Я знала в детстве смутные мечты о существовании себя в другой эпохе, где непременным условием было также и существование осени. С этим просто: осень есть всегда. Я хотела, чтобы меня окружало только дерево: дома, мебель, средства передвижения - всё. Жила бы я где-то в небольшом городе, где есть доступ к Большой природе. Я представляла себя, шагающей по осеннему бездорожью в школу, меланхолично раскидывающей листву, ту, что мешает идти. Туман. А потом, когда я заходила бы в школьное здание, там по полу бы, который, конечно, деревянный, растекался бы тёплый луч света, а чуть над ним, в воздухе парили маленькие пылинки. Сама не знаю, зачем об этом мечтать... Да и не мечта это, конечно, а просто один из маленьких детских образов, одна из маленьких вселенных, которая почему-то пришла сейчас на ум.
[640x474]
Настроение сейчас - меланхолия неопределённого вида и качества.
Север. Тянет меня туда безудержно. Впечаталось в меня навязчивое ощущение того, что Бог "хранится" там. Словно бы, едва уловимый ветер Истины веет из тех краёв. Тайга, скованная вечным холодом, сияние - окно во вселенную, верхушки-иглы елей... Невыразимые ощущения сопровождают эти мысли. Даже одни слова: "БЕСКОНЕЧНЫЕ СНЕГА", "ВЕЧНАЯ МЕРЗЛОТА", "СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ" вызывают бурю ощущений внутри, задевают какие-то нужные струны... Я уж не говорю о "КРАЙНЕМ СЕВЕРЕ" - одно только созвучие букв порождает во мне какой-то необъяснимый благоговейный трепет, возможно, - страх... Кажется, что всё там ЖИВОЕ (хоть, конечно, так оно и есть и не только на севере, но я немного о другом). Что всё дышит, всё медленно, размеренно, таинственно и грандиозно к чему-то движется, ПЛЫВЁТ. Вот именно "плывёт", другого типа движения не подберёшь. И, думаю, что, если искать на этой планете уединение, причём вселенское и всепоглощающее, то найти его можно только ТАМ. Хотя, возможно, оно окажется слишком тяжёлым, глубоким. Север мудр, и он не пустит кого попало.
Чёрт возьми, конечно, я люблю его... Больше жизни люблю. И всегда любила... Никуда моя любовь не делась... Ни на каплю не стала меньше. Но теперь у меня нет выбора. Решение принято и придётся с ним мириться. Держать позицию. До конца. Пусть я хоть сдохну, но обратно не поверну. Всё будет хорошо. Боль пройдёт. И появится новое солнце.
Вот только... Как теперь спать?
Господи (или кто там у нас), дай мне сил. Я приняла решение. Больше с ним не общаться. Это настолько же глупо, насколько и мудро. Да, ЧСВ, да, мне больно от того, что наша вселенная давно разрушена, а мы топчемся и пляшем на её ещё сверкающих осколках. Мне безумно дорог этот мир воспоминаний. Я любила его. Он - единственный, кого я любила за свой 21 год. Да, возможно, многое ещё впереди, но это не значит, что нужно калечить прошлое. А может быть, я и люблю его до сих пор. И, чтобы не тешить себя больше ложными надеждами и ожиданиями, чтобы не выступать в роли покорного созерцателя в период развития у него новых отношений, нужно просто наконец-то закрыть дверь в его квартиру навсегда. Но никогда не забывать о всём том, что оставлено за ней. А оставлено там 4 года безумных, но счастливых отношений.
Кроме того, мне нужно наконец почувствовать себя собой здесь, в этой вселенной, для того, чтобы потом исчезнуть.
Смотрели вчера передачу про время, где вновь озвучивались уже знакомые нам теории о пространстве-времен
На выставку.
1. "Верилось"
бумага, акварель, тушь
2. "Теологический бык"
бумага, акварель, тушь
Ну всё. Теперь уж наверняка. Нет больше храма, нет бога. Прощай. Так и не было. Что-то не успелось, что-то пропустили, чего-то не сделали вовремя. Всё было как-то несвоевременно. Вот так и случаются, точнее - не случаются - те самые вещи, о которых можно всю жизнь жалеть. Достаточно было сделать один шаг. Один предельно простой - особенно для мужчины - шаг. Но, видимо, мужчины никогда и не было на том самом месте, где я его всегда подразумевала.
