Экзистенция повстанца
В отличие от кадрового офицера, повстанец психологически не защищен от смерти уставами. Устав - это не столько перечень инструкций на все случаи военной жизни, сколько средство организации психики. Благодаря уставам офицер привык раскладывать ситуацию на четкие, имеющие имя, привычные составные части. Все, что может произойти, имеет свое название, подразумевающее и способ обращения с ним. Имя, присвоенное самому страшному и неожиданному событию, вводит его в мир привычных понятий, присоединяет его к ткани понятного и рационального мира. Язык уставных норм, сочлененный с регулярной действительностью, образует рациональную броню, защищающую сознание офицера от хаоса зоны смерти, но эта же броня предохраняет его и от тех высших смыслов, которые может подарить человеку только смерть.
Повстанец соприкасается со смертью непосредственно. Не только с отслуживших свой срок солдат, но и с кадровых офицеров новые правила повстанческой жизни срывают защитную броню уставных норм. Смерть непосредственно влияет и на его сознание и поведение, и на события, в которые он включен. Повстанец защищается от смерти не тем, что выстраивает стену названий, перечней и правил, а тем, что начинает соответствовать смерти, разрушает последние преграды, отделяющие от нее, позволяет ей непосредственно влиять на себя. Смерть отпечатывает на нем свой образ, начинает говорить с ним не на человеческом, а на своем языке, и ее речь приносит то понимание, которое не может дать никакой другой персонаж.
В отличие от мобилизованного солдата, повстанец не защищен от смерти задачей выживания. Мобилизованный прибыл в "зону смерти" не по своей воле. Не он пришел в ситуацию, а ситуация пришла к нему. Он выживает так же, как выживал бы на темной улице, в тюрьме или больнице, принимая правила среды - армейского подразделения, диверсионной группы или корабля. Повстанец же приходит в "зону смерти", от которой стремится держаться подальше любое живое существо, приходит, совершив сознательный выбор, осуществив акт воли, выйдя из бесконечной цепочки "стимул-реакция-стимул- реакция... ", к которой зачастую сводится жизнь современного человека. Сознательно приблизившись к смерти, он обретает опыт, который либо осознается и становится основой его внутреннего преображения и развития, либо не осознается, и пережитые, но непроявленные смыслы, далекие от того, с чем может столкнуться человек в регулярной мирной жизни, будут действовать на него как "наркотик войны", побуждающий вновь и вновь переживать атмосферу боя. "Наркоманы войны" начинают воевать за правое дело, но затем в поисках сильного, но непонятного им переживания включаются в любые конфликты, в том числе и далекие от русских интересов. Это не наемники - обычно им ничего не платят за их работу. Они напоминают больше изувеченных, потерявших руки, ноги, глаза повстанцев, приходящих в расположения формирований своих товарищей, чтобы окунуться в ту наркотическую для них атмосферу близости смерти, которую они уже не смогут пережить целиком и которая невоспроизводима в их обыденной жизни.
Вблизи смерти изменяется все. Все становится иным.
Второе состояние сознания
Вблизи смерти изменяется сознание. Часто сознание повстанца "плывет", теряется четкость и расчлененность окружающего мира, расплываются, теряют свою определенность границы "Я" и границы тела. Если по прихоти повстанческого руководства удается организовать в вооруженном формировании психологический кабинет, командиры начинают приводить бойцов с загадочным противоречием - у лучших из них стандартные и многократно проверенные психодиагностические тесты выявляют непригодность не то, что к войне, а к организованной деятельности вообще.
В Приднестровье мне удалось поработать со всем спектром вооруженных сил ПМР - от укомплектованного по преимуществу кадровыми офицерами батальона специального назначения до казаков и групп добровольцев, съехавшихся со всей России. Офицеры спецназа давали, как и положено, высокие результаты по тестам, характеризующим организацию внимания (испытуемым предлагается произвести параллельный просчет в порядке возрастания и убывания цифр разного цвета, беспорядочно расположенных в двух- или четырехцветных таблицах), характер принятия решений в неопределенной ситуации, возможность волевой мобилизации психофизиологических ресурсов и т.д. Те же тесты, примененные к повстанцам, приводили к обескураживающим выводам.
