Евгений Евтушенко, 1979г. Стихотворение Завтрашний Ветер:
«Он рвёт от сплошной болтовни провисающие - все телефонные провода
И всё вчерашнее, всё прокисающее –катапультирует в никуда».
Нина Андреева 90-е годы: Статья «Не могу поступаться принципами». :
Станислав Говорухин Так жить нельзя. Россию, которую мы потеряли.
Евгений Котяев. Курская правда. У последней черты. Взятка на крови.
Курская правда 1 марта и 15 марта 2011г.
Открытое письмо избирателям, нынешним и будущим депутатам, онкологу П. из N-ской поликлиники г. Курска, руководству милиции. И Президенту РФ Д. Медведеву
[]Взятка на крови
Сначала предыстория. С год назад я написал статью о трех вопиющих примерах человеческого бессердечия. О двух главах районов, унижавших (один беспардонно грубо, другой - иезуитски изощренно) своих подчиненных, и одной даме, доведшей своими преследованиями и придирками работницу руководимого ею предприятия до самоубийства («КП» № 56 от 20.05.2010 г. «Возвращение «господина»).
Важной особенностью трех этих историй было то, что в юридическом, судебном плане все они были бесперспективны. Подлость потому и подлость, что творится в расчете на полную безнаказанность.
Прежде особого простора для подобного свинства не было. Существовали «внесудебные» формы морального осуждения в виде людской молвы, понятия греховности, позже — товарищеских судов, судов офицерской чести, парткомов, профкомов. Праведными все эти «морально-карательные» органы были не всегда, но какую-то острастку потенциальным негодяям все-таки давали.
А потом все «моральные оковы» пали. Все стало можно. И эта самая безнаказанность, смачно сдобренная культом остервенелой наживы, расцвела пышным цветом. И что ни день подвигает нестойкие души на новые «свершения». Что было раньше стыдным или по крайней мере неловким, постепенно становится нормой.
Наиболее наглядный пример — взятки. За поступление в детсад, школу, вуз, за оценки, за дипломы и звания. За больничные листы, операции, уколы, справки, направления. Первое, чем интересуются пациенты, разместившись на больничной койке, у своих соседей по палате: что почем. Сколько — хирургу, сколько анестезиологу (это — святое!, а вдруг на проснусь?), сколько сестричке, чтобы поаккуратнее швы снимала, сколько санитарке, чтобы с уткой-судном особо не затягивала...
При этом, рискуя вызвать гнев совсем уж праведных, хотел бы сказать о различиях в деяниях «взяточников». На личном, можно сказать, опыте. Одиннадцать лет назад мне, тогда безработному журналисту, крупно не повезло: получил компрессионный перелом позвоночника. Но повезло в другом — в какие руки я попал. Моим врачом в нейрохирургическом отделении областной больницы был Сергей Борисович Шуклин. Любой, кому довелось быть его пациентом, может подтвердить: великолепный хирург, великолепный человек. Лёгок и прост в общении, с отличным чувством юмора, как узнал позже — потомственный врач, перенявший все лучшее от своих родителей.
Операция прошла хорошо, я встал на ноги и — сейчас вот размышляю — прав ли был тогда, ограничившись простым «спасибо»? Ему самому и всем другим, кто ухаживал за мной в ту пору в нейрохирургии. Не знаю, может быть, тогда «благодарить» материально было еще не очень принято или я был такой «непонятливый», но мне почему-то даже в голову не пришло тогда давать кому-то деньги. Да и как представить, чтобы я стал совать деньги человеку, ставшему мне в ту пору самым близким человеком, товарищем с вечными его подколками и шутками...
А недавно услышал, что в больнице, если не ошибаюсь, на улице Пирогова, один врач лапороскопист (опять же неслабой квалификации) попал под подозрение в получении денег от пациентки за операцию. Его, как принято сейчас говорить, начали «таскать» в прокуратуру. И вдруг поймал себя на мысли, что не очень-то я рад тому, что карающий меч правосудия опустится на его бедную голову.
Почему? Ответ в еще одной недавней истории, рассказанной мне человеком, чьему мнению могу довериться абсолютно. Моему знакомому, надо сказать, не повезло еще больше, чем мне тогда с позвоночником, — неожиданно обнаружили рак. Причем в уже крайней, четвертой степени. Зараза эта поселилась в нем, как сказали потом врачи, года два назад и развивалась бессимптомно. Положение было столь серьезно, что врач, которому была вверена судьба моего знакомого, долго колебалась — стоит ли вообще оперировать. Ведь уже пошли метастазы.
Но, к счастью, решилась. Операция оказалась очень сложной, пришлось, помимо самого пораженного опухолью органа, удалить еще и часть мочевого пузыря, и кости таза скоблить... А потом пришла пора лучевой терапии. То есть досталось, что называется, по полной программе. Но появилась надежда выкарабкаться! И в этом смысле моему знакомому, как и мне, повезло с врачом — профи высокого класса.
Не повезло дальше. После всего пережитого такого рода пациенты переходят под надзор онкологов по месту жительства. Именно на них возложена обязанность послеоперационных наблюдений. Но тот онколог, к которому попал мой
Читать далее...