,
пила лимонную воду,глоток за глотком.
И я почти что тону,
вспоминая как ты по мостовой идешь босиком.
А они летят на бешеной скорости.Я не чувствую ног.Я хочу чтобы тебе не было грустно,я хочу чтобы ты не продрог.
Когда-то,в отдаленные времена,произошло непонятное явление:стала эволюционировать крошечная органическая клетка,она размножалась делением,научилась соединятся с другими клетками,образуя всевозможные организмы-рыб,зверей,птиц,наконец,человека.И вот человек-скопление клеток-в свою очередь пробивает себе путь к более обеспеченному и разнообразному существованию,объединяясь с другими людьми.Почему?Одному богу известно.
Вероятно,никто ничего не понимает до конца.Люди рождаются и умирают.Одни считают что мир был сотворен шесть тысяч лет назад;другие-что он существует уже много миллионов лет.И что кроетсяза этим всем-слепой случай,или какой-то направляющий разум,какой-то бог?Должно быть,какая-то высшая сила создала окружающую нас красоту-цветы,траву,деревья,звезды.Природп так прекрасна!Жизнь порою кажется жестокой,но красота природы непреходяща.
А ваша свобода действий является иллюзорной,вы вольны действовать по-своему только врамках традиций и условностей буржуазного мира.Даже любить вы можете только тех,кого одобряет так называемый свет.
Т.Драйзер.
Несколько капелек вишнёвого сиропа.
Полная чашка теплого молока.
Эликсир прекрасного сна.
Суп,чайной ложкой.А ягодный мармелад столовой.
Одеть пальто,живучие кеды.Одеть лицо рыбы,которая дышит воздухом.
Медлить,мямлить,и лениво поглядывать на прохожих.Потирать пальцы,чтобы согреть их.
Наблюдать.За вами.За вашими четкими действиями.
Ложный путь-растрата ценной энергии.
Поэтому,вы так боитесь ошибаться.
А я на ровном месте падаю.
[420x323]
А у осени древесные платья.И кружевные воротнички.
У зимы засаленные покрывала,но вкусная пища и горячее питье.
У весны приятные ароматы.И несбывшиеся мечты.
А лето,а лето и есть лето.
А они тоскуют наверное,скрывают за улыбками,таким режущим уши смехом,а на душе-то.Сами понимаете.Я то тоже не разрешаю самой себе давать слабину.Что-то еще заставляет меня взять себя в руки.Если думаю о какой-то близости,то выбиваю это у себя из головы.Причем в буквальном смысле.Маленькими кулачками по страдающей дурью голове.А это значит я все-таки чего-то хочу?Это значит что внутри меня что-то заставляет об этом думать.Вот бы отверстие в этой дурной башке.Я бы вычистила до блеска.
Собираю первые цветы.Такие крохотные.И совсем нежные.
Я пока еще живу,не внимая пустых обещаний. Но я готова к тому моменту,когда я буду лежать на кровати,а кто-то будет гладить меня по волосам,произнося такие слова:"Успокойся,все еще у тебя будет,прекрати."И вы наверное догадываетесь какие ощущения эти слова вызывают.
И уже нет жажды весны,хотя последние два дня жутко холодно и я дышу в ладони.И я с такой легкой хрипотой разговариваю.И Самамидон слушаю.По тегам whistle,ukulele,harp я ищу музыку.И знаете,нахожу.И очень даже неплохую.Испепеляю взглядом.И молчу.Кажется много энергии тратится на пустые разговоры.Ты же наверняка не помнишь тот момент,когда я глоток за глотком,пью твое молчание.
Я спокойно живу.Нормально живу.Вполне приемлим даже тот факт,что мне изредка приходится тебя вспоминать.
И пиная носками кроссовок,мелкие камни,я невольно представляю,что с такой же легкостью пинаю огромные булыжники.Булыжники из неприятных слов,воспоминаний,намеков,отмазок и прочего.И они катятся в пропасть.С глухим звуком.
Я же пишу те записки,и прячу их в любимых местах.Между кирпичей.Я же все еще пишу их.
И я буду продолжать их писать.