Однажды командир казачьей разведки привел в кабинет Ивана Удовенко, одного из лучших бойцов, уже прошедшего и Карабахскую, и Осетинскую войны. Лучший боец при проведении операции в румынском тылу был оставлен сторожить тропинку, по которой должна была вернуться разведгруппа, расположенную в двух десятках метров от окопов противника. Возвращаясь, группа обнаружила Удовенко спящим прямо на дорожке. Сон Ивана создавал угрозу
- у нас опять принтер сломался!
- ну что на этот раз?!
- мышку заклинило...
- а при чем тут принтер?!?
- а сходи посмотри...
[605x372]
СЛУЖЕБНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
На Кийта Хэлэйни,
563 года рождения,
в Армии Мордора с 2395 года,
образование высшее,
капитан 8 Дол-Гулдурского батальона.
[/i][i]За время прохождения службы в войсках Владыки с мая 2395 года по настоящее время
Капитан Кийт Хэлэйни зарекомендовал себя как недисциплинированный, неисполнительный и чрезмерно инициативный военнослужащий.
К выполнению служебных обязанностей относится абы как.
В профессиональном отношении подготовлен хорошо, постоянно совершенствует свой профессиональный уровень, вдобавок везуч, чертяка…
В служебной деятельности изредка руководствуется Полевым Уставом … другими руководящими документами пользуется не по назначению. В Чертогах видал рекомендации психолога части. В коллективе пользуется заслуженным авторитетом.
Стойко переносит тяготы и лишения военной службы - пофигист. Физически развит хорошо.
Систематически занимается спортом, особенно фехтованием и стрельбой из лука. В строевом отношении никакой. В быту нагл, но тактичен и вежлив. К военной форме одежды относится с уважением.
Морально устойчив. Военную и государственную тайну хранить умеет.
Состояние здоровья позволяет исполнять служебные обязанности в полном объеме.
Настроен на дальнейшее прохождение службы.
Командование Мордора не заинтересованно в дальнейшем прохождении им службы по контракту сверх предельного возраста.
Направляется на ВВК в связи с увольнением из вооруженных сил.
О. М. Саурон[
- Что значит в запас? Почему? Мой Повелитель, я не понимаю… - голос аваро звучал сдавленно, словно эльфа душили слезы, - я ведь служил вам верой и правдой столько лет…
- Вот я и отправляю тебя на заслуженную пенсию, - подмигнул ему Гортхауэр.
- Пенсию? Да вы смеетесь надо мной, Повелитель?
Владыка был неумолим:
- Отнюдь. Предельный возраст у тебя вышел еще 2000 лет назад...
- Да ведь я же бессмертен! Что такое 2000 лет… тьфу. – Кийт с надеждой покосился на назгулов. Аллор сделал вид, что изучает какую-то картину в дальнем углу. Хэлкар целиком погрузился в разглядывание тактической карты, на которой они с Сайтой устроили грандиозное сражение – бывший кхандский адмирал сумел овладеть важным портом, но на этом удача его покинула. Неизвестно каким образом прорвавшийся батальон солдат Ангмарца превратил большую часть кораблей в пылающие факелы, а последовавшие за этим три молниеносные атаки с неожиданных направлений в буквальном смысле сбросили десант в море… Хэлкар лишь печально улыбнулся – мол, в следующий раз больше повезет. Сайта тяжело вздохнул – разбить Короля Чародея в сражении было не намного легче, чем в честном поединке на мечах. Эрион и Элвир увлеченно обсуждали в углу новейшие веяния медицины… Остальных в зале попросту небыло.
- Ну еще хоть сотню лет послужить дайте, Повелитель, - пытался оттянуть конец аваро, понявший, что на поддержку рассчитывать ему не приходится.
- Не-е, никакой сотни лет… Вот смотри, что в Заокраинных учебниках по истории пишут о Войне Последнего Союза: «В тот день все разделились на два лагеря, даже звери и птицы, и сражались на обеих сторонах. Только эльфы не разделились и последовали за Гил-Галадом. Гномы сражались на обеих сторонах, но народ Дарина из Мории сражался против Саурона.» Заметь – эльфов на нашей стороне небыло! Так что дуй в запас, пусть они и дальше так считают… до поры до времени...
- Кто вообще написал эту чушь? -поинтересовался мориквенди, забыв от удивления не только положенное по Уставу "Повелитель", но и про грядущее увольнение из рядов РКЧА.
- Да некто Толкин… Профессор между прочим, не то, что мы - самоучки...
