Гарри спал и чувствовал себя абсолютно, просто неимоверно счастливым. Это четкое, вполне осознанное ощущение всепоглощающего счастья буквально распирало его существо, словно гелий - воздушный шарик. Подобно этому шарику, он был готов воспарить и лететь… Лететь, крича всему миру о своем счастье. Это чувство не покидало его даже во сне. Ему снились сумбурные, цветные детские сны, наполненные дикими яркими красками, четкими, но тут же ускользающими образами и искристым, волшебным, безмерным желанием смеяться, кружиться, летать, снова дико хохотать, просто оттого, что есть этот мир и в этом мире есть Он – единственный и неповторимый, волнующий и загадочный Драко Малфой. С пониманием того, что он улыбается, Гарри проснулся.

Первым, кого он увидел, был, конечно, Драко, уютно устроившийся в кресле с книгой, освещаемый нервными бликами огня из камина и белым, мерно подрагивающим светом свечи. Он был так увлечен чтением, что не замечал ничего вокруг. Вторя образам, проносившимся перед мысленным взором, его лицо принимало то печальное, то лукавое выражение. Иногда легкая улыбка освещала тонкие нежные черты лица, даря ему прозрачность самого дорогого фарфора и в то же время делая его удивительно живым. Серые глаза метались по печатным строчкам, впитывая события, характеры, ситуации и было видно, что книга неимоверно его увлекает. Гарри смотрел на Драко, затаив дыхание. Такого Малфоя он еще никогда не видел. От нежности, охватившей его, защемило сердце. Гарри понял, что навсегда запомнит это уютное, по-настоящему домашнее зрелище: Драко, книга, камин и плед, укрывающий стройные ноги. Почему-то его умилил именно этот обычный плед в темно-зеленую клетку. На долгие годы именно эта сцена станет для Поттера воплощением семьи, уюта и тихого домашнего счастья. Не хватало только одного - присутствия Гарри в этой сцене. Услужливое воображение тут же подсунуло ему картинку: он сидит на широком диване, обнимая Драко, нежно и задумчиво поглаживая его бедро, и они читают одну на двоих книгу. А за окном непременно воет февральская вьюга, там очень холодно и темно, но им вдвоем ничего не страшно. У них есть один на двоих камин с пляшущими языками огня, отгораживающий их от холодной и промозглой зимы. Одна на двоих книга, уносящая их обоих в свой придуманный, волшебный мир. Одна на двоих чашка горячего какао, последний глоток которого они будут оспаривать друг у друга в шуточной возне. Один на двоих теплый пушистый плед, укрывающий их от нечаянного сквозняка и удачно скрывающий их смелые ласки. Одна на двоих любовь…

В какой-то момент Гарри вспомнил, что если он не хочет задохнуться и умереть от удушья, ему нужно, хотя бы иногда, дышать. С шумом втянув в себя воздух, он понял, что наконец-то привлек внимание Драко. Тот поднял на него отсутствующий взгляд, и Гарри увидел, как его взор наполнился теплом и нежностью.

- Что ты читаешь? – хрипловатым после сна голосом спросил Гарри.

- Да так, один маггловский роман. Не поверишь, так увлекся, что забыл тебя разбудить, - Драко бросил беглый взгляд на часы, стоявшие на каминной полке, но тут же его взгляд снова метнулся к ним, а глаза удивленно округлились. – Ого! Так я читаю уже шесть часов подряд! Надо же, как время летит. Ты-то как? Наверное, не очень удобно спать на полу?

- Да-а… - деланно простонал Гарри. – Все тело так и ломит… Может один добрый и благородный господин сделает своему любовнику массаж? – игривый взгляд в сторону оторопевшего Драко.

- Любовник? А что, мне, пожалуй, нравится! Лю-бов-ник… Ключевое слово – любовь! А я очень люблю тебя, Гарри Поттер, - Драко серьезно посмотрел на замеревшего Гарри.

- Я тоже люблю тебя, Драко. Больше, чем кого бы то ни было на этом свете, - не менее серьезный взгляд, не менее серьезные слова. – Я хочу провести с тобой остаток своей жизни… Если конечно ты мне все же сделаешь этот чертов массаж, а то я уже спины не чувствую. И вообще, пол очень жесткий, а ковер колючий, - уже совсем другим, капризным тоном сказал Гарри и лукаво подмигнул Драко. Тот засмеялся и легким движением скользнул на пол в крепкие объятия брюнета. Горячий страстный поцелуй на время выветрил все мысли из их голов.

Наконец, кое-как оторвавшись от Гарри, взглядом все еще продолжая целовать его припухшие яркие от поцелуев губы, Драко сказал:

- Кто-то тут массаж хотел.

- А! К черту! – Гарри снова вовлек Драко в глубокий поцелуй, от наслаждения прикрыв лихорадочно блестящие глаза. Снова продолжился этот древний, как сама жизнь, ритуал проявления чувств, забирающий волю и дарящий смысл жизни, зовущий, манящий в страну чувственных удовольствий и таких реальных иллюзий.

***

Спустя полчаса утомленные и запыхавшиеся парни лежали на полу в библиотеке, лениво переговариваясь о пустяках. Пальцы Драко бездумно выписывали по груди Поттера кривые линии, круги, зигзаги и другие неподдающиеся расшифровке символы и знаки, которые, тем не менее, посылали иголочки удовольствия по коже Гарри. Тот в ответ на эту ласку довольно жмурился и даже мурлыкал иногда. Некоторое время Гарри молчал, словно собирался с духом, и все никак не мог решиться. Наконец Драко почувствовал его напряжение и нервозность.

- В чем дело, котенок? Тебя что-то гложет, я чувствую.

- Я думаю, будет ли уместным продолжить нашу экскурсию в мое прошлое. Раз мы это затеяли, надо скорее с этим покончить и уже освободиться от этого дамоклова меча, висящего над нашими отношениями.

- Конечно, даже не сомневайся! С чего начнем сегодня?

- Я не думаю, что тебе будет интересно то, как я первое время путался в столовых приборах и спотыкался на уроках фехтования. Четно сказать, я не хочу слышать, как ты будешь смеяться надо мной, а ты будешь, поверь мне! Так вот, я хочу перелистнуть где-то полгода с момента начала моего обучения. Я хочу показать тебе тот момент своей жизни, когда я понял, что я – гей.

Драко смотрел на Гарри, стоящего на широкой мраморной лестнице и думал, как же разительно он отличался от того растерянного, даже потерянного человека в темной библиотеке Поттер Мэнор. Этот красивый, высокий, подтянутый юноша был весьма похож на Гарри, стоящего рядом с ним и сжимающего его руку. Легкая белоснежная рубашка с широкими рукавами, перехваченными в запястьях драгоценными искристыми запонками, была полу-расстегнута и открывала прекрасный вид на фамильный медальон Поттеров, трогательные ключицы и великолепно развитые грудные мышцы. Так же расстегнутая черная жилетка придавала его силуэту еще большую стройность и изящность. Черные бархатные бриджи обтягивали великолепные длинные ноги. Отросшие волосы стягивала белая лента, длинные концы которой терялись в упругих, блестящих локонах. В руках был хлыст и шлем, в котором лежали пара сахарных морковок и ржаные хлебцы. Кончик хлыста нетерпеливо постукивал по голенищу высоких черных сапог для верховой езды. Спина брюнета была прямой, поза напряженной, а взгляд высокомерно-холодным. Драко даже хотел протереть глаза, так он был удивлен, увидев лучший взгляд из своего арсенала в исполнении Поттера. Проследив за этим ледяным взором, он вздрогнул: у подножия лестницы стоял Рон Уизли, и было заметно, как он нервничает. Рыжий теребил в руках какую-то кепку, поминутно то краснел, то бледнел, почесывал кончик носа, громко сопел и нетерпеливо хмыкал. Наконец, словно что-то почувствовав, он поднял глаза вверх и вздрогнул, натолкнувшись на отчужденный холодный взгляд Гарри, еще больше покраснел и начал неловко переминаться с ноги на ногу.

Гарри, сохраняя великолепную осанку и невозмутимый вид, начал медленно спускаться по лестнице. В каждом его движении сквозила непоколебимая уверенность и высокомерное превосходство. Рыжий резко побледнел. Видимо, он все же надеялся на несколько более теплый прием со стороны бывшего лучшего друга. Драко даже стало его немного жаль. Он потерял так много из-за своей зависти и спеси - возможность общаться с таким необыкновенным человеком, как Гарри Поттер. Драко легонько сжал нервно подрагивающую ладонь своего Гарри и, поймав его взгляд, ободряюще улыбнулся.

- Что тебе надо, Уизли? – голосом Гарри можно было заморозить море в тропиках.

- З-здравствуй, Гарри, - заикаясь, нервно начал Рон. – Я хотел увидеть тебя. Поговорить. Я скучал по тебе, - было видно, что ему нелегко даются эти слова. Слишком велика была та пропасть, которая однажды их разделила. Возможность построить хотя бы хрупкий мостик между ними была безвозвратно упущена. Вероятность этого стремилась к бесконечности, если учесть холодный прием, оказанный ему Поттером.

- С каких пор ты начал скучать по мне? – проигнорировав приветствие, сказал Гарри. – Что-то я не припомню, чтобы мы обменивались совами последние полгода. Или даже последние несколько лет, после победы и вступления мною в права владения Поттер Мэнор. Твоя банальная зависть и ограниченность не позволила тебе за все это время черкнуть мне и пары строк.

- Я поздравлял тебя с Рождеством и днем Рождения в этом году, - жалко проговорил Рон, проглотив оскорбление Гарри.

- Мои эльфы очень четко проинструктированы на счет моей почты. Они выбрасывают весь мусор вроде приглашений на вечеринки и рекламы. Видимо твои письма выкинули вместе со всем этим хламом, тоннами приходящим ко мне, - высокомерие Поттера стало почти физически ощутимым. Драко мысленно аплодировал. Уизли вспыхнул алым цветом, ярко-рыжие волосы послужили весьма непривлекательным оформлением к его пылающей виноватой роже.

- Гарри, я пришел, чтобы попытаться восстановить нашу дружбу, ведь нас многое связывает, - Рон продолжал говорить, не замечая, как окаменело лицо Гарри при этих словах. – Я уверен, что и ты тоже скучаешь по тем временам, когда мы были Золотым Гриффиндорским Трио. Вспомни, через что мы прошли, что вынесли, что испытали! Ты и Гермиона – мои первые и единственные настоящие друзья. Я уверен, что все еще можно вернуть. Ты просто обязан простить меня за ту вспышку у нас дома, когда ты пришел, чтобы расстаться с Джинни. Кстати, у нее все хорошо. Она работает журналисткой в «Ведьмополитене». Недавно она обручилась с Шеймусом Финниганом, и… она уже на третьем месяце беременности, - Рон впервые удосужился поднять взгляд на Гарри и споткнулся на полуслове. Белое, абсолютно ничего не выражающее лицо Поттера было ужасным, словно посмертная маска, только зеленые глаза метали убийственные молнии. Рон в страхе попятился, сразу вспомнив все байки о невменяемости Поттера, из-за которой его выгнали из авроров. О том, что автором большинства этих баек был он сам, Рон как-то забыл. Он только успел подумать о взгляде цвета Авады, как Гарри открыл рот, и Рона передернуло от исходившей от его слов брезгливости и презрения.

- Во-первых, мне абсолютно безразлично, с кем сейчас таскается твоя сестра. Я могу только посочувствовать Финнигану и посоветовать ему установить отцовство любым способом, лучше маггловским, там вероятность ошибки или подмены минимальна. Во-вторых, с чего ты взял, что я чем-то там тебе обязан? По-моему это ты всем обязан только мне и Гермионе. Я всегда прикрывал твою задницу, сначала в школе, потом перед Волдемортом, потом в аврорате, когда ты начал зарываться и пользоваться служебным положением, отыгрываясь на подследственных. Сколько раритетных безделушек и драгоценностей ты вынес из их домов? Ты, наверное, и сейчас живешь на деньги от продажи этих ценностей? Ты – трупный червь, Уизли! Только такие как ты могли разорять своих однокурсников и удовлетворенно хрюкать при этом. Я презираю тебя и таких как ты, спекулирующих на победе над Волдемортом. Над ним, а не над запутавшимися, запуганными им людьми. Ты – стервятник, только и ждущий, чего бы урвать еще, чем бы поживиться. Вспомни, сколько из ближайших последователей Риддла в итоге оказались нашими осведомителями? Только благодаря Люциусу Малфою нам удалось избежать кровавой резни в Суррее и бойни в Косом переулке. А чем ты его отблагодарил? Тем, что перебил сервизы Нарциссы или тем, что уничтожил книги и личные вещи Драко? Ты мне противен. Как ты посмел напомнить мне про годы нашей так называемой дружбы? Ты, который только и делал, что пытался вылезти вперед со своими нелепостями, ты был готов на все, лишь бы тебя заметили! Ладно я, мне досталась слава, которой я не просил, которая никогда не была мне нужна, но тут ничего не поделаешь, я был вынужден быть знаменитым. Вспомни, как ты бесился из-за каждой новой статьи в Пророке обо мне. Ты всегда завидовал и издевался даже над Гермионой, девушкой, которую ты вроде как любил, над ее умом, над ее желанием добиться всего самостоятельно. Вспомни тот год, что вы жили вместе. Ты же ей прохода не давал своими капризами и упреками, ты никогда не пытался поддержать ее, порадоваться за нее, как сделал бы по-настоящему любящий человек. Ты пытался утопить ее в быту и обыденности, запереть ее среди кастрюль и грязных носков, в ежедневной посредственности, которой являешься сам! И ты всегда был таким. Слава Мерлину, у нее хватило ума не родить от тебя. Ты всегда бросал нас, когда мы чуть превосходили тебя в чем-то. Вспомни Тремудрый Турнир. Вспомни свой нелепый срыв тогда в лесу, когда ты бросил свою женщину в страшной опасности. Ты просто жалок, Рон Уизли. Восстанавливать нечего. Ты навсегда потерял и мою дружбу, и любовь Гермионы. Кстати, если ты не в курсе, она вчера прислала мне приглашение на свадьбу. Она выходит замуж за богатого аристократа, но его деньги тут ни при чем. Она сама успешный адвокат, ее услуги – самые дорогие во Франции, да что Франции - в Европе! Она безумно счастлива. В письме она даже ни разу не упомянула о тебе. Так что ты можешь собрать свои примирительные речи и неискренние слова и засунуть их в то место, где никогда не бывает загара. Убирайся из моего дома! – Гарри не выдержал и в конце все же сорвался на крик.

Рон стоял и, в шоке приоткрыв рот, смотрел на взбешенного Поттера. Постепенно до него стал доходить смысл слов Гарри, и его лицо из бледного снова стало буро-малиновым. Сжав пудовые кулаки, он двинулся на Гарри. Его глаза налились кровью и неуправляемым бешенством. Он замахнулся, чтобы ударить Поттера, но что-то опрокинуло его самого на пол. Он потрясенно тряхнул головой и попытался сообразить, что с ним произошло. Оглядевшись, он увидел Гарри, стоящего над ним и в тихом бешенстве сжимающего кулаки.

- Уходи Рональд Уизли, пока я не убил тебя, - Рона смертельно испугал спокойный, бесцветный голос Гарри, так не вязавшийся с молниями, которые метали его глаза. От этого замогильного голоса, спокойно говорившего об его убийстве, как о решенном деле, по спине побежали противные холодные мурашки, на лбу выступили мерзкие капли пота. В душу закрался нешуточный страх. Рон может быть впервые в жизни понял, насколько близок он был к смерти. Словно рядом прошел силуэт в черном, обдав его ледяным дыханием неизбежной непоправимости. Краем сознания Рон почувствовал, как страшный призрак минул его, едва задев краем мантии. Кое-как встав с пола и растеряв всю свою агрессивность, Рон взглянул на Гарри Поттера, своего бывшего лучшего и единственного друга и попытался, хотя бы напоследок, мелко уколоть его, утвердив свое низкое, мелочное превосходство.

- Ты стал похож на этого слизеринского хорька, на эту белобрысую сволочь - Малфоя. Для тебя стали неважными твои друзья. Ты даже выглядишь как он – такая же породистая мелкая падаль. Тебе и вправду надо было учиться на их мерзком факультете. Ты такая же мразь, как они все. Высокородный ублюдок, твою мать! – еще не договорив, Рон снова оказался на полу от ослепляющей оплеухи Гарри. Тот ударил не больно, скорее унизительно. Уизли потрясенно смотрел, как его бывший друг брезгливо вытирает ладонь о свои бархатные бриджи. Его губы были изогнуты в гримасе, словно он был вынужден коснуться чего-то противного и мерзкого. В глазах читалось презрение и сознание собственной силы и превосходства.

- Лучше я буду похож на Малфоя, чем на тебя, ничтожество. Даже больше - я горжусь тем, что похож на него, а не на тебя, слизняк! Если ты прав, и у меня теперь с ним действительно много общего, то я просто счастлив, что перестал походить на такое быдло, как ты, Рон Уизли! Ты – угроза, нет, не моей жизни, а моему чувству прекрасного. Ты оскорбляешь мой взгляд своим видом и портишь воздух моего дома своим присутствием. И кстати, ты может быть не знаешь древнего закона - куда тебе, отребью, - но я могу повесить тебя на любом дереве перед въездом в Мэнор и буду в своем праве, как хозяин дома и поместья. Иди отсюда, пока цел, - последние слова Гарри почти прошипел, делая честь любому из воспитанников змеиного факультета.

Рон понял, что если не хочет нарваться на еще более грязные оскорбления, то он должен немедленно уйти. Испепеляя взглядом Поттера, но не решаясь больше ни слова ему сказать, Рон поднялся с пола и медленно, пытаясь сохранить несуществующее достоинство, пошел к выходу. Те, кто остался в комнате, взглядом проводили его до дверей, потом Драко посмотрел на своего Гарри. Тот был бледен, его губы дрожали.

- Теперь я тебе, наверное, противен? Я никогда не думал, что смогу так разговаривать с Роном. Он был моим другом, а я его просто растоптал. Я ужасен, не смотри так на меня! – Гарри спрятал лицо в ладони и со стоном опустился на пол. – Я не знал, что это так ужасно, пока не посмотрел на себя со стороны. Я был уверен, что поступаю правильно, высказав это все Рону… Я – чудовище!

Гарри удивленно посмотрел на Драко, когда тот начал хохотать. Его веселье было настолько заразительным, что спустя какое-то время и Гарри начал улыбаться. Драко так разбирал смех, что он, обессилев, опустился рядом с Поттером и продолжал хихикать, вздрагивая и икая.

- Ну, ты просто прелесть, Гарри! Ты только что вернул это ничтожество с небес на землю и еще винишь себя за грубость? Да тебе можно памятник ставить за мастерское владение ситуацией! Поверь, я в этом многое понимаю. И ты мне вовсе не противен. Напротив, я в полном восхищении. Какие образы! Какие обороты! Сэнсэй, дайте мне пару уроков, молю! Ты просто чудо! Ты – мое любимое чудо в перьях! Я всегда мечтал так опустить Уизли, но не мог подобрать столь точных слов. Поверь, ты справился как я бы никогда не смог. Виват, мон шерр! Я просто люблю тебя еще больше за этот спектакль. – Драко перестал паясничать и уже серьезно спросил:

- А это правда, что ты ему сказал обо мне? Что ты гордишься сходством со мной?

- Это правда. Ты стал для меня образцом, эталоном, идолом, когда я понял, что подобное наследство – это не просто приказы эльфам отдавать, что это целая наука, большая ответственность и огромный труд. Я старался равняться на тебя тогда, да и сейчас тоже. Даже сейчас, спустя годы тренировок и тонны усвоенных правил этикета, рядом с тобой я чувствую себя как Золушка на балу: вроде бы и одежда нарядная и вилку от ложки отличаю, а все равно, будто бы нищий рядом с принцем. Словно бумажный цветок рядом с настоящей розой. Понимаешь теперь, что слова Рона были для меня лучшим комплиментом? – Гарри смущенно опустил взгляд, когда прочел в глазах Драко искренне недоумение и невероятную нежность. Драко молча взял его лицо в свои ладони и запечатлел на лбу благодарный, целомудренный поцелуй.

- Я очень счастлив это услышать, любимый! Правда, нет более изысканного комплимента, чем признание в подражании. Хотя я всегда был настоящей свиньей по отношению к тебе. Прости меня за все, хорошо? – нежный шепот Драко на ушко щекотал тонкие волоски на виске, отзываясь мурашками по всему телу, Гарри блаженно прикрыл глаза.

В этот момент их внимание привлекло какое-то движение, и огромная фигура выросла рядом с Гарри, все еще стоящим на лестнице.

Подоспевший д'Артаньяк был как нельзя вовремя: Гарри начал падать. Его начало трясти, словно в лихорадке. Д'Артаньяк испуганно посмотрел в побелевшее лицо Гарри, потом недолго думая подхватил его, как пушинку, на руки и понес в хозяйскую спальню. Вокруг суетились эльфы, пытаясь услужить, но Франсуа только рычал на них, не позволяя прикоснуться к Гарри. Поднявшись на этаж, где располагались хозяйские покои, Франсуа попытался открыть дверь в спальню Гарри, но безрезультатно. Драко, идущий следом, нахмурился: все потомственные аристократы прекрасно знают, что хозяйская спальня запирается личным паролем и беспрепятственно пропускает только хозяина дома, его жену, детей и гостей, владеющими паролем. Если Франсуа вырос в семье французских аристократов, то он был обязан знать это! Тем временем учитель добился от Гарри пропуска в его спальню и внес наконец того в комнату. Положил на кровать и привычным движением расстегнул рубашку и стал растирать нервно опадающую грудь, пытаясь успокоить Гарри, передать ему немного своей уверенности и спокойствия. Когда Гарри открыл глаза, он был очень удивлен, увидев Франсуа, стоящего на коленях перед его кроватью. Попытавшись резко вскочить, Гарри со стоном повалился обратно на подушки – у него совсем не было сил.

- Не шевелись, Гарри, - впервые Франсуа обратился к нему по имени, а не с обычным «мой лорд» или «сэр». Это было еще более удивительно, чем вольный массаж, который Франсуа все еще продолжал делать. – У тебя было нервное истощение. Так бывает, если выплеснуть что-то, копившееся годами. Что у тебя случилось?

- Пришел мой бывший друг и попытался помириться со мной… - Гарри сам не понял, как рассказал Франсуа всю историю взаимоотношений с семейством Уизли. Француз к тому времени уже сел у него в ногах, продолжая сохранять минимальную дистанцию. Это заметно нервировало Гарри, но Франсуа ничем не выдавал, что ему понятно это волнение. Он все так же сидел рядом, иногда как бы случайно касаясь своим коленом ноги Поттера. Драко, ревниво наблюдавший за маневрами красивого француза, не сводил с того подозрительного взгляда. И в итоге он был вознагражден за свою внимательность: как только зашла речь о семействе Малфой, Франсуа еле заметно вздрогнул, слегка подался назад, в тень балдахина, его глаза сверкнули, руки чуть сжались в кулаки, но он тут же восстановил самообладание и снова принял расслабленную позу. Драко проникся к д'Артаньяку еще большим недоверием, почти убедившись, что тот попал к Гарри не случайно. Таких случайностей не бывает. Он не сводил с француза напряженного взгляда, пытался еще хотя бы раз уличить того в неискренности. Ведь не расскажешь Гарри, что его учитель весьма подозрителен, основываясь только лишь на наблюдениях за его мимикой и жестами. Только спустя какое-то время Драко вспомнил, что Франсуа неадекватно отреагировал именно на его фамилию. Озадаченно взглянув на молодого француза, Драко попытался припомнить, мог ли он где-нибудь встречать его или слышать его фамилию. Так ничего и не вспомнив, он просто пообещал себе во чтобы бы то ни стало найти всю доступную информацию об этом человеке. Несомненно он был как-то связан с его семьей. Пока же можно и понаблюдать за ним.