сначала десять сантиметров текста.Потом же пятьсот километров.Потом побеги,недалёкие странствия.Наигранные улыбочки,и успокойся я не боюсь.
Знаешь какой удивительный момент,едешь в автобусе по утру,часов в семь,а водитель радио на всю,и крутят гороскоп на день,а я смотрю в застывшие лица людей,внимательные и настороженные,козероги,стрельцы,скорпионы и близнецы.
И никто нас не превращал в рабов,в рабов своих иллюзий.Своих страхов.Своих бешеных чувств.Таких,что пена изо рта.Таких,что не ненависть,не любовь.А пустынное безразличие.Безденежным положением,предпочтениями,вкусами,пользовались.
А теперь я могу точно сказать.
Не пытайся меня искрошить или сломать,согнуть или же выгнуть.Твои попытки тщетны,твои попытки тщетны.
Дружок.
[640x480]
Один человек после четырнадцатилетней тяжёлой аскетической жизни приобрёл способность ходить по воде как посуху. Несказанно обрадованный этим, он прибежал к своему наставнику и сообщил ему об этом.
Учитель ответил ему:
— Бедный человек, ты потратил четырнадцать лет тяжкого труда на то, за что перевозчику платят несколько монет.
исписанными стенами.и ровно дышится по несколько секунд.по несколько часов.и даже дней.даже дней.
и пара-тройка лепестков.застывших на постели.сама перелистывается книга.я знаю почему.потомучто
форточка открыта.Бабушкой моей.
Застываю.Стыдом и страхом замираю,как у Пушкина.
[600x392]
Это когда ты сам придумываешь себе пункты назначения и сам пребываешь к ним.На данный момент я нахожусь на тропинке которая отделяет лес от полей.Журчит ручей,поют птицы,и я пишу сидя на велосипедной раме.Мне сейчас неимоверно легко.Дышится легко.
Первые дни настоящей весны.Кто знает весну?Кто видел её в лицо?Она даже улыбалась мне.Быть может с издевкой,быть может дружелюбно.Я шла за ней как ученики шли за Буддой.Я ехала за ней
Солнце пригревает мою щеку,ветер нежно ласкает затылок.Я слышу звук пролетающих в небе самолётов.Их едва слышимый гул.
В моём мире тоже есть аэропорт.Только самолёты уже не вылетают оттуда.Возле моей ноги проскакал маленький жучок с матовым черным панцирем.Я бы хотела,чтобы всегда так легко дышалось.Даже не смотря на то что в небеса поднимаются клубья дыма.
Люди массово сжигают остатки прошлогодней осени..
И вот пообедав супом,и уже несвежим пасхальным куличом,я снова отправляюсь в лес.Уже вечереет и веет холодом.Солнце отдает последнее тепло и готовится ко сну.Я так себе представляю.Справа от меня извилистая тропа,слева недостроенные коттеджи,напротив ручей,а позади поле,полное сухих трав.А из лесу валит дым,я даже не знаю почему.Но я обязательно разведаю.Старый,ржавый и вагончик,стоящий одиноко посреди поля-моё излюбленное место.
Я узнала почему из лесу валил дым.Лес горит.Горит яр.
выходи.пускай они поставят тебя в центре кабинета.А у тебя щёки расцветают.
И куда улетучивается запах смородины.Не-уж то ветер жадно глотает все звуки,запахи.Глотает.
И спускаешься по узким тропинками,ветер тебя подталкивает,подталкивает твой велосипед,и шепчет тебе на ухо,и гладит по волосам.
И нас больше не смывает волной ледяной воды.Я ведь ступала в самые глубокие лужи,не боясь промочить ноги,не боясь,я бежала.Мне даже холодно не было.
И самым страшным-засыпать от тоски.Просто прятаться от всех,потому что тоска.Спать на полу.Не спится уже на мягком матрасе.
Ох,не спится.
На краю мертвого марсианского моря раскинулся безмолвный белый городок. Он был пуст. Ни малейшего движения на улицах. Днем и ночью в универмагах одиноко горели огни. Двери лавок открыты настежь, точно люди обратились в бегство, позабыв о ключах. На проволочных рейках у входов в немые закусочные нечитанные, порыжевшие от солнца, шелестели журналы, доставленные месяц назад серебристой ракетой с Земли.
