Мягкие игрушки, да-да, все верно. Я не знаю более бесполезной вещи, которую бы было так жалко выкинуть. В чем суть всех этих розовых монстров из плюша и синтепона? Даже милые бежевые собачки и серенькие фирменные мишки рано или поздно начинают вызывать тихий ужас, а выбросить по прежнему жалко. И мы все равно продолжаем собирать их, копить их, дарить на день рожденья и первое свидание. Мы приносим их в подарок детям своих друзей, хотя ни один ребенок на самом деле не играет в мягкие игрушки. Они лежат на всех возможных горизонтальных поверхностях, пылятся и жутко раздражают, но выбросить их совершенно невозможно. Даже вот эту уродливую фиолетовую свинью и кислотно-зеленого зайца, у которого на морде явно читается крайняя степень дебилизма. 

Что вообще такое мягкое игрушка? Для кого она предназначена? Для детей, сентиментальных взрослых или неугомонных плюшкиных, которым лишь бы чем заполонить квартиру, меня всегда ужасали коллекции зайчиков, кошечек и уточек, уж лучше пакетик для пакетиков, в котором лежат пакетики, честное слово. Даже фарфоровые собачки в буфете не так отвратительны, хотя тут можно поспорить, конечно... А вы видели этих уродов, которые продают на трассах? Метровые безумно розовые зайцы, ярко синие собаки и желтые лошади размером с двухлетнего ребенка. Ужасны. Но ведь кто-то же покупает? 

В моем доме мягкие игрушки собраны в пакеты и лежат в ящике дивана, хотя по идее там должно лежать белье, а диван может собираться, и тогда места в комнате было бы несравнимо больше, но нет.. они там лежат, и самое страшное, что мне тоже жалко выбросить всех этих монстров. Они так жалостливо и бездумно смотрят на меня своими пластмассовыми глазками, а овца еще истерично подхихикивает, если ее покрутить за хвостик... и рука моя не поднимается на все это убожество. 

 Ребенок мой, к слову, мягкие игрушки презирает и играет только с ежом, и то, только потому, что тот приятный на ощупь и не такой зверски страшный на вид как все остальное. А вся игра сводится к тому, что он с ним спит. Или кидает им в меня - под настроение.

Начала читать, и не пошло, аж до отвращения. Несколько дней ходила обдумывала почему все так, и вот меня, можно сказать, осенило. Озарение, да. Пляшем.

На самом деле, меня насторожило уже вступление от редактора, кроме тонны розовых соплей и велеречивых похвал в адрес автора там еще было упоминание, что книга эта, своеобразное и вполне логичное продолжение серии "трансферинг реальности". К коим я отношусь с предубеждением, скепсисом и в принципе не перевариваю. Я приду к вам, и расскажу вам, как я пришел к свету, и дам подробную инструкцию как прийти к тому же свету за несколько дней. Вы научитесь выигрывать в лотереи и посылать любовь сантехнике. Да, все дело именно в любви, посылайте любовь и да будет с вами счастье, всегда и везде, и на воздухе и в воде, трам-пам-пам. Фу, гадость. Потом автор рассказывает как уснул, но не уснул, а вроде как впал в транс и попал в комнату из зеркал, и пришла к нему женщина невиданной красоты и промолвила, что он должен еще побыть здесь. Из рассказа выходит, что к нему приходило само мироздание, которому совершенно нечем больше заняться, кроме как шляться по воспаленным фантазиям среднего возраста мужчин.

Почему все плохо.
Во-первых это очередной пересказ всем давно известных (ладно не всем, но подавляющему большинству) истин, вольное изложение емкой фразы "будь проще и люди к тебе потянутся". Дядька претендует на откровение, а на самом деле толчет воду в ступе, к тому же обещает просветление, всем и сразу. И почти ничего не нужно делать, только посылать любовь. Это, кстати не сложно, и каждый может, вот хоть прям сейчас. А ну-ка дружно побежали. Все тибетские монахи, йоги, просто люди, занимающиеся духовными практиками, сейчас резко вышли из состояния душевного равновесия и гармонии и удавились от зависти. Они убили годы на то, чему оказывается можно научиться за несколько месяцев. Бездари, да. Отсюда, кстати, вытекает во-вторых - я ненавижу дядек, которые обещают все сразу и на блюдечке (разбогатейте за 10 дней, станьте лидером за 15 и научитесь быть стопроцентной стервой за месяц, перед этим не забудьте обрести полный душевный покой, на это у вас уйдет не больше двух недель), тётек тоже ненавижу, но они подобный бред пишут редко. Видимо женский пол менее подвержен мании величия, и желание облагодетельствовать весь мир, в женщинах не так сильно. В-третьих, и последних, все то, о чем нам вещают в этой книжке противоречит всему. Вот такая вот нелогичная дурацкая фраза. Но так оно и есть. Посыл - дари любовь и вселенная будет осыпать тебя подарками, противоречит самому вселенскому закону сохранения энергии, а по простому "если где-то накуси, значит где-то и выкуси", ведь, того, что ты будешь весь такой в шелках и золоте, а на кого-то, где-то упадет холодильник не предполагается. Предполагается же всемирное благоденствие, и радость, для всех и каждого. Только надо соблюдать правило - "возьми, что тебе нужно и оставь, то без чего ты можешь обойтись, другому", где вы такое видели? Там, где нет людей, возможно. Прикосновение к всеобъемлющей халяве пробуждает в человеке лишь желание еще большей халявы. Таблеток от жадности мне, и побольше-побольше. Очередной нерушимый закон мироздания, хоть и дурацкий, не спорю. Соответственно дяденька не просто предлагает устроить островок хорошей кармы в отдельно взятом государстве за именем "существо человеческое, одна штука, жаждущая счастья, причем за просто так, хотя нет, оно готово посылать любовь", а изменить всю человеческую сущность в целом. Все 6 миллиардов, ау, вам пора меняться, а то что-то в лотереи я давно не выигрывала, да и кран течет, паскуда такая...