Тем временем разговор переключился на тему предстоящего торжества - свадьбы Гермионы Грейнджер и графа дю Моррей. Франсуа проявил завидное знание аристократических семей Франции, сходу засыпав Гарри множеством имен, деталей, фактов. Тот слушал, как завороженный, перестав обращать внимание на волновавшее его поначалу соседство Франсуа. Увлеченный рассказом, приправленным множеством забавных комментариев, Гарри то смеялся, то, затаив дыхание, внимал похождениям современной французской аристократии. Д'Артаньяк в полной мере обладал талантом рассказчика. Его речи влекли за собой, заставляли забыть обо всем. Он умело расставлял акценты, вовлекал в активное обсуждение. Его собеседникам казалось, что они удивительно тонко начинают разбираться в теме, что комментарии остроумны, а вопросы уместны - настолько тонко Франсуа вел беседу. Он умел очень изящно манипулировать и рассказом, и слушателями. Его хотелось слушать и слушать, не чувствуя себя при этом неотесанным чурбаном, не умеющим и слова сказать. От разговоров о высшем свете Франции они незаметно перешли к французской литературе XIX века, а потом на влияние этой самой литературы на творения знаменитых французских художников-импрессионистов. Драко, считающий раньше, что он вполне смог бы поддержать подобную беседу, вскоре начал путаться в именах, датах, произведениях. Дошло до того, что он, мысленно участвуя в беседе, начал путал картины Мане и Моне. Тряхнув головой и решив не забивать себе голову, Драко с восхищением следил, с какой легкостью Гарри отбивал воображаемые атаки Франсуа. Тот очень тонко построил разговор в стиле шуточного фехтования именами и событиями. В ходе пикировки он давал собеседнику показать себя и в тоже время, абсолютно не хвастаясь, предлагал его вниманию новые интересные теории и факты. Драко мысленно аплодировал умению француза держать собеседника в тонусе. Несмотря на всю свою предубежденность, он не мог не отмечать положительных качеств этого неординарного человека. Внезапно произошло то, что заставило Драко забыть обо всех его реверансах в сторону француза и напрячься, словно кобра перед броском.

Франсуа вдруг наклонился очень близко к лицу Гарри, почти накрыв того своим сильным гибким телом и, бережно сняв с того очки, нежно глядя в его распахнувшиеся от удивления глаза, сказал:

- Гарри, это просто преступление с твоей стороны – прятать такие удивительные глаза за стеклами очков. Словно ты намеренно уродуешь свое прекрасное лицо.

С этими словами Франсуа невесомо очертил пальцами овал лица Гарри и, больше ничего не сказав, встал с кровати и вышел из комнаты. Ошарашенный, Гарри остался сидеть на кровати, глядя на закрывшуюся дверь отрешенным взглядом.

Драко уже был готов бежать вслед этому наглому французику, дабы набить ему морду, совершенно забыв, в какой реальности он находится, как его остановил тихий смех другого Гарри, тепло смотрящего на то, как бесится ревнующий Малфой.

- Драко, тебе говорили, что ты очень милый, когда ревнуешь?

- Да, пару раз говорили, перед тем как оказаться в святом Мунго с непоправимой магической травмой, - Драко уже понял, что снова ревнует к прошлому, но ничего не мог с собой поделать – настолько его бесил этот самоуверенный французский козел. Все еще кипя от гнева, он посмотрел на того Гарри, который был на полтора года моложе и на целую жизнь несчастнее его Гарри, и вдруг совершенно успокоился. Он просто притянул своего Гарри в крепкие объятия и решительно сказал:

- Мой. Никому тебя не отдам. Попробуй только посмотреть на кого-нибудь – ухо отгрызу, - чтобы показать серьезность своих намерений, Драко чувствительно куснул Гарри за мочку уха, вырвав у того полу-стон - полу-всхлип.

- Зачем мне кто-то, если у меня есть ты? – простой ответ Гарри сначала поверг Драко в ступор, потом привел в буйный восторг. Он повалил почти сопротивляющегося Поттера на кровать и принялся неистово его целовать, щекоча чуть отросшей щетиной его нежную кожу. Гарри смеялся, извиваясь под ним, слабо пытаясь отбиться от внезапной и неожиданной атаки разнежившегося Малфоя. Уже задыхаясь от смеха, Гарри решил просто расслабиться и поверг этим своего агрессора в секундный ступор, чем и не замедлил воспользоваться. Повалив Драко на спину, он прижал его руки за головой, глядя на того сверху вниз. Вид распятого под ним Драко больно резанул по незажившей ране воспоминаний. Давно ли его самого вот точно так же держали, скрутив и полностью обездвижив? Страхи и призраки прошлого накинулись с той стороны, откуда он не ждал. Драко с непониманием и ужасом следил за внезапно помертвевшим и побледневшим Гарри. Он не понимал, каким образом только что задыхавшийся от смеха Поттер внезапно начал снова задыхаться, но уже от ужаса. Только одно могло вызвать подобную реакцию. Но Драко не понимал, как он может быть причастен к такому. Поэтому, когда Гарри, скатившись с него, сжался в комочек, он не стал приставать с расспросами. Просто обнял его за плечи и привлек к себе, поглаживая и успокаивая. Прежде чем приставать с вопросами, нужно было выгнать это дикое, панически вздрагивающее животное из души Поттера. Чем Драко сейчас и занимался. Постепенно Гарри расслабился и уже сам обнял его, уткнувшись носом в шею, обжигая своим постепенно выравнивающимся дыханием. Они сами не поняли, как уснули в подобии реального мира – воспоминаниях Гарри.

Пробуждение было странным и нереальным. Они все так же обнимали друг друга. Вокруг суетились домашние эльфы, упаковывая костюмы Гарри в дорогие чемоданы из кожи черного дракона. В таких чемоданах одежда никогда не мялась и была защищена от любых вредителей, будь то магическое вмешательство или банальная моль. Пытаясь уложить в своих мыслях незнакомую комнату, суетливые сборы, пищащих что-то эльфов, двух Гарри и змею, неподвижно глядящую ему прямо в глаза, Драко в напряжении моргнул. «Так, начнем с конца. Змея. Почему она смотрит именно на меня?» Драко пощелкал перед мордой змеи пальцами, за что удостоился едва различимого возмущенного шипения. Растеряв все жизненные ориентиры и пытаясь на ходу разобраться с разрушающимися на глазах основами магии, Драко попытался разбудить Гарри. Тот спал богатырским сном, то есть разбудить его не представлялось возможным. Драко выбрался из крепких объятий Поттера и уставился на змею, которая полностью игнорировала всю невозможность своего нахождения в воспоминаниях Гарри. А если она сама была его воспоминанием, то как она могла видеть его, Драко?

- Ну, и что мне с тобой делать? – наудачу спросил Драко, смотря в немигающие глаза крупной болотной гадюки.

- Помоги мне, Ис-с-с-тинный. Моему роду угрож-ш-ш-ает огромная опас-с-с-снос-с-с-ть. Большой медведь раз-с-с-оряет мое болото. Мои дети в опас-с-с-снос-с-сти. Я одарю тебя бес-с-с-ценным даром, Ис-с-с-тинный! Только спас-с-си моих детей! – Драко показалось, или в бесстрастном голосе пресмыкающегося прозвучали истерические нотки?

Попытавшись резко вскочить, он ударился головой о лоб Гарри, и… Проснулся. Рядом с ним зашевелился Поттер, тоже просыпаясь от такого грубого с собой обращения. Потирая ушибленный лоб, Драко нервно посмотрел вокруг: никакой змеи не было. Но чувство тревоги не оставляло его.

- Гарри, скажи что-нибудь на парселтанге, - необычная просьба Малфоя сначала очень удивила Гарри, но он понял, что ради праздного любопытства тот не стал бы просить, и он сказал:

- Я люблю тебя, сумасшедший ребенок, - Гарри запнулся, глядя, как глаза Драко расширились в понимании. – Я что-то проспал?

Драко рассказал ему о своем удивительном сне, и Гарри принял решение вернуться в реальность.

- Мы всегда сможем вернуться и вдоволь покопаться в моем грязном белье, а пока нужно помочь, раз тебя об этом попросили, да еще так странно. Не скрою, если бы она приснилась мне, я бы подумал, что это Беркут балуется с моей магией, пытается нас выманить и убить. Но ты отличаешься особой чувствительностью к снам. Пойдем, предупредим Марси и Грегори.

Срочный военный совет собрали в уже привычном месте - в столовой. Прежде всего, надо было узнать, о каком болоте конкретно, шла речь. И разработать план, как спасти маленьких змеек от уничтожения.

- А вы не думаете, что это может быть ловушкой, устроенной Беркутом, чтобы выманить вас из дома и убить? – Грегори с волнением смотрел на переглянувшихся парней и с тревогой ждал от них ответа. Те некоторое время о чем-то шушукались. Наконец Драко сказал:

- Вряд ли это ловушка. После этого посещения я стал понимать змеиный язык. Сильно сомневаюсь, что Беркут обладает достаточной силой, чтобы наделить меня столь редким даром.

- С чего ты взял, что начал понимать язык змей? Как ты смог это проверить? – еще недоверчиво спрашивал Грегори. – Это может быть уловка того же Беркута.

- Гарри – змееуст. Еще в школе он перепугал всех учеников и учителей, когда мы считали его Наследником Слизерина, убивающим грязнокровок. Ну, это долгая история, и к делу не относится. Мы вам потом ее расскажем. Главное – я точно смог убедиться, что видение змеи мне не внушили. Я считаю, раз меня попросили о помощи, то я не имею права отказать.

- Ну, не знаю… Все-таки это очень подозрительно… Вот так, во сне…

Тут раздался голос Хоззи, о котором все, честно говоря, уже и подзабыли.

- Все сновидения в моих владениях не проходят мимо меня, так как отслеживать их - это моя прямая обязанность. К тому же, Марси и Григорий, вы вряд ли знаете, что Драко чрезвычайно устойчив к любому ментальному воздействию. Я думаю, именно поэтому Демон выбрал Гарри – у того совсем не было ментальных щитов, даже когда он бодрствовал. Сейчас, конечно, он весьма силен, но все равно с Драко ему не сравниться. Такого мощного щита, как у него, я никогда не видел, а видел я немало. Я бы смог отследить направленное воздействие и пресечь его, но этой ночью все было спокойно. Просто Драко – Провидец. Он видит и слышит то, что скрыто от всех остальных. Я думаю, его сну можно верить.

Драко даже обомлел от такой неожиданной поддержки и похвалы. Раньше Хоззи не был с ним так многословен. Грегори же, решив кинуться в омут с головой, задал следующий вопрос:

- И на каком болоте, спрашивается, их искать, когда болот тут четыре штуки. А помощь требуется срочно, я так понял?

- Ты же хорошо знаешь эту местность. Что могло бы показаться тебе странным и дать нам зацепку? – Гарри уже жалел, что у него нет подробной карты Острова. – А может, нам разделиться и обследовать эти болота попарно? За день управимся, я думаю.

- Гарри! О чем ты вообще говоришь! Разделиться! Во-первых, это опасно. А во-вторых, кто мне недавно хвастался, что он увидит каждую песчинку на Острове, если только захочет? В твоих руках вся сила этого места. Неужели ты не сможешь воспользоваться ею? Балда! – Драко снисходительно наблюдал, как Гарри, хлопнув себя по лбу, закрыл глаза и послал в разведку своих радужных шпионов. Раскидав во все стороны щупальца-зонды, он открыл глаза и приготовился ждать отчетов от своей магии, впервые задействованной им для дела.

Гостеприимный Хоззи предложил устроить ранний завтрак. Голодные парни его с энтузиазмом поддержали. Они потратили много энергии, «читая» в библиотеке. На завтрак был крепкий кофе, от которого сразу захотелось куда-нибудь бежать, что-нибудь делать - неважно что, лишь бы двигаться. Горячие бутерброды из вчерашнего мяса с расплавленным сыром и большой шоколадный десерт надолго отодвинули чувство голода, подняв настроение невыспавшимся мужчинам.

Как только завтрак был окончен, глаза Гарри вдруг затуманились, и он на время выпал из реальности, считывая все, что принесла ему радуга. Наконец его взгляд стал осмысленным, и все, затаив дыхание, стали ждать рассказа.

- Это самое дальнее и большое болото. В нем десять топей. Если не знать, как пройти, можно никогда не вернуться. В самом центре болота на маленьком островке под огромной корягой и живет твоя змея, Драко. Возле коряги топчется Беркут, пытаясь ее своротить. Правда, зачем ему это, я не понимаю. Он уже почти выворотил корягу, но сейчас его нет – пошел перекусить. Надо действовать быстро, пока он не вернулся!

- Хозяин Гарри, я могу поговорить с тобой с глазу на глаз? Остальных прошу не обижаться, хозяин с вами поделится, если сочтет нужным. Эта информация предназначена только для него! – было заметно, что Хоззи нервничает. Он снова начал называть Гарри хозяином, а в его голосе были заметны извиняющиеся нотки – все же он боялся, что друзья Гарри могут обидеться. Драко с Марси перемигнулись, прекрасно понимая, что Гарри им все расскажет, как только вернется из соседней комнаты, в которую вышел для разговора с домовым. Только Грегори презрительно фыркнул, демонстративно отворачиваясь к окну. Драко снова изумился, насколько тот похож повадками на Снейпа.

Кажется, они бежали по тоннелю целую вечность. Стены подземного коридора то сужались, то расширялись. Сначала они были из грубого кирпича, а земляной пол был утоптан до каменной твердости, потом кирпич сменила обожженная глина. Теперь же, спустя целую вечность надсадного бега в темноте, освещаемой только радужным светом бегущего впереди Поттера, в стенах тоннеля мелькали корни деревьев, длинные и величественные. Страшно было представить, каких великанов могли питать такие огромные, словно драконы, корни. Земля под ногами стала рыхлой, более мелкие корешки, казалось, только и ждали непрошенных путников, чтобы цепляться за их ноги и как можно больше затруднять их продвижение.

Внезапно тоннель разделился надвое. Друзья столпились перед развилкой не зная, что предпринять дальше. Разделяться было опасно, медлить же - просто смерти подобно. Пока они, как сумасшедшие, бежали по темному тоннелю, Гарри успел рассказать им о своем разговоре с Хоззи. Оказывается, из дома был предусмотрен тайный выход на случай разных чрезвычайных обстоятельств. Про этот ход знали только Хозяин Острова и сам домовик. Рассказывать посторонним об этом туннеле на случай отступления домовому строго воспрещалось. Оканчивался тайный ход в большом и самом топком болоте. Выход надежно охраняли самые ядовитые змеи Острова. К тому же, если не знать тайных вешек, то ни войти, ни выйти из него было невозможно. Размером с крупное озеро, это болото надежно защищало единственный неконтролируемый подход к дому. Именно к нему с таким маниакальным упорством пробивался Беркут.

Гарри в недоумении смотрел на открывшуюся развилку. Куда пойти? Какой путь верный? Хоззи ничего не рассказывал об этом. Скорее всего, он и не знал про развилку. Тут вперед выступила Марси. Она немного прошла по одной ветке коридора и, остановившись, принюхалась к далеким запахам, недоступным людям. Ее обоняние воспринимало тонкие флюиды в застоявшемся воздухе коридора, а звериное чутье рисовало картинки, открывавшиеся тонкому восприятию мира запахов. Ей упорно виделись впереди высокие деревья, поляна, какой-то камень неизвестной породы и нежилой запах тяжелой, старинной магии. Вряд ли им туда, но нужно проверить другой проход. Марси прошла по левой ветке и снова втянула затхлый воздух подземелья. Тут воздух был заметно более влажным, и ощутимо несло гниющими растениями, болотной водой и отчаянным страхом загнанного в угол опасного зверя. Змеи, поправила сама себя Марси. Страх далекого существа был почти осязаем, так бывает, когда смерть стоит на пороге и отнюдь не вежливо стучится в дверь. Она обернулась и сверкнула глазами, в которых отражался весь скудный свет от радуги Гарри и выдохнула, скованная страхом далекого существа:

- Нам сюда, побежали! Там все очень плохо! – и, развернувшись, кинулась на выручку. За ней, со свистом рассекая воздух крыльями, летел Грегори, возбужденно каркая. Он чуял близкую драку. Драко и Гарри начали серьезно отставать и задыхаться от недостатка кислорода в тоннеле. Драко пришла в голову гениальная идея. Только бы получилось!

Когда Поттер обернулся на звук разрываемой ткани, то в страхе попятился – перед ним стоял огромный пустынный лев и нервно морщил морду, показывая огромные клыки. «Драко!» - мелькнула было паническая мысль, но тут нежданный пришелец сказал голосом Малфоя:

- Гарри! Быстро, садись на меня. Надо спешить! - и огромный лев припал на передние лапы, и Гарри дрожащими руками схватился за его шикарную гриву. «Ну, надо же! Даже в этом облике у Драко прекрасные волосы» - не к месту подумал он.

Потом был бег, отчаянный и невозможный. Гарри сидел на спине льва и, крепко сжав его бока коленями, молился только об одном – не упасть. При той скорости, что они развили, разбиться было плевым делом. Они обогнали Марси, и теперь только Грегори летел над ними, словно черный ангел мщения. Земля начала отсыревать, на стенах появились мокрицы, с потолка срывались редкие холодные капли вонючей воды. Цель была близка. Но лапы льва начали разъезжаться по грязи. Несколько раз Драко поскальзывался, но вот, наконец, впереди забрезжил серый свет. Верхом на льве Гарри выскочил из тоннеля и едва не врезался в Беркута, разоряющего змеиное гнездо. Огромный медведь обернулся на шум. Гарри успел рассмотреть кусочек своей магии, бывший когда-то сосудом для Демона. Потускневший, он висел на тонком ошейнике, путаясь в густой неопрятной шерсти Беркута. Словно почувствовав хозяина, умирающая радуга начала слабо светиться. Подняв перепачканную землей морду, медведь яростно оскалился.

И начался бой. Бой без правил и без пощады врагу. Огромный медведь крутился между тремя противниками и злобно ревел, понимая, что силы неравны, и на этот раз он проиграет. Марси вырвала клок шерсти с куском плоти из его бока. И тут же отпрыгнула, не желая получить по окровавленной морде огромной когтистой лапой. Тут же начал атаковать Грегори, отвлекая внимание от пантеры, пока та отплевывалась от густой шерсти, забившей ее пасть. Огромный ворон бесстрашно садился на голову медведю, пытаясь выклевать налитые кровью злобные глаза. Беркут в панике мотал головой, пытаясь схватить ворона, но тот сразу же взлетал, не желая отведать острых желтых клыков. Он всячески оскорблял медведя, еще больше выводя его из себя. Беркут в ярости начал совершать ошибки, кидаться из стороны в сторону, атаковать мнимых противников. Гарри скатился со спины Драко. Лев кинулся на медведя и ударом огромной лапы почти отправил того в нокаут. Гарри начал кидать в Беркута огненными шарами. Он подпаливал тому шерсть, заставляя его кататься по земле, чтобы сбить пламя.

Ярость уступила место страху. Страх сменился ужасом и пониманием, что сейчас его убьют. Еще немного, и он перестанет существовать. С отчаянным ревом Беркут рванулся в болото, сбив с ног Марси, но уже не обращая на нее внимание. Он несся, стараясь убежать как можно дальше от этих страшных существ. Вдруг земля начала уходить у него из-под лап. Он сделал шаг, другой. Попытался прыгнуть в сторону на казавшуюся надежной кочку, но та предательски ушла под воду, и он провалился в болотную жижу с головой. Страх смерти заставил его рвануться вверх, но он все больше уходил под воду. Неловко взмахивая лапами, он скреб предательскую кочку, срывая с нее залитые грязью цветы и траву, но та, словно поплавок, все время ныряла под воду, выскальзывая из его лап. Ему показалось, что кто-то тянет его снизу за лапы. Медведь взревев, снова рванулся, но чем больше он дергался, тем больше погружался во взбаламученную илистую топь. Внезапно краем глаза он увидел чахлое деревце, появившееся из ниоткуда.

Из последних сил хватаясь за жизнь, он сгреб деревце передними лапами и попытался подтянуться вверх, навстречу живительному воздуху, показавшемуся внезапно самым сладким и желанным. Про себя Беркут поклялся, что больше никогда не встанет на пути у странных белых людей и Марси. Марси… Такая нежная, такая сладкая. Его любимая жертва. Его любимая женщина. Его любимая… Как же он теперь сможет жить без нее? Эта мысль придала ему сил, и он еще раз рванулся к свету, зарождающемуся в небе. Рассвет. Сколько раз он его видел, но ни разу тот не казался ему таким прекрасным. Он почувствовал, как его начали вытягивать из плена мутной густой воды. Он испуганно заревел, боясь потерять последнюю опору в жизни – дерево. Попытался схватиться покрепче, но лучше бы он этого не делал. Хрупкое дерево не вынесло тяжести бьющегося в истерике тела и совместных усилий тянущих его людей. Глухо хрустнув, оно разломилось пополам, и Беркут ухнул в холодную засасывающую глубину, сжимая чахлую крону, и уже не вынырнул наружу. Над стоячей, черной поверхностью воды показалось и лопнуло множество пузырьков. В глубине топи зарождался глухой звук, более всего напоминающий урчание голодного желудка, в который попал сочный кусок вкусного мяса. Болото приняло свою жертву. Его чрево было довольно.

Гарри стоял и потерянно смотрел на стоячую черную воду. Ему было очень плохо. Снова по его вине погиб человек. Хотя, конечно, человеком его можно было назвать с натяжкой, даже если не учитывать его звериный облик. Именно огонь Гарри заставил Беркута метнуться в сторону, в объятия чавкающего болота. Необъяснимое чувство потери царапало его душу. Пусть это был враг, и они пришли сюда именно для того, чтобы уничтожить его. Но смутно предполагать - это одно, а хладнокровно вынашивать планы убийства человека – это совершенно другое. А ведь когда-то он поклялся, что больше никогда никого не убьет. Да, он пообещал Марси голову этого зверя. Но он имел в виду нечто совершенно другое, например, полную изоляцию врага. Никто не заслуживает смерти, особенно такой. Гарри, пытаясь вытащить Беркута, ощутил всю палитру его чувств и эмоций. От невыносимого чернильного страха, вяжущего по рукам и ногам, до нежно-розовой надежды на спасение. А еще он явно почувствовал ростки неумелой и жестокой любви. Любви, обреченной на проклятие, но реально существующей в грозном жестоком сердце, не умеющем прощать и просить прощение. Это было страшно. У Гарри было чувство, что он своими руками утопил Беркута.

Вокруг него летал ворон и ругал Гарри за излишнее мягкосердечие. Марси смотрела на него понимающими глазами и просто молча сидела рядом. От ее разгоряченного битвой тела шло согревающее тепло. Как ни странно, она была единственной, кто понимал Гарри. Какое же место в диком сердце бесстрашной пантеры занимал ее мучитель? Узнает ли он когда-нибудь? Драко, приняв человеческий облик, склонился над разоренным змеиным гнездом, о чем-то шипя с ними на парселтанге. Гарри пропускал всё это через свое сознание лишь по выработавшейся привычке держать все под контролем. Мысли же его были далеко, на дне зловонного болота, где навечно упокоился жестокий медведь Беркут.

Рядом с ним возник гибкий силуэт крупной болотной гадюки. Она смотрела на него немигающими круглыми глазами, в которых затаилась бесконечная мудрость. Судя по всему, эта гадюка была при создании самого Острова и видела первых его жителей. Но выяснять что-то сейчас Гарри не мог. Может позже, когда уляжется в голове факт убийства. Змея заговорила первой:

- Хос-с-зяин, рада приветс-с-с-ствовать тебя тут! С-с-спас-с-сибо за помощ-ш-шь! Благодаря тебе и твоим друз-с-с-зьям мои дети ж-ш-шивы. Мас-с-стер Драко ис-с-сцеляет пос-с-с-страдавш-ш-ших. Вы успели вовремя, никто из моей с-с-семьи с-с-серьезно не пос-с-с-страдал. Но я виж-ш-ш-шу, Хоз-с-сзяин, ч-ш-што тебя ч-ш-ш-што-то печалит. Я не с-с-смогу убрать печаль из с-с-сердца твоего, но я могу уменьш-ш-шить его с-с-силу. Ты не будеш-ш-шь так с-с-страдать, но помнить будеш-ш-ш-шь.

- Спасибо тебе, но я заслужил эту боль. Она будет со мной. Я благодарен тебе за попытку помочь, но я откажусь.

Если бы змея умела, она бы пожала плечами. А ведь ей казалось, что она довольно хорошо изучила породу людей. Этот человек был для нее загадкой. Ну что же, именно он стал Хозяином Острова, а значит, он был достоин. Остров сам выбрал себе Хозяина и покорился ему. Оставалось просто быть благодарными.

- Хоз-с-с-зяин, я могу с-с-с-сделать тебе подарок? Когда тебе понадобитс-с-ся помощ-ш-ш-шь, когда тебе с-с-с-станет грус-с-с-тно или прос-с-с-то захочеш-ш-ш-шь поговорить, то сож-ш-шми в руке эту чеш-ш-шуйку и я приду к тебе. У Мас-с-стера Драко такая уж-ш-ш-ше ес-с-сть, - перед носом Гарри возникла красивая, перламутровая чешуйка на витом шнуре, напоминающем по плетению змеиную шкурку. Гарри протянул руку и взял подарок. В его ладони она резко нагрелась и сразу остыла, признавая своим хозяином. Не раздумывая, он одел нежданный подарок на шею. Приятный гладкий шнурок до странного привычно скользнул по телу, словно был там всю его жизнь. Погладив теплую витую поверхность, Гарри печально улыбнулся.

