неважно, кто будет рядом со мной.
но если ты придешь, ему придется уйти.

[500x334]

ей противопоказаны перчатки, ключи, деньги, стихи и зонты,
мобильные-стационарные телефоны, книги художественные -
читает их в транспорте и ночами - не спит,
отвлекается на какие-то мысли,
которые разбегаются в стороны, ловит их.
в её чувствах нет никакой фальши,
но и выдоха тоже нет, только вдох
/подобие приступа астмы/.
ей противопоказаны дождь и снег, подоконники,
сигареты и зажигалки, витамины в облатках, ветер
и какой-то по счёту вечер,
когда надо идти бесприютно, подбирая маршрут до...
до того места в зачитанной книжке,
где тепло и чай в кружках , где понятно всё…
где тебя просто любят...
где?

но везде
лишь погибшие
без любви...

[500x332]

Шире открой глаза, живи так жадно, как будто через десять секунд умрешь.

Старайся увидеть мир.

Он прекраснее любой мечты, созданной на фабрике и оплаченной деньгами. Не проси гарантий, не ищи покоя - такого зверя нет на свете.

[604x421]

дай мне дотянуться до нежной венки между ключицами
можешь ненавидеть меня, бить, кричать, царапать и связывать руки.
можешь говорить какая я отвратительная, мерзкая и злобная.
мне все равно.
[297x420]

мама, какой он наглый, до губ прокушенных невозможный,
до туго натянутой венки височной - сложный
как кислород под водой, истерично нужный,
огромный и неотложный

читать дальшекак мне вместить это все в мое тельце, мама,
до сих пор нетроганная моя
крохотная душа.
потому что теперь ее самая тихая глубина
оживает и мечется, так, что нельзя дышать –
это глупо, но как мне легкими управлять,
когда он улыбается, мне согревая там все. до дна.

знаешь, ведь от него у кого-то родится сын –
это будет самый красивый на свете мальчик, клянусь.
только если об этом подумать, мама, то я свихнусь
потому что во мне очень громко идут часы
отмеряя фатальное: десять, девять. мам, я боюсь
мам, мне страшно, я снова маленькая такая:
мне четыре, ты плачешь. зачем? я не понимаю.
мне пятнадцать, и я не верю, что разберусь.
или даже тринадцать – я некрасивая и стесняюсь.
и уже с девяти ненавижу, когда мне врут.
я настолько маленькая, что рыдаю
прямо на эскалаторе, в шумном и темном метро.
он не видит, наверное, как мне обжег нутро
и не чувствует, как я за час без него замерзаю.

если в двух словах: посмотри, он в меня врастает.
а я корчусь от боли, отчетливо представляя,
как потом его вырвут и заберут.
а еще я знаю.
что таких, как я, в это долгое плавание не берут.


[700x497]

Встречу - конечно, взвизгну да обниму.
Время подуспокоило нас обоих.

Хотя все, что необходимо сказать ему
До сих пор содержится
В двух
Обоймах.

[604x402]

С людьми, которые подходят друг другу расстаться просто. Это как кастрюля с притёртой крышкой. Такое сочетание можно нарушить совершенно безболезненно. Но если они не подходят и нужно брать в руки молоток, чтобы подогнать крышку к кастрюле, то легко что-нибудь сломать, когда попытаешься снова отделить их друг от друга.
[420x287]

Женщина, которая уходила по частям

Сначала она высыпала свой бисерный смех в круглую жестяную баночку из-под кинопленки и выслала почтой DHL на деревню дедушке. Потом сгребла в охапку душистые разноцветные сны и подарила одному хорошему человеку прямо на улице. Затем пошла на вокзал, сняла ячейку в камере хранения и оставила в ней до лучших времен свое желание в хрустящем пакете, перевязанном ленточкой. Настроения, которых был полон шкаф, сложила в сундук, аккуратно пересыпав нафталином, и оставила себе только одно, самое серое, дорожное. Настал черед привычек: каждая из них была помещена в стеклянный флакон с притертой пробкой, флаконы выставлены в кофр, изнутри обитый бархатом, а кофр забыт в парикмахерской. Она съела свою улыбку за завтраком, посыпав корицей, между ложкой творога и сдобной булочкой. Нерожденные поцелуи раскрошила из окна голубям. Сохранила голос на Диск 3,5 (А:) и выбросила черный пластиковый квадрат со скошенным уголком, не церемонясь, в мусоропровод. Свое легкое яблочное дыхание выпустила в воздушный шар и долго-долго смотрела, как он тает в вечернем небе. Потом присела на дорожку, молча, сонно, равнодушно. Закрыла глаза, вспыхнула белым и исчезла.

