как мило кошка спит под моим одеялом
смотрю и понимаю, что с ней никаких других источников тепла и нежности не надо. в нее можно уткнуться носом и лицу будет смешно и щекотно, и начнешь улыбаться. можно обнять и погладить пузик - самый пушистый пузик на свете. и вообще, уснуть, пока она будет где-нибудь в районе живота лежать такая теплая и мурчащая. а еще ночью, когда ноги мерзнут, она приходит и ложится, и сразу становится тепло и уютно. и лапы у нее тоненькие и мохнатые, и иногда она во сне вытягивает их мне на ладонь. а, когда моется, забывает спрятать язык обратно в рот. и ходит вся такая деловая и серьезная. и когда я мою посуду, она приходит на звук воды и слушает. а если музыку слишком громко слушать или кому-то грубо отвечать по телефону - она подходит и кусает за локоть. и коротко отрывисто макает, когда чихаешь, а когда говоришь ей "спасибо, тебе тоже не болеть" - отвечает. мя!-мя!-мя! х3 моя маленькая пушистенькая прелесть, что бы я без тебя делала
не понимаю людей, которые говорят, что никогда не будут делать того или иного, т.е, никогда не родят детей, никогда не начнут пить, никогда не убъют, никогда не разлюбят и прочая-прочая-прочая... ну вот откуда им знать, что через пару лет им в голову(в задницу,в чашку чая, в окно) не влетит что-нибудь, что координально изменит образ жизни и мыслей? они что, так уверенны в своей пуленепробиваемой шкуре, раз говорят наверняка? это же глупо. глупо и почти всегда - ложь, потому что до конца уверенным можно быть только в том, что когда-нибудь умрешь. или они считают, что смерть - это тоже не из их истории?
ПС: да
сам по себе факт смерти доказывает, что обстоятельства и правда бывают сильнее нас
[19:20:27] ksju6a: privetik ti v rige
[19:23:03] ksenofobia: привет, да
[19:23:32] ksju6a: po6li guljat v centr
[19:23:56] ksenofobia: сейчас?
[19:24:02] ksju6a: da
[19:24:20] ksenofobia: мне бы покушать сначала
[19:24:25] ksenofobia: я только что пришла
[19:24:37] ksju6a: nju vse jasno
[19:24:39] ksenofobia: давай ты соберешься и заедешь ко мне?
[19:24:45] ksju6a: nea
[19:24:46] ksenofobia: и вместе поедем
[19:24:50] ksenofobia: я как раз переоденусь
[19:25:14] ksenofobia: мое дело предложит
[19:25:15] ksenofobia: ь
Мы проходим сквозь руки,
Мы проходим сквозь годы,
Игнорируем слухи,
Остаёмся вне моды,
Мы когда-то любили,
Память только на флешках,
Мы когда-то ценили
Душу в пафосе блеска
Спотыкаясь о зависть,
Ты становишься сильным,
Ничего не исправить,
Ты уходишь красиво,
Прячешь ты свое сердце
Среди хрома машин,
И душа затерялась
Средь осколков витрин.
все, разбивасюь
ставь многоточия
дальше. как хочешь, а я -
рассыпаюсь
пухом над бездной
как интересно, бля, как интересно
видеть остатки
собственных нервов
это не в первый
и не в послежний
будем молиться
в разных пространствах
идолам разным
что будет завтра
мне не постигнуть
плосксти плыли
перед глазами
жили да были
разные души
мрачных безумцев
как же мне тесно
как я волнуюсь
мне бы с надеждой
в лето - воскреснуть
там где возможно
глупое вместе
ну, не молчи ты
снова в оффлайне
я рассыпаюсь
прахом над тайной
как-то с трудом я себя узнаю. похожа на мутирующий вид какого-то скользкого глубоководного чудища с зубастой пастью в несколько рядов. стихийные выплески злости напополам с обидой и чем-то еще. постоянное накручивание самой себя, а потом попытки убедить, что так и нужно, что все в порядке. чтобы не сьесть себя совсем до конца, чтобы что-то еще осталось и для мира. а мир безумный и бегает-бегает-бегает вокруг меня. люди, как муравьи, все делают правильно и поэтапно, такие организованные. а я не муровей. я мутант с темного морского дна, прикинувшийся одной из кучи бегающих вокруг. ведь легко отрастить себе лапки и усики, научиться разговаривать и думать так же, как они. но факт в том, что внутри глубоководное чудище так и осталось глубоководным чудищем. и сейчас оно хочет обратно под воду, где тихо, темно и нет ни одного муравья.
это все эта странная осень, которая закончится через три минуты. это она растаскивает мнея по лоскуткам и не дает собраться. она не хочет уходить и я тоже хочу, чтобы время остановилось. лишь бы облака потекли медленнее. лишь бы исчез пар от дыхания или лучше - лишь бы стрелки часов перекрутились в спираль и перестали бы иметь значение
я не понимаю, для чего стараюсь быть сильной и стремиться к невидимым вещам, если мир доживает? если уже даже в новостях слышно это отчаяние? люди начинают прозревать, но начинают становиться еще слепее. я начинаю становиться взрослее, но я забываю, как думала раньше. а тем временем кажется, что в той, прежней мне было намного больше смысла, чем сейчас.