- Хм… разрешите… ого! Ну надо же… А тут вообще написано, что орки занимаются каннибализмом… Мой Повелитель, неужели вы читаете эту желтую прессу? Где вы ее вообще берете?
- У внешней разведки, где ж еще, - вздохнул Саурон забирая книгу, - ты мне зубы не заговаривай, чтоб через три часа духу твоего эльфячего в Барад-Дуре небыло... на вон лучше сестре передай…
- Так ведь завянут, государь. - осторожно сказал вконец "вибитый с варга" аваро, - Может проще там новых нарвать?
- Эти не завянут… Пшол вон от сюда, нахал, ушастый…
Легенда (из песен Дайолена)
автор и исполнитель - Элхэ Ниэннах
Он достал свой меч, набросил плащ
И пояс потуже затянул,
Он сказал молодой жене: "Не плачь",
Он сказал: "Ты жди, я скоро вернусь".
Она поднесла ему чашу вина,
Он выпил, вздохнув: "Война есть война;
Я - его воин, я нужен ему,
Но я вернусь..." И ушел во тьму.
...И год прошел, и два прошло,
А время мимо нее текло,
И сказали ей, что он не придет,
Но она все ждет, она его ждет.
А на Севере небо - кровавый лед,
И твердят ей - "Он никогда не придет!
Слышишь - плачет над домом птица-печаль?"
А она: "Он вернется, он обещал..."
"Ты живешь теперь молодой вдовой -
Обрежь свои косы и песен не пой,
Погаси свечу и двери закрой..."
А она: "Он сказал, что вернется домой".
...Два года прошло и пять прошло:
Ветер с севера черный пепел несет,
Снегом маленький тихий дом занесен,
Но она все ждет, она его ждет.
И на пятый год постучался к ней
Молодой красавец из дальних земель:
Он сказал - люблю, сказал - идем,
А она: "Ну как я оставлю дом?"
А она: "Ведь кончится эта война -
Кто встретит его? Кто нальет вина?
Кто накроет стол? Кто хлеб испечет?
Кто застелит постель и одежду зашьет?"
И кто-то смолчит, а кто-то солжет,
А кто знает правду - отводит взгляд...
Ей сказали - он не вернется назад,
Но годы прошли - она его ждет.
Странники к ней заходили в дом,
Она им давала ночлег и еду,
И кто-то вновь говорит - идем,
А она улыбнулась: "Я подожду.
Я выбелю дом, я натку полотна -
Он наденет рубаху из белого льна.
Слышишь, как звонко поет мой серп? -
Я помню, он любит горячий хлеб".
...Годы прошли, и век прошел -
Дикий шиповник оплел ее дом,
А время мимо, мимо течет,
И она все ждет, она его ждет.
Не коснутся ни время, ни старость ее,
Ни людское зло, ни дурная молва;
Над полем битвы кружит воронье,
А она все ждет - она жива:
Не потускнело золото кос,
А лицо - как снег, как звезды - взгляд...
Старый дом в лесу плющом зарос,
По темным стенам ползет виноград;
И тысяча лет давно прошла,
Но тропинка к дому не заросла,
И годы не в счет, века не в счет:
Он сказал, что вернется - она его ждет.
Тихонько вздохнет, слезу смахнет:
"Что, странник, скажи - война все идет?"
А кровь на земле где-то льется всегда,
И странник угрюмо ответит: "Да,
Долгие годы битвы идут".
Она улыбнется: "Что ж, я подожду;
Ведь когда-то должен окончиться бой -
Я знаю, тогда он вернется домой".
Тысячи лет, тысячи дней
Не гаснет свеча на ее окне;
Может быть, эта легенда лжет...
Он сказал: "Я вернусь".
Она его ждет...
Am B E7
Am B E7
Dm E7
Dm E7
F C
E7 Am
F C
G Am
Dm
E7
F
G Am
Настроение сейчас - Грусть
Возвышаются горы как стены последних твердынь,
неприступные скалы - творенье забытых богов,
но судьба тяжела и горька как степная полынь,
и все громче во сне нарастающий стук топоров.
Мы застыли в строю словно воины древних времен,
облаченные в тонкую зелень кольчужной брони.
Нет на каменных башнях расшитых шелками знамен,
лишь по древним болотам ночами блуждают огни.
