Взгляд на сцену, комментарии со сцены

…Я не стану говорить ни о чем, кроме своей любви к жизни.
Но я расскажу о ней по-своему.

Альбер Камю

Книг, о которых можно говорить всегда и всегда находить что-то новое, не много. Подобных спектаклей еще меньше, но "Калигула" в "Театре на Юго-Западе" входит в их число.

Калигула зачастую выступает синонимом вседозволенности, жестокости и разврата. Отбросим эти стереотипы, не станем вспоминать одноименный фильм. Канва исторических событий в руках Альбера Камю обрела совсем иной смысл, на сцене в нее вдохнули жизнь. Сражений с Нептуном за морские раковины и кораллы не будет, предстоит битва с самим собой. Как выглядит этот бой из зрительного зала и что видит в нем исполнитель главной роли Олег Леушин?

"Словно зеркало большое, отражавшее реальность,
Разлетелось на мильоны искривлений, капель, снов" (здесь и далее А. Белянин)

Добрый правитель, совестливый и мудрый вдруг исчезает, а появившись, выносит приговор всему миру и приступает к его исполнению. Бросает вызов небу и берет на себя смелость перемешать судьбы, жизни, свет и тьму. Привычные понятия теряют свой цвет: белое получает минус, а черное становится плюсом. Его поступки, слова идут вразрез с привычной картиной и не поддаются пониманию. Ответ очевиден — он стал сумасшедшим. Не зря же написано множество трактатов на тему «болезни сильных мира сего», где обязательно упоминается внук Цезаря. Но мы договорились отбросить стереотипы и исторические факты.

— В данной ситуации Калигула — нормальный человек, поставленный в определенные жизненные условия. Если считать, что он больной, тогда все очевидно, но это неинтересно. А вот когда здоровый человек начинает ломаться, пройти с ним, показать весь процесс от начала и до самого конца — совсем другое. Пьеса об этом, именно это я хочу донести.

У Калигулы иной недуг, неподвластный лекарям, — болезнь души, сердца, всего вместе взятого. Измерять нужно не температуру тела, а температуру мысли, души, сердца. Внутри все закипает, возникает особая идея — подарить миру свободу и равенство. В чем мог оказаться такой вирус?

— Думаю, изначально — дикое опустошение. Неожиданно в жизни теряется опора, и ты находишься в подвешенном состоянии. А вокруг гуляют ветра, которые могут понести в любую сторону; корни, единственное, что хоть как-то удерживало, исчезли. Потеря и одиночество, которые нужно чем-то заполнять, но чем и как? Тут и приходит осознание той самой несправедливости мира — почему у меня отобрали то, что я любил; то, что меня как-то грело; то, что меня держало?

Потеря открывает несовершенство мира — судьбу не понять, все происходит неправильно. В пустоте открывается истина, в которой легко заблудиться, — "люди смертны и потому несчастны". Как соединить эти составляющие. Быть несчастным, думая о собственной смертности, или помня об уходе окружающих, или остановившись на общей безысходности? Предлагаю следовать за Калигулой.

— "Люди смертны и потому несчастны", несчастен тот, кто остался живой, — вот его логика. Калигула сейчас несчастен, почва под ногами исчезла. Кто уходит, ему уже все равно, тот, кто остается, — несчастен. В этом его несчастье, в этом его логика. Хочется оправдать его внутреннюю позицию именно ходом мыслей, развитием чувств. До какого состояния может дойти любовь, которая резко перешла в ненависть, но не ушла совсем. Ведь она витает в нем постоянно, ради любви он пытался все это сделать, но она для него стала со знаком минус.

Изменить знак, открыть сомкнувшееся вдруг пространство могло только невозможное. Но кто достанет луну с неба и станет ли она спасением? Нет ответа. А пока мир таким, каков он есть, выносить нельзя. Замкнутое пространство от потери руками не раздвинуть, оно рушится

беседовала Людмила Ковалёва. Вечерний Екатеринбург. 23/07/2002

Почти десять лет назад выпускник Екатеринбургского театрального института, актер недолго просуществовавшего Театра масок Олег Леушин покинул родной город и отправился в столицу в поисках "лучшей доли". Сегодня Олег — один из ведущих актеров знаменитого московского театра на Юго-Западе. В его актерском багаже более полутора десятка ролей. Он занят практически во всех спектаклях репертуара. Лауреат театральной премии газеты "Московский комсомолец" за лучшую мужскую роль (Калигула в одноименном спектакле) сезона 1999/2000 г.