Сзади к нему подошел Драко и обнял. Почувствовав надежное кольцо любящих рук, Гарри принял свой грех, но не смирился с ним. Эта смерть тоже будет на его совести. Он оперся затылком на плечо Драко и смог вздохнуть свободнее.

- Смотри, какой прекрасный рассвет, любимый, - теплый мурлыкающий голос Драко заставил его открыть глаза и посмотреть ввысь. Там разгорался новый день. Ласковое солнышко протирало заспанные глазки и с любовью смотрело на своих глупых нашаливших детей. Им еще только предстояло найти свой путь на небосклоне жизни. Но их было двое, а значит, их нельзя было сломить. Они были вместе.

Когда они уставшие и перепачканные, ввалились в дом, Хоззи приветствовал их радостными криками. Отправив своих домочадцев по ванным комнатам, он пригласил их через час собраться в столовой на праздничный ужин. У Гарри Поттера не было ни малейшего желания веселиться. Он медленно побрел в свою комнату, даже не замечая, что Дом сегодня выглядит в точности как гриффиндорское крыло Хогвартса. Те же картины, те же лестницы и анфилады арок. Гарри шел, краем сознания отмечая непривычно длинный путь. Но он был слишком погружен в свои мысли, чтобы заметить Драко, идущего следом за ним, и удивленное перешептывание живых картин.

Гарри дошел до своей комнаты и только собрался войти, как его остановил тихий голос блондина:

- Гарри, можно к тебе?

- Драко, я хотел бы побыть один, мне нужно многое обдумать… - Драко перебил Гарри, не собираясь выслушивать депрессивный бред и стараясь любой ценой не дать ему снова закрыться, уйти в себя.

- Вообще-то, Поттер, я просто так спросил, из вежливости, но войти я собираюсь независимо от того, хочешь ты этого или нет. – Драко решительно отодвинул Гарри в сторону, пока тот пораженно хлопал глазами. На мгновение ему показалось, что вернулся тот самый школьный Малфой. Узнавание как ни странно доставило ему много приятных эмоций. Они усилились, как только он разглядел, на что стала похожа его комната. Точная копия гриффиндорской гостиной погрузила его в детские воспоминания, навеяла веселые мысли о проделках близнецов, о постоянных посиделках Золотого Трио перед камином за домашним заданием. Вот только присутствие Драко Малфоя казалось странным и неправильным. Он совершенно не вписывался в ало-золотое великолепие гостиной. Но похоже ему это не доставляло ни капли неудобства. Блондин просто манерно пофыркал и начал медленно раздеваться. Гарри, забыв как дышать, наблюдал за неторопливыми движениями его пальцев. Малфой не красовался, не пытался специально делать это эротично. Но что делать, если самые невинные его движения были полны чувственности и животного магнетизма? А если принять во внимание почти художественное рванье, что осталось на нем после превращения во льва, то Гарри почувствовал, как его тело начало отзываться на присутствие Драко. Почему-то покраснев, Гарри ураганом промчался в ванную комнату – точную копию ванной старост. Пытаясь отдышаться, Гарри соображал, почему он так реагировал на Драко. В конце концов, они уже спали вместе, ну, почти спали… По крайней мере он уже видел Драко и голым, и выгнувшимся в предоргазменной судороге, и блаженно жмурящимся, и даже его светловолосую голову у себя между ног. Последнее воспоминание буквально прошило Гарри ударом электрического тока, отозвавшись болезненной тяжестью в паху. Гарри сдавленно застонал. Внезапно его толкнули, вжали в стену, а знакомые нетерпеливые руки зашарили по телу, и каждое прикосновение было наполнено сладкой болью любовного электричества. Губы нашли шею, зубы начали весьма ощутимо покусывать нежную кожу, а язык вымаливал прощение за легкую боль, от которой все тело покрывалось мириадами мурашек. Гарри откинул голову на плечо Драко и отдался, покорился этим нежно-невозможным рукам, этому ласковому языку, вытворяющему с его волей невероятные вещи, этому жаркому, такому горячему телу, впечатавшему его в стену. Язык Драко нашел нежную ушную раковину и легко пробежался по краешку хрящеватой тонкой плоти. Он прикусил мягкую мочку, посасывая, ласкал её языком, вырывая стоны и вызывая непроизвольную дрожь. Руки мягко и настойчиво освобождали Гарри от одежды. Поттер слепо подчинялся, не вполне осознавая, что с ним делают, желая лишь, чтобы эти дивные ощущения не прекращались.

Драко снял c него рубашку. Его руки блуждали по груди Гарри, пощипывая крохотные бусинки сосков. Брюки с бельем просто упали к ногам, Гарри нетерпеливо перешагнул через них – они мешали ему. Драко снова прижался к нему всем телом, давая Гарри всей кожей почувствовать его жар и желание. Руки пробежали по крепким ягодицам, массируя и лаская. Внезапно Драко заставил Гарри расставить ноги пошире, снова весьма крепко приложив того о стену. Из груди Поттера вырвался сдавленный выдох. Руки Драко развратно скользнули между ног Гарри, пальцы умело гладили нежную, немного складчатую кожу яичек. Гарри со стоном прогнулся в пояснице навстречу ласкающим пальцам. Он чувствовал, как Драко другой рукой обхватил его член сильными пальцами и начал сводящее с ума движение. Темп, сначала медленный, нарастал, заставляя Гарри едва ли не поскуливать от невероятно острых ощущений. Последней каплей стало чувство горячего подрагивающего члена Драко, прижавшегося к ягодицам. Гарри инстинктивно потерся о Драко, заставляя того яростно выругаться от нахлынувших ощущений. Драко судорожно дернулся, вжался в Гарри всем телом, с восторгом ощущая, как Поттер отвечает ему, приподнимая бедра. Не в силах больше себя сдерживать, Драко увеличил темп. Гарри двигал бедрами в такт движениям его руки. Оргазм, невероятный и опустошающий, накрыл их одновременно. Тяжело дыша Гарри в шею, Драко закрыл глаза и вновь пережил этот страстный, бурный, немного грубоватый почти-секс. Ноги дрожали и подгибались, внутренности превратились в кисель, мысли путались.

Драко посадил ничего не соображающего Поттера у стены и, заплетаясь, пошел готовить ванну. Он набрал горячей воды и добавил в нее немного пены. Пузырьки начали весело играть на поверхности. Разноцветные, они принимали разные формы и, сталкиваясь, издавали мелодичный звон. Вскоре ванную комнату наполнил приятный перезвон, немного сбивчивый и хаотичный, но очень успокаивающий. Вернувшись к Гарри, Драко отлеветировал слабо трепыхающегося брюнета в ванну и окунул того в воду с головой. Тут же показалась недовольная мордочка Поттера, перемазанная мыльной пеной. Глядя на то, как неугомонные пузырьки принялись скакать по мокрым волосам Гарри, издевательски позвякивая, Драко расхохотался. За что сразу же поплатился: коварный Поттер схватил его за лодыжки и свалил в бассейн, окунув Драко с головой. Малфой вынырнул, недовольно фыркая, и началась водная битва. Они, смеясь, брызгали друг на друга водой и наглотавшись вкусной воды с мятным привкусом, отфыркивались и плевались. Такая детская забава доставляла им огромное удовольствие, они словно добирали то многое, что было отнято у них жизненными обстоятельствами в детстве.

Когда даже пузырьки устали петь и резвиться, парни устроились у мраморного бортика и, обнявшись, разговаривали обо всем и ни о чем. Отдохнувшие, распаренные и довольные, они еще нескоро вылезли из ванны, игнорируя жалобные причитания Хоззи, доносящиеся из гостиной. Он взывал к совести парней, говоря, что все уже собрались и только их и ждут. Потом он с садистским удовольствием начал расписывать, что их ожидает на обед. У ребят, вдоволь нарезвившихся, потекли слюнки, и желудки стали благосклонно внимать коварным речам ушлого домовика, исходя соком и недовольно урча, как бы говоря своим хозяевам, что забавы – забавами, а обед – по расписанию. Поддавшись на уговоры явно спевшихся противников, Драко и Гарри выползли, наконец, на свет божий.

В гардеробе, как ни странно, были только хорошо знакомые черные робы. Многозначительно переглянувшись, ребята облачились в школьную форму, чувствуя легкую ностальгию. Они шли по точной копии хогвартского замка и вежливо здоровались со знакомыми портретами. Те отвечали им так, словно они виделись буквально вчера и еще не успели соскучиться. Когда Гарри и Драко привычным маршрутом вышли к дверям Большого Зала, то остановились, не в силах справиться с щемящим чувством узнавания и тоски. Оказывается, они сильно соскучились по этим древним стенам и по нормальной жизни, где не было зачарованного Острова и людей, превращенных в животных в угоду чьему-то нелепому пари. Снова переглянувшись, они взялись за руки и вдвоем толкнули тяжелые старинные двери.

Точная копия Большого Зала заставила их на мгновение зажмуриться. Они уже ожидали увидеть гомонящую толпу учеников за четырьмя длинными столами. Но их ждал только один стол, за которым уже сидели Марси и Грегори. Острое чувство разочарования захлестнуло их, но они смогли скрыть его и радостно улыбнулись своим новым друзьям. Марси в ответ забавно помахала им лапой, но всевидящий Грегори только нахмурился, испытующе глядя на скованных парней. В их глазах он успел прочитать легкое разочарование и обиду.

Разговор за столом незаметно перешел на школьные приключения. Грегори и Марси с удивлением узнали, что Гарри и Драко в школе сильно враждовали. Их это поразило настолько, что Гарри пришлось рассказать историю их знакомства. Попутно он еще раз извинился перед Драко за свой идиотизм. Потом он начал рассказывать всем о своих приключениях с первого курса, постепенно входя в раж, пытаясь едва ли не в лицах показать, как все было. Драко, Марси и Грегори, затаив дыхание, слушали о подвигах Героя магического мира. Даже для Драко, который был свидетелем этих событий, было интересно слушать о них в интерпретации самого Гарри. Оказывается, он очень многого не знал. Честно говоря, он вообще ничего не знал, закрываясь от удивительных приключений стеной ненависти и предубеждения. Обед успел тысячу раз остыть, когда Гарри, наконец, закончил рассказ о Последней Битве, сорвав громкие аплодисменты присутствующих. Покраснев, он опустился на скамью и смущенно схватился за бокал красного вина. Все наперебой начали переспрашивать и восхищаться, чем привели Гарри в еще большее смущение. Он умоляюще посмотрел на Драко. Тот сразу все понял и умело перевел разговор на юность Марси и Грегори. В их жизни происходило немало интересного, и уже Гарри и Драко сидели, открыв рот от удивления. Эти их посиделки плавно перешли в ужин, а закатившееся солнце заменили тысячи парящих у потолка свечей, оттеняя картину разгоревшегося осеннего заката. Все разбрелись по комнатам далеко за полночь, зевая и тряся головой, пытаясь стряхнуть власть Морфея. Парни ввалились в комнату Гарри и улеглись на одной кровати. Обнявшись, они уснули, даже не раздеваясь.

Утро встретило их недовольным ворчанием Грегори о том, какие они лежебоки и лентяи. И что если они хотят чему-нибудь научиться, то пора бы им уже перестать мять свои мордочки о подушки. Открыв глаза, Гарри и Драко с одинаковым лукавством переглянулись, и в Грегори полетел град подушек. Впрочем, ворон был начеку и успел взлететь прежде, чем хотя бы одна достигла цели. Сверху послышался его хриплый смех и меткие «комплименты» о снайперских способностях парней. Как ни хотелось поваляться чуть подольше, но пришлось вставать и одеваться. Сегодня комната выглядела по-слизерински, и Гарри пришлось одеваться в серебристо-зеленой гамме, впрочем, эти цветы всегда ему шли. Грегори настоял, чтобы они надели майки и спортивные брюки и переобулись в кроссовки. Пожав плечами, юноши подчинились. Завтрак был до безобразия обычным: кофе и булочки с джемом.

- Хоззи! Это что? Ты сегодня не выспался что ли? Ты бы нам еще кукурузные хлопья с молоком приготовил! Этим же и цыпленка не накормить! - Поттер похоже всерьез решал, обидеться ли ему на Дом.

- Гарри, не приставай к Хоззи, это я попросил его вас не кормить. Он вам ещё булочки положил, хотя я просил только кофе и пару тостов, - Грегори точно решил уморить их голодом.

- А чего ты сегодня такой щедрый? Мы что, в чем-то провинились? И теперь ты нас наказываешь?

- Просто сегодня мы начнем с вами тренироваться. Тебе, Гарри, это необходимо в первую очередь. Нам нужно определиться с твоими возможностями. Установить какие-то границы. Узнать природу твоей магии. Так что с сегодняшнего дня вы будете вставать не позже половины седьмого утра. В семь уже начинаем тренировки, так что советую вам высыпаться, - похоже, Грегори был настроен серьезно. Драко весело фыркнул: смотреть на то, как ворон будет гонять Поттера, будет невероятно забавно! За что сразу же и поплатился.

– А ты, Драко, будешь тренироваться, используя метод медитации. Ты же не собираешься всю оставшуюся жизнь после очередного исцеления вытягивать энергию из Гарри? Кроме того, ты будешь улучшать свои способности провидца. Всем все понятно? Ну, берегитесь. Теперь, когда за вас взялся я, вы забудете, что значит бездельничать!

- Грегори! Ты, чего? Мы же только и делаем, что спасаем кого-нибудь! За весь месяц на Острове у нас от силы была пара свободных дней. Не такие уж мы и лентяи! - Гарри, невыспавшийся и полуголодный, был явно зол на весь белый свет. И на наглого ворона, изображающего профессора Снейпа, в первую очередь.

Драко молча уставился в свою чашку и начал рассматривать узоры от подтеков кофе. Образы складывались в картинки, которые говорили ему о прошлом, настоящем и будущем. Но Драко отмахнулся от возникающих видений - сейчас не это главное. Когда они, закончив завтрак, выходили из столовой, то столкнулись с Марси, зевающей так вкусно и смачно, что всем тут же захотелось вернуться в кровать. Но безжалостный ворон (интересно, бабушка Снейпа не могла побывать в России и согрешить там с каким-нибудь родственником Грегори? Уж слишком похожи были характеры, это точно не совпадение!) уже выталкивал их из комнаты. Посочувствовав их горькой доле, Марси сказала, что придет через полчасика.

Началось все с обычной разминки. Парни в течение часа нарезали круги на лужайке, тяжело при этом дыша. Позже, во время растяжки, Грегори начал рассказывать им программу обучения. Она состояла в следующем: по утрам - физические упражнения до седьмого пота, потом перерыв до обеда, после - индивидуальные занятия с Гарри, Драко в это время будет читать выбранную вороном литературу. Через три часа наоборот – Гарри читает, Драко – практикуется. Потом ужин, потом свободное время. Услышав, что им предстоит, Гарри и Драко, застонали и упали на траву.

- Вот и съездили в круиз! – зло сказал Гарри.

Тут пришла Марси. Она принесла в зубах корзинку для пикника. Пока они с Драко расстилали покрывало, заметно повеселевший Гарри рассматривал бутерброды с ветчиной и сыром, доставал вазочки с оливками и легкими салатами. Увидев бутыль с тыквенным соком, он крикнул во все горло:

- Хоззи! Я тебя обожаю! Марси – ты самая лучшая! Тебя я тоже обожаю! - и, чмокнув пантеру в нос, рассмеялся.

Стихийный пикник удался на славу! После еды Гарри решил позагорать. Он скинул майку со слизеринской эмблемой, кроссовки и спортивные штаны, оставшись в плавках.

- Гарри, ты такой хорошенький! Так бы и съела! – нарочито плотоядно облизнулась Марси, сверкнув глазами. Грегори тут же насупился, а остальные расхохотались.

Жаркое солнышко ласкало плечи Гарри, зацеловывая каждую веснушку на изящной спине. Драко устроился рядом и начал поглаживать его спину. Иногда, когда Гарри забывал переворачиваться, блондин ворчал на него, заставляя поменять позу, чтобы не обгорел. Сам же Драко просто наслаждался моментом, запечатлевая в памяти каждую минуту спокойного послеобеденного отдыха. Он уткнулся носом в сгиб локтя Гарри и млел от мысли, что вот оно – счастье! «И никуда ты, Поттер, от меня не денешься!» - подумал Драко.

- А я и не собираюсь.

Гарри открыл глаза и взглянул на Драко. Они лежали и просто смотрели друг на друга, захваченные своими чувствами и мыслями. Потом Гарри потянулся и поцеловал Драко в кончик носа.

– Нам пора в дом, у тебя веснушки начали появляться.

- Кошмар! Немедленно в тень! Если я стану рыжим, как Уизли, ты поплатишься за это, Поттер!

Драко в панике вскочил и побежал в дом. Его догнал счастливый смех Гарри. Малфой обернулся и положил в картотеку своей памяти еще одну картинку счастья: полуголый Гарри смеется, вытирая выступившие слезы рукой, и его глаза светятся любовью. Послав ему воздушный поцелуй, Драко вошел в дом.

Так началась их ежедневная пытка. Грегори стал настоящим садистом. Он вытряхивал их из постели, а потом гонял по лужайке у дома, превращенной в поле со спортивными снарядами. Хоззи только вздыхал, выставляя им на завтрак тот минимум, который требовал Грегори. Зато Марси всегда приносила им перекусы. Это стало традицией – есть на открытом воздухе. После активных физических упражнений у них разыгрывался дикий аппетит, и они с удовольствием съедали все, что приносила в корзинке пантера. Иногда, когда у неё было игривое настроение, и она хотела угодить Грегори, пантера сама принималась гонять парней по площадке, притворно рыча при этом. Гарри и Драко со смехом убегали от нее, не подозревая, что во время таких вот пряток-догонялок пробегали гораздо большее расстояние, чем когда просто бегали вокруг дома, дыша в затылок друг другу. Вскоре регулярные тренировки начали приносить свои плоды – их мышцы стали гораздо более гибкими и выносливыми, а рельефу могли бы позавидовать любые легкоатлеты. Грегори только довольно жмурился, маскируя свою радость резкими окриками и едкими комментариями.

А вот с магическими уроками все было гораздо хуже. Грегори так и не смог узнать пределов магии Гарри. Стоило тому задать какую-нибудь задачу, как магия сама начинала выполнять ее. В итоге ворон пришел к выводу, что магия Гарри способна к самообучению, и у нее практически нет границ. По крайней мере, он не мог их определить опытным путем. Драко тоже не мог правильно сконцентрироваться, чтобы не тратить свою собственную энергию на исцеление. Да и экспериментов было маловато – Драко наотрез отказался калечить даже мух, чтобы потом их исцелить. Как он признался Гарри, змея, семью которой они спасли от Беркута, подарила ему возможность понимать язык всех живых существ. Конечно, разум змеи сильно отличался от разума той же мухи, но крики боли были одинаковы как у развитого существа, так и у простейшего. По этой же причине Драко перестал есть мясо и рыбу. Хоззи теперь готовил для него отдельно. От такой диеты вкупе с ежедневными физическими нагрузками Драко стал тонким и сильным, словно змея перед броском. Изящная и хищная красота теперь таилась в стройном теле Драко Малфоя.

Кроме неумения концентрироваться, была в нём ещё одна вещь, что невероятно бесила Грегори. Драко весьма несерьезно относился к своим провидческим способностям, Ворон считал, что нужно уметь использовать все скрытые резервы. Только прямой вызов с его стороны или намек на неспособность чему-нибудь научиться, заставляли Драко делать хоть какие-то усилия. Грегори искренне не понимал такого равнодушия со стороны ребят.

Просто он не знал и не испытал того, что пришлось пережить этим молодым людям за неполный двадцать один год жизни. Как объяснить ворону, что такое стоять напротив сильнейшего темного мага столетия, смотреть в его красно-рубиновые глаза? И ждать… Ждать, когда он взмахнет рукой и пошлет в тебя убивающее проклятие. И молиться, чтобы пророчество полусумасшедшей Трелони и расчеты Дамблдора оказались верными. Потому что по-иному нельзя: слишком много людей в Хогвартсе ждут и надеются. И не оправдать их доверия нельзя.

Как рассказать Грегори о том, что чувствуешь, когда за твоей спиной распускаются цветы адского негасимого пламени? Пламени, рискующего уничтожить навсегда тебя и твою душу… Как передать, что ты чувствуешь, когда смотришь в глаза своему врагу... Врагу, который протягивает тебе руку, чтобы спасти тебя... Спасти от себя самого. И от бездны ненависти, в которую ты погружаешься все глубже и глубже. Ненависти, тщательно оберегаемой и умело подпитываемой твоим собственным отцом. Отцом, который манипулировал тобой с детства, играя на твоей любви к нему.

О чем говорить с человеком, никогда не знавшим, что такое сидеть взаперти в темном чулане и плакать? Плакать оттого, что ты не понимаешь, почему за чашку, разбитую Дадли, наказывают тебя. Не понимаешь, как можно так ненавидеть своего родного племянника. Какое сердце надо иметь, чтобы ничего не подарить ребенку, жадно глядящему на огромную кучу ярких свертков под рождественской елкой. Ребенку, который точно знает, что Санта Клаус никогда ему ничего не приносит кроме тумаков от тети и щипков от Дадли.

Разве Грегори когда-нибудь поймет, что такое быть ненужным своим собственным родителям? Как рассказать об одиночестве маленького ребенка в огромном шикарном поместье? Где на зов откликаются только эльфы. А если подбежать к маме и обнять ее за ноги, то в ответ услышишь недовольные крики о помятом платье. И снова эльфы уводят тебя за руку в твою комнату, где ты впервые в жизни бьешь старенького домовика только затем, чтобы не тебе одному было больно. А он униженно кланяется и молит о прощении за то, что не уследил за маленьким мастером Драко. И ты, разрыдавшись, бросаешься ему на шею, прося извинить за грубость. А в это время входит отец и холодным тоном говорит, что ты – плохой сын, и что он очень разочарован. А потом он уводит Гинки, и ты больше никогда не увидишь старенького эльфа, заботившегося о тебе с колыбели. И ты точно знаешь, что он умер от сердечного приступа, когда ему подарили одежду.

Нужно ли об этом знать Грегори и Марси? Нет, не нужно. Вот потому-то Гарри и Драко и относятся к занятиям как к досадной обязанности. Гарри уверен, что в критической ситуации нужно надеяться только на интуицию. А Драко знает одно – его всегда спасет Поттер, впрочем как и он его.

Как ни сопротивлялись Драко и Гарри, обучение худо-бедно, но шло. Гарри научился контролировать свою силу. Однажды он смог создать из воздуха цветок. Белый лотос с розоватыми на просвет лепестками появился в день рождения Малфоя. Гарри просто проснулся утром, посмотрел на Драко, мирно посапывающего рядом, и вдруг его оглушило ощущением невозможного счастья. Он смотрел на любимого, и непрошенные слезы катились из глаз. Горло словно сдавило железным обручем – так непередаваемо хорош был момент. Гарри наконец осознал, что теперь он не один, что теперь есть существо, которому он небезразличен. Он долго шел к принятию и пониманию этого чувства, и вот теперь оно застигло его врасплох, мешая дышать. Драко словно почувствовал что-то и открыл сонные глаза. Непонимающий, затуманенный взгляд на Поттера, и в следующее мгновение тот уже в крепких объятиях и прячет лицо в его плечо. Драко отстранился и подул на мокрые щеки, ласково глядя ему в глаза. Тут словно что-то случилось, и между ними расцвел цветок лотоса, чистый и нежный, хрупкий и прекрасный. Тонкий аромат живого растения наполнил комнату. Драко потрясенно любовался цветком, не в силах произнести и слова. Гарри смотрел только на него и чувствовал, как обруч, мешающий дышать, исчезает. В этот самый момент в комнату без стука ворвался Грегори, а за ним недовольно шипящая Марси, которая все еще пыталась убедить ворона не мешать и дать выспаться парням хотя бы в день рождения Драко. Они оба застыли на пороге, увидев цветок и почуяв флюиды нежности и любви. Грегори непонимающе переводил взгляд с цветка на Гарри, потом на Драко, потом снова на цветок.

- Откуда тут лотос? – хриплым голосом спросил ворон.

- Не знаю… Я смотрел на Драко, и тут появился он. Думаю, я просто создал его под влиянием эмоций.

Гарри удивленно смотрел на ворона и пантеру, которые хором ахнули, и перевел взгляд на Драко, тоже округлившего глаза.

– А что такого?

- Гарри, если бы ты в свое время слушался Гермиону и учил законы магии, то ты бы понял, что нельзя из ничего создать что-то. Можно что-то трансфигурировать, но нельзя создавать вещи из воздуха. Это основной постулат магии. Только Мерлин мог на пике силы делать это. Неужели ты не помнишь?