Городок был мертв. Постели в нем пусты и холодны. Единственный звук — жужжание тока в электропроводах и динамо-машинах, которые все еще жили сами по себе. Вода переполняла забытые ванны, текла в жилые комнаты, на веранды, в маленькие сады, питая заброшенные цветы. В темных зрительных залах затвердела прилепленная снизу к многочисленным сиденьям жевательная резинка, еще хранящая отпечатки зубов.
За городом был космодром. Едкий паленый запах до сих пор стоял там, откуда взлетела курсом на Землю последняя ракета. Если опустить монетку в телескоп и навести его на Землю, можно, пожалуй, увидеть бушующую там большую войну. Увидеть, скажем, как взрывается Нью-Йорк. А то и рассмотреть Лондон, окутанный туманом нового рода. И, может быть, тогда станет понятным, почему покинут этот марсианский городок. Быстро ли проходила эвакуация? Войдите в любой магазин, нажмите на клавиши кассы. И ящичек выскочит, сверкая и бренча монетами. Да, должно быть, плохо дело на Земле…
По пустынным улицам городка, негромко посвистывая, сосредоточенно гоня перед собой ногами пустую банку, шел высокий худой человек. Угрюмый, спокойный взгляд его глаз отражал всю степень его одиночества. Он сунул костистые руки в карманы, где бренчали новенькие монеты. Нечаянно уронил монетку на асфальт, усмехнулся и пошел дальше, кропя улицы блестящими монетами…
Его звали Уолтер Грипп. У него был золотой прииск и уединенная лачуга далеко в голубых марсианских горах, и раз в две недели он отправлялся в город поискать себе в жены спокойную, разумную женщину. Так было не первый год, и всякий раз он возвращался в свою лачугу разочарованный и по-прежнему одинокий. А неделю назад, придя в город, застал вот такую картину!
Он был настолько ошеломлен в тот день, что заскочил в первую попавшуюся закусочную и заказал себе тройной сэндвич с мясом.
— Будет сделано! — крикнул он.
Он расставил на стойке закуски и испеченный накануне хлеб, смахнул пыль со стола, предложил самому себе сесть и ел, пока не ощутил потребность отыскать сатуратор и заказать содовой. Владелец, некто Уолтер Грипп, оказался на диво учтивым и мигом налил ему шипучий напиток!
Он набил карманы джинсов деньгами, какие только ему подворачивались. Нагрузил тележку десятидолларовыми бумажками и побежал, обуреваемый вожделениями, по городу. Уже на окраине он внезапно уразумел, до чего постыдно и глупо себя ведет. На что ему деньги! Он отвез десятидолларовые бумажки туда, где взял их, вынул из собственного бумажника один доллар, опустил его в кассу закусочной за сэндвичи и добавил четвертак на чай.
Вечером он насладился жаркой турецкой баней, сочным филе и изысканным грибным соусом, импортным сухим хересом и клубникой в вине. Подобрал себе новый синий фланелевый костюм и роскошную серую шляпу, которая потешно болталась на макушке его длинной головы. Он сунул монетку в автомат-радиолу, которая заиграла «Нашу старую шайку». Насовал пятаков в двадцать автоматов по всему городу. Печальные звуки «Нашей старой шайки» заполнили ночь и пустынные улицы, а он шел все дальше, высокий, худой, одинокий, мягко ступая новыми ботинками, грея в карманах озябшие руки.
С тех пор прошла неделя. Он спал в отличном доме на Марс-Авеню, утром вставал в девять, принимал ванну и лениво брел в город позавтракать яйцами с ветчиной. Что ни утро, он заряжал очередной холодильник тонной мяса, овощей, пирогов с лимонным кремом, запасая себе продукты лет на десять, пока не вернутся с Земли Ракеты. Если они вообще вернутся.
А сегодня вечером он слонялся взад-вперед, рассматривая восковых женщин в красочных витринах — розовых, красивых. И впервые ощутил, до чего же мертв город. Выпил кружку пива и тихонько заскулил.