я боюсь стать картинкой. собой ради своего изображения. это неправильно и глупо. и нечестно по отношению к тому, во что я верю. я ведь все равно ребенок, и этого не изменить каким-то там временем.
я не первая, кто это говорит, но блядей не должно существовать!
только я не о девушках, которые в силу обстоятельств вынуждены торговать своим телом(хотя и такой судьбы никому не желаю).
я имею ввиду половозрелых недоразвитых идиоток, которые на каком-то подсознательном уровне притягивают к себе разномастное быдло и тихо тащатся от того, что кто-то капает слюнями на их сомнительные юные прелести. им по уму - лет тринадцать; они знают о сексе только из учебников по биологии и с порносайтов; они начинают истерить и паниковать, когда речь заходит о чем-то кроме несуразного петтинга.
эдакие сисястые лолитки-переростки, нежные цветочки, истекающие одновременно стыдливостью, страхом и сметающим с ног количеством феромонов.
когда однажды какой-нибудь трепетный юноша с валящим из ушей паром добирается до их холеной девственности, в примитивных мозгах не остается уже никаких преград и клише-запретов типа : "как, ведь мы же еще так недолго встречаемся; возможно, он меня и не любит и вообще я еще не готова!" - теперь им можно все и со всеми.
мама выгоняет из дома. нечем платить за учебу, да и некогда - у блядей есть дела поважнее! работу не найти, так как, сами видите, кризис; для того, чтобы мыть посуду в дешевой столовой мы слишком молоды и хороши, а для того, чтобы работать продавцом или официантом, нужно уметь считать.
остается найти себе брутального партнера под стать и слегка присесть на его могучую шею, терпя грубых друзей, нелегальные радости, вечно засранную однокомнатную с протекающим потолком, ржавой ванной и невыветриваемым накуренным дымком. возможно, такие партнеры будут регулярно меняться, пока, однажды не повезет с выбором противозачаточных, ну или пока ему не придется поэкономить на презервативах.
малыши - жертвы неудавшегося аборта, своих несуразных мамаш и папаш-пьяниц. жалко их, правда? но речь ни о том. дети будут расти и наглеть, их матери будут терять остатки врожденной, но никак не поддерживаемой в форме привлекательности. отцы год от года будут звереть и звереть, принося домой все меньше денег и все чаще поднимая руку на дурнеющих, но не умнеющих спутниц по жизни...
вот на этом месте мое воображение иссякает. да и есть ли смысл рисовать дальше столь невеселую картину?
вывод один: блядей с детства нужно сдавать в школы для детей с ограниченными способностями. тогда они будут развиваться не только физиологически, наращивая себе сексуальные выпуклости, но и психологически, наращивая еще и извилины в головном мозге. научатся анализировать и хоть как-то существовать в окружающей их действительности, не прибегая сразу к своему главному неотразимому оружию. и, возможно, мир станет светлее, искреннее, добрее, и хоть не таким безнадежным. если нет - есть и более действенные (хотя и не альтруистичные...) варианты.
Связью с людьми мы обязаны лишь своим собственным усилиям: стоит перестать писать или говорить, стоит обособиться, и толпа людей вокруг вас растает; понимаем, что большая часть этих людей на самом деле готовы отвернуться от нас (не из злобы, а лишь из равнодушия), а остальные всегда оставляют за собой право переключить свое внимание на что-нибудь другое; в эти дни мы понимаем, сколько совпадений, сколько случайностей необходимы для рождения того, что называют любовью или дружбой, и тогда мир снова погружается во мрак, а мы — в тот лютый холод, от которого нас ненадолго укрыла человеческая нежность.
я слишком много внимания уделяю тому, что снаружи.
я уже и забыла, что что-то бывает и внутри
вот почему у меня больше не получаются хорошие стихи
(а хорошие - это когда пишешь, как выдыхаешь, честно, сходу, не вымучивая)
виделась сегодня с одноклассниками. странно - как долго я их знала, а как быстро они стали... почти посторонними.
страшно
не уже ли с людьми всегда так
кутаться в вязанный шарф, что от мамы в подарок.
пар (в кой-то веки не дым сигарет) выдыхать.
и, отходя от приснившихся ночью кошмаров,
не открывая глаза, с остановки взлетать.
нос покраснел на морозе. две пары перчаток,
варежки сверху.. но руки - как лед все равно.
я рисовала сегодня резвящихся чаек,
море, песок и закат. помнишь это кино?
мирное время - зима. заснежённое небо
стало похоже на мутный осколок стекла.
мне за минуту в трамвае согреться успеть бы,
и не проспать остановку, как было вчера.
словно снежинки - лениво - часы полетели.
день превращается в вечер. я пью шоколад.
помнишь, как прошлой зимой мы вот так же сидели
в этом кафе? а на улице был снегопад...
я вспоминаю. но мне теперь вовсе не больно:
то, что закончилось, стоит ли пролитых слез?
и на душе все по-прежнему - гладко, безмолвно,
пусто немного... но в этом повинен мороз.
усталая скрипка в агонии звука.
рефлексы ее дребезжащего тела -
ответ на предательски грубые руки.
терзающий струны смычок. неумело
и больно. бездушно-горячая пытка
аккордами пламени - красного яда.
сгореть уже хочет несчастная скрипка -
хватило ей музыки. больше не надо.