Драко смотрел в недоумевающие глаза Гарри и не понимал, чем тот занимался в школе. Пускай его все время отвлекали для спасения чьей-нибудь жизни, но неужели он не знал основных законов мира, в котором жил? Драко, Грегори и Марси наперебой начали объяснять Гарри простейшие истины. Наконец Гарри понял, отчего все были так удивлены, и попробовал повторить эксперимент. Но, несмотря на все усилия, у него получались только смутные образы, которые, повисев пару минут в воздухе, таяли словно призраки. Грегори сиял как ребенок, которому среди лета сказали, что завтра Рождество и Санта Клаус лично придет поздравить его. Марси от переизбытка чувств скакала по комнате. Она радостно чихала, стоило только какому-нибудь неудавшемуся эксперименту коснуться ее носа. Когда все в конце концов вспомнили, что у Драко вообще-то сегодня день рождения, был уже полдень, а в комнате висел плотный дымок, словно от сигарет.

Пришло время поздравлений. Марси подарила Драко красивую книгу в переплете из кожи единорога, украшенную серебряными уголками и самоцветами. Книга оказалась рукописями Авиценны, Гиппократа и многих других известных целителей мира магглов и магов. На вид в книге казалось не больше сотни страниц, но она была заколдована так, что листы никогда не кончались. Драко тут же принялся ее листать и убедился в этом. Сочинения, монографии, лабораторные журналы, научные статьи – им не было конца. От волнения у блондина перехватило дыхание – это был самый полезный подарок из всех, полученных им в жизни. Он поднял отсутствующий взгляд на Марси и остальных, пробормотал что-то похожее на спасибо и снова погрузился в чтение. Все рассмеялись и кое-как отобрали у него книгу.

Грегори подарил красивую подвеску с лунным камнем на тонкой серебряной цепочке. Как он сказал, этот камень позволит Драко лучше провидеть будущее. Грегори не желал сдаваться. Он надеялся взрастить из Драко нового оракула. В честь дня рождения занятия были отменены и все направились в гостиную перекусить. После вкусного завтрака Хоззи попросил Марси провести Драко и Гарри в сокровищницу.

Большой зал, уставленный стеклянными витринами и стеллажами, завораживал. Марси рассказала, что здесь собраны украшения всех эпох и миров. Эльфийские, гоблинские, гномьи и людские богатства заставляли трепетать даже видавшего виды Драко. Он с восхищением знатока рассматривал алмазное колье, стоящее в десятки раз больше, чем все состояние Малфоев. За содержимое одной из витрин можно было бы купить полконтинента, а их тут стояло великое множество. По словам Марси, раз в год, на Рождественский бал, все жители Острова приходят сюда выбирать себе украшения к празднику, именно поэтому она знала проход в сокровищницу. Хоззи сказал, что Драко может выбрать любое из этих украшений. Это был очень щедрый подарок.

Драко ходил вдоль витрин и рассматривал невиданные сокровища. Как ни странно, он не желал ни одно из них. Блеск драгоценностей настораживал. Он словно предостерегал его, говорил о том, что он – не их обладатель. Сердце подсказывало ему, что ни одно из украшений не принесет ему счастья. Он проходил мимо, равнодушный, как человек, идущий по пляжу и рассматривающий простые камни. Он уже отчаялся что-то найти и боялся обидеть Хоззи отказом, как вдруг его сердце толкнулось под левую лопатку и бешено застучало. Драко стоял у дальней витрины и завороженно смотрел на обычное платиновое колечко с небольшим алмазом, ограненным очень необычно – в форме звезды. Это колечко было настоящей замарашкой по сравнению со своими блистательными соседями, но для Драко не было ничего прекраснее. Широкий ободок засветился, стоило ему взять кольцо в руку, а алмазик сыпанул во все стороны льдистыми искрами. Драко погладил колечко и мысленно спросил, хочет ли оно принадлежать ему. Колечко нагрелось, и алмаз начал светиться, признавая нового хозяина. Этот свет на миг затмил равнодушный блеск других бриллиантов и окутал Драко. Все потрясенно ахнули: им показалось, что Драко тоже начал светиться. Его тело на мгновение стало прозрачным, словно огромный живой алмаз, каждой складкой одежды, каждым изгибом тела преломляя и отражая свет сотен свечей и факелов. Но мгновение минуло, и перед ними снова стоял Драко, такой же, как и всегда. Однако было ощущение, что этот человек изменился. Словно что-то появилось в нем. Что-то невыразимо прекрасное, как морозное утро, и непробиваемо сильное, как самый прочный алмаз.

- Как странно, что именно ты предназначен этому кольцу, - задумчивый голос Хоззи вывел всех из некоего транса и заставил встряхнуться. – Это кольцо обладает огромной силой и властью. Младшие боги будут видеть в тебе равного себе. Старшие всегда откликнутся на твой зов. Люди, искренне любящие тебя, с каждым годом будут любить и ценить тебя все больше. Тот, кого полюбишь ты, никогда не оставит тебя – такая мысль просто не придет ему в голову. Это кольцо подарит тебе долгую жизнь и теплую старость, если ты не опозоришь его и себя недостойным делом. Оно – воплощение света и добра. Нося его, ты будешь становиться только лучше, - Хоззи помолчал, словно решаясь, продолжать ли? Пересилив себя, он сказал: - Это – первое обручальное кольцо Адама, первого человека на земле и на небе. Оно было предназначено ему и Лилит. Но Адам побоялся красоты и ума первой женщины, во всем равной ему, и попросил у Бога другую жену. Но этим он обесчестил кольцо Истинной Любви, и оно было отобрано у него. Сначала оно хранилось в Небесном Чертоге, но, спустя многие столетия, Господь Бог отдал его Земле, и оно хранилось здесь, ожидая своего хозяина. Надев кольцо на палец своему возлюбленному, ты разделишь его с ним, и вы будете благословлены навеки. Ваш союз будет принят самим Господом. Вот такая легенда. Зато теперь ты можешь не опасаться мести Лилит. Ты даришь жизнь, она ее отбирает. Но отныне вы можете поспорить друг с другом на равных.

Все молчали и смотрели на Драко. Он, не говоря ни слова, просто надел кольцо на средний палец правой руки. Алмаз снова ярко вспыхнул, посылая вокруг острые иголочки света, и затих на пальце нового хозяина. Гарри смотрел на Драко и радовался за него. Как хорошо, что богиня смерти больше не угрожает ему! Он может беспрепятственно исцелять, не боясь за себя и своих близких. Драко, провожаемый почтительными взглядами пантеры и ворона, подошел к Гарри и пристально посмотрел ему в глаза.

- Гарри, я знаю, что моим избранником будешь ты и только ты. Но позволь мне немного подумать и перевести дух – слишком многое свалилось на нас за эти полтора месяца. Как только мы выберемся из этой переделки, я надеюсь, ты окажешь мне честь и станешь моим мужем?

Он просительно смотрел в глаза Гарри, умоляя не обижаться. От неожиданности у того перехватило дыхание. Неужели он действительно услышал то, что ему сказал Драко? Драко Малфой предложил ему… пожениться? Невероятно! Не желая попусту тратить слова, Гарри просто крепко обнял Драко.

Грегори весь день ходил задумчивый, не сразу отзывался на вопросы, рассеяно переспрашивал и, в конце концов, просто заперся в библиотеке. На все попытки достучаться он лишь буркнул, что занятия на сегодня отменяются, и не появился даже на праздничный ужин. Несмотря на это, никто не обиделся на ворона, и все очень приятно провели время. Они прекрасно понимали, что если Грегори ведет себя так, то это нужно для дела. Марси, Гарри и Драко объедались воздушным тортом и вели неспешные беседы, со смехом припоминая события, так сблизившие их. Прошло всего полтора месяца с момента прибытия молодых людей на Остров, но у них уже были общие яркие воспоминания, делающие их связь похожей на родственные узы. Долг жизни обязывает и сближает крепче любой магии. Они вспоминали, кто кому сколько раз спасал жизнь. Оказалось, что нити их судеб причудливо переплелись, и уже было непонятно, кто кому чего должен. Конец вечера прошел еще более весело – они решили сыграть в бутылочку. И вот, спустя мгновение, комната наполнилась смехом и смачными звуками поцелуев. Гарри и Драко наигранно звонко целовали Марси в холодный черный нос. Марси же валила их на пол и вылизывала лицо, пока хохочущая жертва не начинала просить пощады. Было далеко за полночь, когда они наконец разошлись.

Драко вошел в их теперь общую с Гарри комнату и очень удивился – по всей спальне в огромном количестве стояли свечи, превращая ее в некое подобие храма. Окно в сад было открыто, и легкий сквозняк заставлял свечи тревожно трепетать, отчего все казалось живым и каким-то ирреальным. Гарри обнял Драко, застывшего на пороге и дразняще поцеловал того в шею. Драко почувствовал, как кожа мгновенно отреагировала, посылая волны наслаждения по всему телу. Блаженно прикрыв глаза, он млел от такой простой и безыскусной ласки, вздрагивая, когда Гарри нежно касался губами его ушей. Тем временем руки Поттера медленно и эротично раздевали его. Гарри все также стоял сзади и Драко, не имея возможности видеть, чувствовал жар его присутствия обнажающейся кожей. От ощущений начинало ломить затылок - так действовал на него Гарри. Когда его лица коснулся нежный шелк, Драко едва не застонал от нетерпения. Завязав ему глаза воздушной тканью, Гарри потянул блондина за руку, приглашая идти за ним. Драко покорно пошел, полностью доверяя своему поводырю. Все чувства резко обострились, и Малфой с восторгом чувствовал голыми ступнями пушистый ковер, а после гладкую - прохладу кафеля ванной.

- Осторожно – ступенька вниз, - предупредил его Гарри, и Драко, чуть покачнувшись, осторожно шагнул вперед, бережно поддерживаемый за руки.

- Еще пять ступенек, - голос Гарри сорвался на легкую хрипотцу. От этого тембра по коже Драко пробежала волна желания. На следующей ступени он почувствовал теплую воду, ласково охватившую его лодыжки. Не имея возможности видеть, Драко с восторгом познавал мир через осязание. Вот до него донесся тонкий аромат белых цветов, и Драко повернул голову в сторону, где ему почудился запах. Гарри помог ему сесть на последнюю ступеньку, где вода доходила Малфою до груди, игриво омывая соски. Он почувствовал, как Гарри сел позади него и бережно снял повязку с глаз. После темноты даже приятный полумрак, создаваемый несколькими свечами, казался ярким светом. Драко огляделся и увидел, что в бассейне, где они сидели, плавали белые лотосы с крохотными свечами в сердцевинках. Именно они и источали нежный аромат, который почувствовал Драко. Свечи ненавязчиво мерцали сквозь нежные лепестки цветов, рассеивая по ванной комнате мягкий и приглушенный свет. Драко завороженно смотрел на блики, мелькающие на поверхности воды. В это время Гарри успел налить немого душистого мыла на мягкую губку и принялся бережно растирать ею плечи Малфоя. Драко закрыл глаза. Он с восторгом чувствовал нежное мыльное нечто снова и снова скользившее вдоль позвоночника, по шее, по рукам и груди… Он откинулся назад, опираясь спиной на Гарри, и просто наслаждался моментом. Потому Драко почувствовал, как Поттер взял маленький ковшичек, и на него полилась теплая вода, смывая пену и усталость. Потом Гарри начал поливать его голову, и через пару мгновений уже втирал в волосы шампунь, осторожно взбивая пальцами душистую пену. От такого массажа Драко хотел было замурлыкать, но побоялся, что наглотается пены и просто глухо мычал, выражая этим свое удовольствие. Гарри, не спеша, вымыл его голову и тщательно сполоснул чистые волосы травяным отваром, пахнущим мятой и чуть-чуть ромашкой. Затем он посадил Драко на полотенце, лежащее на бортике и начал также медленно и чувственно намыливать его ноги и бедра. Драко завороженно следил за движениями руки Поттера, замирая всякий раз, когда губка подбиралась слишком близко к паху. Его член уже давно налился кровью, вызывающе выглядывая из хлопьев разноцветной пены, но Гарри словно ничего не замечал и не уделял этой части тела никакого внимания. Драко уже изнывал от желания, но изощренный садист в лице Поттера продолжал нежно массировать его икры. Вот он длинными скользящими движениями подбирается к талии, маленькая остановка у паха, и пытка начиналась заново. Наконец Гарри решил, что ноги и бедра Малфоя достаточно чистые, и начал смывать пену. Драко не мог оторвать взгляда от прозрачных струек воды, уносящих хлопья пены, которые мучительно-неторопливо скользили по коже, цепляясь за тонкие белые волоски на ногах. Наконец последние островки были смыты. Драко посмотрел в глаза Гарри. Зеленые омуты Поттера потемнели от желания, словно лесной мох от влаги. Не отрывая взгляда от серых глаз, Гарри нежно провел рукой от бедра до изящной щиколотки и приподнял его ногу. Глаза Драко распахнулись от удивления, а в следующий момент он застонал в полный голос, не в силах сдерживать рвущееся на волю наслаждение. Гарри шершавым язычком провел по тонким пальцам ступни Драко, посасывая каждый пальчик, слизывая малейшие капельки влаги. Иногда, когда его язык оказывался между пальцев, играя с нежной кожей, по телу Драко проходила сладкая судорога, от которой не было спасения. Вся эта нерастраченная энергия копилась и копилась, грозя прорваться небывалым болезненно-прекрасным оргазмом. Когда Гарри закончил со ступней и поднялся жарким языком выше по икрам к округлым коленям, перед глазами Драко замелькали звездочки и разноцветные вспышки. Весь мир сузился до острых, дразнящих ощущений, даруемых языком и руками Гарри Поттера. Вот он осторожно поставил одну ногу Драко на пол ванной и столь же бережно взял в руки другую. Стоило ему коснуться губами пальчиков, как Драко хрипло закричал и заскреб руками по кафелю, сминая пушистое полотенце на котором сидел. Его член пульсировал, извергая пряно пахнущее семя. Тело содрогалось в мощном оргазме, повинуясь биению сумасшедшего сердца. Силы оставили Драко, и он упал на пол ванной. От удара головой его спасли нежные руки Гарри. Драко не открывая глаз что-то невнятно бормотал. Его сознание периодически отключалось. Гарри взял чистое полотенце и осторожно начал вытирать белое тело Малфоя, с некоторой долей жалости стирая с него бриллиантовые капельки влаги. Потом он быстро обтер себя и, наклонившись, бережно поднял Драко на руки. Он смотрел в его лицо, на котором читал блаженство. Было видно, что Драко еще не пришел в себя и плыл на горячих волнах удовольствия где-то в соседней галактике. Гарри положил отсутствующего блондина на широкую кровать и легко коснулся губами высокого чистого лба.

Драко пришел в себя оттого, что по его телу скользили руки Гарри, смазанные массажным маслом с персиковым ароматом. Скользкие горячие ладони уверенно разминали мышцы плеч и спины. Пальцы осторожно прихватывали кожу на пояснице и, собирая ее в складочки, поднимались вдоль позвоночника к шее. По телу Драко бегали искристые мурашки. Немела от неги шея. Когда Гарри добрался до предплечий, Драко только и мог, что стонать. От уверенных прикосновений кожа горела, а мускулы превращались в кисель. Новая порция масла, чуть более прохладная, чем руки Гарри, и следующая доза мягкого удовольствия досталась бедрам и икрам Драко. Он только блаженно вздыхал и постанывал, поощряя Гарри на новые подвиги и эксперименты. Когда ароматное масло коснулось ступней, Драко сразу вспомнил свой сильнейший оргазм в ванной, и его тело снова начало отзываться на эти прикосновения, усиленные воспоминаниями и воображением. Когда возбуждение стало болезненным, он перевернулся на спину и прикоснулся к члену рукой. Гарри потянулся было к нему, но Драко сказал:

- Не надо, я хочу, чтобы ты смотрел, как я ласкаю себя. Просто смотри.

И Гарри смотрел. Пальцы Драко порхали по фаллосу, то обхватывая его, то, погладив гладкую головку, спускаясь к мошонке и играя с яичками. Вот Драко полностью взял пенис в руку и начал ритмично двигать ею вверх-вниз. Гарри как загипнотизированный смотрел на то появляющуюся, то исчезающую в кулаке головку. Он едва смог оторваться от этого зрелища, чтобы посмотреть в глаза Драко и сглотнул накопившуюся слюну. Оказывается, все это время Драко не сводил с него потемневшего от страсти взгляда. Гарри смотрел в его почти черные глаза и тонул в них. Он читал в их глубине все то, что снедало его самого: любовь, страсть, похоть, дикое желание обладать и принадлежать. Видимо что-то отразилось на его лице, потому что Драко выгнулся дугой и глухо застонал в экстазе. Гарри, не отрывая взгляда от Драко, наклонился и принялся медленно и со вкусом собирать языком с вздрагивающего тела пряно-острую жидкость. Он вобрал в себя обмякающий член Драко и высосал из него последние капли драгоценной влаги. По телу Малфоя прошла новая судорога удовольствия. Чуть более острая, немного болезненная, но и в этом была своя прелесть – тело Драко признавало за Гарри его право распоряжаться им. Наклонившись над блондином, Гарри властно поцеловал его в губы. Драко осторожно проник языком в его рот, изучая вкус своего семени. Собственнический поцелуй прервался на мгновение, и Гарри прошептал в призывно приоткрытые губы:

- С днем рождения, любимый.

Драко смог только застонать, отзываясь на требовательный поцелуй Поттера.

Гарри то погружался в сладкий предрассветный сон, то выныривал из его теплых бархатных объятий. Он понял, что происходит, и проснулся окончательно только тогда, когда его тело содрогнулось в мягком трепетном оргазме. Не открывая глаз, он чувствовал, как губы Драко обхватывают его член, собирая капельки семени. От блаженного, разморенного удовольствия Гарри лениво улыбнулся и потянулся всем телом до сонного хруста в косточках. Он ощущал нежные руки Драко на своей пояснице, чувствовал, как тот словно помогает ему потягиваться, с силой проводя по спине от талии вверх к лопаткам. Сладко зевнув, Гарри властно притянул к себе Драко и поцеловал его в губы, ощущая на них привкус своего семени. Тема полноценного секса пока не поднималась. Гарри боялся, а Драко прекрасно понимал причины этой боязни и не настаивал. Из-за плотного графика, установленного Грегори, они не могли заняться воспоминаниями Гарри и поэтому не торопились.

Гарри вынырнул из своих размышлений, когда Драко требовательно поцеловал его, недоумевая, о чем задумался любовник. Улыбаясь ему в поцелуй, Гарри, чуть отстранившись, прошептал:

- С добрым утром, мое солнце…

Тут до его ноздрей донесся бодрящий аромат кофе и свежей выпечки, и он удивленно распахнул глаза.

– Драко! Что за божественный аромат я чувствую? Только не говори, что мне показалось!

- Нет, не показалось! – засмеялся Драко. – Просто ты мне устроил такой шикарный день рождения, а я как последний эгоист отключился и позабыл про твои потребности… Вот – подлизываюсь, как могу!

Драко шутя боднул Гарри в бок и легким движением соскочил с кровати. Гарри, потирая от предвкушения руки, сел повыше, готовясь позавтракать в постели. Впервые в жизни, кстати. В Поттер-Мэнор он не позволял себе подолгу валяться в постели. В Хогвартсе, само собой, это было невозможно, а у Дурслей его бы точно удар хватил, окажи его родственники такую любезность.

Драко торжественно поставил низенький столик-поднос перед Гарри. Тот потянулся было к кофейнику, но блондин шлепнул его по рукам.

- Не трогай! – строго сказал он. – Сегодня я Вас буду обслуживать, Ваше Геройское Величество.

Слегка нахмурившись от усердия, он разлил кофе по большим глубоким чашкам, добавил в каждую по чайной ложке душистого меда и принялся намазывать булочки маслом. Щедро полив получившийся бутерброд густым сгущенным молоком, он протянул его Гарри. Тот потянулся за подношением и откусил сразу половину булочки. Едва прожевав такой большой кусок, он взглядом указал Драко на чашку кофе. Тот немедленно поднес её к губам Гарри и принялся аккуратно поить его. Потом Драко снова протянул Поттеру недоеденную булочку. По его пальцам потекла сгущенка. Гарри принялся слизывать сладкое лакомство с Драко. Тот, прикусив язычок, внимательно наблюдал за ним.

К концу завтрака они с ног до головы перемазались медом, сгущенкой и даже маслом. Хватая друг друга липкими руками и весело смеясь, они наперегонки побежали в ванную. Смыв с себя остатки пиршества, они долго стояли и просто целовались под упругими струями воды, с восторгом узнавая тела друг друга. Снова и снова. Наконец они смогли остановиться. Пожирая глазами вожделенное тело напротив, они торопливо начали вытираться.

Времени для игр не было совсем: Грегори, наверное, с них шкуру сдерет за опоздание на тренировку, а еще надо высушить волосы и одеться. Существенный минус длинных волос заключался в том, что они очень долго сохли. Постоянно пользоваться высушивающим заклинанием Драко не разрешал, мотивируя это тем, что к сорока годам можно остаться совсем без волос. Но сегодня был явно тот случай, когда стоило пожертвовать парой прядей из-за грозящих весьма существенных неприятностей в случае опоздания на пробежку. Наскоро собравшись, они стрелой полетели на спортплощадку.

- Фу-ух! Успели! Грегори еще нет. Давай пока начнем разминаться, как будто мы уже давно тренируемся.

Гарри первый начал их ежедневный пятикилометровый кросс. Драко понесся следом. Спустя какое-то время он поравнялся с Поттером и побежал рядом с ним. Они двигались молча, с упоением ощущая восторг проснувшегося тела. «Все-таки в пробежках есть своя прелесть», – думал Драко. Бурная реакция здорового организма на повышенные физические нагрузки и упоение своей силой и выносливостью. Когда они закончили и подошли к снарядам, то с удивлением обнаружили, что Грегори до сих пор нет. Переглянувшись и пожав плечами, продолжили свой обычный утренний комплекс упражнений.

Приняв после зарядки душ, они направились искать Марси или Грегори. Пантера обнаружилась в гостиной. Перед ней стояла большая кружка кипяченого молока и нетронутые булочки. Она подняла усталый взгляд на вошедших молодых людей и убитым голосом произнесла:

- Грегори пропал…

- То есть как пропал? – ошарашено спросил Драко. – Его не было сегодня на тренировке, и мы подумали, что он проспал. Я вчера его видел перед обедом. Потом он заперся в библиотеке, а мы веселились тут. Может он обиделся, что мы его недостаточно долго упрашивали присоединиться? Да нет, это не в его характере. Может по делам улетел? Он стал в последнее время чересчур занятым.

Драко замолчал, увидев, что Марси едва сдерживается, чтобы не заплакать. Они с Гарри переглянулись и не говоря больше не слова, сели по обе стороны от Марси. Подперев ее плечами, они начали успокаивающе поглаживать ее по спине. Драко уже было собирался вложить в этот жест свои способности Целителя, чтобы успокоить пантеру, но его прервал Грегори, с шумом ввалившийся в столовую.

- Что это с вами, что за лица? Кто-то умер? – попытался пошутить взъерошенный ворон. Марси словно окаменела. Состроив гримаску оскорбленной в лучших стремлениях, она грациозно спрыгнула с широкой лавки и, гордо вздернув нос, вышла из гостиной.

- Что это с ней? – недоуменно спросил Григорий. – Что я такого сказал?

- Эх, ты! Черствый ты человек, хоть и ворон! Она всю ночь переживала из-за тебя, извелась вся от тревоги, а ты сбежал и ни слова ей не сказал. Она же женщина и она очень волнуется о тебе. Кстати, а где ты шлялся? – строго спросил Драко.

- Я не шлялся! Я до трех утра сидел в библиотеке, пытаясь разобраться с силой Гарри. А потом улетал посоветоваться с одним экспертом. Кстати, он сегодня придет на обед, так что ваше присутствие обязательно. Занятия на сегодня отменяются. Ладно, пойду вымаливать прощение…

Долгие четыре часа парни не знали чем и как себя занять, все-таки за месяц строгого распорядка они привыкли к определенному образу жизни, и сейчас им было сложно что-то придумать. Наконец они решили все время до «часа Х» просто поваляться на кровати.

Когда наступил долгожданный обед, все собрались в столовой. Грегори заметно нервничал и постоянно выказывал свое недовольство всем и по любому поводу. Даже Хоззи поддался всеобщему мандражу и перестарался, приготовив обед персон на десять. Пробило двенадцать, резные двери гостиной открылись, и в комнату вошел сияющий серебристым светом белоснежный жеребец с золотой гривой. Он окинул присутствующих взглядом глубоких сливовых глаз, кивнул Марси и Грегори, внимательно осмотрел Драко и склонил лобастую голову в приветствии. Вот пронзительный взгляд остановился на Гарри, и его глаза пораженно расширились. Не дойдя до Поттера несколько шагов, гость преклонил колена и торжественно произнес:

- Я счастлив приветствовать тебя, о Великий!