На самом деле, может кому такая промывка мозгов и пойдет на пользу, чего только не бывает в этом сумасшедшем мире, зачитываются же люди книжками из серии "тайна". А еще есть люди, которые верят в инопланетян, а я вот все порываюсь одеть на руку фиолетовый браслет. С ним на одной руке надо проходить две недели, с одним условием - если ты начинаешь вслух жаловаться, то браслет снимается и переодевается на другую руку, отсчет, следовательно, начинается заново. Говорят, что после двух недель недвижимости фиолетовой ниточки жизнь улучшается, как-то так сама, незаметно. Даже любовь никому посылать не надо, достаточно перестать обрушивать на голову мироздания бесконечное нытье. Это было вольное отступление, а книжку я бы все-таки выкинула.

Литература в школе. Наша песенка спета?                                                                                                                                                  [200x319]


 Название новой книги Льва Соломоновича, заслуженного учителя, проработавшего в школе более шестидесяти лет, говорит само за себя. Есть ли будущее у литературы в шке, какова судьба преподавания этого непростого предмета, выживет ли он, переродится ли, или постепенно умрет, погрязнув в пучине формализма и сухой академичности, которая губительная для литературы, чужда ей, и вредна для понимания.

 Лев Айзерман указывает на то, что сейчас, к сожалению, на уроках литературы учеников заставляют ее знать, а о понимании не идет и речи. Страшное словосочетание "анализ произведения" вызывает у современных школьников приступы зубной и головной боли, все уже до них давно проанализировано, рассмотрено и записано в различных хрестоматиях и пособиях, а несовпадение личного мнения с мнением учебника грозит поплывшим в журнале лебедем. Вот и получается, что наши отличники, прекрасно подготовленные к ЕГЭ, оказываются совершенно беззащитны и даже невежественны, как только речь заходит о произведениях, которые не были включены в школьную программу. Рассуждения Льва Соломоновича не голословны, он приводит крайне наглядный пример губительности такого подхода к преподаванию и изучению. Была олимпиада по литературе, в которой участвовали сорок два лучших ученика города Москвы, десятиклассники из лицеев, гимназий, закрытых школ, безусловные отличники. Им было предложено написать свою рецензию на рассказ Чехова "Студент" (стоит отметить, что сам Чехов считал это рассказ своим лучшим, тем не менее, он не включен в школьную программу). Так вот, из сорока двух писавших, послание Чехова дошло (а говоря попросту, рассказ поняли) до восьми человек, то есть до каждого пятого. Остальные же остались глухи к призыву Чехова, и печально было наблюдать, как отличники, ученики школ с гуманитарным уклоном пишут совершеннейшую нелепицу. Не видят рассказа, не чувствуют его. "Прочитав рассказ Чехова "Студент", я задумалась, а какая же тема рассказа, какова его идея? Никакой темы и идеи рассказ не содержит, я бы никогда не стала перечитывать этот рассказ и, слава Богу, что подобных у Чехова больше нет", - вот так, а Чехов, между делом, считал это произведение своим самым лучшим.


В чем же дело, где произошел тот сбой? Вполне возможно, что ученики, писавшие эти рецензии, ничего не знают о том евангельском сюжете, что звучит в рассказе, но Лев Соломонович считает, что дело в другом. В том, что детей не научили анализировать - анализ сам по себе самоценен и самоцелен, он развивает нас, помогает открыться, но вместо того, чтобы научить ловить рыбу, нас кормят уже выловленной, причем не всегда свежей. И именно в этом вся беда современного преподавания школьной литературы. Эта проблема касается не только современности. Она не возникла здесь и сейчас на ровном месте - советская школа так же грешила этой канцелярщиной и сухостью, попадались учителя, которые даже в Пушкине с Гончаровым умудрялись найти любовь к социализму и Сталину, а в школьную программу было включено море бездарных советских авторов пишущих для партии на заказ. Но, учили же, не по учебнику, сами, собирали у себя в маленьких квартирках библиотеки, приглашали учеников на факультативы и литературные вечера. Осталось ли подобное в наше время?

 Книга Льва Соломоновича необычайна разносторонняя, она говорит не только о проблемах преподавания, но и о нашем отношении к литературе, к ценностям, моральным устоям. Сложно объяснять ученикам мотивы поступков Татьяны Лариной, когда сама ее фраза: "но я другому отдана, и буду век ему верна", - им в корне непонятна, а читая про Анну Каренину, многие крутят пальцем у виска. Другое время, другое воспитание и ценности, и как объяснять этим детям двадцать первого века классику остается неясным. Есть ли будущее у литературы, в принципе, той серьезной, заставляющей думать, сопереживать, анализировать. Той литературы, что обогащает эмоционально, а не просто позволяет скоротать время в общественном транспорте. Этот вопрос сейчас особенно

Так вот, живешь, ешь, спишь, радуешься немножко, читаешь, пишешь, дружишь... и тут выпадает случай проверить себя на сострадание, на сочувствие, на умение сопереживать чужой боли... можешь ли, не очерствел ли, там за дружелюбной маской, ты живой вообще, или уже так? 

