Фильм "2012" уже вышел в прокат и в связи с этим возле касс кинотеатров настоящий аншлаг. Я еле успела попасть на вечерний сеанс фильма в самый малопосещаемый кинотеатр города. Столпотворение было во всех кинотеатрах. 2 часа фильма пролетели незаметно и на одном дыхании. Также большой отклик фильм вызвал и у кино-критиков. Вот что пишет кино-обозреватель журнала "Афиша", Роман Голубев.
"Узнав от честного ученого (Эджофор), что под влиянием солнечной активно­сти земное ядро разогревается, как яйцо в микроволновке, мировые лидеры вводят в действие секретный план сохранения цивилизации: пока толпа китайских рабочих мастерит у подножия Эвереста ковчеги, одни правительственные агенты под дурацким предлогом выманивают у директора Лувра «Джоконду», другие продают шейхам и русским олигархам путевки в жизнь по миллиарду евро за посадочное место, третьи устраивают автомобильные аварии всем, кто про что-то догадывается. Континенты, однако, начинают разваливаться раньше ­срока, в суматохе гибнут Шварценеггер и римский папа, а сумасшедший радиопират (Харрельсон), которого ЦРУ поленилось убить, рассказывает про надвигающийся конец света писателю-неудачнику (Кьюсак), приехавшему отдыхать в Йеллоустонский национальный парк с дочкой Лили и сыном Ноем.

Тевтонская последовательность, с которой Роланд Эммерих наращивал масштаб разрушений в своих картинах (от пары грузовиков в «Универсальном солдате» до Северного полушария в «Послезавтра»), рано или поздно должна была привести его к уничтожению мира в целом, и в общем, вот она — высшая точка карьеры сокрушителя крупных форм; даже грустно, что пос­ле «2012» мастеру придется или переснимать собственную фильмографию в обратном порядке или переключаться на романтические комедии: объектов, которые он еще не взорвал, не закинул в стратосферу и не расплющил в меловую крошку на свете элементарно не осталось. Эммерих всегда брал не только размахом и пиротехникой, но и специфическим бетонным чувством юмора (вспомним, как в «Послезавтра» Деннис Куэйд посреди накрытого ледником Нью-Йорка спрашивал, как пройти в библиотеку) — в прежних работах оно применялось в гомеопатических дозах, тут же хлещет через край. В лучшие моменты фильм становится похож на снятую за сумасшедшие деньги серию «Симпсонов» или «Южного парка»: на голову положительному черному президенту валится авианосец «Джон Кеннеди», тектонический разлом разъединяет ссорящуюся в супермаркете пару непосредственно после слов: «Что-то мы последнее время отдаляемся друг от друга». Герои улепетывают от ­Ар­магеддона на лимузине, кукурузнике и транспортнике Ан-124, справа ­ста­новится на попа штат Калифорния, ­слева — разноцветные машинки ­сып­лются из перевернутой вверх ­тормаш­ками многоэтажной парковки, прямо по курсу — две бабушки на рыдване волнуются, как бы не пострадала дюжина яиц. Явное злорадство, с которым Эммерих крушит планету, и то, что разрушение туристических ­достопримечательностей для него пусть и любимая, но все же рутина (вроде как Кобзону в тысячу первый раз спеть «Не думай о секундах свысока»), и даже растерянное лицо Кьюсака, впервые в жизни попавшего в кино со спецэффектами, — все это по большому счету идет «2012» только на пользу. А то, что саму по себе идею масштабного конца света, не надоевшую человечеству за несколько тысяч лет, менее талантливые высокобюджетные постановщики укатали до состояния унылой банальности за какие-то пятнадцать, — то не вина Эммериха, а его беда."