Тишину, повисшую в комнате, можно было резать ножом. Белоснежный жеребец стоял, не шевелясь, в той же почтительной позе. Гарри понял, что тот не поднимется без его разрешения.

- Я тоже очень рад с вами познакомиться, сэр. Григория Распутина и Марсиацци Режино Вы уже знаете. Позвольте познакомить Вас с лордом Драко Малфоем. Как Вы уже поняли, он - мой партнер по Испытанию и мой любимый человек. К сожалению, я не знаю Вашего имени.

- О, извините за непочтительность. Я – Деметрий Критский, самый старый житель Острова. На мою долю выпала честь первому пройти испытание и с позором его провалить. Моя мать Олимпия, к сожалению, не смогла мне помочь справиться с самым страшным грехом – жадностью. Я был жаден до знаний, и меня ничто больше не интересовало, кроме всего нового и неизведанного. Так я оказался в этом теле. Не могу пожаловаться – это не худшая доля: на Острове есть человек, обращенный в поросенка. Так что я почти доволен. Единственное, что меня смущает, так это отсутствие пальцев - мне абсолютно нечем переворачивать страницы книг. Грегори очень помогал мне последние сто лет, поэтому мы так сблизились. Он много рассказывал о вас. О том, что ваши шансы пройти Испытания весьма велики. Но когда сегодня утром он прилетел ко мне с потрясающей новостью, я не поверил своим ушам. Он сказал, что Великий Правитель вернулся. Я счастлив лицезреть тебя, о Великий!

- Что Вы хотите сказать? Какой еще Правитель? Не надо мне такого счастья! Я не хочу!

Гарри начал панически оглядываться, пытаясь найти выход из этой ловушки. Ему стало вдруг нечем дышать, он рванул нарядный галстук, который надел сегодня по торжественному случаю. Холодная испарина покрыла его лоб. Он невидяще обвел комнату глазами и осел на пол. Испугавшись, Драко кинулся к нему. Он попытался привести любимого в сознание: положил ладони на лоб и сосредоточился на этом желании. Но ничего не получалось. Вдруг он почувствовал на себе одобрительный и мудрый взгляд Деметрия. В панике взглянув на него, Драко неожиданно успокоился и вдруг увидел всех присутствующих в другом свете, словно его взгляд вдруг приобрел некую пронзительность. Он видел спокойную ауру Грегори – ворон совсем не волновался, наоборот, был доволен как никогда. Аура Марси тревожно мерцала – она очень переживала за Гарри. Ровная, ничем не замутненная аура Деметрия была разбавлена сиреневым радостным цветом. Блондин перевел взгляд на Гарри и увидел, что его аура была как всегда радужной, однако более плотной, словно готовилась в любой момент защищать своего хозяина. Магия Гарри беспрепятственно пропускала лишь волны беспокойства Драко, отсекая эмоции других людей. И тогда новоиспеченный целитель понял, как надо лечить, не вытягивая собственные жизненные силы. Он мысленно потянулся к Марси, так как ее аура была самой нестабильной, и легко взял у нее немного магии, стараясь не причинить вреда. Затем Драко осмотрелся в поисках еще одной порции. И ее ему любезно предоставили. Он почувствовал упругий комок чужой энергии. Сразу поняв, откуда пришла нежданная помощь, он благодарно взглянул на Деметрия и направил собранные силы на Гарри. Он укрепил ауру и убрал блоки, которые ставило его сознание. Как же все было просто! Драко будто прозрел после долгих лет полной слепоты.

Ресницы Гарри дрогнули, и он непонимающе посмотрел на обнимающего его юношу. Осознание произошедшего настигло его, и он по-детски спрятался на груди Малфоя, приговаривая: «Не хочу! Не хочу!»

- Ну что ты, глупенький! Все хорошо, я рядом. Я всегда буду рядом…

- Нет, не будешь… Наши дороги разойдутся, разве ты сам не видишь? Ты – Истинный Целитель. Я – чертов Великий. Нам не дадут быть вместе. Давай завалим наше Испытание? Тогда мы всегда будем вместе, рядом на этом Острове. Я не смогу жить без тебя…

Гарри начал всхлипывать. Драко был в полном шоке. Он никогда не видел Гарри плачущим. Он и подумать не мог, что этот человек умеет быть слабым. Но в его словах была доля истины, и от этого Драко охватила дикая ярость. Он грубо встряхнул Гарри и почти прокричал:

- Какого черта ты тут мелешь, Поттер! Кто не даст нам быть вместе? Только мы сами можем решать! И не смей даже заикаться об этом! Иначе я сам лично тебя придушу, а потом воскрешу из мертвых. И буду делать это до тех пор, пока в твоей тупой голове не уляжется одна, (хотя бы одна, Поттер!) мысль – я никогда и никому тебя не отдам! Даже не надейся! Я загрызу любого, кто встанет у меня на пути, запомни это!

Драко не на шутку разошелся и мог бы и дальше продолжать в том же духе, но тут он заметил счастливый взгляд Поттера из-под мокрых ресниц и запнулся на полуслове.

- Так-таки и загрызешь? – довольно спросил успокоившийся Гарри. По всему было видно, что ему понравилась вспышка ярости Драко.

- Дурачок! Ну, конечно же! Я люблю тебя и никому не отдам! Такое сокровище мне нужно самому. А теперь прекрати прикидываться и вставай с пола. Гости ждут, о Великий Гарри Поттер! Всегда тебе самое интересное перепадает, - ехидно сказал Драко.

Драко чмокнул Гарри в нос и счастливо улыбнулся. Никто и никогда не разлучит их и на минуту. Знал бы Драко, как скоро и страшно закончится это его уверенное «никогда»…

Вот уже больше месяца, как они имели честь общаться с Деметрием. Великолепный жеребец оказался не только остроумным собеседником, но и удивительно тонко чувствующим ученым. Они проводили вечера в библиотеке, где Драко рассказывал об открытиях современной магии, а Деметрий до хрипа спорил с ним, не всегда соглашаясь с разумностью того или иного нововведения. Грегори, Марси и Гарри лишь восхищенно наблюдали за этим зрелищем. Они тихо сидели в сторонке и благоговейно внимали всему, что говорилось в комнате. Грегори не вмешивался в споры, предпочитая впитывать новые знания подобно губке и делать свои собственные выводы. Марси восхищалась лишь внешней красотой спора, подмечая горящие глаза, пересохшие губы, срывающиеся от долгих речей голоса. Она просто купалась в волнах общей дружелюбной атмосферы! Драко своим внутренним зрением видел, как она оттягивала на себя чересчур резкие моменты, нейтрализуя таким образом всю злость, рождающуюся в ярых спорах. Она была словно магнит для негативных эмоций, своеобразный энергетический вампир. Гарри же не замечал никого, кроме Драко. Малфой не раз ловил на себе его горячий взгляд. Похоже, для Поттера было абсолютно неважно, о чем шел спор - он просто любовался Драко. По тому, с какой скоростью и какой страстью он тащил любимого в спальню, было ясно, что его очень возбуждал ум Драко. Доводил до исступления.

Как ни противился Драко своим пророческим талантам, он все же чувствовал, как рядом с ним истончалась ткань времени. Он начинал видеть многое из того, что раньше было скрыто от его взора. Он как мог скрывал это от Грегори, но с каждым днем это становилось все труднее. Иногда Драко начинал заговариваться, а когда приходил в себя, обнаруживал, что все странно на него смотрят. После одного немного неприятного разговора с Грегори он сдался и просто принял это в себе. Вот только почему все попытки заглянуть в их с Гарри будущее заканчивались ничем? Все было словно в плотном сером тумане. Драко не раз пытался увидеть что-нибудь, но все обрывалось, прежде чем начаться, и он, задыхаясь, возвращался в свое тело. Он знал лишь, что что-то должно случиться в ночь на Рождество. Что-то, что навсегда изменит их жизнь. Возможно, это просто развилка судьбы, и он не мог видеть будущее по той причине, что оно было ещё не определено. Может быть, они не пройдут Испытание и навсегда останутся в облике диких зверей. А может… О таком пути Драко предпочитал даже не думать. Он гнал от себя все плохие мысли. Ведь не может быть так, что они с Гарри… Что они расстанутся…?

Деметрий, выказав почтение Гарри, словно выполнил тем самым какой-то ему одному известный ритуал, и на следующий день он общался с ним безо всяких велеречий. Гарри это только приветствовал. Однажды, примерно через неделю после знакомства, Гарри подошел к отдыхающему в тени садовых деревьев Деметрию и, отчаянно краснея, попросил покатать его. Драко, услышав это, замер. Вдруг Деметрий воспримет это как оскорбление и уйдет от них? Но жеребец прервал сбивчивые объяснения Поттера, который сам уже был не рад своей просьбе, тихим смехом. Он сказал, что почтет за честь нести на своей спине Великого. Гарри окончательно смешался, но Деметрий покорно опустился на одно колено, и герою ничего не оставалось, как взобраться ему на спину. Вскоре Гарри смог преодолеть свою робость и смущение и расслабился. Тогда Драко увидел, что верховая езда – это его конек. Он любовался тем, как изящно Гарри сидит на Деметрии и как легко он меняет направление легким нажатием колена. Похоже, его абсолютно не смущало отсутствие седла и поводьев. Он был словно древний языческий бог - длинные волосы развевались за спиной, солнце золотило обнаженный торс, глаза сияли, словно драгоценные камни. Он был прекрасен – дитя дикой природы, живущее в абсолютной гармонии со всем сущим. Он стал душой Острова, сам не подозревая об этом. Драко смотрел на крошечных колибри, упорно преследующих всадника. Крохотные птички создавали за спиной героя подобие живого переливающегося плаща. Слушая и понимая их бестолковые выкрики, Драко от души смеялся. Гарри с восхищением смотрел на заливающегося смехом солнечного блондина. Перестав давиться от смеха, Драко рассказал, что колибри думают, что он, Гарри, - цветок, и поэтому носятся за ним, недоумевая, почему такой крупный красивый цветочек все время убегает от них. Гарри обернулся и увидел потрясающую картину – сотни крохотных птичек неподвижно висели за ним, умильно попискивая. И тут он создал огромный куст со сладко пахнущими цветами. Довольные колибри окружили его и начали пир. Этот куст стал местом поклонения не только колибри, спустя неделю вокруг цветов трудились усердные пчелы и шмели, в корнях нашла приют огромная колония муравьев. Хоззи ворчал, что все это насекомое царство когда-нибудь переберется на его кухню, но, судя по всему, нектара хватало всем. А однажды Хоззи поставил на стол ароматный мед, сказав, что это подношение пчел своему Хозяину. Последний был этим весьма смущен.

Теперь Гарри мог по своему желанию создавать любые простейшие формы жизни. После лотоса на день рождения Драко и куста для колибри у него все получалось. Деметрий сказал, что после того, как Гарри войдет в полную силу, он сможет дарить жизнь всему живому. Он – Создатель. Но ему будут неподвластны разумные формы жизни. Ибо разум – это дар божий, и простые смертные, пусть и очень сильные, не способны создать то единственное, что отличает людей от зверей – душу. Каждая душа рождается в Божественном Костре. Когда искра покидает это Вечное Пламя, она поселяется в еще не рожденном младенце, и он становится человеком. Созданием с божественным даром.

Все происходящее с ними за месяцы на Острове было слишком необычным для полного понимания. Поэтому юноши просто принимали все как данное, не стараясь уразуметь – иначе они могли бы сойти с ума. Они просто жили и учились. Единственное, что давало им силы и не позволяло впасть в панику, была их любовь. Это странное переменчивое чувство накрепко связало их и подарило надежду и ощущение надежного плеча рядом. Все, в чем они были уверены – это то, что они любят и любимы, остальное могло и подождать. Поэтому, принимая смелые ласки друг друга, просыпаясь в одной постели, смотря в теплые глаза напротив и касаясь легко и нежно, они знали, что живут, пока любят. От того, каким огромным и всепоглощающим было это чувство, иногда перехватывало дыхание и щемило в груди. В эти моменты стоило просто взять ЕГО за руку или прижаться во сне к ЕГО спине, и все вставало на свои места. Гарри и Драко сами не заметили, как стали единым целым, одной душой, заключенной в два тела.

В один из воскресных, до ужаса ленивых дней, Драко спросил, когда они продолжат путешествие в прошлое Гарри. В ответ Поттер просто легко поцеловал своего любимого. Драко закрыл глаза, а когда вновь открыл, то увидел себя в шикарно оформленном шатре, который стоял на берегу моря. За спиной шелестел прибой и невиданной лазурью разлилось над морем небо, на этом фоне стояла пара и давала друг другу обеты любви и верности. Гермиона Грейнджер была великолепна в простом шелковом платье. Длинные волосы, перехваченные белой кружевной лентой, волнами спускались до поясницы. Легкая газовая шаль покрывала ее голову и обвивала руки. Длинные жемчужные кисточки утяжеляли тонкую материю, не давая ей взлететь при порыве капризного ветра. Высокий широкоплечий мужчина надевал ей на тонкий пальчик сверкающее обручальное колечко. Они не замечали никого, кроме друг друга.
Драко видел, как преображалось некрасивое лицо виконта де Моррея, когда он смотрел на Гермиону. В его взгляде читалась самое искреннее восхищение, которое отражалось в глазах невесты и возвращалось к нему теплой волной. Они словно излучали любовь, красоту и счастье. Ореол света окутывал их, делая одним целым. Невинный поцелуй, скрепляющий узы брака, почему-то заставил юношу смущенно опустить глаза. Эта чистое, ничем не замутненное чувство ослепляло, заставляя смутно хотеть стать лучше. Стать достойным чего-то столь же восхитительного.

- Правда, они прекрасны?

Рука Гарри нежно сжала ладонь Драко, заставляя вспомнить, что ему уже повезло. Повезло незаслуженно, но Малфой понимал, что никому не отдаст эти черные локоны, эти нежные губы, эти теплые глаза. Он знал, что Гарри навсегда вошел в его кровь, в его плоть, растворился в нем, и разлучить их – значило просто разрезать пополам одно тело. Драко вздохнул и поцеловал кончики пальцев Гарри. Вдруг его захлестнуло понимание правильности того, что он собирается сделать. Здесь и сейчас в лучах чужого праздника Драко снял с пальца свое кольцо, встал на одно колено и, глядя Гарри в глаза, произнес:

- Гарольд Джеймс Поттер, будешь ли ты со мной в богатстве и бедности, болезни и здравии, в счастье и несчастье, в жизни и смерти до тех пор, пока Бог не разлучит нас?

Отшлифованные веками слова клятвы любви и верности были переделаны Драко во внезапном, светлом до ломоты в душе порыве вдохновения. Их с Гарри нельзя было равнять с другими людьми. Драко увидел, как Гарри опустился рядом с ним и совершенно серьезно сказал:

- Драко Люциус Малфой, клянусь быть с тобой в богатстве и бедности, болезни и здравии, в счастье и несчастье, в жизни и смерти до тех пор, пока Бог не разлучит нас.

Драко задохнулся от счастья. Он надел свое кольцо на безымянный палец брюнета, и они увидели, как алмаз-звездочка вспыхнул и раздвоился. На ладони осталось еще одно точно такое же кольцо. Гарри осторожно взял его и надел на палец Драко. Два алмаза еще раз полыхнули невероятно теплым цветом, из которого вдруг вырвался белый голубь и полетел в небо, уверенно набирая высоту сильными ударами крыльев. Гарри изумленно посмотрел ему вслед. Драко же смотрел только на Гарри. Спустя мгновение он потянулся и просто поцеловал того в яркие губы.

- Нашу клятву приняли, Гарри. Теперь мы женаты перед лицом Вечности, и ничто нас не разлучит, – сказал Драко, чуть задыхаясь от долгого поцелуя. Гарри в ответ просто поцеловал его руку в том месте, где светилось и переливалось обручальное кольцо. Во взгляде Драко отражалось все то, что чувствовал сам Гарри. Одна любовь на двоих, одна на двоих душа, одна огромная жизнь впереди.

Они не замечали, как вокруг размытыми тенями скользили толпы гостей, как потемнело небо, украсившись бриллиантами звезд, как столы с яствами исчезли, и начались танцы. Они очнулись только тогда, когда раздались взрывы фейерверков Джорджа Уизли. Огромные замки сменялись единорогами, голубями, лебедями, потом расцветали огромные цветы и рассыпались мириадами звезд, которые складывались в пожелания счастья и любви… Гарри и Драко смотрели на эти слова, все также стоя на коленях. Они понимали, что это и их свадьба тоже.

Тут мимо прошел Гарри из прошлого. За ним бежал молодой человек с двумя бокалами шампанского.

- Пойдем, иначе пропустим то, что сейчас случится, - вздохнул Гарри. Он со стоном поднялся с колен и подал руку Драко, помогая встать. У них сильно затекли ноги - они почувствовали это, только оторвавшись друг от друга.

Гарри стоял на невысоком утесе и, облокотившись на парапет, смотрел на блики лунной дорожки. Шепот моря был так таинственен, что хотелось выучить язык мироздания и разгадать, наконец, эту извечную загадку, мучающую людей с древних времен. Звезды игриво подмигивали темноволосому юноше, но он был слишком погружен в свои мысли, чтобы замечать что-то. Только что он довольно недвусмысленно отшил троюродного брата Гермионы, Эрика, когда тот попытался за ним поухаживать. Когда легкая ладонь легла на его плечо, он обернулся, чуть было не состроив недовольную мину, но, увидев Гермиону, расцвел счастливой улыбкой.

- Привет, невеста.

- Привет, дорогой, уже жена, а не невеста. Ты чего такой грустный? Что-то случилось? – Гермиона, как обычно, была чрезвычайно проницательна. – Гарри, расскажи мне.

- Понимаешь, я так запутался, что никак не могу собраться с мыслями… Помнишь, я тебе рассказывал про моего учителя, Франсуа? Так вот, он сделал мне явный намек на то, что я ему нравлюсь… Нравлюсь не как человек, а как… как парень! – Гарри обнял себя за плечи, словно защищаясь от того, что может последовать за его признанием, с отчаянием глядя на подругу. Вот и все – он это произнес! Теперь она скажет, что он – параноик и извращенец и отвернется от него! Но Гермиона удивила его.

- А что ты чувствуешь к нему?

- Я не знаю! Я в шоке! Как такое может быть? Я и мужчина… Мужчина и мужчина! О, боже! Я с ума сойду! – Гарри был в шаге от истерики. – Я никогда не думал об этом! Мне же всегда нравились девушки. Джинни, Чжоу…

- Две за все это время? Гарри, ты - ребенок! Нет, ну правда! Я-то думала, тут что-то страшное, а он… - Гермиона рассмеялась так беззаботно и счастливо, что у Гарри отлегло от сердца. Значит, все не так плохо, как он себе представлял! А то он уже испугался, что стал маньяком из-за своих подозрений – кузен Мионы делал ему многозначительные намеки, а он списывал это на игру своего больного разума.

- Гарри, почему ты так боишься признаться самому себе в том, что тебе нравятся парни? В этом же нет ничего страшного! Твое маггловское воспитание имеет слишком глубокие корни. Пора очнуться и осмотреться кругом. Половина волшебного сообщества гомосексуальна. Остальная половина бисексуальна. А что ты смотришь на меня, как фестрал на новые ворота? Я серьезно говорю! А что я? Да и я тоже пробовала! И не стыжусь – я узнала в этой жизни все, что хотела и определилась с выбором! Как ты думаешь, лучше выйти замуж девственницей и всю жизнь мучиться вопросом, а пробовала ли ты что-то слаще морковки? Или разумно попробовать некоторые соблазны, которые так любезно подкидывает жизнь? Я не говорю о крайностях, Мерлин упаси! Я говорю о том, что позволяет тебе твоя совесть. Все, что ты хочешь, что по согласию и не вредит здоровью – правильно! Запомни и перестань корить себя за то, что тебе приятны ухаживания Франсуа!

- Да никаких особенных ухаживаний-то и не было, - Гермионе показалось или она услышала нотку досады в словах Гарри? Похоже, он под ее неоспоримыми доказательствами немного смешался и перестал так себя сдерживать, и под маской деланного спокойствия проглянул наконец тот Гарри Поттер, которого она знала и любила. Гермиона улыбнулась своим мыслям.

- Гарри, перестань комплексовать по этому поводу! Ты бы еще смущался, что строен, красив и молод! Это же просто жизнь и надо уметь наслаждаться ею! Когда как не сейчас жить? Ты живешь здесь и сейчас, так иди и бери то, что хочешь! Кто будет против, если ты будешь счастлив? Хочешь, я расскажу тебе «страшную тайну»? - заговорщически прищурив глаза спросила Гермиона.

Гарри, заинтригованный, машинально кивнул. Она встала на цыпочки и потянулась к нему. Горячее дыхание обожгло ухо, заставив зябко поежиться, и тут Гарри услышал то, от чего перехватило дыхание и показалось, что он сейчас воспарит.

- Гарри, я жду ребенка. Нам уже три месяца! Будет девочка.

Гарри потрясенно смотрел на подругу, не в силах осознать простой факт – у его Гермионы прямо сейчас под сердцем живет дитя. Как же это странно! Внутри другого человека бьется сердечко маленького существа, еще не подозревающего, что есть мир вне теплого и уютного животика мамы! Гарри ощутил легкую зависть, как и каждый мужчина, который хоть раз задумывался о таинстве рождения. Все-таки женщины освящены благодатью всех богов всех времен! Дарить этому миру жизнь может только женщина и это так правильно, что перехватывает дыхание и начинает кружиться голова, стоит только задуматься об этом чуде.

Он, не говоря ни слова, взял руку Мионы в свою и, глядя в глаза, поцеловал ее ладонь. Все, что он чувствовал, все, о чем думал, отразилось в его глазах, и Гермиона благодарно сжала его руку, принимая так и не высказанное пожелание. Они стояли, держась за руки, когда к ним подошел виконт дю Моррей. Он смотрел на свою молодую жену, нежно глядящую на Гарри Поттера и не чувствовал ни капли тревоги или ревности. Человек просвещенный и мудрый, он слишком хорошо знал свою теперь уже жену, чтобы не доверять ей. Он знал, какие события связывают этих двоих, и чувствовал даже легкую вину перед Гарри за то, что похищает его подругу детства. Жан-Пьер подошел к ним и легко приобнял жену за плечи. Она подняла на него счастливый взгляд, только теперь заметив его присутствие. Он подумал, что ей должно быть прохладно, снял свой шикарный фрак и накинул на плечи супруге. Она казалась такой хрупкой и нежной в контрасте с его черным и большим фраком, что дю Моррей не смог сдержаться и сжал ее в объятиях.

Гарри молча смотрел на это проявление заботы и любви и понимал, что Миона теперь потеряна для него. Ему стало так горько, что отчаяние сдавило горло, мешая дышать полной грудью. Тут он увидел, что новоиспеченные муж и жена словно на что-то решились. Гермиона и Жан-Пьер посмотрели на него, и она спросила:

- Гарри, я бы очень хотела, чтобы ты стал крестным нашей дочки. Ты не против?

Поттер так и не понял, что произошло, он просто, спустя несколько бесконечно долгих мгновений, обнаружил себя в объятиях Гермионы и Жан-Пьера. Из его глаз катились слезы и, наконец-то стало легче дышать! Он не стыдился своих слез, ощущая себя счастливейшим из смертных!

Спустя несколько часов Гарри вышел на тот же парапет и вдохнул свежий морской воздух. Голову приятно кружило выпитое шампанское, и от счастья хотелось раскинуть руки и полететь! Порыв ветра принес запахи из долины – там пахло яблоневыми садами и костром. Гарри с радостью подставил горящее лицо ароматному ветру и прикрыл глаза. Сразу же замелькали какие-то звездочки, и он начал терять равновесие. Чья-то рука подхватила его под локоть, не давая оступиться и упасть. Гарри резко открыл глаза и увидел рядом с собой Эрика. Как он, маггл, вообще оказался на магическом празднике? Этот вопрос остался невысказанным - Гарри просто начал тонуть в теплых глазах Эрика. Взгляд карих глаз был таким добрым и нежным, что Гарри почувствовал себя легко-легко! Эрик медленно обнял его, придерживая за талию, и не спеша начал склоняться, давая Гарри время передумать. Но Поттер уже забыл о своих страхах. Разговор с Гермионой, ее решение сделать его крестным малышки и выпитое шампанское сделали свое дело – он чувствовал себя легко и свободно. Гарри сам обнял Эрика за плечи и потянулся к нему, зажмурив глаза от своей смелости. Когда горячие и сухие губы коснулись его, он потрясенно распахнул глаза, но тут же снова закрыл их, уже от наслаждения. Чужие губы умело целовали его, чужие руки заключили его в крепкие объятия, чужое тело дрожало от нетерпения и возбуждения. Гарри зарылся пальцами в короткие густые волосы и вовлек Эрика в более глубокий поцелуй. Его самого так трясло от возбуждения, что он забыл, что находится в общественном месте, что в любой момент кто-нибудь может их увидеть, что это мужские руки так крепко обнимают его, в конце концов. Неуемное желание изголодавшегося тела затмило все доводы разума и просто заставило наслаждаться действиями партнера. Гарри застонал и еще крепче прижался к Эрику. Он со смешанным чувством желания и смущения ощутил бедром чужое возбуждение.