У нас разные понятия о ЛЮБВИ. Ты считаешь это явление спокойным, размеренным, умиротворённым, едва уловимым движением облаков, приходящим на смену буре и урагану влюблённости. А для меня сущность любви в другом. ЛЮБОВЬ - это любовь к целому человеку. Трепетная и светлая, она не ставит на противоположные чаши весов недостатки и достоинства, не разделяет их. Более того, минусы ничуть не менее прекрасны, чем плюсы. Ибо нет положительного и отрицательного, это ясно. Человек целый, его нельзя дробить.
Я не думаю, что хочу сейчас писать о чём-либо.
Их в нём 24. Человек, разделённый на 24 полноценные части. Невероятно. Да. Чёрт, вот проблема... В последнее время ловлю себя на мыслях о крайней ненадобности собственных слов. О чём-то узнаю, и, тут придёт было мысль о том, чтобы с кем-то всем этим поделиться, выразить своё мнение, заинтересовать человека, но тут же весь зародившийся энтузиазм обрывается, натыкаясь на сокрушительный вопрос: "А зачем?". Кроме того. Никого и не заинтересуешь. Люди скучны в своём незаслуженном, непрочувствованном, искусственном скептицизме. Ничего не хотят знать.
Снилось вчера, что я лежала в больнице. И он пришёл навестить. Почему-то с длинными волосами. И снова поцелуй, в котором живёт вечность... Как-то почему-то он уже стал родным. В какой-то определённой степени. До смерти хочется его обнять. И каждую перемену я не свожу глаз с моста... Всё верю, что он появится на горизонте. Но он не появляется. Я больна. Все эти страдания в определённый момент возвелись в степень физического. Он "впитался" в меня. Эта боль - моя полноценная часть. Мы связаны цепью, цепью неизвестной длины... Не представляю, как можно от этого избавиться. Для этого нужно снести единственный функционирующий храм. А это невозможно, зная, что ОН где-то ходит, как-то живёт... И живёт без меня, в общем-то, не плохо... Но ходит-то он по той же земле, что и я... Вот так. Время идёт, а я от него стабильно отстаю.
А погода демонстрирует грандиозное предраспадное увядание.
Вечером всё меняется. Многое кажется доверительным. Словно мир подстраивается под тебя. Днём всё иначе. Солнечным днём чувствуешь себя чёрной точкой на большом, ослепительно белом листе бумаги, на которую ещё, в придачу, направлен прожектор. Такая обстановка, будто бы, пытается принудить тебя к какому-то значительному действию. Подталкивает тебя сзади и говорит: "Ну, давай, делай!". А что делать? Если бы знать.
Я снова вернулась к исходной точке. Хожу кругами внутри самой себя с бутылкой пива и курю, задаваясь безответными вопросами. Опять растерялись все смыслы, вся, как выяснилось, метафизическая мудрость, вся вера в жизнь.
Хочу написать о нём. Пишу. Наткнулась на его фотку. Силуэт. Сидит спиной к камере в своём любимом чудо-кресле. Неясный свет, нечёткое изображение. Но, о, как узнаваем этот силуэт.. И ни с кем его не спутаешь. И кружится голова при мысли, что, возможно, больше никогда его узнавать и не придётся. Страшно. И пусто... Так пусто без него там! Эта пустота металлическая, ветреная и сырая. Оставил в кабинете Бродского на окне. Поглядывает на меня невзначай как осколок нашей несостоявшейся вселенной. Стол его как стоял, так и стоит... Но это только внешне. А в действительности весь этот угол напоминает умирающего трусливого больного, который, панически цепляясь за то, что в нём ещё живо, молит Бога о пощаде. Я стараюсь обходить это место стороной, ибо спасение больного не в моих силах.