Наша встреча с актером состоялась перед началом спектакля "Мастер и Маргарита", в котором Леушин вот уже семь лет играет Коровьева. Беседовать с Олегом легко и трудно одновременно. Легко — потому что сразу возникает атмосфера искренности и непринужденности, трудно — потому что он постоянно дополняет речь мимикой, жестами, интонациями.

— Каким образом Вы из Екатеринбурга попали в Москву?

— Совершенно случайно. Мы много слышали об этом театре еще в институте. Будучи студентами, мы поставили "Носорогов" — это был один из наших выпускных спектаклей. И Яков Соломонович Тубин (был такой замечательный преподаватель по истории зарубежного театра) рассказывал нам о "Носорогах" в Театре на Юго-Западе. Потом судьба нас свела на съемках фильма с Виктором Авиловым и Алексеем Ваниным, и были какие-то разговоры о театре, о том, что такое Юго-Запад…

Лето мы работали на съемках, потом наш театральный сезон начался: по окончании института курсом остались, точнее, полкурса, — свой театр сделали…

— Ваша первая роль в театре?

— Первая роль была замечательная: Петр — слуга Капулетти в "Ромео и Джульетте". Меня, конечно, попробовали на Ромео.

— Предложили Ромео?

— Естественно, нет. Все-таки надо было приспособиться к манере Беляковича, когда четкий свет, четкие мизансцены — все очень жестко. Я вообще считаю его внуком Мейерхольда. Только ему не говорите, а то он расстроится (смеется). Он тут как-то давал интервью и рассказывал об актерах: как они растут, как развиваются, как работают. И вдруг я читаю: "Вот, например, Олег Леушин, пришел десять лет назад в театр… ни-ка-кой!" (смеется). Так что, видите, никакой пришел. Теперь какой-то, видимо.

— Что Вам, как актеру, ближе — комедия или трагедия?

— Это же так все переплетено. Допустим, идет монолог Хлестакова, сцена вранья, и когда он поет соловьем, там такие трагические нотки звучат: "Взбежишь по лестнице к себе на четвертый этаж…" Это ж такая боль! У него ничего нет. Он не может себя применить в этой жизни. Он хочет быть другим, но не может. Вот, наверное, трагедия Хлестакова — трагедия настоящая. Все, все переплетено. Для того чтобы сделать сильную трагедию, надо заставить зрителя сначала посмеяться, а потом… затихнуть. И так же в комедии: нужно заставить зрителя где-то заплакать, задуматься. Нужно все время приходить к паузе. А иначе — скучно. Зритель устанет все время переживать или все времясмеяться. И то и другое очень тяжело.

— В спектакле "Мастер и Маргарита" в сцене "Сеанс чёрной магии в варьете" вы постоянно провоцируете зал, и однажды…

— Я всегда боялся этого момента — и вдруг она вышла! Такое было дважды. Когда Слава Гришечкин играл, тоже девушка выходила.

— Как Вы справились с ситуацией?

- Как? Всё просто: "Гелла (щёлкает пальцами), проводи!" И всё, её увели, а там актёры девушку в оборот взяли:

Читателям отвечает Олег Леушин:

В жизни я человек стеснительный и, кстати, не хотел бы быть другим. Хлестаков для меня — феномен, чудо раскованности и нахальства, человек пустой души, но отнюдь не без мозгов. По философии "бери от жизни всё, сегодня и сейчас" он наш современник. По жизни тоже: его обирают, и он обирает, жульничество для него — закон. Привожу в действие весь свой пластический арсенал, стараясь передать полёт этой раскрепощённой личности. Однажды так разлетелся в прыжке, что партнёры еле успели подхватить, если бы упал, убился бы. А один раз в сцене вранья запустил камзол в руки Осипу, да промахнулся и повесил на голову даме… Я считаю, что это была находка: ведь мой герой непредсказуем и сопровождаем всякими несуразностями, неожиданностями и громовым смехом.

Журнал "Театральная афиша"