Можешь, чувствуешь, выворачиваешься наизнанку, захлебываешься в слезах, не чтобы кому-то что-то доказать, в пустой комнате нет зрителей кроме себя самого, нет. Вздыхаешь. Любящий, переживающий, боль близкого человека - как своя собственная, горькая. 

Улыбайся, ты живой! Настоящий. Но, сука, почему же так больно... 

Говорила мне мама: - "Не клади ребенка с собой в кровать, привыкнет, потом не отучишь" 

Мама всегда права, это да. Что вы думаете? Привык. Только не ребенок. Ребенку то три месяца уже, и он прекрасно себя чувствует в своей кроватке. Привыкла - я. Положу его вечером в кровать, и думаю, вот я сейчас заберусь к мужу под одеяло, и мы с ним вдвоем поспим и все такое.... Через полчаса без сна я вылезаю из под мужниного одеяла и  топаю к детской кровати. Думаю не надо рассказывать, что происходит дальше?) 

Ну не могу я заснуть, если малявка не сопит у меня под боком. еще желательно держать его ручонку в своей, но это уже так, приятный бонус. 

Да и с практической точки зрения одна сплошная выгода. Когда спит один, просыпается он, как правило, в 8-9 утра, а у меня под боком пригревается и дрыхнет вместе со мной до 11-12. И даже есть не просит. Сплошная выгода мне как сове) 

Это я себя так уговариваю, да. 

Любите ли вы блоговую литературу так, как люблю ее я? Все эти Славы С, Марты Кетро, Соломатины и иже с ними. Нет, ну прелесть же. Особенно прелестно, когда автор не ударяется в высокопарный слог и честно признается, мол да, я блогер, пописывал себе про кружки и чайники, и вот меня заметили и напечатали и теперь я, вроде как. писатель настоящий совсем. 

И я сейчас не издеваюсь, ту же Марту Кетро я искренне люблю и читаю, потому что она такая, легкая-легкая, не в смысле тупая и пустая до омерзения, а в смысле не лезет вам в душу холодными пальцами и не ставит в тупик очередными недоступными вашему пониманию аллюзиями. Все понятно, просто и приятно написано. Прочитал, улыбнулся. забыл и пошел читать Достоевского, как-то так. 

Я вообще с подозрением отношусь к людям, которые читают исключительно серьезную литературу. Когда депрессивного Достоевского сменяет непонятный Кафка, а за ним жутко экзистенциальный Павич, разбавленный Борхесом... так и свихнуться не долго.

Хотя... это же так модно сейчас обронить небрежно "А я только дочитал Сартра и сейчас перехожу на Джойса в оригинале..." У меня, правда, от таких заявлений сводит зубы. Ну прочитал, молодец? Много понял? Скорее всего нет, и посему со своим выебоном, который дороже денег отправляешься пасти овец, или культивировать морковь, главное подальше от меня. Если же понял, осознал и жаждешь поделиться, то... все та же морковь, ждет тебя мой замороченный друг. В качестве лечения предлагаю тебе несколько лет деятельности притупляющей умственную активность.  

Не подумайте, это вовсе не пропаганда хипстервства, отказа от размышлизмов и прочего, но от постоянных рефлексий и раздумий, ничего кроме головной боли и морщин вы не приобретете. Может достигнете какого-то просветления, только скорее всего практической пользы от него будет ноль.  

Все хорошо в меру, никто не говорит, что нужно ограничиться всеми этими бложечками и ЖЖшечками, да и еще попытаться вынести оттуда, что-то полезное и высокоморальное. Но читать их, мне кажется, обязательно. Чтобы разгрузить мозг и с новыми силами взяться за Джойса в оригинале. Пользы будет больше. 

P.S. Был тут у меня забавный знакомый, который на полном серьезе утверждал, что понял глубинный смысл произведения Кафки "Мост". То, что сам Кафка его не дописал моего собеседника не волновало. 

Или недавно в социальной сети книголюбов, один великий знаток литературы утверждал что Оскар Уайльд ( да-да, тот самый, который написал Портрет Дориана Грея) является последователем Джеймса Джойса, чем ввел меня в полнейший когнитивный диссонанс потому, что Уайльд жил и творил в конце 19 века и счастливо умер к моменту расцвета Джойса. Но это все детали, да. Ибо этот "знаток" презирает блоговую прозу, а это, конечно, самое главное. 

Чудесное слово «папа». Гораздо лучше жёсткого, колючего – «отец».

 «Папа» – это домашнее. Как любимая пижама. Как покой.

 Как чашка горячего чаю с лимоном после ледяного косого ливня.

 «Папа!» – и тебя уже ничего не тревожит.

 «Папа!» – и тебе уже ничего не надо решать – всё решат за тебя.

 Каждой девочке нужен папа.

 Папа. А не слово.

О важности роли отца в жизни каждой девочки написан не один многотомный труд, несмотря на то, что эта тема уже изучена вдоль и поперек, психологи и психиатры со всего мира продолжают исследовать, изучать, рассматривать и делать выводы.