Встретила по дороге к бабушке женщину. В сущности, ничем не примечательную (наверное, даже более того) : одета женщина была в длинную юбку (по щиколотку) коричневого цвета (не цвета какао или кофе,не умбра а именно неопределённо-коричневый цвет) из плотного материала, чуть расклешённую книзу. От пояса к подолу спускались незатейливые полоски бежевых кружев, выцветших от времени. Блузка так же неопределённо-светлого цвета с незафиксированным моим зрением орнаментом цвета чуть более тёмного, чем сама блузка. Обувь я также не запомнила... То ли по причине её совершенной нейтральности, то ли по причине полной спрятанности под юбкой. Сильное впечатление на меня произвели её категорически-седые волосы, запряжённые тонкой заколкой на затылке. То была истинная седина: волосы были чисто-белые. Судя по лицу, цифра, обозначающая её возраст, зависла где-то между цифрой 30 и 40. Но лицо её было пропитано какой-то преждевременной болью, взгяд был жёсткий. Сложилось впечатление, что она до боли стиснула зубы, чтобы не закричать. И весь этот облик её вызвал во мне ощущение такого обречённого, угрюмого, холоднокровного аскетизма. Аскетизма даже не религиозного, но, скорее, только духовного, жизненного. Ощущение искусственно-вызванной человеческой осени... Даже, возможно, одержимости чем-то собственным, внутренним и очень больным.
В старости (хоть в данном случае она и искусственная) есть великая сила. Но если эту силу использовать неправильно или не использовать вовсе - она может направиться внутрь и обернуться всепоглощающей тьмой, которая, возможно, неплохо воспитывает дух, но для чего нужна сила воли, если дух заключён в клетку?.. Хотя одна клетка идёт как приложение к каждому из нас уже при рождении...
Настроение сейчас - по фиг на всё и вся
Так.. У меня появилась девушка.)) При живом и здоровом парне) так вот бывает. Вообще, вчерашний день был особенным... Утром - дописывала Планта, затем поехала на закрытие выставки Союза Художников... Показала своему преподавателю фотку этой работы... Он долго и много говорил, а потом сказал, что запутался и обещал всё это обдумать и сформулировать в пятницу...
Затем - юбилей какой-то плохой поэтессы Ульяновска, на котором было смертельно скучно и очень холодно. Мы туда попали вполне неслучайно: мой парень там должен был выступать, но быстро передумал: после выхода на "сцену" "оперного человека", от которого у нас чуть не выбило перепонки. Я сделала вид, что у меня звонит телефон и выскользнула из зала, а он - спросил, где здесь туалет. И, конечно, мы не вернулись. Потом - полчаса бесцельных мотаний по торговому центру, а дальше - бар, где меня ждала она.) А ещё в этом баре нашёлся чертовски добрый человек, который по случаю своего хорошего (или плохого - мы так и не поняли) настроения всех присутствующих там напоил коньяком. И - что за народ! - никто даже не поинтересовался, кто спонсор... А мы вот поинтересовались. И всё это закончилось тем, что я потратила всего сто рублей из своего кошелька, остальное - на его совести) Сочувствую ему. Представляю его огорчённое утреннее лицо...
А вот то, что я показывала преподавателю:
Настроение сейчас - да фиг его пойми...
Мне всегда было трудно управлять своим собственным внутренним миром. Сложно было быть его безоговорочным и единственным властелином: я терялась там, не знала, с чего мне начать...Поэтому я предпочитала просто оставлять "трон" пустым, пока не найдётся подходящего "короля". наверное, отсюда моё постоянное желание поставить кого-то во главу этого самого мира так, чтобы этот кто-то правил им за меня. И когда "король" находится - всё становится просто и понятно... Начинаю жить. А вдохновителей я беру из исключительно "нереального" мира только лишь по той простой причине, что они для меня боги. Я не верю и никогда не поверю в то, что они такие же, как я... люди. Они - посредники между богом-вселенной и человеком, они несут прекрасное.
Я люблю тебя. И ты можешь мне поверить, если захочешь. Да, я могу любить многих, моей любви хватает на весь мир и могло бы хватить на "всех мужчин мира", как ты говоришь, если бы они были достойны. Но ТАК я люблю только тебя: каждое чувство уникально и в этом нет ничего преступного. Тебе нравится, когда я становлюсь свободной? Но эта же свобода тебя и пугает, причиняет боль. Любишь меня? Так люби полностью, каждое проявление моей души, люби, как бога, которого никогда не сможешь постичь (ибо чужая душа непостижима)... Если сможешь - я больше не смогу причинить тебе боль. А если нет - значит, всё напрасно, значит, мы живём в разных вселенных...