Вдруг поцелуй прервался, и Эрик отстранился. Гарри пораженно смотрел на него, не понимая, на каком свете находится. А молодой человек смотрел на Гарри Поттера, на его яркие, зацелованные губы, в шальные, немного обиженные глаза, на то, как луна путается в его темных волосах, а потом просто потянул за руку, приглашая уйти. Гарри, как зачарованный пошел за ним, все так же глядя в глаза цвета горького шоколада. Он не думал ни о чем, спускаясь по крутым ступеням, вниз, с утеса. Но, когда Эрик снова притянул его к себе, с восторгом ощутил его губы, прохладные от ветра. Парень прижал его к стене, уже не сдерживая своего желания, и Гарри охотно подчинился. Ему даже нравился этот напор, эта страсть, с которой Эрик добивался его. Тут он почувствовал, как его посадили на ступеньку и руки другого парня пробежали по молнии брюк и Гарри замер, вдруг испугавшись, но когда нетерпеливо дрожащие пальцы, а потом и неимоверно горячие губы коснулись его плоти, он просто потерялся в искрах острого наслаждения. Впервые его ласкали так откровенно, так развратно. Джинни никогда не позволяла себе таких смелых ласк. Но тут мысли о ней, да и вообще все мысли, испарились из головы, и его вознесло на самый пик хрустального блаженств, и задержавшись там на секунду, он рухнул с огромной высоты в пылающую пропасть оргазма, первого за долгие месяцы.

Гарри пришел в себя в тот момент, когда губы Эрика коснулись его виска. Теплые ладони погладили его лицо, и все стало так просто и хорошо, что Гарри засмеялся бы, если бы смог. Гарри полулежал на ступеньке, тяжело дыша, словно только что пробежал много миль без остановки. Его (кто теперь? Любовник?) присел рядом и облокотился на ступеньку. Он не отрываясь смотрел на море, и Гарри вдруг почувствовал себя очень одиноким. Эрик – это всего лишь увлечение, внезапная страсть, которой они оба поддались, не думая о последствиях. Они сегодня рядом, а завтра разойдутся и вряд ли когда еще встретятся.

- Надо вернуться к гостям, - странно деревянным голосом сказал Гарри. Он сам не понимал, как смог говорить так равнодушно, когда все его существо просило ласки, желало участия и заботы.

Эрик согласно кивнул и, все так же не глядя на Гарри, поднялся и пошел вверх по ступенькам. Гарри остался один. Он привел в порядок свою одежду и вдруг резко сел, как будто упал, на ступени и, сжавшись в комочек, обнял руками колени, спрятал лицо, и его плечи начали подозрительно вздрагивать. Если бы он поднял взгляд, то увидел бы радужно-смазанный всплеск, рассыпавшийся крохотными искорками?

Драко сам не заметил, как потянулся к тому скорчившемуся на ступенях человеку. Он вдруг понял, что если не обнимет его, то случится что-то нехорошее. Но его пальцы не смогли коснуться плеча юноши, так по-детски всхлипывающего. Воздух странно задрожал, и видение размылось, словно водная гладь от брошенного камня. Волны все расходились и расходились по поверхности, а Драко чувствовал безмерную горечь от того, что тот юноша остался один. Но вот, подобно все той же водной глади, видение перестало дрожать и расплываться и Драко увидел себя в Поттер-Мэнор. Рядом с ним возник Гарри и сжал его плечо. На пальце блеснуло платиновое колечко, и внезапно Малфой успокоился. Его Гарри был здесь и сейчас. На веки вечные Поттер теперь его. Так же как и он принадлежит Гарри. Как это оказалось прекрасно – любить и быть любимым! Раньше Драко никогда не ощущал этого чувства, парализующего все эмоции, кроме одной – счастья, безмерного и бесконечного.

- Не смотри на меня так, иначе я передумаю, Драко, - нервный шепот, торопливо облизанные губы, яркие глаза и Малфой почувствовал, что готов пойти за ним в ад, только бы никогда не кончалась эта минута. Все чувства, обостренные даром провидения, вопили в нем: «Не упусти! Это может не повториться! Завтра может не наступить!», но Драко огромным усилием воли подавил в себе это иррациональное беспокойство и просто улыбнулся в ответ и потерся щекой о пальцы, лежащие на его плече.

- Давай покончим с этим и больше никогда не будем возвращаться, - он говорил и сам верил в свои слова.

И Гарри показал ему. Словно в бешеном вальсе перед ними неслись воспоминания, изредка останавливаемые Гарри, когда он считал нужным что-то прояснить. Драко смотрел на хоровод однообразных дней наполненных только одним – тоской по теплу, по участию, по любви. Гарри вернулся со свадьбы Гермионы другим человеком. Его раздирали противоречивые эмоции. С одной стороны, он всей душой стыдился своих желаний, но ничего не мог с собой поделать, когда фантазии, терзающие его ночами, вырывались на свободу мучительной разрядкой, после которой Гарри закрывался в душе и, всхлипывая, драил свое тело жесткой мочалкой. Каждый раз это заканчивалось тем, что он, обессиленный, сидел на кафельном полу, покрасневший от горячей воды и грубой мочалки. Было понятно, что он всячески корил себя за то, что случилось с Эриком. Не сдержался, поддался, уступил. Как ни странно, Гарри чувствовал себя просто грубо использованным и никак не мог смириться с этим.

Драко стал замечать, что очень часто, когда Гарри метался в своих настойчивых эротических снах, которые наяву он считал кошмарами, двери его спальни приоткрывались и на спящего юношу с нечитаемым выражением на лице смотрел Франсуа. Гарри так и не удосужился сменить пароль в спальню, и теперь его учитель почти каждую ночь любовался на разметавшегося на кровати полуобнаженного Поттера, слушал его стоны. Когда это произошло впервые, его Гарри нахмурился, видимо, он не замечал за своим бывшим учителем склонности к вуайеризму. Похоже, это было для него неприятным сюрпризом. Как оказалось позже, Франсуа тщательно скрывал то, что его интересует Гарри.

После того, как Гарри наконец смирился со своей «проблемой», он вдруг вспомнил тот жест Франсуа накануне свадьбы Гермионы и свое волнение по этому поводу. Первым делом избавился от очков, так не нравившихся французу. Он принял зелье «Орлиный Взор» и две недели провел в наглухо зашторенной комнате, выходя на улицу только по ночам и в темных очках – на период восстановления зрения его глаза были сверхчувствительны даже к слабому свету. После того, как зелье с успехом выполнило свою работу, Гарри с торжественным видом спустился к завтраку, но Франсуа даже не заметил его преображения и радость Гарри заметно померкла. Драко дал бы бесчувственному французскому чурбану чем-нибудь тяжелым по голове, если бы смог! Тот ведь намеренно не замечал неуклюжих попыток Гарри обратить на себя внимание. Даже начавшиеся уроки танцев не привнесли в их отношения никакой чувственности. Француз в упор не замечал, как вздрагивал Поттер, когда он прикасался к нему, репетируя очередной танец. Из Гарри получался неплохой танцор, конечно, ему было далеко до профессионала, но он очень точно улавливал настроение, душу танца, а это было важнее самой изощренной техники. Приглашенные танцовщицы только диву давались, когда узнавали, что юноша всего три месяца назад начал занятия. Такие занятия с девушками были очень редкими, и после них Франсуа всегда запирался в своей комнате, мрачный, словно туча. Гарри же, наоборот, бежал на конюшню, к своему любимому Урагану. Он делился с конем всеми своими страхами, переживаниями, надеждами. Эти всполохи плохого настроения Франсуа Гарри воспринимал как проявления ревности и замаскированного интереса. Он радовался как ребенок, считая, что француз наконец-то начал обращать на него внимание. Но, как ни странно, после того, как Гарри смирился и успокоился, д'Артаньяк перестал приходить по ночам к порогу его спальни.

Спустя еще три месяца, после того, как Гарри вернулся с крестин дочки Гермионы, счастливый и веселый, произошел странный инцидент. Гарри, аппарировавший поздно вечером, поднялся на этаж Франсуа, чтобы лично уведомить о своем возвращении. Но у самой комнаты учителя тот перехватил его и прижал к стене, навалившись всем телом на Гарри. Шумно вдохнув запах его волос, мужчина сильно провел руками по телу Гарри – мало что не облапил. Гарри попытался развернуться лицом к нему, но тот толкнул его обратно и вдруг ударил кулаком в стену так, что юноша вздрогнул от неожиданности. Пробормотав что-то похожее на:

- Quel toi la racaille, Charles-Anri! Comme je te dйteste, la lie!*

И тяжесть, придавившая Гарри к стене, исчезла. Он медленно развернулся и успел увидеть, как хлопнула дверь, и услышал щелчок запирающего заклятья. В воздухе отчетливо пахло вином. Гарри задумчиво вернулся к себе в комнату. В ту ночь он впервые запер дверь заклинанием.

Наутро все вели себя так, словно не было этого эпизода в коридоре. Франсуа был, как обычно, любезен и вежливо-холоден. За те месяцы, что он жил в доме, Гарри так и не удалось ни на дюйм заглянуть под тот покров тайны, окутывающий француза. Он не приводил ни женщин, ни мужчин. Насколько знал Поттер, д'Артаньяк никогда не покидал имения, даже за покупками отправлял эльфов. При всей своей разговорчивости, он никогда не говорил о себе или своей семье. Гарри немногое узнал с того самого первого собеседования. Если раньше он об этом не задумывался, считая учителя просто замкнутым человеком, то теперь, после сцены в коридоре, не мог не обращать на это внимание. Франсуа был загадкой, и Гарри, с детства привыкший впутываться во всякие неприятности, со страшной скоростью приближался к самому страшному моменту своей жизни.

Однажды, когда Гарри сидел на террасе в летнем домике, ему пришла озорная мысль:

- Франсуа, а как ты смотришь на то, чтобы нам сходить на дискотеку, развеяться? А то уже скоро забудем, как другие люди выглядят, - сказал он, впрочем абсолютно не надеясь на успех.

- Знаешь, Гарри, а я не против… Ты прав, надо немного отвлечься. К которому часу мне быть готовым? – Франсуа отложил газету в сторону и с любопытством посмотрел на Гарри.

- Туда лучше приходить к одиннадцать ночи, - Гарри был так поражен внезапным согласием Франсуа, что растерял все слова и недоуменно хлопал глазами, глядя как огромный француз встает из кресла и молча направляется к себе.

- Значит в одиннадцать? - задержался тот у выхода и переспросил через плечо, не оборачиваясь.

- Да.

- До встречи, - Гарри не мог увидеть хищного выражения лица Франсуа.

До самого вечера Гарри его не видел. Когда он, уже заметно нервничающий, стоя у подножия мраморной лестницы, увидел француза, неторопливо спускавшегося по ступенькам, у него перехватило дыхание. Франсуа был божественно прекрасен! Длинные волосы он стянул кожаным шнурком, мощные плечи обтягивала белая футболка с коротким рукавом, не скрывающая вычурную татуировку, узкие бедра облегали темно-синие маггловские джинсы, на ногах были тяжелые ботинки со стальными мысками. Он выглядел как… «Проститутка на панели» - так мысленно обозвал француза Драко, впрочем, искренне восхищаясь ладной фигурой мужчины. Тут он увидел то, как Гарри-Из-Прошлого восхищенно смотрит на Франсуа. И одновременно с этим - какой неприкрытый ужас плещется в глазах его Гарри. Этот контраст заставил ужаснуться тому, что мог сделать этот человек, от чего до сих пор, при взгляде на него, Гарри бледнел, и его глаза наполнялись ужасом. Он сейчас уже не мог сдерживать своих эмоций, ведь всего через несколько часов его робкие и светлые чувства будут раздавлены этим огромным, как медведь, и быстрым, как рысь, мужчиной. Драко почувствовал, как слепая, страшная в своей разрушительности ярость охватывает его. Если бы он мог не допустить того, что сегодня произойдет! Он согласился бы на все: от убийства до отказа от дара Целителя. Но то, что сейчас происходило перед его глазами, уже случилось, и ничего нельзя было вернуть, изменить. Ему оставалось только в бессилии сжимать кулаки, с горечью ожидая того, что скоро произойдет.

Дискотека оказалась шумной, многолюдной и веселой. Молодые магглы по полной отрывались под зажигательные современные ритмы. Франсуа, сначала танцевавший рядом с Гарри, вскоре оказался в компании подвыпивших девушек, которые, не смущаясь, висли на привлекательном французе. Гарри, заметив это, было помрачнел, но тут ему самому начала оказывать настойчивые знаки внимание худенькая блондиночка.

- Миленький! Давай потанцуем? Не обижай девушку отказом, - промурлыкала она ему прямо в ухо, нескромно прижимаясь всем телом. Стройная, маленькая, с короткой стрижкой, она была похожа на мальчика. Белая майка без рукавов открывала костистые плечики, а маленькие грудки вызывающе торчали, не сдерживаемые бюстгальтером. Узкие бедра были обтянуты белыми джинсами. Под ультрафиолетовыми лампами она вся словно светилась.

Отвлекшись на нее, он потерял из вида Франсуа, но потом, решив, что тот сам в состоянии о себе позаботиться, переключился на обаятельную девушку. Чтобы слышать друг друга сквозь энергичный грохот музыки, им приходилось почти кричать, близко склонившись головами. Гарри сам не заметил, как протанцевал со случайной знакомой несколько медленных танцев. Девушка была в полном восхищении от того, как он уверенно вел ее в танце. Остальные ее подруги только завистливо вздыхали. Слушая сбивчивое щебетание девушки, Гарри впервые почувствовал себя хорошо в толпе. После привычного почтения и переполоха в магическом мире из-за своей персоны, ему все больше и больше нравилась эта бесцеремонность магглов, которым не было никакого дела до того, кто находится среди них. Гарри почти позабыл о Франсуа. Оставив юную партнершу, чтобы просто передохнуть, выпить еще пива и найти потерявшегося француза, он подошел к барной стойке.

- Извините, вы не видели тут мужчину в белой футболке, джинсах и с длинными волосами, стянутыми в хвост? – спросил Гарри у жизнерадостного бармена после того, как заказал себе очередной стакан пива.

- А! Этот француз? Да, видел. Он тут минут сорок сидел, отбиваясь от девчонок. Мрачный, словно кто-то его невесту из-под венца украл. Надрался виски, расплатился и ушел. А что, это твой знакомый? – бармен, пританцовывая, натирал бокалы.

- Да, мы пришли вместе, - Гарри показалось или во взгляде бармена мелькнул интерес?

- Ну, в таком случае, вы неправильно выбрали бар. Тут полно надоедливых девчонок. Хочешь дам адрес классного местечка? Я там иногда подрабатываю. Тебе там понравится, обещаю! – тонкий розовый язык призывно облизал пухлые губы, и Гарри смутился. Он торопливо допил пиво, оставил щедрые чаевые и вышел на улицу. Не глядя по сторонам, он пошел в глухой тупичок и аппарировал. Если бы он так не спешил, то наверняка заметил бы, как от стены отделилась темная тень и исчезла вслед за ним.

Гарри остановился у антиаппарционного барьера и решил прогуляться по саду. Легкий пивной хмель почти выветрился еще до того, как он дошел до фонтана. Малахитовая Пушинка спала и стойко игнорировала его попытки завести разговор. Змея свернулась на своем постаменте и ее полированные бока мерно вздымались. «Как живая!» - восхитился Драко. Зато каменные единороги откликнулись на зов хозяина легким переливчатым ржанием. Подойдя к краю бассейна, они с удовольствием принимали знаки внимания от Гарри. Драко, понимающий теперь язык всех животных, перевел Поттеру, что его статуи очень рады видеть своего хозяина и днем, и ночью. И что они очень обижаются из-за того, что Гарри говорит только с Пушинкой.

- Вот вернемся - и с ними будешь говорить ты, - уверенно сказал Поттер. Так и сказал, не если или когда-нибудь, а просто, как уже о почти свершенном. Эта уверенность как-то странно покоробила Драко, но он снова списал все на волнение из-за того, что должно сейчас произойти. Он был готов на все, лишь бы не слушать свой внутренний голос, вопивший о несчастье.

-Конечно, так и представляю, как с утра, сразу после кофе, мы пойдем навещать все статуи твоего сада, - Драко старался язвить, но из-за смутной тревоги у него это плохо получалось.

Говорить что-то еще не потребовалось – грустно вздохнув, Гарри на прощание погладил холодные морды единорогов и пошел к поместью. Спустя некоторое время он добрался до своей спальни. От былого веселья не осталось и следа. Он чувствовал себя уставшим и странно опустошенным. Многообещающе начавшийся вечер так и не привел его хотя бы к пониманию того, видит ли Франсуа его намеки и его желания. Постояв на пороге, Гарри снова вздохнул и открыл дверь спальни. В комнате было темно и тихо. Странно, обычно эльфы оставляли пару свечей. Сзади щелкнул замок. И вдруг Гарри почуял странную тревогу, отозвавшуюся нервным покалыванием в пальцах и дрожью по спине. Передернув плечами, он хотел приказать зажечься светильникам, но не успел:

- Люмос, - чужой хриплый голос произнес заклинание, и засветившийся на конце палочки огонек выхватил из темноты фигуру, сидящую в кресле. После полной тьмы, даже эта кроха света ослепляла. Гарри только успел прикрыть глаза, как почувствовал рядом с собой присутствие Франсуа, бесшумно подошедшего к нему.

- Что случилось, почему ты ушел из бара без меня? – Гарри начал было спрашивать, но вдруг кулак Франсуа ударил его в челюсть. Неожиданно, подло. Из глаз посыпались искры, Гарри на миг показалось, что его глаза лопнули от удара. Он упал на пол, потрясенно мотая головой. Только хотел возмутиться, как следующий удар снова поверг его, пытающегося подняться. Сквозь боль, обиду и непонимание он успел увидеть стальной мысок, несущийся ему в лицо. Инстинктивно он схватил ногу Франсуа и дернул на себя. Француз с грохотом упал на спину, но тут же ловко вывернулся из захвата Гарри и пнул его другой ногой. Попал в живот. От боли Поттер перестал сопротивляться. Это было даже хуже Круцио. Устав бить, Франсуа отошел от него и снова сел в кресло. Он диким взглядом пожирал свернувшееся в клубочек тело. На столике около него стояла бутылка виски и он, не сводя глаз с начавшего слабо шевелиться Поттера, отхлебнул приличный глоток из горлышка, даже не поморщившись. Поставив бутылку, он потер сбитые костяшки пальцев. Резко встал и снова подошел к Гарри. Схватил того за длинные волосы и приподнял избитое, окровавленное лицо.

- Ну что, Шарль-Анри? Теперь ты понял? Теперь ты мне за все заплатишь! Я убил тебя тогда, застав с девкой. А сейчас я убью тебя еще раз, сволочь, ненавижу!!! – последние слова он буквально выплюнул Гарри в лицо, брызжа слюной.

Гарри пытался что-то сказать, но разбитые губы плохо его слушались. Он хотел перехватить руку Франсуа, безжалостно державшую его за волосы, но, видимо, это сопротивление окончательно взбесило француза. Он со всего маху ударил Гарри лицом об пол. Потом выпустил его волосы, глядя, как из разбитого носа Поттера потекла тонкая красная струйка. Вид и запах крови окончательно помутил разум д'Артаньяка, он рывком перевернул бесчувственное тело и жадно вгляделся в неподвижные черты. Склонившись к нему, Франсуа медленно слизнул кровь с лица Гарри. Тот вдруг открыл глаза и Франсуа понял, что не сможет убить его второй раз, но он отомстит ему за свою боль еще большей болью. Отомстит за разбитое сердце, покалечив это сладкое тело, так долго мучавшее его своей близостью. Прошлое и настоящее причудливым образом переплетались в сознании Франсуа. Лицо Гарри Поттера становилось похоже на другое лицо. Чуть более тонкое и нежное. Лицо его первой и последней любви, лицо Шарля-Анри. Давно умерший любовник вдруг ожил в этом тонком, еще по-юношески хрупком теле. И Франсуа вспомнил, как до боли в судорожно сжатых зубах хотел этого мальчишку. Хотел сразу, с первого взгляда. Как он сдерживался, только однажды поддавшись обаянию юности. И то, как вернувшийся Поттер начал мучить его знаками внимания. То, как он стонал в своей огромной постели, явно видя бурные сны. О, как же он его мучил! Шарль-Анри снова убивал его тем, что вот так бессовестно занял его мысли и тело мальчишки. Видит Бог, он этого не хотел, он, как мог, боролся с этим соблазном!

Глядя в непонимающие, пронзенные болью зеленые глаза, Франсуа вдруг понял, что Шарль-Анри что-то говорит ему. Он говорит, что он – это не он! Вот же подонок, сначала трахался с кем попало на глазах у него, потом посмел воскреснуть и снова мучить, заигрывая как последняя шлюха в том маггловском баре. Он прекрасно видел, как ему строил глазки бармен, а его любимый только смущенно улыбался. Франсуа захотелось сделать так, чтобы эти губы больше никогда не смогли улыбаться. Зарычав, он впился жестоким укусом в разбитые им губы. Металлический, тяжелый вкус крови разбудил в нем животное, жестокое и неумолимое, желающее только одного – раздавить это тело, эту душу, эту вызывающую юность. Когда Гарри застонал от боли под терзающими его губами и зубами, Франсуа потерял те немногие остатки здравого смысла и резко встал, возвышаясь над распластанным на полу юношей. Он рывком стянул с себя майку и судорожным движением избавился от джинсов. Глядя в расширяющиеся от ужаса и понимания глаза, он усмехнулся и жестоким пинком перевернул Гарри на живот. Разодрав на нем футболку и сдернув джинсы, он наскоро смазал свой член слюной и одним рывком вошел в извивающееся под ним тело. Вот тогда Поттер впервые закричал, страшно и дико, как волк, умирающий на кольях. Франсуа забылся в ощущениях даримых тесным молодым телом. Он с наслаждением начал двигаться, разрывая снова и снова эту нежную плоть. Придавленный его массой Поттер, задохнувшись от ужаса и боли, потерял сознание. Франсуа все неистовее вбивался в несопротивляющегося юношу, с восторгом чувствуя приближающуюся развязку. О! Как давно он был лишен всего этого! С каждой фрикцией приближая оргазм, Франсуа зашептал:

- Ну что, Шарль-Анри, ты все понял? Чертов Малфой, я никогда тебе не прощу твоей измены. Не помогли тебе твои деньги и связи. Что же ты даже не шелохнешься? Неужели не нравится? А раньше ты это любил, грязная шлюха! – не в силах больше сдерживаться, он бурно кончил в неподвижное истерзанное тело. Гарри так и не пришел в себя.

Драко дрожал от дикой ярости и жгучей ненависти. Если бы он мог! Ах, почему же они снова встретились только сейчас? Может быть, он смог бы не допустить этого. Понимая всю невозможность хоть что-то изменить, Драко оставалось только сделать так, чтобы Гарри как можно скорее забыл эти черные дни своей жизни. Он обернулся и увидел, что Поттер держится из последних сил. Белый как смерть, он дрожащими руками потянулся к Драко. Сделав неуверенный шаг, Гарри начал падать. Драко успел его подхватить, и в этот миг окружающее стало меняться. Они оказались в своей комнате. Уже была глубокая ночь. Гарри вдруг скрутило, он содрогался в плаче, прерываемом рвотными позывами. Его вырвало желчью.


* - Какая же ты сволочь, Шарль-Анри! Как же я ненавижу тебя, подонок!