На самом деле вывод всего один: каждой девочке очень нужен папа, более того, каждой девушке и женщине тоже очень нужен папа. Такой, чтобы сажал на колени, неумело заплетал косички, смущенно пытался поговорить «про это» (исключительно потому что мама так велела), чтобы отваживал неугодных ухажеров, танцевал на свадьбе, и пил с девочкой, давно превратившейся в женщину, на кухне коньяк, потому что пить коньяк с мамой это совершенно не то, пусть даже и на кухне. Мама, тоже, несомненно, нужна девочке, но папа все-таки больше, и не только потому, что «каждая женщина проецирует образ своего отца на будущего избранника». Папа это теплые руки, самые страшные секреты и так любимое каждой девочкой «только не говори маме»

Только вот, не все мужчины понимают, что каждой девочке (девушке, женщине) очень нужен папа, и поэтому ходят по планете, цокают каблуками девочки, девушки и женщины воспитанные совсем не папами, а «протокольными» отцами, а то и вовсе невнятными «водителями автобуса», этакими серыми приложениями к жене, любимой фразой, которых является: «я то что, вот мама…». Бывает даже, что мужчина совсем никак не воспитывает свою девочку, и в принципе из жизни этой девочки самоустраняется, и тогда в лексиконе с детства появляется совсем уж неприятное словосочетание «биологический отец»

Многие мужчины понимают, что быть папой для девочки, девушки и женщины, это очень сложно и, наверное, поэтому подспудно так хотят сына, потому что мальчику, конечно очень нужен папа, но девочке все-таки больше.

Книга Татьяны Соломатиной (издательство Эксмо) «Папа» это замечательная книга для родителей про их детей, здесь высказано, вылито и выстрадано все то, что могло и не случиться, если бы у каждой девочки был именно папа, а не отец или «водитель автобуса». Кому то книга может показаться излишне сумбурной, кого-то может оттолкнуть простой, местами совершенно нелитературный язык изложения, но в любом случае прочитать эту книгу стоит.  

Женщинам стоит читать эту книгу просто для того чтобы вспомнить, всплакнуть, осознать или тихо порадоваться, если ни в одной из героинь не узнается, не промелькнет отражением собственная жизнь. Для мужчин же это прямая инструкция по применению, как делать не надо, чтобы твоя девочка, с возрастом стала не только счастливой (это по большому счету зависит исключительно от стремлений самой девочки), но и с удовольствием и трепетом набирала бы твой номер и спрашивала в трубку с придыханием: - «а ты меня любишь папочка?», и в ответ неизменное: - «ну, конечно, деточка!»

[200x296]

«Испанский смычок» (Издательство Иностранка) это первый роман американской писательницы с удивительным именем Андромеда Романо-Лакс.

До того как обратится к беллетристике она занималась журналистской работой, и писала в основном документальную хронику - среди ее книг путеводители по Аляске и Мексике, истории о путешествиях.

Первый опыт в жанре художественной прозы обернулся оглушительным успехом – «Испанский смычок» переведен на 11 языков мира, стал Выбором редакции New York Times и одной из Лучших книг года по мнению Library Journal.

Это простая и временами наивная история о хромом мальчике из Богом забытого городка: Кампо-Секо, крошечная точка на карте Испании, практически деревня, место, где прибытие поезда считается едва ли не самым главным событием года, и вот здесь расцветает удивительный по своей чистоте и силе талант, который впрочем, практически неразличим под слоем каталонской пыли.

Начинается роман с достаточно грустных событий: шестилетний Фелю, с матерью идут на вокзал встречать поезд, с телом отца, погибшего на войне.  Вопреки ожиданиям опечаленной вдовы, в гробу оказывается не тело, а набор из различных предметов – все, что осталось от их папы это компас, синий флакон, ежедневник, фигурка камышового кота и старинный смычок для виолончели.

Именно это событие во многом определило дальнейшую судьбу мальчика. Сам Фелю с возрастом становится фаталистичен и все чаще размышляет о том, как бы сложилась его жизнь, выбери он тогда в качестве подарка от отца не смычок, а например, компас.

Маленький, нескладный Фелю - он сумеет вырваться из душных объятий провинции. Отправной точкой его большого путешествия будет Барселона, где они с матерью поселятся в каморке у достаточно эксцентричного мужчины, славящегося своими антиправительственными воззрениями, что, впрочем, совершенно не помешает ему быть хорошим и в меру строгим учителем для мальчика. Получив свой первый опыт игры на виолончели, и добившись впечатляющих успехов, Фелю будет рекомендован ко двору короля Испании, где будет играть лично для самой королевы Эны, но головокружительные взлеты порой оборачиваются столь же стремительными падениями - как только королеве надоест маленький виолончелист и его музыка он будет безжалостно изгнан из дворца.

Судьба этого испанского дарования будет щедра, как на удары, так и на подарки: Берлин, Мадрид, Париж, Вена – он объездит с концертами весь мир. На его пути встретятся и горечь утрат и сумасшедшая любовь и яд предательств. Но самое главное, что на протяжении всей его жизни с ним будет его верный смычок, Фелю сменит не одну виолончель, но смычок никогда.

Книга сама по себе музыкальна, она четко выверена как лучшие произведения Баха или Моцарта, и не отпускает до самой последней страницы. Единственное, что немного портит впечатление -  через мерный уход автора в политику и внутриполитические отношения, это усложняет восприятие основного сюжета и смотрится достаточно инородно в общем контексте написанного - будто бы жирная клякса на изысканной партитуре.