Нам свой пост не покинуть , а значит стоим до конца,
мы не ведаем страха , и все-таки чувствуем боль,
где свобода царила под сенью Лесного Венца,
лишь пустыня осталась и хрупкая белая соль.
Враг сжимает кольцо , он не ведает жалости. Вновь
Луч закатного солнца блестит на стальных топорах,
и стекает на землю смола как горячая кровь,
и сухие дрова догорят в погребальных кострах.
День придет и падем мы , но это начало конца,
и захватчики сгинут - туман разгоняемый ветром,
но восстанет однажды величье Лесного Венца
из семян , что до времени спали под пеплом.
Здесь птицы не поют, деревья не растут.
И только мы, плечом к плечу, врастаем в пепел тут.
Горит зрачок над Барад-Дуром, и над Ородруином дым,
Так улыбнись же нам хоть раз Фортуна
Всего лишь раз мы за ценой не постоим
Всего лишь раз мы за ценой не постоим.
Нас ждет с дубиной Гендальф, но всё ж бессилен он,
Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный
Девятый барад-дурский батальон
Девятый барад-дурский батальон.
С щитов сверкает глаз, мы знаем каждый лаз,
Таникветиль сойдет с ума, разыскивая нас.
Кружат над башнями виверны, и троллей выдался приплод,
Нам как глоток воды нужна победа
И мы ещё посмотрим, чья возьмет.
И мы ещё посмотрим, чья возьмет.
Нас ждет с дубиной Гендальф, но всё ж бессилен он,
Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный
Девятый барад-дурский батальон
Девятый барад-дурский батальон.
Кипит в котлах смола, война нас довела
До наших собственных ворот, такие, брат, дела.
Мы им ещё припомним это,
Застелет Аман черный дым.
А нынче б нам отбить обозы с хлебом.
Ну хоть один мы за ценой не постоим.
Ну хоть один мы за ценой не постоим.
Нас ждет с дубиной Гендальф, но всё ж бессилен он,
Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный
Девятый барад-дурский батальон
Девятый барад-дурский батальон.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ВОЗВРАЩЕНИЕ ОРТХЭННЭРА.
Валинор, Восточный Пляж.
Две стройные девушки вольготно развалились на песке, подставив едва прикрытые купальниками тела свету Древ.
Внезапно одна из них начала тревожно всматриваться в небо.
-Что там? – спросила вторая девушка, в которой любой местный житель узнал бы майа Мелиан.
-Орёл…свидетель Манве, балрог его побери. Пошли домой.
-Так я же накинула на тебя иллюзорный облик. Отличная маскировка, никто тебя не опознает.
-Он опознает. Он у меня высоко сидит, далеко глядит… Пошли…хотя ты, конечно, можешь остаться ещё позагорать.
-Нет, подожди, я с тобой, - Мелиан вскочила на ноги и догнала подругу.
*******************
Валмар Многозвонный, дом майа Мелиан.
-Я не понимаю, почему тебе нельзя ходить на пляж?
-Я - Королева Арды, - ответила Варда, снимая купальник. - Понимаешь ты это? Ко-ро-ле-ва, балрог побери этот титул. А Королева не должна валяться на пляже в купальнике, она должна в прекрасных дворцовых нарядах восседать на троне. Так считает мой муж.
Мелиан сочувствующе вздохнула.
-Вот и приходится бегать на пляж под прикрытием иллюзорного облика, как будто сопливая майа, тайком от Сотворивших отправившаяся на первое свидание. Кстати, о свиданиях…похоже твой ненаглядный Артано опять заглядывал сюда, - Варда с усмешкой кивнула на украсивший стол букет ландышей.
-Ненаглядный?! – возмутилась Мелиан, - да он меня достал уже! Особенно этими кошмарными ландышами, у меня на них аллергия.
-А по-моему красивые цветы…
-Красивые-то они красивые, да вот только у меня на них аллергия в самом буквальном смысле слова. Я уж и к Эстэ обращалась, и самолечением занималась – ничего не помогает. А он всё тащит и тащит. Вроде и послать неудобно… Как посмотрит своими кавайными глазами…даже не знаю, что и делать.
-Да не пара он тебе. Кто ты, и кто этот…Кузнец он конечно неплохой, но вот родословная сама понимаешь…
-Ну и что? Сейчас-то он с Ауле, а не с... этим.
