Мы победили в 45-м © #Александр_Асмолов #рассказ #Мы_победили_в_45_м #мой_СССР #наша_страна #АсмоловАлександрГеоргиевич
В самом начале апреля, перед Благовещеньем, наш главред отправил меня в командировку. Нужно было написать о возрождении православной церкви в небольшом городишке Тверской области. Съехав с трассы, мне пришлось долго пробираться по едва расчищенным от снега дорогам, а то и просто по утрамбованному и начинающему подтаивать черному месиву.
Дорожные неурядицы отвлекали от личных переживаний. Душевная боль от предательства некогда близкого человека накануне свадьбы понемногу утихала. Я пыталась подшучивать над собой, сравнивая себя с незадачливым солдатом, застрявшим в апреле 45-го среди разбитых войной дорог. Наверное, тогда так же таял снег, в воздухе пахло весной и предстоящим теплом, а в душе была надежда. Только у солдата была надежда на возвращение домой, радость встречи и большие планы на будущее. У меня же в душе все было наоборот.
Чертыхаясь, я маневрировала среди ухабов и черных луж. Двигатель надрывно завывал, словно укоряя меня в том, что согласилась на эту поездку. Я ласково гладила руль и приборную панель, прося прощения у своего боевого товарища и обещая по возвращению заменить ему масло и фильтры. Мне нужна была встряска. Последний рывок. Как у солдата в 45-м. Только он шел на запад, а я – на север. Мы должны были победить. Он - фашиста, а я - боль, никак не желавшую покинуть мою душу. Грех сравнивать, конечно, но мне это помогало.
Золото купола небольшой церквушки неожиданно вспыхнуло вдали на пригорке. Это был знак. Я еще не поняла какой, но внутри что-то екнуло. Подумалось, что не случайно русская душа приняла православие, потянувшись к чему-то светлому и чистому из полумрака, когда впереди засверкали золотые купола. Верующей меня навряд ли можно было бы назвать, но в душе что-то сохранилось от предков, несмотря, ни на что.
Вокруг церкви было суетно. Большой кран вытянул метров на тридцать огромную металлическую руку, которая, словно десница божья, держала массивный крест. Рядом суетилось десятка два работников в спецовках, которые наперебой советовали мужичку, припавшему к маковке купола. Бедняга никак не мог изловчиться и направить основание раскачивающегося на ветру креста в нужное углубление. Даже батюшка пытался подсобить в таком важном деле, стоя тут же и усердно крестясь. Взгляды всех присутствующих были устремлены вверх, и мне показалось, что каждый в душе повторял одно и то же обращение к Создателю.
Наконец, задуманное свершилось, и все облегченно вздохнули. Даже мой воображаемый солдатик из 45-го перекрестился, опасливо поглядывая по сторонам – нет ли командира. Расчехлив свой боевой диктофон, я ринулась к батюшке с вопросами. Он был растроган тем, что пресса не обошла стороной такое важное событие, и поведал все, как на духу.
Оказалось, что деньги на крест и позолоту купола пожертвовал неизвестный прихожанин. Вернее, мужик из джипа. Попросил отпустить ему грехи, потом достал пачку зеленых и тихо сказал, пусть все, как у людей будет. Обещал на Благовещенье заглянуть. Вот и торопились. В самый раз успели. Батюшка взглянул на крест и глаза его заблестели. То ли от благого дела, то ли от сознания происхождения денег на то.
- У вас сумка расстегнута, - услышала я детский голос рядом, не сразу понимая, о чем речь.
На меня смотрели два карих глаза. Не то, чтобы вопросительно, но изучающее, глубоко заглядывая куда-то внутрь. Я поправила сумку на плече, все еще не понимая того ощущения, которое вдруг во мне вспыхнуло. Пацану было лет десять, а по взгляду - все пятьдесят. Недетский взгляд оставлял какой-то тяжелый осадок, он словно шарил в моей душе в поисках чего-то важного. Бесцеремонно заглядывал в потаенные уголки, что-то вынюхивая.
- Кофе хочешь? – неожиданно для себя, ляпнула я. – Сама варила утром. В термосе еще не остыл. И плюшки есть. Из магазина, правда.
Он только кивнул, молча, не отводя взгляда. Мне было отчего-то неловко. Профессия научила общаться и с мужиками, и с чиновниками, и с хамами, а тут перед пацаном я стушевалась. Что-то в его взгляде вызвало во мне чувство вины. Еще не понимая причины, я постаралась как-то сгладить это, предлагая кофе и рогалики. Сделав несколько шагов к машине, я наконец-то нашла какую-то опору и спросила:
- А ты почему о сумке сказал?
- Так вы не здешняя, обидеть могут.
Это было так неожиданно, что я не сразу нашлась, что ответить.
- Номера столичные, - пояснил пацан, - и машину на тропинке поставили. Скоро народ потянется.
- На службу? – попробовала угадать я.
- Нет. Отец Георгий обещал стол нарыть, когда крест поставят.
- Ну, а мы пока кофейку, - предложила я, раскладывая на сиденье несколько свертков и открывая термос. – Тебя как звать-то?
- Владимир, - неожиданно серьезно ответил паренек, жадно разглядывая бутерброды.
- Не стесняйся… - привычная фраза застряла у меня в горле, когда я увидела, как пальцы с черными от грязи ногтями вцепились в белый хлеб.
Он жадно
Читать далее...