Но в целом это очень качественный роман, хоть и абсолютно вымышленный, все же с претензией на биографичность. Сам автор говорила, что за основу персонажа был взят реальный человек, известный испанский виолончелист Пабло Казальс.

[160x248]

Нет ничего прекраснее, чем любить человека на расстоянии, избегая не только физической близости, но и простых встреч. Идеальный союз двух душ, неувядающий и неутолимый, – что может быть лучше?
Почти так же прекрасна телесная близость при полном внутреннем отчуждении. Есть особая, освежающая свобода в том, чтобы принадлежать партнеру лишь телом, сохраняя душу одинокой. Японцы, прежде жившие большими семьями в маленьких тесных домах, мывшиеся в одной бочке по очереди, почти лишенные физического уединения, подарили миру удивительные примеры личностного совершенства.
И совсем неплоха одинокая жизнь отшельника, который и телом, и духом далек от мира.
И только одно, говорят, невыносимо – жить рядом с тем, кого любишь. Потому что человек слаб, уязвим и беззащитен перед лицом свершившейся любви.
Правда ли это, мне не известно.

Тех, кто тебя любит, нужно убивать*. Лучше прямо сразу, как только заметишь этот собачий взгляд, неотрывно следящий за твоим лицом, эти брови домиком и рот арочкой, эту манеру бродить за тобой из комнаты в комнату и всё время держать тебя в поле зрения. Разумеется, жалко, и кажется, что пока не за что. Но сделай это сейчас, иначе будет поздно. Потому что он, любящий, выроет неподалёку тёплую затхлую норку, из которой будет некоторое время наблюдать за тобой, а потом начнёт наступать, слегка подталкивая и даже подтаскивая, чтобы ты просто заглянул, только одним глазком посмотрел, как у него всё замечательно. Всегда тепло, еда, чистая постель, множество занятных безделушек, каждую из которых он готов подарить тебе, - мило, хотя и душновато. Ближе к зиме тебе начинает казаться, что это даже хорошо, когда ниоткуда не дует. Возможно, в этом году ты устоишь и, кое-как перезимовав в сугробе, встретишь весну свободным, почти свободным, потому что между лопаток у тебя поселится ощущение красной точки, оптического прицела его любящего взгляда. И ты привыкнешь, что иногда всё-таки нужно звонить. Хотя бы отвечать на эсэмэски. Хотя бы есть его стряпню раз в неделю. Хотя бы спать с ним раз в десять дней. Потому что любит.
Потом приходит неизбежное чувство вины – кажется, что ты губишь его жизнь, бездумно пользуясь теплом его сердца и ничего не давая взамен. И однажды, когда вечер твой будет особенно одиноким, ты придёшь к нему без звонка и останешься. Потому что приятно увидеть, как его лицо озаряется счастьем только оттого, что ты рядом. Чувствуешь себя волшебником. Нужно ли говорить, как это закончится? Как его объятия станут всё теснее, твоё личное пространство всё меньше, его просьбы превратятся в требования и счастье на его лице сменится капризно-раздражительной маской. Поэтому убей его сейчас.

А потом, когда останешься один, загляни в шкаф и достань из-под вороха белья фотографию того единственного, кому хотелось отдать свою жизнь, кто умел делать тебя счастливым, от кого невозможно было отвести глаз. Того, кто убил тебя однажды. ©

Ей двадцать пять, у нее не жизнь, а несчастный случай.
Она все время спешит и все время не успевает.
А он говорит ей в трубку: "Маленькая, послушай",
И она от этого "маленькая" застывает.

Не отвечает и паузу тянет, тянет,
Время как будто замерло на часах.
И сладко чешется в горле и под ногтями,
Ну, там, где не почесать.

Ей двадцать пять, у нее не нрав, а пчелиный рой.
Сейчас все пройдет, сейчас она чай заварит.
Она сама боится себя порой,
А он ее маленькой называет.

Сосед нелепо замер с раскрытым ртом,
Размахивая руками.
Двухмерный, как будто бы он картон,
А может, бордюрный камень.

Ей двадцать пять, у нее не вид, а тяжелый щит,
У нее броня покрепче, чем стены в штольне.
Как посмотрит пристально - все вокруг затрещит.
А он не боится, что ли?

Он, наверное, что-то еще говорит, говорит,
Что он не придет, что прости, мол, что весь в цейтноте.

Она не слышит. У нее внутри что-то плавится и горит.
И страшно чешутся ногти.

(с) 

Не будет тебе ни слова, ни пустыря,
Ни старых друзей, ни нового словаря,
Не будет тебе ни элоя, ни дикаря,
По-честному говоря.

Не будет тебе ни котлов, ни колоколов,
Ни ангельских крыльев, ни на колу голов,
Ведь ты - обычный рутинный дневной улов,
Который не стоит слов.

Не будет ничего, чего нет вокруг,
Ни жгучего горя, ни боли, ни теплых рук,
Когда ты откроешь окно - вот нехитрый трюк,
Когда приготовишь крюк.

Поскольку все то, что ты - это лишь сейчас,
Сквозняк в переходе, слеза, на ветру свеча,
Условный стук, которым в окно стучат,
Остывший под утро чай.