-Но сотворил его именно Отступник. А майа от своего валы недалеко падает. Так что не советую тебе связываться с этим Артано. Вокруг столько приличных женихов бродит - вон хотя бы наш Эонве…
-Мне тут недавно приснилось, что я вышла за эльфа, представляешь? А наша с ним дочь – вообще за Смертного.
-Однако…нехило Ирмо отжёг, - рассмеялась Королева, - хотя лучше уж за эльфа, чем за Артано.
Тут же, как по заказу, около дома раздался звонкий голос, поющий немудрёную песенку:
Я сегодня вам принёс
Не букет из алых роз,
Не тюльпаны и не ирисы
Это скромные цветы, это скромные цветы
Но они такие милые!
Варда выругалась, схватила купальник, и, путаясь в полузастёгнутом платье, бросилась прятаться в соседнюю комнату.
Ландыши, ландыши!
Юного майя привет.
Ландыши, ландыши!
Белый букет.
Артано ввалился в комнату и вручил букет возлюбленной.
-Очень мило, - скривилась Мелиан, - а сейчас выйди, пожалуйста. Мне надо переодеться.
-Зачем? В этом купальнике ты просто восхитительна!
Мелиан покраснела и смущённо потупилась. Артано решил развить успех.
-Я люблю тебя! Прими это в знак моей любви к тебе, - майа преклонил перед возлюбленной колено и протянул ей Кольцо.
На первый взгляд в колечке не было ничего особенного, золотой ободок – и только.
-Какая прелесть! - Мелиан зачарованно ахнула, взяла Кольцо и…
-Нет! Не надевай его! – в комнату ворвалась Варда.
-Но почему? – недоумённо нахмурилась Мелиан.
-Посмотри внимательнее на это кольцо.
-Смотрю…ну и что? Красивое колечко, очень красивое…Такая прелесть…
-Неужели ты не чувствуешь наложенные на Кольцо чары? Надень его – и ты превратишься в рабыню Артано!
-Чары? Хм…А ведь и в самом деле…Артано, ты что, хотел меня заколдовать и поработить?! Да как ты посмел?! – Мелиан схватила лежащий на столе букет ландышей и хлестнула ухажёра по лицу. – Вон из моего дома, и чтобы ноги твоей здесь больше не было! И Кольцо своё мерзкое забери! Вражье отродье!
Артано отвернулся и медленно побрёл к двери.
-Подожди!
Артано замер на пороге.
-И унеси все свои ландыши, а меня на них аллергия. Весь дом уже ими провонял, ужас какой-то!
Больше в Валиноре Артано никто не видел.
*************
Средиземье, замок Хэлгор.
-Был среди Народа Валар. Ушел.
-Ушел? Почему?
-Потому что она меня…я не могу без неё…я…, - Артано явно был на грани истерики.
-На
Дело было в дальнем царстве,
в тридевятом государстве,
Где рулил почем зазря
Временный ИО царя.
У правителя два сына:
Старший крепкий был детина,
Младшенький - ни так, ни сяк,
Мягко говоря, слабак,
Ну а если честь по чести,
Старший брат с папашей вместе
День вздыхали ото дня:
"И в кого ты… Размазня!
Где природа? Где порода?
Эх! В семье не без урода -
Мудрость старая права…"
В общем, братцев было два.
Старший Боромиром звался,
Спортом плотно занимался:
Греко-римскою борьбой,
Бегом, плаваньем, стрельбой,
Боксом, реслингом, гандболом,
Бадминтоном (по приколу),
Лучше всех в длину плевал,
На учебу - забивал.
Фарамир, его братишка,
Больше заезжал по книжкам
И страдал, в числе грешков,
Сочинением стишков.
Старший - в поле на ученьях,
Младший в творческих мученьях
Над тетрадкою сопит -
Только перышко скрипит.
Часто с мукою во взоре
Грезил он о Валиноре,
Пыль архивную глотал
И читал, читал, читал…
Но эльфийские преданья
Неокрепшему сознанью -
Это, братцы, чистый яд!
(психиатры подтвердят).
Хоть написаны и складно,
Что-то в них, видать, неладно:
Раз откроешь - и пропал.
Словом, Фарамир попал:
Песни дивные горланил,
По ночам в лесу шаманил -
Ох, чего не вытворял!
У папаши ковырял,
Взявши ломик и зубило,
Из короны "сильмариллы",
И на братца целый год
Обзывался "Кархарот".