Драко сжимал содрогающееся от рыданий тело Гарри и пытался еще раз осознать то, что он только что увидел. Казалось он был уже подготовлен к тому, что должен был увидеть. Ему уже давно было ясно, что Гарри пережил насилие, но произошедшее никак не укладывалось в голове. Он баюкал любимого, машинально гладил его по голове. Драко вспоминал увиденное, раз за разом прокручивая сцену изнасилования. Что-то цепляло его, что-то важное, но от шока и боли за Гарри, он никак не мог ухватить суть. Последние слова д’Артаньяка! Он сказал что-то о Малфое. Понимание и узнавание молнией пронзили его. Шарль-Анри Малфой – троюродный племянник его отца, второй сын двоюродного брата Люциуса. Безмерно избалованный и испорченный мальчишка. Ему не нужно было думать о делах французской ветви семейства Малфой и он позволял себе ВСЕ! Шарль-Анри, зверски убитый в подворотне. Шарль-Анри, который никогда не бывал в Клиши – самом криминальном районе Парижа. Как же любит жизнь корчить рожи! Уже давно Драко подозревал о том, что Франсуа – ларец с двойным дном. И вот он увидел, как тот сам признался в убийстве его родственника. Сразу вспомнилась реакция француза, мимолетная и незаметная для Поттера, но тут же отмеченная недоверчивым Драко, стоило Гарри только упомянуть фамилию Малфой. Но кто же мог знать? Личный счет Малфоя к д'Артаньяку неожиданно увеличился. Интересно, а возможно ли найти этого подонка и отомстить ему не только за Гарри, но и за Шарля-Анри? Внезапно закружилась голова, все померкло и Драко увидел…

Темный перекресток. Старинные, каменные дома. Фонарь, поскрипывающий на холодном, пронзительном ветру. Обрывок маггловской газеты облепил столб и под желтоватым неверным светом фонаря Драко смог разглядеть статью, посвященную рождественской вечеринке в Версале. Статья, которая должна выйти только через шесть недель… Драко видел будущее. Вдруг раздались чьи-то торопливые шаги. Человек явно бежал от кого-то. Драко повернулся и увидел Франсуа д'Артаньяка собственной персоной. Француз тяжело дышал и вытирал пот со лба. Вот он сделал еще несколько шагов, оказавшись в круге света, отбрасываемого фонарем, и стало очевидно, что это уже далеко не тот лощеный и опасный красавец. Под глазами были огромные синие круги, кожа приобрела пергаментный оттенок, щеки ввалились и на них красовалась многодневная щетина. Одежда болталась на нем, как на вешалке. Он выглядел так, словно только что поборол длительную и опасную болезнь. Тут раздался шорох и мужчина испуганно вздрогнул, словно загнанная в ловушку крыса. Он медленно достал палочку, зажег огонек и начал нервно озираться кругом. Шорох повторился, заставив его подпрыгнуть и затравленно зашарить Люмосом по темным, мрачным стенам старых домов. Фонарь издевательски поскрипывал, заставляя Франсуа дергаться еще больше. Что-то зашевелилось около его ноги и мужчина, не выдержав, вскрикнул. Он направил светящуюся палочку вниз и замер от ужаса. Драко видел его побелевшие глаза, отвисшую челюсть и не понимал, как он мог находить Франсуа красивым! Страх так ломал и корежил его, что становилось противно. Драко посмотрел на того, кто вызвал такой первобытный ужас у француза. Перед ним, задрав голову, стоял эльф с золотой сережкой в ухе и в тоге с гербом Поттеров. Это его так боится Франсуа? Да, что может сделать эльф взрослому волшебнику? Это же смешно! Но выражение лица Франсуа не оставляло другого варианта – его приводил в ужас именно эльф Гарри.

Француз попытался произнести хоть какое-нибудь заклинание, но из его горла не вырвалось и звука. Пораженный, он выронил палочку и схватился за горло. Он царапал себя, словно пытался сбросить чью-то безжалостную руку. Он хрипел и сипел, его глаза начали выкатываться из орбит. Тут эльф поднял руки и Франсуа взлетел на несколько метров над мостовой, он бестолково дергал ногами, даже не пытаясь достать противника, ударить. Эльф развел руки и вдруг, резко и звонко, с силой хлопнул в ладоши. Драко в ужасе зажмурился. Когда он осмелился открыть глаза, то эльфа уже не было, а на каменной мостовой лежало кровавое месиво, бывшее когда-то статным и красивым французом.

***

Драко почувствовал, что его кто-то трясет за плечо. Он с трудом открыл глаза и непонимающе уставился на молодого человека, который с такой тревогой заглядывал ему в глаза. Драко успел отметить, что этот юноша очень красив, только почему-то очень бледен. Сделав слабую попытку улыбнуться, Драко закрыл глаза.

***

Лес. Темно. Запах старой, мощной магии. Неровное потрескивание слева. Взгляд впивается в кусты. За ними мелькают какие-то тени. Деревья словно обступают его теснее. Становится трудно дышать. Внезапно он понимает, что надо бежать. Бежать. Но куда? Неважно, он доверится сердцу! И он срывается с места. Он чувствует, как на том месте, где он только стоял, щелкнули чьи-то стальные зубы, словно сработавший капкан. Стволы деревьев мелькают мимо. Цепкие ветви кустов хватают его за одежду. Он нетерпеливо срывает мантию и она, взлетев, накрыла чью-то оскаленную морду. Он не удивлен. Он словно уже был здесь, только тогда его захлестывал страх. Теперь все проще – он будто бежит проторенной тропинкой и понимает, что преследователям, кем бы они ни были, не догнать его. Он просто это знает и поэтому не боится. Лес становится гуще, но он уверен, что близко к своей цели. И вот он выбегает на круглую поляну. Тени, преследовавшие его разочарованно завыли. Он стоит на краю поляны и видит огромного черного человека, стоящего к нему спиной. Тот явно не знает о его присутствии. Но что там? На что этот страшный мавр смотрит? До его слуха доносится глухое бормотание, начинающее звучать все громче. Негр постепенно входит в транс. Он кого-то призывает, по черному телу пробегают судороги. Да, что же там такое? Он обходит негра слева и видит большой, грубый алтарь, цвета черного вакуума. Этот алтарь не отражал свет, он поглощал его. Рядом с ним, на расстоянии пары шагов, все выцветало и меркло, как черно-серая колдография. Живое умирало на этом алтаре. Но один крохотный всполох цвета, все же был на нем. Маленький кусочек живой радуги боролся из последних сил, не желая сереть и погибать. Но силы были неравны и радуга была бы все равно обречена. Вдруг негр задрожал, по его телу пробежали сильные судороги. Но стало казаться, что эти судороги превращаются в волнообразные плавные движения. Он выгибался так, словно в его теле не было костей. Вдруг он вскинул руку вверх. В его ладони заблестел черный клинок жертвенного ножа. Речитатив заклинаний резко оборвался протяжным криком и негр ударил крохотную радугу ножом. Сверкнула теплая разноцветная молния и радуга умерла.

***

Драко очнулся от своего крика. Он кричал так сильно, словно увидел самый свой страшный кошмар. Чьи-то знакомые руки подхватили его и сжали в объятиях. Драко продолжал кричать, но уже понимал, что то, что он увидел, осталось позади. Гарри рядом и это главное. Вдвоем им некого бояться. Драко замолчал. Он почувствовал, как Гарри вытирает пот с его лба. Прохладные прикосновения влажной ткани привели его в чувство окончательно. Стало совсем хорошо, вот только бы еще унять бешеный стук сердца и прерывистое загнанное дыхание. Постепенно прошло и это. Драко, чувствуя себя слабым и беспомощным, поднял голову и открыл глаза. Сверху вниз на него тепло и нежно смотрели зеленые глаза. Он так переживал за него. Как теперь сказать Гарри, что Беркут не погиб? Что он готовит подлый удар в спину?

Гарри уже неделю ни с кем не разговаривал кроме Хоззи. Обеды протекали в напряженном молчании. Завтраки и ужины Гарри пропускал, запираясь ото всех в библиотеке. Поздно ночью он возвращался в комнату и стараясь не шуметь, ложился на самый край кровати и засыпал. Драко делал вид, что спит, а потом остаток ночи слушал, как мечется Гарри, как он стонет и иногда даже плачет во сне. Но стоило только обнять его, чтобы успокоить, как он испуганно сжимался, а потом проснувшись, отстранялся. Они подолгу лежали молча, слушая дыхание друг друга и всматриваясь в постепенно светлеющий потолок. Потом Гарри бесшумно выскальзывал из кровати, быстро принимал душ, одевался и снова запирался в библиотеке. Драко оставалось только беззвучно выть в подушку. Он уже успел проклясть сам себя за то, что рассказал Гарри про Беркута.

Он пришел в себя в объятиях Поттера. Когда более менее успокоился и огляделся, то увидел, что в комнате находятся Марси, Грегори и Деметрий. Они все беспокоились за него. Как оказалось, он пробыл в беспамятстве больше трех часов. Грегори и Деметрий сразу распознали, что у него были видения и запретили Гарри приводить Драко в сознание заклинаниями. Как сказал Деметрий, это может очень плохо окончиться для Оракула. Но они ждали его возвращения, волнуясь вместе с Гарри.

Драко рассказал, что видел как Беркут убивает радугу Гарри. Он подробно описал внешность огромного негра, его рост, лицо, длинные спутанные волосы. Марси сдавленно охнула. Грегори переглянулся с Деметрием и подошли поближе, не желая пропустить подробности. Только Гарри словно окаменел. Драко чувствовал, как он напрягся и сначала подумал, что это из-за этой новости, что он сейчас на них на всех обрушил. Когда он закончил, Гарри сказал ровным и холодным голосом:

- Я не верю. Беркут погиб. Мы все это видели. Я чувствовал, как он отдаляется от меня. Не забывай, на нем был кусочек моей магии. И я чувствовал, как он ушел вместе с ним. Зря ты Драко, развел панику на пустом месте. Я уверен, что тебе показалось.

- Показалось? О чем ты? Я видел тот же самый лес, тех же демонов ночи, что и в первую нашу ночь на Острове! Ты же сам мне рассказывал о том моем видении! Как ты можешь быть таким близоруким? Я не понимаю! Мне казалось, что ты наоборот, будешь счастлив, ведь Беркут не погиб. Ты же так переживал из-за этого! Гарри, я уверен в том, что видел! Я даже видел еще кое-что о Франсуа…

Договорить не удалось. Гарри вздрогнул, будто Драко ударил его хлыстом. Его лицо приняло бесстрастное, отсутствующее выражение. Он медленно поднялся и вышел из комнаты, оставив за собой недоумевающих друзей.

А Марси, заливаясь слезами, рассказала о том, как Беркут много лет насиловал ее, заставлял подчиняться и делать все, что он не прикажет. Она рассказала о том, как стала бояться Рождества, потому что после не могла вспомнить, что делала накануне вечером. В конце концов ее начала настораживать ежегодная амнезия, после которой болело и жаловалось все тело. Однажды она взяла в сокровищнице дома амулет, фиксирующий все, что происходит вокруг его владельца. На следующий день Марси в шоке смотрела, как огромный мужчина легко сломил ее волю и отвел далеко в лес. Ей стало плохо от того, что последовало за этим. Марси нашла Беркута через неделю после Рождества и по тому, как забегали его глазки, поняла, что все то, что она увидела в амулете – правда. Безумная ярость помутила ее рассудок и она едва не перегрызла ему горло. Огромный медведь позорно бежал. Когда Марси пришла в себя, она увидела глиняную куколку, валяющуюся в траве. Раздавив ее, она увидела прядку своих волос. Она подобрала остатки куколки и сожгла ее в камине дома. Пламя с готовностью лизнуло ее волосы и тут Марси почувствовала себя плохо - у нее закружилась голова и она упала в обморок. Придя в себя, она увидела сидящего рядом Беркута. Он торопливо начал объяснять ей, что уничтожить куколку-вуду может только ее создатель. Если бы он не последовал за ней, как только обнаружил пропажу куколки и вовремя не пришел на помощь, проведя ритуал отказа, то Марси могла бы умереть. Это очень сильная и запутанная магия, чтобы в нее мог влезть непосвященный. Марси согласилась не помнить зла и не рассказывать остальным жителям Острова о преступлении Беркута в благодарность за спасение ее жизни. Но она предупредила, что если еще раз у нее будут странные провалы в памяти, то она найдет Беркута и лично убьет его. Это произошло три года назад.

Все молчали, приходя в себя от шока, вызванного исповедью Марси. Грегори долго молчал, потом не проронив и слова встал и вышел из комнаты Драко и Гарри. Марси снова расплакалась. Драко обнял девушку-пантеру. Ее горе было настолько заразительным, что он почувствовал себя очень плохо. Выходка Поттера стала казаться еще более обидной. Горло перехватило, стало трудно дышать. В глазах вскипели горькие слезы, но Драко смог их сдержать. Деметрий стоял над ними, впервые в жизни не зная, что сказать. Тут скрипнула дверь и вошел смущенный Грегори. Он остановился на пороге, виновато посмотрел на всех. Потом снова вышел и вернулся, толкая впереди себя тележку с лакомствами, чайником и чашками. Он подошел к Марси и сказал:

- Я принес тебе мороженое. Только не плачь больше из-за этого. Я ушел не потому, что винил тебя в произошедшем. Просто однажды я видел как вы… как он и ты… в общем я видел вас у ручья. Я подумал, что тебе это нравится, раз ты с ним встречаешься. А через месяц этот урод убил моего отца. Я возненавидел его и тебя вместе с ним. Когда тут появились они, - кивок на Драко, - я решил поверить своим чувствам, хотя никогда не доверял тебе до конца. Сейчас, когда я понял свою ошибку, я прошу у тебя прощения за каждую недобрую мысль в твой адрес. Марсиацци Режино, мне очень жаль, что я оказался таким олухом и я искренне раскаиваюсь в своем поведении. Я буду счастлив, если ты окажешь мне честь и разрешишь считать тебя своей невестой.

Драко и Деметрий замерли, пораженные неожиданной речью Грегори. Марси сидела приоткрыв от удивления рот и округлив глаза. Потом она осторожно высвободилась из объятий Драко и подошла к Грегори. Они стояли напротив и смотрели друг другу в глаза. Что-то дрогнуло во взгляде Марси и она прикоснулась лбом ко лбу Грегори, глубоко вздохнув. Отстранившись, Марси, лукаво блестя глазами, спросила:

- А какое ты мороженое мне принес, жених? – на последнем слове она игриво подмигнула Грегори. Тот сначала оторопел, а потом хрипло засмеялся и взмыл в воздух.

Драко смотрел на них и радостно улыбался, но на душе скребли кошки. Нет, он искренне был рад за друзей, но тем грустнее казалась на их фоне еще одна новость для них. Драко перевел взгляд на свое обручальное кольцо. Ему почему-то показалось, что Гарри сейчас так же грустно рассматривает свое. Камень в кольце подмигнул ему бриллиантовым глазом и Драко поверил, что все еще будет хорошо.

Шел десятый день немого конфликта и Драко стало казаться, что постепенно эта ситуация превращается в фарс. Хорошо же у них проходит медовый месяц! Сначала Драко старался не лезть в душу Поттеру, думал что тот еще переживает финальную сцену с Франсуа. Но и спустя неделю Гарри так и не заговорил с ним. Они пробовали расспрашивать Хоззи, но тот тоже не мог внятно объяснить поведение Гарри. Он только рассказал, что Поттер все время проводит в библиотеке читая книгу и по нескольку часов забывая переворачивать страницы. Драко страдал вместе с любимым, но ничем не мог помочь ему, пока тот сам не пойдет на примирение. Под конец десятого дня Малфой стал всерьез подозревать, что Гарри просто издевается над ним. Когда Поттер в третий раз не пришел ночевать, оставшись на диване в библиотеке, то Драко не выдержал и он в три часа ночи направился в библиотеку раз и навсегда расставить точки над «i» в этой идиотской ситуации.

Когда он вошел, то увидел что Гарри сидит перед камином сжавшись в комочек. Совсем как тогда на ступеньках в его воспоминании о свадьбе Гермионы. Это сравнение ножом полоснуло по сердцу Драко и его начало трясти от того, что Гарри так отдалился от него. Драко нарочито шумно закрыл двери. Гарри резко обернулся и вскочил, как-то затравленно озираясь по сторонам. Это выражение откровенной паники на лице Поттера так взбесило Драко, что он подбежал к нему, схватил за плечи, не думая, что делает больно и с силой встряхнул.

- Какого черта, Поттер! Я не враг тебе! Хватит ломать комедию и строить из себя невинно оскорбленного! Я всего лишь сказал, что видел как… - Драко запнулся увидев дикий ужас в глазах Гарри. Он боялся его? Боялся? Но почему? Продолжая молча смотреть в испуганные глаза Поттера, Драко вдруг почувствовал себя идиотом. Что ему стоило просто заглянуть в душу Гарри и посмотреть, что там творится? Он же это умеет! Тот случай, когда он смог увидеть ауры друзей и привести Гарри в сознание подарил ему и умение разбираться в мотивах поведения человека. Он прекрасно видел, как Марси оттягивала на себя негатив, рождающийся в чересчур яростных спорах. Он видел самодовольное удовлетворение Грегори, когда Гарри смог подчинить свои силы. Он видел мудрую благожелательность Деметрия, немного равнодушную, но все же заинтересованную, как у увлеченного энтомолога, привычно изучающего колонию муравьев. Он видел, как аура любви Поттера вспыхивает с новой силой, стоит только ему взглянуть на Гарри. Он все видел, все знал, но как только наступил трудный момент, предпочел закрыться в скорлупе своих переживаний и обид. Когда он в последний раз смотрел в душу любимого?

Драко был так поражен своим открытием, что не заметил когда из глаз Гарри показались первые слезы. Он стоял и ошарашено смотрел, как плачет его муж и ругал себя последними словами. Не зная, что он может еще сказать, Драко просто притянул Поттера к себе и заключил в крепкие объятия. Он чувствовал, как вздрогнул и напрягся Гарри, как попытался отстраниться, но Драко не позволил, он еще крепче обнял его и уткнулся носом в шею. Черные локоны щекотали лицо, но Драко даже и не подумал отодвинуть их, напротив, он наслаждался запахом Гарри. Подумать только, а ведь он уже стал забывать как невозможно соблазнительно пахнет его муж! Наконец Гарри расслабился и сам прижался к нему. Неконтролируемые рыдания еще сотрясали его, но он уже начал успокаиваться. Драко гладил любимого по волосам и потихоньку пытался проникнуть в его эмоции. По мере того, как Гарри успокаивался, это становилось все проще и вскоре Драко как на ладони увидел то, что беспокоило его мужа. Но… как? Как он из тех нескольких слов смог выстроить такую стройную и абсолютно абсурдную теорию? Драко был в шоке.

- Гарри, милый. Прости меня. Я был груб и глуп. Как я мог не видеть очевидного? Но уверяю тебя, ты ошибаешься. Как ты мог только подумать, что я упрекаю тебя за Франсуа?

- Но ведь ты сказал… Ты сказал, что видел кое-что о Франсуа, - Гарри немного отстранился и заглянул ему в глаза. Веки немного припухли от слез, губы были жестоко искусаны. Драко немедленно захотелось целовать его до тех пор, пока из этой глупой головы не вылетят плохие мысли. Но сначала нужно было окончательно все прояснить.

- Дурачок, какой же ты у меня дурачок! Ну, при чем тут Франсуа?

- Я так испугался, что ты расскажешь всем о том, что видел в моих воспоминаниях…

- Поттер, если бы я так сильно не любил тебя, но снова признал бы тебя главным придурком столетия, как когда-то в школе! Неужели ты считаешь меня настолько неблагодарной сволочью и думаешь, что я сразу начну кричать о самом сокровенном на всех углах? Гарри, то что я увидел тогда навсегда останется в моей памяти – это было слишком страшно, чтобы я смог просто забыть. Но я не позволю этим воспоминаниям встать между нами. Это было. Но это прошло. Осталось далеко позади и тебе пора уже научиться жить с этим. Принять и простить прежде всего самого себя. Пойми, ты ни в чем не виноват. Ты виноват только в том, что принял у себя в доме маньяка и шизофреника. Я хотел рассказать тебе кое-что. Помнишь тот момент, когда ты был без сознания, а Франсуа прошептал о том, что отомстил Шарлю-Анри Малфою. Малфою, понимаешь? Шарль-Анри – мой родственник, зверски убитый при загадочных обстоятельствах в маггловском районе Парижа. Этот Франсуа был его любовником и убил, стоило только Шарлю-Анри бросить его. Гарри, он мстил тебе за Шарля-Анри. Но он не убил тебя тогда только потому, что это был ты – юноша, которому он симпатизировал, к которому испытывал уважение и благодарность. Но стоило только ему немного расслабиться, как он уже не смог держать под контролем своего внутреннего зверя и тот взял верх над благоразумием. Он мог убить тебя. Он – очень опасен. Был.

- Почему был?

- Потому что, перед тем как ты соскочил, будто ужаленный, я как раз хотел рассказать, что видел как он умер. И поверь эта смерть стала достойным возмездием за все, что он причинил тебе и моей семье и за все, что он мог еще натворить.

Драко рассказал Гарри как умер Франсуа д’Артаньяк. Поттер сидел, замерев в его объятиях и не верил. Раз за разом он переспрашивал подробности. Особенно его поразило то, что именно сейчас, когда Драко рассказывал о своем видении, Франсуа был еще жив. Он ходил, говорил, двигался, не подозревая, что меньше чем через три недели он умрет. Гарри даже стал думать как запретить своему эльфу Минки мстить, но наткнулся на насмешливый взгляд Драко и замолчал. Пока они на Острове, установить связь с внешним миром невозможно. Оставалось только принять неизбежное.

- Ну, теперь ты успокоился и престанешь играть в молчанку?

- Драко, любимый, прости меня, если сможешь. Я вел себя как идиот. Просто я…

- Просто ты разрешил себе полюбить меня, но так и не смог до конца мне довериться. Ты так привык к тому, что самые близкие люди предают тебя, что не мог не думать так и обо мне. Я даже думаю ты специально стал показывать мне эти воспоминания. Ты пытался проверить меня, а не довериться мне. Но я не виню тебя. Просто знай, что я никогда не предам тебя. Даже если ты когда-нибудь оставишь меня, я все равно буду верен тебе. Ты – смысл моей жизни. Всегда был им и навсегда им останешься. Если ты уйдешь, я буду ждать тебя. Если ты умрешь раньше меня, я последую за тобой. Я не смогу жить без тебя. Но идти за мной, если я умру раньше, я тебе запрещаю. Я буду и там, за пределом жизни и смерти ждать тебя. Я видел эту грань, когда отнимал жизнь Марси у Лилит. Там не страшно, но без тебя все потеряет смысл. Прошу тебя, просто поверь мне. Я никогда не причиню тебе боли и не оставлю тебя.

Драко говорил это и чувствовал, как что-то меняется в этом мире. Словно дорога судьбы заложила очередной крутой вираж и остановок или перекрестков больше не будет. Судьба сказала свое последнее слово устами Драко. Но это чувство неясной тревоги было отодвинуто. Гарри молча обнял его и прошептал куда-то в шею:

- Драко, прости меня. Ты прав от первого до последнего слова. Но я не согласен только с одним, - Гарри выпрямился и глядя Драко в глаза сказал: - я никогда не останусь в этом мире один, без тебя. И тебя никогда никуда не отпущу. Такому сокровищу как ты, нужен один надежный хозяин. Даже не надейся получить свободу от меня! Я обещаю, что никогда тебя не оставлю. Ты – самое дорогое, что есть у меня. Я удивлен, что столько лет жил без тебя, считая себя вполне счастливым.

Драко почти физически ощутил, как ловушка судьбы захлопнулась и ничего больше изменить нельзя.

Они провели остаток ночи в библиотеке лежа на одеяле перед камином. Они просто разговаривали. Гарри положил голову на плечо Драко и переплетя свои пальцы с его то сжимал легонько ладонь, то щекотал его. Драко задумчиво перебирал густые волосы Гарри и отвечал на многочисленные вопросы мужа. Они словно открыли все двери в прошлое, честно отвечая на самые каверзные вопросы.

- Ты даже не представляешь себе, как я ненавидел Уизли! Он занимал мое место рядом с тобой! Да, именно мое! Если бы я походя не оскорбил его, ты был бы моим другом! Ты чего смеешься? После того, как ты отверг мою руку, мне оставалось только ненавидеть тебя. Постепенно я и сам поверил в это. Я стал ненавидеть тебя всей душой, потому что не мог любить тебя, быть рядом с тобой, оберегать тебя от неприятностей. В пику тебе и твоим друзьям, я сам стал создавать тебе эти неприятности! Но ты выбирался изо всех ловушек с честью. Ты становился сильнее благодаря мне! Я уж молчу о том, что твоя карьера школьного ловца стала возможной только из-за меня! Нет, ну чего ты смеешься? Защекочу!

…

- Гарри… Знаешь, в той жизни у меня было только два страха. Я боялся заслужить неодобрение отца и потерять твою ненависть. И то, и другое ежедневно заставляло меня бороться за право называться Слизеринским Принцем и Самой Главной Сволочью Хогвартса, признайся именно так вы, гриффиндорцы меня и называли! А как? Хорек?! Ну, все, Поттер, готовься, сейчас я буду убивать тебя при помощи щекотки!