Когда ты был мал, казалось, что ты велик,
И сделаешь все, но мать тебе не велит,
А вырос - и понял, что кажется, крепко влип,
И в камень подножный влит.

Казалось, что детство страшнее иной тюрьмы,
Что станешь постарше - и выберешься из тьмы,
Кривы зеркала, умирают, увы, умы.
А взрослые - это мы.

И нужно готовить ужин, потом обед,
Ходить в сбербанк, платить за тепло и свет,
Стирать со стола полночный кофейный след,
И ты не велик, о нет.

И ты не велик, и все тебе велико,
Зарплата, постель, квартира под чердаком,
И те, кто был знаком или не знаком,
Тоска не поймешь о ком.

Идешь на службу, когда вся округа спит,
Ты все это знаешь, ты накрепко сбит и свит,
Но если ты о смерти, то поживи,
Ведь я тебе о любви.

Ведь я о любви средь всех этих скорбных троп,
Свеча на ветру. Она тебя ждет в метро,
Ее обходят толпы и лохотрон,
И сотни других ветров.

Она тебя ждет, сжимает в руках ключи,
Ищи ее молча, лови ее, не кричи,
Ее лицо, ее огонек свечи,
Среди неживых личин.

Не будет ни бога, ни ангелов, ни чертей,
Ни гурий, ни викингов, ни изможденных тел,
А будешь лишь ты, кто здесь, вопреки черте
Увидел то, что хотел.

И черт с ней с судьбой, теорией половин,
С дрожащим светом, магией тонких вин,
Ну, просто смерть - ее зови-не зови,

А я тебе о любви.

(izubr)

Какой бы сильной ни была женщина, она ждет мужчину сильнее себя. И не для того, чтобы он ограничивал ей свободу, а для того, чтобы он дал ей право быть слабой.

Какие ассоциации первыми приходят нам в голову, когда мы слышим или говорим о Швеции? Холодное небо, хмурые молчаливые люди, возможно потомки тех самых скандинавов, о которых сложено так много песен и легенд и, конечно же, море. Море окружает Швецию, подступает к ней со всех сторон, оно кормит не одно поколение рыбаков, выросших здесь. Море дает, и море же забирает.

В новом романе шведского писателя Йона Айвиде Линдквиста тоже очень много воды, по мере прочтения книги нет-нет да и ощутишь соленый привкус на языке, и смутно слышится шепот прибрежных волн. Море зовет…

«Человеческая гавань» (издательство Азбука) это повествование об обычных людях, столкнувшихся со совсем необычными и даже пугающими обстоятельствами. На маленьком островке, затерянном среди скал происходят ужасные вещи: бесследно пропадает маленькая девочка, жители острова слышат потусторонние голоса, толкающие их на самоубийства и подлости, вода в колодцах отравлена, а вышедшие из морских глубин призраки, как ни в чем не бывало, разъезжают на старом мопеде, поджигают дома, и топят в ведре старых подружек. И за всем этим стоит море. Невозмутимая и бесконечно могущественная стихия  -  трудно бороться со злом, когда его вроде бы и нет. Море абсолютно равнодушно, оно не испытывает эмоций и не считает должным объяснять свои поступки – оно просто берет то, что считает нужным.

Сама по себе книга производит двоякое впечатление – с одной стороны это леденящий душу сюжет с лихо закрученными поворотами, а с другой, то самое, что принято называть «феноменом шведского триллера» Само повествование затянуто до невозможности. Это практически так же неспешно и нудно, как все скандинавские саги. Даже сцены, где происходит оживленное действие здесь, скорее убаюкивают, чем будоражат.

«Рольф медленно поднялся. На лбу у него было темное пятно и немного крови. Глаза смотрели безумно. Он выхватил нож и бросился на Йохана. Симон кинулся следом, схватив ружье, которое уронила Анна-Грета. 

- Стой, подлец! – крикнул он отчаянно.»

Не трудно заметить, что язык автора настолько лаконичен и скуп, что порой напоминает черствый сухарь, чем дальше читаешь, тем сильнее убаюкивают эти мерные волны холодной скандинавской прозы, убаюкивают и затягивают в свою пучину. Начав читать остановиться уже невозможно и, несмотря на, всю специфичность книги и ее изложения, вы обязательно прочтете ее до конца. Быть может, не проглотите в спешке, как привычные глазу и разуму американские экшны и триллеры, а прочтете неспешно, вдумчиво и уж точно не останетесь  равнодушными, ведь книга насквозь пропитана запахами, звуками и ощущениями, порой весьма жутковатыми.

Линдквист несомненно оправдывает звание «шведского Стивена Кинга», присвоенное ему крупнейшими литературными критиками. В, казалось бы, избитый жанр ужастика, со всеми его клише из зомби, призраков и прочей нечисти он привносит нечто свое, кардинально новое и от того еще более захватывающее. Еще ни кому не удавалось победить море или договориться с ним – эта стихия настолько же непредсказуема, насколько опасна и могущественна, и человеческие жертвоприношения лишь шаткий мостик, призрачный шанс, на то, что все будет хорошо.

«Человеческая гавань» на поверку оказывается не просто историей о призраках, пропавших людях и человеческих жертвах, а рассказом об отношениях, любви, дружбе и преданности. Здесь страшное и фантастическое явилось не целью, а всего лишь средством, чтобы описать всю гамму чувств и переживаний, и по-новому осмыслить самого человека и мир его окружающий. Часто холодный и неприветливый.