Если у вас дома есть женщина, посмотрите, может, она не вся. ©
[500x332]

я не совсем адекватна, в моей голове скорпионы
я с каждым встречным готова делиться избытком яда
в моей голове - пуля… нет, две… обоймы
и пуле не больно, она, дура, только рада
мои скорпионы глядят из меня наружу
внутри меня уже нечего больше выжечь
я – биологическое оружие
мои скорпионы уже спускаются ниже
целую заранее в область третьего глаза
вот прямо сейчас ты находишься в зоне риска
наклей на меня стикер с надписью BIOHAZARD
и больше не подходи ко мне слишком близко
[500x370]

«А правда - она простая. Даже если однажды вечером ты читаешь жене и ребенку вслух. Читаешь им колыбельную. А на утро ты просыпаешься, а твоя семья - нет. Ты лежишь в постели, прижавшись к жене. Она еще теплая, но уже не дышит. Твоя дочка не плачет. Дом уже лихорадит от шума движения за окном, от воплей соседского радио, от горячего пара, заключенного в трубах внутри стены. Правда в том, что можно забыть даже этот день - забыть на те пару минут, пока ты завязываешь перед зеркалом галстук.»

[280x420]

Мальчик мой.
Здесь дожди льют сутками.
И любовь умирает причинами.
Ты меня выжигай проститутками.
Я тебя дорогими мужчинами.

[546x480]

Мне просто нужен тот, с которого я буду хуеть.
Трепещать от волнения как только подует его парфюмом.
Промокать до тапочек как только он откроет рот.
О страстных поцелуях мне даже подумать страшно.
Я не жду какого-то определённого идеала или "принца на белом лимузине".
Мне хочется всего лишь того, кто не раскидывался бы комплиментами, кто заставлял б меня ревновать, кто заставлял бы сходить с ума от прикосновений, кто доводил бы меня до нервного срыва от скандалов

[600x402]

Здравствуй, девочка, неверящая ни во что, кроме Бога,
Распущенная донельзя сука с душой святой недотроги...
С поломанными крыльями, волочащимися, словно крест, сзади,
Накрашенные глаза, украшенья и невинное голубое платье.
В зубах-несчитанная сигарета, в руках-банка пива,
Рядом твой "верный пес", повторяющий "ты чертовски красива",
Лезущий постоянно целовать твои губы, стирающий помаду,
Он боится лишь одного-твоего прожигающего насквозь взгляда.
Ты играешь в молчанку, отключаешь себя от мира,
Запираешься в комнате, понимая твоя крепость-твоя квартира,
На стекле осторожно выводишь четырехзначное имя с болью,
Потом стираешь его ожесточенно, смеёшься сама над собою.
Прячешь по карманам растоптанные в прах мечты и надежды,
Перечеркиваешь прошлое, зная-всё не будет, как прежде.
В сердце, расплескивающееся через край, безразличие...
...Знаешь, плохо одно-между мной и тобой ни одного нет отличия.
[595x396]

Что это так безумно колотиться в твоей груди? может быть это не сердце, а то, что ты так боишься себе сказать. боишься признаться, что она давно тебе изменяет с твоим лучшим другом, что ты затравленный офисный крыса, что твоя работа - это ежедневная унизительная дрессировка, а то, что ты за это имеешь - не зарплата, а премия за жалкую серость. но не каждому суждено умереть на работе, есть другая судьба, ведь ради свободы разрешено нарушать законы физики, ради свободы разрешено умирать и рождаться, останавливать пули, убивать одного, чтобы тысячи жили без страха.
ведь если ты не веришь в судьбу - это лишь значит, что ты творишь её сам.
ты слышишь, судьба назвала твоё имя.
[420x280]

ты им вытесываешь себя,как резчик.
делаешься совершеннее,тоньже,резче.
он твой пропеллер,двигатель или дрожжи.
вот потому и нету его дороже.

