"Не оглядывайся, где мы оказались, представляете, куда нас занесло?" - это о нашем садике. Не будем тревожить великие тени - братьев-голландцев, на память оставивших нам дуб-долгожитель, фундаменты зданий на центральной усадьбе и непонятный бетонный куб - резервуар для полива (по словам старожилов, до сих пор не течет), В.А. Ступина, при котором доход ботсада составлял астрономическую сумму - 500000 доперестроечных рублей, Б.В. Дубину, закончившего реконструкцию... Все наши проблемы - из лихих 90-х, когда Б.В. Дубину сменил на посту безобидный В.Г. Сидоренко, уступчивый, аморфный, всеми любимый - и с буфетными наклонностями. Вот тут-то вчерашние лаборанты и начали прибирать к рукам ученый совет, который стал ученым советом без ученых: часть основателей коллекций отправились в мир иной и на пенсию, а часть, наблюдая за происходящим, предпочли уйти в тень, переместились на инженерные должности. Сидоренко царствовал и жил в свое удовольствие, а правили за него почтенные дамы - Воробьева (знаю только по фамилии), ведавшая экономикой, Н.Н. Фоменко - зам. директора по НИР, председатель профсоюзной организации Колесник О.А., в свободное от работы время исполняющая обязанности агронома. Утверждение на совете любого решения обеспечивала "горлом" А.Н. Шмараева, которую народ начал тихо бояться и ненавидеть. И было за что: она бралась за самые веселые поручения, например, отмечала, когда приходят на работу другие сотрудники, а закатить скандал по пустяковому поводу ей ничего не стоит до сих пор. Штатное расписание запутано до безумия, отдельные сотрудники имеют по 4-5 внутренних совмещений, процветает обналичка в виде раздачи материальной помощи и перераспределения зарплаты за кассой - первое доказуемо и продолжалось до прошлого года, а второе никак не доказать, один на один люди признают, а по-другому - боятся. Беззаконие творилось феерическое: человека могли перевести в другую организацию не только без его согласия и без заявления о переводе, но и без предупреждения, оформив все по факту задним числом. Начальник отдела кадров ошалел от этого дурдома, был подмят и плясал под их дудку, бухгалтерия тоже была под контролем. И все было выглядело тихо и благообразно, заросший пруд да и только. Ну подумаешь, оранжерея замерзла - что-то ведь выжило. Ну подумаешь, молодежи нет - старый конь борозды не испортит (и глубоко не вспашет ). Зато ректорату этот тихий омут никаких неудобств не доставлял. А потом В.Г. Сидоренко, страдавший в последние годы диабетом и всякой прочей хронью взял да и умер. И старые дамы (самой молодой оставалось, как мне сейчас, 6 лет до пенсии) осиротели.
Они тут же нашли замену, с их точки зрения, из своих. Б.Л. Козловского, кандидата наук, дендролога, то есть специалиста по деревьям и кустарникам. Б.Л. Козловский оказался волком в овечьей шкуре: начал наводить порядок и искать способы вытащить ботсад из ямы, в которую наша организация практически сползла. Но за предыдущие годы проблем накопилось море, а народ привык разлагаться вместо работы - это всегда приятно. И что может директор, практически отстраненный от финансов? Распорядителем кредита он был чисто номинально, всем рулил ученый совет. За один год тетеньки не без помощи университетского профсоюза настолько "достали" ректора жалобами, что он вернул Б.Л. Козловского в дендрарий, а на место директора подобрал А.Р. Водяника, человека энергичного, без степени (в Положении о БС ЮФУ написана феерическая глупость - директор должен иметь степень кандидата или доктора биологических наук, это на административной-то должности!), но с опытом организации малых наукоемких предприятий.
А.Р. Водяник обладал достаточно твердой волей, чтобы не поддаться на угрозы, хотя доводили его старушки дай боже как. Рифатыч, простите за передачу "свидетельских показаний" - это правда, что Шмараева Вас как-то настолько допекла, что Вы в нее - костылем, как Лютер в черта - чернильницей? Пока А.Р. Водяник решал хозяйственные проблемы по мере своего разумения, ученый совет копал под него не только шанцевым инструментом, но и руками и зубами. Когда подкоп (жалобы в КТС, в ректорат, только что не в ООН) был готов, заложили пороховой заряд - зарядили профком ЮФУ. Самое омерзительное, что никаких доказательств на руках у жалобщиков не было. Компромат, добытый незаконным путем, цитаты, вырванные из общего текста, ответы руководителя на письмо, изъятое из дела - на юридическом языке это называется ничтожные документы. Их суды в качестве доказательств не рассматривают. А вот профком ЮФУ не только читает, но и учит наизусть и выносит на транспаранты. Вру, есть кое-что еще гаже: А.Р. Водяник на момент, когда его поедом жрал профком, был тяжело болен. Нетранспортабелен. Да и вообще незаконность действий профкома ЮФУ признал областной комитет профсоюзов. Есть такой документ.
За мою долгую жизнь такая травля - первый прецедент. Там, где от людей требуют конкретных результатов, при любых взаимоотношениях начальник-подчиненный, даже самых неприязненных, строго Читать далее...

