Социологи попросили подробно рассказать о своей жизни и работе в России 20 иностранных менеджеров и инженеров высшего и среднего звена – по оценкам Росстата, таких у нас всего около 100 тысяч. Примерно треть из них живут в Москве, 14% в Петербурге. Их влияние на всю российскую экономику весьма значимо. Косвенно о нем можно судить в том числе по тому, что организации с участием иностранного капитала контролируют около трети оборота товаров и услуг в России. С 2000 года по 2012-й их стало больше в 2,4 раза.  
 

«Жены напуганы, что их мужей соблазнят русские женщины»

«В Америке все уж слишком просто», – признается менеджер FMCG-компании из США. «В Америке мне очень скучно», – подтверждает ее соотечественник, редактор онлайн-издания. «С Россией было связано своего рода романтическое очарование. Это экзотическая страна! Нам, молодым, так говорить проще: у нас нет семей, над нами ничто не довлеет (по крайней мере, не всегда), мы можем свободно перемещаться», – радуется сотрудник исследовательского отдела банка из США.

«В Германии слишком все организованно, структурировано, люди слишком избалованны. Мне вот иногда хочется взять их всех и посадить в километре от Москвы и посмотреть, как они тут две недели выживать будут. Чтобы поняли, как нам тут хорошо.» – то ли хвастается, то ли жалуется топ-менеджер рекрутингового агентства из Германии.

Но хотя далекая экзотичная Россия и привлекает иностранцев, после кризиса 2008–2009 годов их поток неуклонно тает. В 2012 году специалистов из США и Западной Европы в России осталось даже меньше, чем в 2000-м.

«Жизнь здесь похожа на унижение»

Почему число компаний с иностранным капиталом в России растет, а экспатов в них остается все меньше? Во-первых, за эти годы сами россияне стали грамотнее, и нанимать их западным компаниям намного дешевле, чем привозить своих менеджеров. В основном это касается руководителей второго ряда или среднего звена – в высшее руководство местных по-прежнему не допускают. Во-вторых, в России в последние годы ужесточились правила пребывания для иностранцев из дальнего зарубежья. Эти меры призваны пресечь нелегальную миграцию, но для квалифицированных специалистов это серьезный психологический и бюрократический барьер (хотя ФМС несколько смягчила эти правила для высококвалифицированных специалистов, прежде всего ученых и топ-менеджеров, послабления не меняют сути дела).

«С 2008 года стало сложнее получить разрешение здесь жить и работать. И вообще, законы сейчас здесь такие, что волей-неволей мы, добрые честные люди, фактически все здесь живем нелегально! – возмущается редактор журнала из Великобритании. – Многие не готовы сдавать, например, кровь на сифилис и так далее… Это похоже на унижение, и они просто не будут через него проходить. Поэтому для некоторых это как потерять свою собственную национальность, понимаете? А без этого сейчас очень трудно получить рабочую визу».

«Изрядного труда стоит получить долгосрочную визу. Каждые три месяца мне приходится возвращаться во Францию. А каждый раз, как я въезжаю в Россию, я должен зарегистрироваться в полицейской конторе. Правда, однажды я забыл это сделать, пришел в полицию, и мне сказали: а, вы француз...», – говорит совладелец ИТ-компании из Франции. Иностранным менеджерам, аналитикам и профессорам приходится часами терять время в очередях – они ругают российских инспекторов за некомпетентность и незнание английского. 

«Такой массы иностранцев уже нет и, обслуживая их, особо не заработаешь. Теперь им всем придется фактически обслуживать русских, как вы обслуживаете друг друга. Это требует другого подхода: не "я такой гордый и все знаю", а "я готов учиться у вас" – иронизирует британский журналист. 

«Я не люблю, когда люди толкаются»

Недоумевая, почему российские бюрократы не знают английский, сами иностранцы не спешат учить русский – это долго и сложно. «Работа диктует свой приоритет: чтобы все дела были сделаны. А на втором месте – я сама, и на себя я хочу тратить времени больше, чем на изучение языка», – объясняет менеджер FMCG-компании из США.

«Из-за того что я ленив, я не слишком интересовался изучением русского. Мне приходилось переводить все – все сообщения, вся доступная литература были по-русски. Каждый имейл был по-русски. Меня со всех сторон окружал мир, думающий по-русски. На всех встречах я отставал от беседы на 20 секунд. Людей в комнате раздражало, когда кто-то постоянно шептал мне на ухо, помогая с переводом. Пришлось это прекратить. И пропускать все, что творится в новом офисе, что происходит в компании, обмен идеями, новостями – я это упускал. Так что я начал заниматься русским в машине, по пути домой, или всегда, как найдется свободная минута», – описывает советник председателя правления банка из Великобритании.