[604x453]

ты знаешь, милый, жизнь зацепилась пит-стопом
ударом по моему медному сердцу.
мое небо тебе не ответит, как не подбирай паролей,
мое небо заткнуло сахарной ватой уши.
кости раздроблены в слезы – как не колдуй –
не срастутся.
мы с небом пьем на брудершафт, целуясь в губы,
помнишь мои изъяны? сперва была алая – теперь агония.

трогай мое молоко за окном, стирая сло-га,
изнасилуй губами на лестницах мое крылатое сердце.
разбила сотню душ – а хочешь?
- и твою разобью?
оправдать невозможно – виновна.

не грусти о том, что я плачу каналами-венами
в твои золотые даты,
расправь силой плеч улыбку промозглых sos
ты знаешь главное? – слова просто ло-жь.
про-тиво-газ –
против убийственной мерзости чужих похотливых глаз.
время не лечит – по крайней мере – оно не мое лекарство.

автовокзал – все живы, дышат.
ты пиши – я не буду ждать.(с)

[420x288]

... Да, я могу отключить телефон, уйти из дома, прыгать и скакать в ночном клубе, попробовать переплыть Тихий океан в ореховой скорлупке, пересечь пустыню верхом на верблюде...
Да, я могу отдалиться от него физически.
Морально-нет.
Будь я посреди океана, или в пустыне, или среди людей, танцующих на пляже, я постоянно буду думать о нем.
Эта связь не порвется от поворота ключа в замке и от вызова такси до аэропорта.
Это было бы слишком просто.
Ты никогда не была влюблена?

[280x420]

задыхаюсь в замкнутости компьютерно-телефонной. отвлекаюсь на книгу, на что-нибудь вроде чая...
как же им всем удается выжить в пространстве офисного планктона, не срываясь на дерзости, не скучая?
мне так хочется говорить с тобой этим утром, мне так хочется написать тебе: мол, проснулась?
мне так хочется независимой быть и мудрой, не прикованной к этому адресу, дому, стулу...
рассказать тебе - дома кошка кусает мелких, и гоняется за хвостом, словно белка по колесу,
я купила вчера изумительные тарелки, вот приедешь в гости и я тебе принесу
в них чиз-кейк или что ты там любишь - рулет? малину? или может устроим фондю, позовем гостей?
я привязана к офису, к осязаемому в пространстве сплину. и к молчанию. и к отсутствию новостей.
делаем вид, что заняты чем-то важным. сами же поминутно летим в и-нет:
может она написала? а что если дважды проверить почту, аську, вот скайп еще.... нет, нет, нет -
тишина. тишина отвечает по всем канонам. мол, работайте, девушка. солнце еще высоко.
ладно, черт с ним. будет же лето и мы с балкона будем пускать змею, а пока, пока -

мы задыхаемся в синем неоновом свете, когда видимся так, украдкою, в вечеру...
- ладно, давай, у меня же еще и дети...
- ну давай. целую. до завтра. я наберу.
[420x280]

я стервенею.
да/нет.
я не позволяю фамильярности и не принимаю грубость.
и да, не выношу хамство.
окружающие считают меня высокомерной дрянью,
а я просто не даю "садиться себе на шею".


[450x230]

Она привычно пьет по утрам без сахара,
Выходит на улицу, становится не-собой...
...Ее называли котенком, рысенком, ангелом,
Ее называли любимой и дорогой.

Она? Ждала июль, расплетала косы,
Ночами к ней прикасались сны.
Ее зачастую считали немного взрослой,
Ее зачастую считали сестрой Весны.

Тянулись дни... без сахара, как и прежде,
Другие руки, другие губы - к ее устам,
Ее до сих пор считали родной и нежной...

Она отчего-то плакала по ночам.

[600x399]