Кажется, ничего не остается, как переосмысливать, переосмысливать, переосмысливать происходящее.

В дни, когда разные приходящие проблемы, требующие сил, денег, времени, наконец, решены, я, выдыхая, уговариваю себя, что все нормально у нас, мы вместе, мы живы, мы достаточно здоровы для того, чтобы встать и побежать, если это потребуется. Ничего ужасного с нами не произошло. А то, что происходит, нужно воспринимать, как увлекательное экстремальное путешествие. И рано или поздно это все закончится.

Но бывают и другие дни. Когда все наваливается и давит. Не хватает то денег, то сил, то здоровья, то времени, одним словом, всего, что тут, в чужом городе у меня постоянно в дефиците. А ведь и дома тоже бывало не сладко, не все коту масленица, но тут, где все чужое, как-то невыносимо остро, ощущаются все обиды, боль, несправедливость.

Я стала черствой, как французская булка, оставленная на ночь на столе. Такая же пахучая и привлекательная внешне, но уже дубовая и бессмысленная, как муляж. Когда я пытаюсь представить себе наше будущее, у меня все внутри горит, мне так хочется плакать, реветь, реветь и кататься по полу. Вместо этого, я сижу, не выражая никаких эмоций, источая бесполезные ароматы ванили. За стеной дежурит соседка, которую даже звук выключателя выводит из себя. Тут нечего и мечтать о том, чтобы реветь и кататься по полу.

Все материальное, к чему я стремилась все свои годы, стало таким же пустым и призрачным. Вроде бы все по-прежнему остается на своих местах, наш донецкий дом, все вещи, любовно расставленные в нем нашими руками, но его тепло уже, кажется, никогда не согреет нас, его уют бесполезен теперь, увы...

Мне так жаль...