Его соотечественник редактор журнала поясняет, почему иностранные руководители не стараются встроиться в новую систему координат, даже если все их подчиненные – русские: «Они потеряют свою объективность, как только станут частью этой культуры, попадут под ее влияние. Да, конечно, есть работа, но надо понимать, что необходимо сохранять дистанцию. Это особенно важно для верхнего слоя. И для дипломатов очень важно: у них даже правило есть: приезжать сюда не больше чем на три года, чтобы они не интегрировались». Их миссия в компании – проводить политику головного офиса, не отступая от нее из-за разнообразных сложностей ведения бизнеса в России. «Человек, которому платят $2000 в неделю или больше, в любом случае будет уважать стратегию компании больше, чем интересы России», – заостряет журналист.

По его наблюдениям, еще более замкнуто живут семьи иностранного топ-менеджмента: «Жены высших руководителей и дипломатов не говорят по-русски, они живут совершенно отдельной жизнью. У них есть клубы: British Women Club, Pakistani Women Club и т.д. Они могут жить здесь очень долго, 10–15 лет, и вообще ничего не знать». На такую же изоляцию они обрекают и своих детей: «Есть 4–5 огромных школ. Стоимость обучения – 20 тысяч евро в год за каждого ребенка. Ребенок уходит туда как в другой мир, другую страну… Ребенок говорит на одном языке с друзьями-соседями вне школы и на английском – в школе. И возникает такая культурная шизофрения. Дома и в школе – одно, а вовне – другое».

Менеджеры среднего звена, которые, как правило, моложе и у которых нет личных переводчиков и пресс-секретарей, адаптируются к жизни в России лучше. Они находят здесь компании по интересам, ходят в театры, на фитнес, в пабы и даже в баню. «Приехав в Россию, поначалу я очень боялась, потому что я не могла общаться, я не могла читать. Мне на самом деле пришлось начинать жизнь с нуля», – вспоминает менеджер из США.

Их повседневная жизнь в России – это череда бытовых трудностей и разочарований. Иностранцев не устраивает местная медицина, они не хотят стоять в пробках, но боятся московского метро, не понимают, как вызвать сантехника. «Мне не нравится, что здесь повсюду толпы – их даже больше, чем в Токио», – говорит аудитор-консультант из Японии. «Я не люблю, когда люди постоянно толкаются в метро», – согласен с ним редактор онлайн-издания из США. «Одна вещь, которую я точно здесь потеряла, – это независимость. В США я водила машину, здесь – немного побаиваюсь. У меня есть водитель. Но что люди думают: о, ну у нее и капризы. Человек, который ценит свою независимость и имеет личного водителя? Чушь!» – расстраивается американка. 

«Если я прошу [в магазине] яблок или чего-то в этом роде, мне нужно подойти к другу и попросить перевести это на русский. И большая проблема, что все подписано кириллицей. Я умею читать кириллицу, но не все понимаю. Например, если я заблужусь на улице, мне, возможно, будет трудно найти дорогу», – говорит совладелец ИТ-компании из Франции. 
 

«Тут люди легко на работу приходят с запахом, а выпившие - без стыда работают»

Мнение о русских работниках у разных иностранных руководителей сложилось прямо противоположное. В основном они ругают подчиненных за прогулы и работу с прохладцей.

«Что бросается сразу в глаза – это, наверное, пунктуальность, которой не существует в России. Дома [в Германии] даже анекдоты рассказываю: “В 7 часов будешь к ужину? – В 7 по-русски или по-немецки?” – шутит топ-менеджер рекрутингового агентства из Германии. – Лично я знаю, что наши коллеги в Лондоне, в Германии в два раза больше вырабатывают на человека. И никто не будет ходить по часу на обед или болтать с коллегами о том, как у них дела».

«В порядке вещей, что работники опаздывают на работу и уходят с работы раньше, чем положено. Люди уходят в отпуск на 4 недели, тогда как люди в США не ушли бы в отпуск вообще», – подтверждает финансовый аналитик банка из США. «Каждый второй день у кого-нибудь из сотрудников день рождения. Весь офис на них собирается, но тратить на это целый час непозволительно», – продолжает немец.

«Мне было странно, когда дни рождения отмечают с выпивкой на работе. Поскольку в Марокко везде было строго пить запрещено. А тут еще люди приходят с запахом, выпившие работают, отмечают на работе. Или Новый год на работе - это ну просто кошмар!!!», – удивляется ведущий инженер строительной компании из Северной Африки. «Русские, в отличие от американцев, пьют запоем по нескольку дней, и это очень плохо», – считает владелец транспортной компании из США.