Продолжаю радовать вас всевозможными списками литературы, рекомендуемой подросткам. 

В качестве ремарки могу сказать - журналисты Seventeen в чем-то адекватнее ученых из РАН)) 

27 книг, которые необходимо прочитать до 27 лет (по версии журнала Seventeen)

1. Жизнь взаймы
Эрих Мария Ремарк

 Мужчина, его автомобиль, хрупкая девушка, умирающая от туберкулеза. Героиня тратит все деньги на платья Balenciaga, а герой очень хочет верить в лучшее. Ироничный и абсурдный финал переворачивает эту сентиментальную историю с ног на голову. Если верить в сомнительный тезис о том, что каждая девушка в 17 лет должна читать Ремарка, то пусть уж это будет “Жизнь взаймы”. - Ну,, или "Приют Грез"

2. Портрет Дориана Грея
Оскар Уайльд

Прекрасный и капризный юноша Дориан не хочет стареть. Талантливый художник Бэзил пишет его портрет и, сам того не зная, в буквальном смысле передает на холсте его душу. Теперь Дориан навеки молод, а портрет стареет вместо него. Прекрасный мистический роман про наивный эгоизм юных, про аморальность красоты и про то, как на самом деле страшно никогда не меняться. - Его так часто склоняют, что боюсь его превращения в попсу. И удивляюсь как толпа молоденьких мальчиков уже не переняла манеру Дориана жить,

3. Повелитель мух
Уильям Голдинг

Жуткая книга про развлечения английских школьников на необитаемом острове. Маленькие мальчики проживают эволюцию наоборот, превращаясь, из цивилизованных детей в злых, диких зверушек, культивирующих страх и силу, способных на убийство. История про свободу, которая предполагает ответственность, и про то, что юность и невинность – вовсе не синонимы.

4. Ночь нежна
Френсис Скотт Фицджеральд

Дорогие машины, виллы на Лазурном берегу, шелковые платья – а счастья нет. Любовный треугольник с участием врача по имени Дик, его молодой невротической жены Николь и юной легкомысленной актрисы Розмэри – главный роман о любви, силе и слабости.

5. Бойня номер 5
Курт Воннегут

 Подзаголовок романа – “Крестовый поход детей” – самое правильное определение Второй мировой войны. Это война, на которую пошли дети – 17-летние мальчики с отсутствующими мозгами. Главный герой совершает бесконечный перемещения во времени, вспоминая свой бессмысленный и совсем негероический поход против Мирового зла. В этой книге про войну – ни одной батальной сцены. Только глупость и абсурдность всей затеи глазами живого юноши. - Ну, я вообще сильно сомневаюсь, что это в принципе надо читать, что до 27 лет, то после

6. Лолита
Владимир Набоков

Можно бесконечно спорить о том, что это было – грязное извращение или чистое чувство, провокация или исповедь. Все неважно. Прочитать эту книгу про взаимоотношения сорокалетнего Гумберта и его тринадцатилетней падчерицы стоит хотя бы для того, чтобы понять, почему все мы иногда ведем себя так странно, общаясь со взрослыми мужчинами.

7. Заводной апельсин
Энтони Берджесс

 Бунтарская, культовая, жестокая и очень подростковая книга. Ее стоит прочитать, когда тебе 16, или не стоит читать вообще. Главный герой – юноша Алекс, хулиган, садист и жуткое чудовище насилует, убивает, говорит на странном сленге и неожиданно трансформируется в добропорядочного гражданина, сотрудника музыкального архива. Логики нет, есть только чудо, но вполне объяснимое – Берджесс начинал писать роман, думая, что умрет, а закончил, уже зная, что смертельный диагноз был ошибкой.

8. Легкое дыхание
Иван Бунин

 Важный рассказ про гимназистку Олю Мещерскую, женственность и первый секс, влюбленного офицера и выстрел на вокзале. “Легкое дыхание” – это то важное качество девушек, которое заставляет мужчин сходить с ума от любви, а самих юных барышень – непростительно легкомысленно относиться к собственной жизни.

9. Превращение
Франц Кафка

Кафка – писатель сложный мрачный. Юной девушке полюбить его непросто. Но попробовать надо. Новелла “Превращение” – абсурдистский памфлет на тему человеческого одиночества. Молодой коммивояжер Грегор в одно прекрасное утро просыпается омерзительной сороконожкой, тараканом, жуком, мерзкой гадостью, на которую его родная семья даже взглянуть боится. Если оставить в стороне модернистские шалости автора, понимаешь, что это все про жизнь, про иллюзорность любви, про уродство и одиночество каждого.

Если тебя трудно найти и легко потерять, то на хрена ты нужна вообще, такая неудобная?

он,старое пианино мучая,
спросил у меня как-то наедине:
"почему ты такая колючая?"
я ответила:
"из-за ножей в спине."
(c)
добавлено в цитируй_с_нами

То, что лавры святой инквизиции нашей РПЦ покоя не дают и они стараются как можно глубже запустить свои ручонки в дела управления светским(прошу заметить) государством мне стало понятно уже давно. Абсолютно бессмысленное введение религиозного образования в школах тому пример. Бессмысленное оно тем, что мы многонациональное и многоконфессиональное(или как там это слово пишется) государство, и если мой сын христианин, я вообще не вкурила к чему ему изучать Коран, а если он мусульманин, то тем более не ясно, какого ляда ему уперлась Библия. 