Исцеляли Фарамира
И кефиром, и клистиром,
Знахари сбивались с ног -
Хоть бы кто-нибудь помог!
Тут папаше стало жутко:
Ситуация - не шутка.
Ну как этот молодец
Завтра подожжет дворец?
Но советники напели,
Что в далеком Ривенделле
Лечат гнусную напасть
(и не надо в дурку класть).
Дескать, эти эскулапы,
Получив валюту в лапы,
Вытворяют чудеса:
Хвори нет за полчаса!
Вот, мозгами пораскинув
Да построже брови сдвинув,
Папа издает приказ:
Фарамира сей же час
На довольствие поставить,
В Ривенделл идти заставить,
Курс лечения принять
И домой идти опять.
Капитан дворцовой стражи
С бодуна двух слов не свяжет,
А ему велят: иттить!
Да найтить! Да просветить!
Осушив с досады флягу,
В рейд отправился бедняга,
С перепою - вот те на! -
Перепутав имена.
…Старший братец, между делом,
Отдыхал душой и телом,
Восседая в кабаке
С пенной кружкою в руке.
Вдруг - свисток, патруль, облава,
Эти слева, эти справа,
Хвать его под локотки,
В руки сунули мешки
Со жратвою и с бельишком,
И, велев петлять не слишком,
Отсылают в Ривенделл…
Старший малость офигел,
Но отцу не стал перечить,
И, взвалив рюкзак на плечи,
Молча курс на запад взял
И в дорожку зашагал,
Прихватив, забавы ради,
Фарамировы тетради,
Где, меж прочей чепухи,
Были и сии стихи:
"Сломанный меч в Имладрисе искать
отныне вам суждено.
Срок наступает - Совет созвать
Сильнее Моргульских чар.
Там будет явлен зловещий знак -
проклятье пробуждено,
и полурослик уйдет во мрак,
приняв на себя удар".
Год скитаний на исходе.
В Ривенделл старшой приходит -
Обтрепался, похудел…
(Н-да… Неблизко Ривенделл).
Глянул - охнул: мать честная!
Красотища-то какая!
Эльфов, правда, через край,
Но без эльфов - сущий рай!
Хошь - фонтаны, хошь - скульптуры,
Хошь - венеры, хошь - амуры,
Всюду мрамор да гранит,
От колонн в глазах рябит.
Долго он читал табличку
"Не ругаться неприлично!",
На причудливую вязь
Восхищенно матерясь…
Главный лекарь Ривенделла,
Статный
Преодолев долгий путь, полный опасностей и страхов, Берен и Лютиен, наконец, увидели перед собой массивные черные врата Ангбанда. Посреди раскрытых створок сидел огромный волк и деловито вычесывал из шкуры блох. Вдруг комок шерсти попал ему в нос, и зверь громко чихнул, да так, что поднявшимся ветром с девушки сдуло накидку в виде крыльев летучей мыши а-ля женщина-вамп (они вроде как на костюмированную вечеринку собирались, Берен, как водится, нарядился Бобиком). Волк от удивления подскочил, и, с подозрением покосившись на странную парочку, прорычал:
-Эй! Девчонка! Ты кто такая?!
-Лю-лю-тиен, д-дя-денька.
-А Красную Шапочку не видела?
-Н-нет, д-дя-денька…
-Стало быть, и пирожков нет?- огорченно вздохнул волк, отодвигаясь с прохода.
-Нет, дяденька,- сочувственно пробормотала девушка, протискиваясь в калитку.
Мелькор сидел на своем троне и размышлял о вечном, а так как собутыльников в этот вечер не предвиделось, то и руками, стало быть, что-то полезное делал. Он как раз заканчивал ошкуривать девятую по счету балалайку, когда в зал ввалился какой-то гоблин, и сообщил, что у них гости.
Берен и Лютиен застыли перед троном Властелина Севера как парочка нашкодивших школьников, не смея взглянуть в глаза величайшему из Айнур. Мелькор же, решив, что достаточно насладился этим зрелищем, приступил к расспросам:
-Кто ж вы, молодые люди, будете? Мимо проходили, али по делу пришли?
-Певцы мы бродячие, великий государь. Идем, куда глаза глядят, песни поем да сказки сказываем. Чем добрые люди попотчуют - тому и рады…
-Студенты значит,- понимающе улыбнулся Вала.