При этом несколько респондентов делают упор на трудолюбии россиян. «Для меня было дико, что работают очень много, именно русские. Могут задержаться допоздна. Могут прийти раньше времени. Могут в выходные выйти. У нас так совсем не принято», – снова удивляется ведущий инженер из Северной Африки.

Авторы исследования точно объясняют это противоречие: просто в России привыкли работать в авральном режиме, в последний момент. А в остальное время мы компенсируем это ленью.

«Русские очень высоко ценят отношения с начальником: все, что говорится начальством, непререкаемо и должно быть выполнено в точности, без обсуждений. Также русские проявляют очень мало инициативы. Есть даже такая поговорка: «инициатива наказуема». В Японии, напротив, инициатива очень ценится», – отмечает начальник отдела международной торговой компании из Японии. Это мнение о россиянах разделяют все опрошенные руководители. «В целом они не проявляют инициативу. Они хотят, чтобы им очень, очень точно сказали, что делать, выполнят и останавливаются. Позже я узнал, что, если кто-то допускает ошибку, его штрафуют. Но это саморазрушительно, это приносит ущерб компании точно так же, как портит людей.», – не одобряет советник председателя правления банка из Великобритании.

Обратная сторона этого – полное нежелание брать на себя ответственность даже за свою работу и привычка переводить стрелки на других. «Однажды я задал вопрос одному из своих менеджеров, и он был занят и переслал его другому коллеге: Олег ответит. А Олег также переслал этот вопрос дальше, Игорю, а тот еще кому-то, в итоге на мой вопрос так никто и не ответил. Я был очень недоволен этим», – иллюстрирует владелец транспортной компании из США.

Попытки подружиться с подчиненными из России иностранцам не удаются. «Здесь у меня обычно лежат всякие сладости, и я всегда держу дверь открытой для сотрудников – они иногда заходят, берут себе сладкого, и в этот момент я обычно ловлю их, чтобы о чем-то расспросить. Но по-прежнему есть люди, которые заходят сюда только тогда, когда меня нет в офисе, и тогда обычно все быстро заканчивается.», – рассказывает топ-менеджер из Германии.

«Я решила попробовать устроить здесь happy hour [неформальные посиделки среди коллег]. Это оказалось самой сложной вещью, которую мне когда-либо приходилось организовывать. В США это делается за пять секунд. А здесь пришлось быть очень осторожной, потому что все ожидали, что если я приглашаю, то я и плачу. Но самое смешное, что когда я попыталась подтолкнуть всех других пригласить, они отказывались. Почему?» – недоумевает менеджер из США. 
 

«Никто не улыбается.»

«Россия – чрезвычайно негостеприимное общество. Москва – самый тяжелый город из всех, в которых я когда-либо жил, это трудный, агрессивный город. Русские – вообще очень агрессивны по своей природе», – высказывает свое мнение банкир из Великобритании. «Люди враждебны.У меня были конфликты, различные столкновения. Обычно их провоцировала речь на иностранном языке. Хотя обычно я не говорю по-английски на улице», – добавляет сотрудник исследовательского отдела банка из США.

«У русских всегда такой вид, мол, «что ты здесь делаешь?». Я думаю, русские более скрытны, чем американцы, – никто из них не ходит с улыбкой», – делится наблюдениями редактор онлайн-издания из США. 

«Здесь много отвратительного свинства: вот купили вы хлеб, красиво накрыли на стол, поели, но потом никому не приходит в голову убрать, даже тому, кто последний из-за стола выходит. Любой ребенок бросает фантики, сигареты. В Германии такого нет. Не знаю, в генах это у людей, или за этим родители должны следить... Или когда я в маршрутке говорю «спасибо, до свидания», водитель смотрит на меня как на сумасшедшего, типа «зачем тебе это нужно?». Когда говоришь тем, кто выбрасывает бутылку на улице, «мне кажется, вы что-то потеряли», они даже не понимают, что выбрасывать мусор вот так просто в кусты нигде больше в мире совершенно неприемлемо», – не устает поражаться немецкий топ-менеджер.

Участники исследования соглашаются, что раньше иностранцы ехали в Россию с желанием изменить здесь что-то в лучшую сторону. Теперь их мотивация куда более прагматична.

«Сейчас иностранцы понимают, что здесь ничего не меняется. То есть коррупция всегда была, есть и будет. Блат всегда был, есть и будет», – пришел к выводу топ-менеджер специализированного издания из Великобритании. «Есть много способов вести бизнес более эффективно. Но это бесполезно. Это вряд ли подействует. Здесь все останется таким, как есть, еще на тысячу лет», – добавляет финансовый аналитик из США.

[показать] [показать]