…

- И если Люциус все чаще бывал мною недоволен, то твоя ненависть была для меня константой. Я знал, что ты будешь ненавидеть меня и завтра и послезавтра и через месяц. Вспомни наш шестой курс. Ты же был помешан на мне одном. Твои постоянные слежки, недоверие, твоя ненависть буквально окрыляла меня. Как же я тогда ненавидел тебя за твою ненависть! Это было сильнее меня. Но на седьмом курсе, когда я потерял тебя из вида, я думал, что наконец-то успокоюсь и перестану думать о тебе. Не тут-то было. Я стал думать о тебе едва ли не чаще, чем когда ты крутился у меня под ногами. Я со смешанным чувством ждал каждый день новостей о твоей поимке. Я странно радовался, что о тебе не было вестей, но еще больше переживал за то, что о тебе ничего не известно. Когда я увидел тебя в Малфой-Мэнор, то был просто ошарашен. Я солгал Пожирателям, что не узнаю тебя. И испугался, что станет с моей семьей, если мой обман раскроют. Потом, когда вы исчезли из темниц, Лорд пытал всю мою семью. Как он не убил нас в приступе ярости, я до сих пор не понимаю. Глядя на то, как корчится под Круцио моя мать, я сто раз пожалел, что не сдал тебя. Но, когда Лорд навел палочку на меня, я понял, что если умру сейчас, то больше никогда тебя не увижу. Что ты мог умереть уже сегодня. Но я был слишком эгоистичен, чтобы разрешить кому-то, не мне, убить тебя. Это было так странно, стоять под прицелом Его палочки и думать о тебе. А потом я потерял сознание от боли.

…

- Я так боялся, что ты умрешь. Да-да, Гарри. Тогда я начал понимать природу своего помешательства на твоей персоне. И я испугался. Испугался настолько, что подстроил вам засаду в Выручай-Комнате. Я думал, что если тебя не станет, то исчезнет эта тяга к моему самому заклятому врагу. Но стало еще хуже – ты спас мне жизнь. Знаешь какое мое самое счастливое воспоминание? Что я вызывал в памяти, тренируя Патронуса? То, как ты протягиваешь мне руку и кричишь: «Ну же, Малфой, прыгай!» Ты протянул мне руку. Неважно было что вокруг все рушилось и умирало. Ты протянул мне руку и я ее принял. А потом был невероятно долгий полет на метле и я даже сквозь дым и запах гари чувствовал как пахнут твои волосы. И это снова испугало меня. Помнишь, как я нагрубил тебе в коридоре? А потом ты исчез из моей жизни на долгих четыре года. И я безмерно рад, что оказался вторым Избранным. Эта дурацкая история с Островом подарила мне тебя. Это все принесло мне гораздо больше счастья, чем я заслуживаю.

…

- Я вплотную занялся делами семьи. Нужно было восстанавливать наше положение в обществе. Благодаря нейтралитету гоблинов, состояние Малфоев осталось неприкосновенным, но воспользоваться им было практически невозможно из-за постоянно проверяющих что-то авроров. Они арестовывали любого по поводу и без. Постоянные конфискации и просто жесткий прессинг на бывших Пожирателей. Но нам удалось через подставных лиц снять достаточно наличности, чтобы отреставрировать Малфой-Мэнор. Не успела свежая краска высохнуть, как снова нагрянули авроры с повторным обыском, но я так их встретил, что они больше не смели и носа сунуть в Мэнор. Потом я поговорил с министром и напомнил, благодаря кому наш Национальный Герой остался жив, после того, как пришел в себя от второй Авады Лорда. После этого авроры обходили нас стороной.

- Ты не против, что я воспользовался твоим именем для того, чтобы отвязаться от авроров? – спросил Драко, когда молчание затянулось.

- Нет, абсолютно не против.

- А почему ты молчишь, я тебя обидел чем-то?

- Я думаю, что у тебя самые красивые пальцы, которые я когда-то видел.

- Ты так считаешь?

- Да... – Гарри поднес его руки к губам и очень нежно, почти невесомо поцеловал.

- А что еще тебе во мне нравится?

- Твой живот, - он потянулся и провел губами по коже, заставляя Драко инстинктивно напрячь мышцы. Стали видны кубики пресса.

- А еще?

- Твои бедра…

- А еще?

- Твои икры…

- Еще?

- Твои пальчики…

- Еще!

- Что еще?

- Поцелуй меня выше.

- Так?

- Еще выше…

- Так?

- Еще…

- Так?

- О, Бог, мой, да! Еще!

***

Их появление в гостиной рука об руку было встречено шумными овациями. Марси от переизбытка чувств скакала вокруг них и попеременно толкала носом то одного, то другого. Парни смеялись и пытались ускользнуть от довольно чувствительных тычков. Рук они при этом не разнимали. Грегори посмотрел на них с довольным выражением и проворчал:

- Ну наконец-то! Я уж думал мне придется напоминать вам обоим о миссии, от которой зависит очень многое.

- Друзья, я прошу у вас прощения за мое поведение. Поверьте, я не хотел вас обидеть. Я был очень растерян и испуган, - сказал Гарри.

- Да, ладно тебе! Я так рада, что вы помирились! Гарри, я так скучала по тебе! Никогда больше так не делай! – Марси легко поднялась на задние лапы, передние она положила на плечи Гарри. Он присел под тяжестью огромной кошки. Марси серьезно посмотрела ему в глаза и сказала: - Ладно все мы. Но я не позволю тебе заставлять так страдать Драко. Я эмпат и чувствую эмоции других. Если ты еще раз сделаешь такую буку, то я лично отгрызу тебе что-нибудь аппетитное! Например ухо! – Марси в шутку ткнулась в ухо Гарри, обдав того горячим влажным дыханием. Гарри рассмеялся от щекотки жестких длинных усов Марси. А та, специально начала облизывать его. Гарри поднял вверх руки, признавая свое поражение. Пантера сделала вид, что пожалела его, но стоило Гарри выпрямиться и начать вытирать мокрое ухо, как она снова кинулась на него, вылизывая жестким, словно щетка языком все его лицо. Драко стоял рядом и довольно хихикал, подзадоривая Марси и дальше мстить Поттеру. Наконец Гарри, итак еле держащийся на ногах под тяжестью пантеры, согнулся пополам от смеха и все-таки упал на пол. Марси довольная стояла над ним. Она вдруг перестала дурачиться и склонившись к лицу Гарри сказала:

- Гарри, никогда не забывай, что мы тебе не враги. Мы любим тебя и ни за что не причиним тебе боль. Как же я скучала по тебе! – пантера прижалась лбом ко лбу Гарри и тяжело вздохнула. – Какой же ты дурак, Гарри Поттер!

- Вот-вот! Я ему тоже самое говорил всю жизнь! Так ведь он мне не верил! Гарри, если столько умных людей говорят тебе одно и тоже, то пора смириться и признать, что все вокруг были правы!

Гарри смотрел на него снизу вверх и улыбался так счастливо, что у Драко защемило сердце. Никогда еще Гарри так тепло на него не смотрел, никогда так не улыбался.

- Я согласен всю жизнь считаться идиотом, только бы ты и все вы, - тут он обвел взглядом замерших друзей, - будете поправлять и наставлять меня. Без вас я словно сирота. Вы – моя семья. Я уже не представляю своей жизни без вас.

Грегори отвернулся и шумно высморкался. Марси застыла как статуя, вглядываясь в лицо Гарри. Драко послал мужу воздушный поцелуй. А Деметрий смотрел на всех странным взглядом. С одной стороны он понимал, что слова Гарри предназначались в первую очередь Марси, Грегори и Драко, но это так тронуло его, что он вдруг ощутил странное желание войти в этот круг на равных. Их всех объединяло и связывало очень многое, а Деметрий появился позже и был все же лишним в этой тесной компании. Но так хотелось верить, что и он тут свой!

Повисшую тишину разорвал громкий всхлип Хоззи. Домовик так умилился, что разрыдался и долго не мог успокоиться. Когда все присутствующие уселись за стол в ожидании завтрака, он продолжал всхлипывать и шмыгать. Зато благодаря такой эмоциональности Хоззи никто не чувствовал скованности, которая бывает, возникает после подобных серьезных признаний. Вроде бы и не ответить как-то неловко, но чувствуешь, что любые ответные признания будут немного фальшивыми и неуместными.

После завтрака Грегори, сурово посматривая на Гарри, рассказал в подробностях что они тут предпринимали, пока он был в обиде на весь белый свет. Гарри хмурился, но все же принял мысль, что Беркут смог спастись. Теперь всем предстояло попытаться понять, как медведь смог избежать неминуемой гибели в болоте. Тут Драко попросил:

- Пожалуйста, помолчите немного, я попытаюсь увидеть как это все произошло.

Все почтительно замолчали, глядя на Драко. Гарри просто пожирал любимого глазами. Он так соскучился за полторы недели, что никак не мог насытиться присутствием Драко. Он смотрел, как Малфой откинулся на спинку стула, как вздохнул полной грудью и расслабился. Плечи опустились, он задышал глубоко и ровно. Тут его веки затрепетали и он открыл глаза. Его взгляд был пустым и невидящим. Все невольно задержали дыхание. Драко обвел комнату каким-то потусторонним взглядом. Вдруг он уставился в угол комнаты и больше не двигался. Грегори как зачарованный смотрел на неподвижного юношу. Он чувствовал такую гордость, будто бы это он наделил Драко этим даром. А ведь этот мальчишка так сопротивлялся, не желая учиться такому полезному искусству! Грегори чувствовал себя как отец, который увидел как его сын делает первые в своей жизни шаги. Он был так увлечен созерцанием, что расслышал вопрос Марси только со второго раза.

- Что?

- Я спросила, как долго он будет пялиться в пустоту? Мне становится не по себе!

- Как только он увидит то, на что задался целью посмотреть. Не мешай.

Стоило только ему сказать это, как Драко заморгал, открыл глаза и со стоном начал сползать по спинке стула. Гарри метнулся к нему, и поддержал, не давая ему упасть. Драко дрожащей рукой потянулся к стакану с водой, возникшему прямо перед ним, но Гарри опередил его и поднес воду к губам. Драко пил долго, шумно и совсем неаристократично отфыркиваясь и давясь водой. Наконец он утолил жажду и тяжело дыша посмотрел на всех. Нашел взглядом Гарри и вздохнул.

- Я видел почему он спасся. Боже, как тяжело было смотреть на это снова. Тогда, в запале боя, я не понимал, как это страшно – убивать, - Драко сжал руку Гарри. – Я теперь понимаю тебя. Понимаю почему ты так переживал все это. Беркута спас ты.

- Но как? Ветка же обломилась. Я видел, как он захлебнулся. Не понимаю.

- Твоя аура была на нем. Кусочек твоей собственной магии принял как приказ твое нежелание гибели другому существу. Твоя радуга смогла переместить Беркута в безопасное для него место, на другой конец Острова. Он теперь сидит и пока не высовывается. А теперь слушай, что случиться в рождественскую ночь.

Драко рассказал Гарри о своем видении. Гарри был потрясен. Он в изнеможении сел на стул рядом с Драко, схватился за голову и простонал:

- Ну когда же это все уже закончится? Сколько же можно жить подвешенным на нитке над пропастью?

Драко с жалостью смотрел на него. Гарри такой человек. Чтобы начать действовать, ему нужно просто принять действительность, смириться с ней. Только после этого он сможет и горы свернуть на пути к цели. Просто ему надо увидеть и понять свою цель. Гарри снова вцепился в волосы, разлохматив длинные локоны, собранные в хвост. На его безымянном пальце звездочкой сверкнул алмаз и Драко вспомнил, что их друзья до сих пор не знают, что они теперь женаты. Он взял руку любимого, где радостно вспыхнул алмаз и поцеловал его пальцы. Гарри поднял отчаянные глаза и вдруг успокоился и смог улыбнуться. Он сам притянул руку Драко к губам и запечатлел легкий, нежный поцелуй.

- Друзья, мы с Гарри хотим сообщить вам еще одну потрясающую новость.

- Драко сделал мне предложение и я его согласился. Наш союз был принят там, - Гарри показал пальцем куда-то в потолок, но все сразу поняли о чем он говорит.

- Боже! Но когда вы успели?

- Одиннадцать дней и восемь часов назад, - Драко улыбнулся Гарри.

Они стояли на пороге своей комнаты, где так долго были врозь и неистово целовались. Руки Драко, встречаясь с руками Гарри, нетерпеливо перебегали на его спину, на его бедра, талию и грудь. Руки Гарри ласкали шелковистые волосы Драко, зарываясь в них, углубляя, усиливая и без того страстный поцелуй. Сегодня они словно компенсировали долгое время разлуки. Это было что-то невероятное! Гарри чувствовал, что полностью доверившись Драко сделал шаг в пропасть, но к счастью не падал, а парил, подхваченный нежным и сильным потоком – любовью и доверием Драко Малфоя, своего мужа. Это было невероятно прекрасно и очень необычно знать, что отныне ты и твоя жизнь четко делятся на две равные половины. Ты – на свою и его любовь. Твоя жизнь на до и после Драко. Нет, не после! Это неправильное, тягостное слово! На до и отныне навсегда!

Гарри сам не понял, как начал шептать слова клятвы, которую они дали друг другу на свадьбе Гермионы.

- В богатстве и бедности, - поцелуй, - болезни и здравии, - судорожный счастливый всхлип, когда руки мужа скользнули к молнии на брюках, - счастье и несчастье, - и закончили вместе шепотом, - в жизни и смерти до тех пор, пока Бог не разлучит нас.

Драко отстранился и посмотрел в затуманенные страстью глаза супруга. То, что чувствовал он сейчас нельзя было охарактеризовать каким-то одним словом, все определения этого божественного, пронзительно-щемящего коктейля чувств были бы слишком плоские и пошлые. Это было Высшее Вдохновение Жизни! Это была Сама Жизнь в его руках, жизнь с глазами цвета моря и солнца. Драко просто не мог думать ни о чем, кроме как о том, чтобы сделать этого человека счастливейшим из смертных. Он заслужил это больше, чем кто бы то ни было! Все люди заслуживают счастья, но он – больше всех! Драко подумал, что если что-то не скажет сейчас, то сердце разорвется от чувств, его переполняющих.

- Гарри… Гарри, как же я люблю тебя! О, Господи! Мне кажется, что я сейчас умру! – Драко притянул мужа к себе и крепко, почти болезненно обнял. Ах! Если бы можно было продлить этот миг на вечность!

- Я тоже очень сильно люблю тебя, Драко, - полузадушено сказал Гарри и рассмеялся таким счастливым смехом, что сердце сделало кульбит.

Драко снова отстранился и начал покрывать лицо мужа легкими как пух поцелуями. Он нежно и осторожно целовал его щеки, лоб, скулы, глаза, щекотал губами каждую ресничку и просто млел от этого. Гарри тихо и счастливо вздохнул, с радостью принимая эти знаки внимания. Чуть позже он открыл глаза, взял руку Драко в свои и поцеловал каждый пальчик, каждую косточку. Затем он просто потянул своего мужа к их кровати и усадил на край. Нежно и осторожно, словно Драко был хрустальный и мог разбиться от малейшего неверного движения, начал раздевать его. Он восхищенно гладил ладонями обнажающееся тело, так благоговейно, словно Драко оказывал ему немыслимую милость просто находясь с ним в одной комнате. Блондин как завороженный следил за этим священнодейством, понимая, что влюбляется все больше и больше, хотя казалось бы и некуда уже. Гарри каждым вздохом, каждым восхищенным взглядом впитывался в его существо, растворяя его в себе и возвращая полностью обновленным. Драко чувствовал, как что-то меняется в них самих в эти минуты. Словно две разрозненные половинки, подходящие друг другу идеально, наконец-то слились воедино.

Тут Гарри коснулся его фаллосу и мысли Драко унеслись куда-то в космос. То, что делал с ним его муж было необычно прекрасным. Казалось это не теплые руки и не умелые губы, а сама душа Гарри ласкает душу Драко. Руки Малфоя задрожали, подломились в локтях и он обессилено упал на кровать, позволяя Гарри делать с ним все, что тот не пожелает. Новые и новые волны палящего удовольствия накатывали на Драко, с каждым разом подбираясь все ближе к средоточию его блаженства. Уже не в силах сдерживать себя, он выгнулся и кончил, выкрикивая имя Гарри.

Когда Драко пришел в себя, он увидел, что рядом лежит полностью обнаженный муж и загадочно и нежно улыбается. Пальцы Гарри бессмысленно теребили локон Драко, то накручивая его, то распуская и поглаживая, словно драгоценный шелк.

- Долго я был в отключке?

- Да, не очень, минут пять.

- М-м-м… Как же приятно! – Драко с наслаждением потянулся на простынях, чувствуя на спине руки Гарри, помогающие ему получше вытянуться. Муркнув, словно сытый котенок, Драко перевернулся на живот и посмотрел на мужа шальными от счастья глазами. Гарри продолжал гладить его по спине. Когда его пальцы задевали чувствительную поясницу, по телу бежали сотни щекотных мурашек, посылавших теплые волны удовольствия в мозг. Чувствуя, что снова заводится, Драко потянулся с поцелуем к мужу. Его встретили нежные, благодарные губы, немедленно ответившие на ласку. Чтобы было удобнее целовать своего невероятно податливого и разнеженного супруга, Драко лег на него сверху, удобно устроившись между ног.

Реакция на нежные и шаловливые поцелуи обозначилась немедленно. Гарри вскоре начал задыхаться и постанывать, потираясь о Драко бедрами, чем привел того в восторг. Драко уже было хотел спуститься с поцелуями ниже, как Гарри тихо и серьезно сказал:

- Драко, я хочу, чтобы мы сделали это сегодня.

- Хорошо, как скажешь! Я рад, что ты наконец-то решился. У меня это будет впервые, так что просто будь осторожнее, хорошо? – Драко сам не знал, зачем он это сказал, видимо все же немного опасался той боли, которая непременно возникнет. Ответ Гарри безмерно удивил и поразил его:

- Я хочу, чтобы ты сделал это со мной, - щеки Гарри мило зарделись, но Драко был слишком ошеломлен, чтобы заметить это.

- Что? Но… Гарри… А как же…

- Я хочу чтобы эта ночь стерла весь тот ужас, - перебил его Гарри, - бывший ранее в моей жизни. Словно никогда этого не было. Словно ты – первый мой любимый мужчина и никого не было до тебя.

-Но, любимый…

- Просто сделай, как я прошу. Поверь я знаю на что иду. Я хочу стать твоим навсегда. Пожалуйста, Драко!

Что-то дрогнуло в его глазах и Драко понял, что сделает что угодно, только бы никогда не заставлять Гарри просить его. Только бы не видеть этих отчаянных слез, дрожащих в его глазах. Он не говоря ни слова втянул Гарри в долгий умопомрачительный поцелуй, заставляя забыть его о просьбе, о том, что должно произойти, обо всем на свете, кроме нежных губ и умелых рук супруга. Гарри полностью расслабился, доверился Драко, отдался на волю его воображения.

Драко же судорожно вспоминал все то, что ему удалось изучить в библиотеке Дома на эту тему. Он всегда думал, что это Гарри будет ведомым в их паре и читал эти книги в основном из любопытства, чтобы знать к чему следует быть готовым. А теперь пытался поставить себя на роль доминирующего партнера. Хорошо, что у него хорошая память и неплохое воображение. Когда он читал откровенные сценки, то очень четко представлял себе это действо въяве. Наконец более-менее сообразив, что делать дальше, Драко мысленно помянул Мерлина и начал выцеловывать длинную дорожку вниз, к груди Гарри.

Он долго и умело играл с сосками, заставляя Гарри извиваться под ним и бессвязно о чем-то умолять. Драко улыбнулся и сжал ладонями бедра мужа. Он отлично знал, что это еще больше распалит его. И точно – Гарри выгнулся, требуя уделить этому месту хоть чуточку внимания еще. Низкий, вибрирующий стон, сводящий Драко с ума и он почти грубо впивается поцелуем в бедро Гарри. Еще один стон и сладкая судорога. Пока он приходит в себя, Драко уже ласкает языком и руками его мошонку, нежно и осторожно оттягивая яички, так чтобы Гарри не чувствовал боли, а только сладость откровенной ласки.

Драко нежно взял член Гарри в рот. Стараясь не увлекаться процессом слишком сильно – Гарри еще только предстояла страстная, полная новых экспериментов ночь и он не должен был кончить раньше времени. Драко спустился чуть ниже и начал облизывать Гарри, стараясь задевать при этом плотное колечко мышц. Так он пытался приучить Гарри к необычным и новым ощущениям и не испугать его слишком рьяным напором.

Гарри уже не отдавал себе отчета что с ним происходил. Он просто горел негасимым пламенем в опытных руках супруга, умирая каждый раз, когда тот отстранялся не секунду, и снова воскресая под страстным поцелуями и нежным умелым языком. Гарри хотел уже только одного, чтобы это или прекратилось… хотя нет! Ни в коем случае не прекращать! Только продолжать! Еще и еще взмывать в поднебесье на этих качелях сладострастия! И он даже не почувствовал тот момент, когда скользкий от слюны палец Драко проник в него. Только стало казаться, что вот-вот мир взорвется миллионом разноцветных брызг! Губы Драко не давали ему времени опомниться и понять когда же ко второму пальцу присоединился второй, а за ним и третий.

Тут Драко случайно задел какую-то точку и Гарри словно подбросило от разряда молнии. О! Неужели он с первого раза нашел простату?! Стараясь повторить это же движение пальцев, Драко снова увидел исказившееся лицо супруга и выгнувшееся дугой тело. Гарри разметался по кровати, умоляя сам не зная о чем. Драко положил его ноги себе на плечи, не прекращая при этом потирать маленький, плотный, чуть ребристый бугорок плоти, заставляя Гарри раз за разом вздрагивать от пронзающего его наслаждения. Драко даже немного позавидовал мужу – тому так явно это нравилось, что становилось чуть обидно за обделенного себя.

Когда Драко почувствовал, что вход Гарри достаточно растянут, чтобы принять его, то осторожно убрал пальцы из тела мужа. Когда его, щедро смазанный смазкой член уперся в плотное, разгоряченное колечко мускулов, то глаза Гарри испуганно расширились и он в панике уставился на Драко.

- Гарри, любимый, это я. Не бойся. Я остановлюсь сразу, как только ты скажешь. Я не причиню тебе боли, - Драко продолжал бормотать разные милые глупости, успокаивая тембром своего голоса. А тем временем его сознание скользнуло к Гарри и он взял себе добрую толику тревоги и страха, что плескался сейчас в глазах супруга. Он поглаживал ноги Гарри на своих плечах, целовал его нежную кожу, терся о нее щекой и не отпускал ни на мгновение взгляд мужа. Он видел как постепенно паника отступила и снова пришло доверие. Все еще глядя в зеленые омуты мужа, Драко чуть сильнее толкнулся в него. И сразу же утянул мгновенную вспышку боли и страха. Гарри выдохнул и окончательно расслабился. Плавно и медленно, Драко вошел в тело мужа и остановился, давая тому привыкнуть к первым неприятным ощущениям. Благодаря тому, что он не отпускал сознание Гарри ни на миг, он мог чувствовать малейший нюанс его ощущений.

Внезапно ему пришло в голову дать Гарри почувствовать то, что он чувствует сейчас сам. Чуть сильнее сосредоточившись на своих ощущениях, Драко направил их в сознание Гарри. И увидел как тот едва не задохнулся от новых, незнакомых ощущений. Драко показал ему то, что чувствует и вдруг понял, что начинает терять над собой контроль. Только сейчас, когда он чуть отпустил вожжи, почувствовал какое на самом деле это блаженство – обладать любимым человеком целиком и полностью. Волны горячего наслаждения усилились, когда мышцы Гарри чуть сократились и снова расслабились. Повинуясь инстинктам, Драко подался назад и снова вошел в мужа. Ощущения накрыли его с головой, унося в неведомое. Понимая, что если не соберется, то немедленно кончит, Драко как мог, сосредоточился и снова посмотрел на Гарри. И он не увидел больше в них ни боли, ни страха, только нетерпеливое ожидание продолжения.

Драко снова проник в сознание мужа и сосредоточился только на его ощущениях, стараясь не обращать внимания на свои. Он видел как с каждым новым толчком, Гарри начинает входить во вкус и ему это начинает нравиться. Драко чуть изменил угол вхождения и почувствовал как мозг Гарри пронзила ослепительная молния наслаждения – он снова задел простату. Стараясь повторить то, что он только что сделал, Драко раз за разом задевал чувствительную точку, заставляющую Гарри выгибаться и стонать. Стараясь не думать о том, какие ощущения дарит ему содрогающееся тело мужа, Драко постепенно ускоряясь снова и снова брал своего любимого, получая взамен гораздо больше, чем давал. Благодаря своему дару, он чувствовал, что еще мгновение и Гарри кончит. Он чувствовал как муж все ближе и ближе к самому сильному оргазму в своей жизни. И Драко уже не силах сдерживаться и потерявшись в ощущениях, которые дарил ему муж и которые он сам дарил Гарри. Двойное слепящее наслаждение окрыляло, унося все дальше и дальше от реальности. Острый пронзающий душу и тело оргазм потряс обоих.