Ботсад ЮФУ: заповедник гоблинов (дневник смотрителя)
Наша несчастная богадельня стала притчей во языцах, тут мне трудно конкурировать с Рифатычем, которого я искренне уважаю, и с которым далеко не во всем соглашаюсь. Я вижу сад изнутри, потому что имела несчастье сменить на поприще заместителя директора по науке достопамятную госпожу Фоменко.
Начнем с того, кто я. Кандидат наук, ботаник - по узкой специальности альголог, специалист по водорослям и коллега Валентины Никитиной, директора Ботсада СПбГУ, лучшего в стране, - узкая специальность в ботанике особой роли не играет, имеет значение склад ума и мотивация. До этого работала в научных учреждениях, и ведомственных, и Российской академии наук, аспирантуру заканчивала в Питере. Мне 44, жизнь практически прожита, потому что на пенсию мне через 6 лет, заслужила. По натуре я не администратор, к власти и управлению хозяйством не стремилась, и своего потолка - руководства научной работой маленького коллектива, достигла. Тут бы, кажется, и жить спокойно, помогать людям реализовывать себя в науке, благо опыт имеется. Только вот науку в ботсаду ЮФУ удалось обнаружить в результате археологических раскопок, обнаружить помог опыт в поисках, комиссиям, которые приходят шашками махать, это, к сожалению, не под силу. Судите сами: в коллекции ботсада есть новый культивар, то есть проще говоря культивируемая форма, медвежьего ореха с красными листьями - ее нет ни у голландцев, ни у поляков, ни у немцев, ни у англичан. Мы ее сейчас патентуем. Она и при Рифатыче была, ее уже лет 6 как наблюдают. А еще есть сорбоцидония, помесь рябины с айвой, которую можно использовать как подвой для айвы в тех районах, где оная айва мерзнет, рябина со вкусом брусники - до сего года авторы культивара не могли сделать анализ сахаров, кислот и витамина С в соке - он обойдется аж в 5000 деревянных рублей, а еще новые гибриды жимолостей... И почему, спрашивается, это все было неизвестно бывшему директору и даже нынешнему? Ведь это и есть пресловутый источник денег, лежащий под ногами - живой материал, которому равных нет, которым можно торговать самим и даже торговать самим разрешением на торговлю (лицензией) - разве не это работа директора?
Причина проста. Анекдот о неуловимом Джоне. Зачем его ловить, кому он нужен? Ученый отличается от прохиндея, кормящегося при науке, по одному радикальному признаку: он не склонен к показухе, у него репутация.
Лицо ботанического сада составляют люди, у которых ее нет, и даже нет органа, в котором она могла бы поместиться. Как раз эта публика щедро ароматизирует атмосферу вокруг Ботанического сада. Они заняли все время прежних директоров, потому что им делать больше нечего, кроме как развлекать администрацию. Нет, Рифатыч, это не холера, не чума. Это - рак. Где не помогает снадобье, помогает железо. Метастазы сожрали практически весь научный коллектив, осталось 4 живых человека, остальные - гоблины.
Правила общения с гоблинами просты:
1. никогда не поворачиваться к ним спиной, они едят человечину
2. никогда не верить словам и улыбкам гоблинов, у них другая мимика, и слова не несут общепринятой речевой нагрузки
3.никогда не разговаривать с гоблином при свидетелях-гоблинах, они склонны выдавать за чистую монету самые нелепые фантазии
4. не беседовать с гоблинами о серьезных задачах и способах их решения, не делиться планами; гоблин не понимает простых вещей: штатного расписания, должностных обязанностей, научной работы, производственной и научной этики - гоблины для этого слишком просто организованы, но они пытаются на бытовом уровне имитировать научную деятельность и мешать работать людям.
5. гоблин склонен тащить в логово все, до чего способен дотянуться, и имеет привычку рыться в чужих документах и добывать компромат на ближнего - ничего другого он просто не умеет делать.
6. гоблин не способен выполнить простейшее задание или решить элементарную проблему, например, при обрыве проводов позвонить главному энергетику ЮФУ по одному номеру, не ответят - позвонить по второму номеру. Вместо этого гоблин 5 раз позвонит директору, находящемуся в Ставрополе.
6. гоблины охотятся стаями и кучкуются с собратьями. Зацепив гоблина за живое, приходится учитывать, что на визг сбегутся сородичи. Не можешь врезать, как следует - подожди. Договориться с гоблином невозможно. Кто не верит, спросите у Рифатыча.
7. нравятся коллеги или нет - приходится помнить, что человек человеку брат, и никогда не обижать человека в угоду гоблину.
7. берегите архивы, собирайте документы! Гоблины едят не только людей, но и бумагу, особенно - на которой есть ценные сведенья.
На сегодня все, пожалуй. А дальше - повесть о том, как гоблины скушали трех директоров ботсада. Очень занимательная и поучительная. Я буду называть имена, лояльности от меня эта публика не дождется. И буду приводить факты, которые могу документально доказать - может, еще кому понадобится опыт войны с гоблинами. А сейчас -