— Черт возьми, — сказал он. — Я же совсем один.
Он зашел в кинотеатр «Элит», хотел показать себе фильм, чтобы отвлечься от мыслей об одиночестве. В зале было пусто и глухо, как в склепе, по огромному экрану ползли серые и черные призраки. Его бросило в дрожь, и он ринулся прочь из этого логова нечистой силы.
Решив вернуться домой, он быстро шел, почти бежал по мостовой тихого переулка, когда услышал телефонный звонок.
Он прислушался.
«Где-то звонит телефон».
Он продолжал идти вперед.
«Сейчас кто-нибудь возьмет трубку», — лениво подумалось ему.
Он сел на край тротуара и принялся не спеша вытряхивать камешек из ботинка.
И вдруг крикнул, вскакивая на ноги:
— Кто-нибудь! Силы небесные, да что это я!
Он лихорадочно озирался. В каком доме? Вон в том! Ринулся через газон, вверх по ступенькам, в дом, в темный холл.
Сорвал с рычага трубку.
—
Нуждается в спокойной обстановке. Хочет избавиться от конфликтов и разногласий мирно, без воинственных споров. Стремится преодолевать трудности и справляться с задачами с помощью осторожных действий. Способен тонко чувствовать, не упускает мелких деталей.
Быстро раздражается из-за напряжения, однако пытается избегать конфликтов.
Обстоятельства вынуждают его идти на уступки, временно отказываться от некоторых удовольствий. Способен получать удовлетворение от сексуальной активности.
Физиологическая интерпретация: настороженность, тревога.
Психологическая интерпретация: боится увлечься собственными фантазиями и надеждами, т.к. они могут не оправдаться. Чувствует себя обманутым, держится неприступно, с критическим вниманием, которое может перейти в недоверие Мотивы других людей и их отношения к нему подвергаются тщательной оценке.
Коротко: настороженное недоверие, вызванное эмоциональным разочарованием.
а мы превращались в густой,клейкий сироп,
в кипящий-горящий на електрической плитке.
Подобно смоле.
И снова застывали,как карамель.
Похрустывая у маленькой девочки на зубах.
Утопали в неге,расстоворялись.Три дня под одеялом.Задирали майки и завязывали их в узел у пупка.Шум машин.Стуки-звуки.А мы под одеялом,на трассе.Ты просыпаешся.Я лежу,я просто отдыхаю.А ты смотришь в поле полное цветущего люпина.Он переливается множеством оттенков розового,фиолетового,малинового,нежно-персикового.Ты просто набираешь в себя побольше этого аромата.И несколько секунд не дышишь...что бы он хоть ненадолго задержался внутри.
Тени оставляют кружево на моём лице.Вечереет.Майка спадает с плеча.Ты поправляешь её,я оборачиваюсь-тебя нет.И я знаю что это было.Я проснулась.
-Аня,а когда снятся вещие сны?
-С четверга на пятницу.
Так и было.
[500x318]
Вот я упала с велосипеда.Прямо на колючую проволоку.Затем кувыркнулась и всё-таки задела копчиком самый большущий камень.Ах,я цела.Ах,мне совсем немножко больно.Да я и не плакала,я только в одну секунду вспомнила все американские маты и проговорила их.
Fuck!Bull shit!Arghghh,slut!
А потом смеялась.Достала из кармашка конфетку и снова начала крутить педали.Да,со сладким барбарисовым вкусом во рту.и песней book cover в ушах.Нет,ну не красота?
И апрель.
И я еду...хрустит асфальт под колёсами,большие ямки,маленькие,средние и чуть поменьше.Я сразу в голове представила ряд фарфоровых слоников стоящих на полке в шкафу.
И я не понимаю,почему я должна скрывать свои чувства?Почему я обязана молчать.
Я к вам пишу,чего же боле,что я могу ещё сказать?
Стыдом и страхом замираю,но мне порукой ваша честь и смело ей себя вверяю.Ты слышишь что я говорю?Нет,ты не слышишь.
И понимаешь.Да,нет..нет.