-Угу!- в один голос протянули ребята.
-Вот что, студенты, я на трезвую голову музыку плохо воспринимаю, сейчас поляну организую и под винцо мы это дело нормально организуем… Только предупреждаю – бессмертные пьют много…
-Мне нельзя,- убитым голосом сообщил Берен,- у меня язва…
-Дуй в лазарет! Там таких как ты за полчаса на ноги ставят,- не растерялся Повелитель.- а мы пока без тебя начнем.
Берен третий час блуждал по бесконечным коридорам Ангамандо. Лазарет он так и не нашел, да вдобавок окончательно заблудился в этом огромном каменном лабиринте. «А Лютиен сейчас водку с Мелько пьянствует», - зло подумал он про себя, устало прислоняясь к стене. К счастью он не видел как его нареченная лихо наяривая на балалайке, пела Морготу неприличные частушки про членов Первого Дома (Мелько хоть и Гот, а народное творчество уважал, особенно спьяну).
Сын Барахира уже не надеялся, что его найдут, когда в конце коридора замаячил свет, словно кто-то прощупывал темноту тремя фонариками. Приглядевшись, он понял, что это всего лишь подвыпивший Мелькор.
-Вот ты где! А мы уж заволновались, что тебя волколаки съели… Пошли обратно в тронный.
-Угу…милорд… эта… тут какое дело… у вас тут…
-За поворотом налево, потом на три этажа вниз, шестая дверь слева… Только там темно – посветить надо бы.
-Фонарик не одолжите?- с надеждой спросил Берен, глядя на Железную Корону.
-Только вернуть не забудь,- сжалился Вала вынимая сильмарилл из гнезда, - на! … да руками то не хватай, оболтус, он же горячий!
Утром Мелькор проснулся у себя на троне с жутким похмельем, с трудом восстанавливая в голове вчерашние события.
-А фонарик-то студент зажилил,- проворчал он, разочаровано глядя на пустующее «гнездо», и послал ворона… в холодильник – за «живой» водой.
Над лесом взошла голубая луна,
травы серебристой ковер расцвел,
о чем то печально поет сова,
и звездное небо над головой.
и тянется путь среди горных вершин,
и в небе вторит ему млечный след.
ты странником стал не по воле души,
ты знаешь обратной дороги нет.
лишь горькой полыни святая печаль,
лишь ирисов белых надежды цвет,
лишь вечной дороги звездная даль,
и память любви - золотой горицвет.
потрепанный плащ и звездный клинок
вот все что осталось от жизни твоей,
и пепел , что хлопьями падал у ног,
застрял в твоих снах до скончания дней.
и алый рассвет над вершинами гор,
как пламя пожара у черных врат,
и сломано судеб веретено,
и книги в кострах слишком ярко горят.
лишь горькой полыни святая печаль,
лишь ирисов белых надежды цвет,
лишь вечной дороги звездная даль,
и память любви - золотой горицвет.
и душу сжигает огонь вины.
Растаял покой как весенний снег.
Ты мог бы быть там , но остался жив
и некого больше тебе любить.
И некому больше сплести венок,
из трав , что цветут лишь под полной луной,
и сердце пронзает прозрачная боль,
глотком родниковой воды ледяной.
лишь горькой полыни святая печаль,
лишь ирисов белых надежды цвет,
лишь вечной дороги звездная даль,
и память любви - золотой горицвет.
переливчатым звоном серебряных струн
твоя лютня поет зажигая сердца,
но не встретишь в тех песнях державных владык
и пустой красоты золотого венца.
Есть лишь чистого неба бескрайняя синь,
шепот моря и песни залетных птиц,
вечных звезд негасимый чарующий свет
и любовь что от века не знает границ.
лишь горькой полыни святая печаль,
лишь ирисов белых надежды цвет,
лишь вечной дороги звездная даль,
и память любви - золотой горицвет.
ты знаешь настанет однажды день,
и рухнут столпы алмазных вершин,
и время сотрет следы на песке,
когда то закрытых от взглядов долин.
Лишь Память останется в звуках баллад.
Меняется все - путь у каждого свой.
Лишь черные маки у Ледяных Гор
по прежнему будут цвести весной.
лишь горькой полыни святая печаль,
лишь ирисов белых надежды цвет,
лишь вечной дороги звездная даль,
и память любви - золотой горицвет.