Это все на мой взгляд какое-то насаждение и принуждение, не более того. И нарушение Закона о свободном вероисповедании, кстати. 

К тому же согласно статье ФЗ №125-ф . ст.3 ч.5)от 26.09.1997г Никто не обязан сообщать о своем отношении к религии - так и будет отвечать мой сын на уроках этого самого образования, если конечно к тому времени, как он пойдет в школу ФЗ не перепишут.

Насаждение религии идет полным ходом, исподволь, из под тишка, чем еще более отвратительно. То тут, то там появляются бывшие священники, одухотворенные и воцерквленные медийные лица, сериал недавно по телевизору запустили "Раскол" называется, ага.

Повторюсь - идет насаждение именно религии, ни о какой вере речи вообще не идет. Такое ощущение создается, что нас готовят к религиозным войнам, промывка мозгов идет капитальная. Это я прожженный циник и прагматик все это вижу и плююсь в баночку, а как это влияет на неокрепшую детскую психику, честно говоря не знаю, и знать не хочу. Точнее хочу, но страшно. 

Но, это вообще все вода, не очень умелая подводка к главное теме моего словоблудия. 

РПЦ пытается продвинуть в массы новый закон "об абортах". 

Естественно вся эта лабуда прикрыта благородным "да поднимем рождаемость и благосостояние нации". 

Ни хрена подобного, даже не очень образованному человеку понятно, что принуждением и запугиванием никакое благосостояние ты не поднимешь, а поднимешь лишь число униженных и оскорбленных, детскую смертность, и количество отказников. Ну и число криминальных абортов, естественно. Наши женщины слишком горды, чтобы унижаться перед кем-то и у кого-то на что-то просить разрешения. Это, вспоминая СССР, когда аборты в принципе были запрещены, но их все ранво делали, едва ли небольше, чем сейчас. 

Кстати, что-то запретить на совсем, это куда гуманнее, того что предлагает РПЦ. Но мы превращаемся в какую-то страну полу мер - вместо сухого закона, у нас алкоголь только до 11, вместо запрета на продажу сигарет обещанное подорожание, да ни хрена это никому не поможет. Водкой я могу и днем закупиться, а на счет дорогих сигарет... взрослым и обеспеченным вообще на это все срать с высокой колокольни, а сред бедных слоев населения и подростков это вызовет лишь волну краж и разбоя, не более того. А мне, как-то не хочется, чтобы мой сын втихушку тырил у меня деньги из сумки, потому что он хочет покурить, а карманных денег на это ну никак не хватает. 

Но, опять же, не отходим от темы. Насчет нового закона. Женщине, задумавшей сделать аборт, предлагается для начала принести письменное разрешение от мужа, что он на это согласен, сразу возникает вопрос, а что если мужа нет и в помине, или наша прекрасная РПЦ искренне считает, что у нас  в стране сексом занимаются только в браке? Далее предлагается пообщаться с психологом и пережить "время тишины" - банально недельку подумать. Большего бреда придумать сложно, во-первых, женщина, решившаяся на такой шаг уже все для себя решила и обдумала, скорее всего она уравновешенна и адекватна и унижение сомнениями в ее психической состоятельности уж точно не заслуживает. 

Аборт это плохо, мерзко и гадко, но это личное дело каждого, это личное дело женщины, Это ее жизнь, ее тело, ее судьба и лучше никакого ребенка, чем не любимый. Неужели кто-то действительно считает, что заставить женщину родить, это значит сделать ее матерью? 

Нет и еще раз нет. Даже сейчас есть множество примеров, когда женщины побоявшись сделать аборт рожают детей, а потом... а потом они растут как трава, нелюбимые и никому не нужные, и это в лучшем случае. Детские дома переполнены, мамочки в состоянии послеродового шока душат, выкидывают и бьют младенцев, еще примеры? 

Тогда зачем принимать этот жуткий закон, как вообще такой абсурд может прийти в голову? 

Это похоже на закрепощение женщины, и насильственное введение патриархата, как раньше. Молчи дура, а если что не так, то ложкой по лбу. 

Мне все это глубоко противно, вот что. 

И я надеюсь, что у нас в правительстве, все же более менее адекватные люди. Хоть иногда. 

ИНаче, наверное, муж все-таки уговорит меня на переезд в Китай.... ну или еще куда подальше. 

при любом раскладе, когда девушка смотрит на своего мужчину, должно возникать непреодолимое желание трахаться, варить борщ, гладить рубашки и растить детей на него похожих. все остальное - все эти шубы, цацки, турции, машины - это все вранье,потреблядство и консумерки души(с)

Если кто-то говорит вам, или вы  сами считаете, что пение сверчков(цикад, комариков и тому подобных тварей) это жутко романтично, приближает к природе и вообще, забудьте на хуй об этом. 

Это пиздец как отвратительно. 

У нас дома живет ящер, которого нужно кормить живыми сверчками, потому что дохлых он есть брезгует, и эти сволочи цвиркают всю ночь, более того, они кажется съехали с катушек из-за постоянных сумерек в комнате и цвиркают теперь и днем. 

Мне кажется я схожу с ума. 

Эти твари не реагируют даже на лампу направленную прямиком в террариум, забрались под корягу и трещат там себе без умолку. 

Ящер, кстати, тоже уже в ахуе от них. По крайней мере на морде у него написаны все страдания мира.

Ублюдство.