вычистила 5 страниц блога.
теперь лучше.
теперь не так стыдно.
теперь имею свободу писать о белой эмали кастрюль и осенних вечерах, не оглядываясь на принадлежащие тринадцатому году стишки или фотографии стен. этого не было - ведь этого нет.


кстати, вот мерзкая шутка: дневник был начат в 2009 году. летом.
посчитаем?
семь лет.
с ума сойти. слишком долго, слишком много, слишком далеко. неправдоподобно. столько не живут. как они пробежали так быстро?
и чем я буду через другие семь? чем я была семь лет назад? а ещё семь? а ещё? ещё парочку - и небытие.

ещё четвёрочку вперед - и вдруг то же ничто, что и четвёрочку назад?
это даже хуже, чем черточка между дат - это куча лишних слов ни о чём, потерявших свежесть ещё до отправки сообщения (которое тоже ни о чём)

нужно вычистить вообще всё. так будет честнее.

я тут временно без кудахтера и вся по уши в экзаменах (всё должно кончиться где-то в конце месяца), с телефона писать что-то чрезвычайно заморочно и
... не о чем.

снился смешной сон про братьев-близнецов, разругавшихся когда-то давно-давно вдребезги. смешны были не их тщетные попытки вернуть былую дружбу, не неловкость зря пересекающихся взглядов и лишнее пустое молчание, нет. смешное было с цветами, с цветом их лиц и цветом мира вокруг. братья были черно-белыми, с потрёпанными временем седыми опавшими лицами из жестких мазков монохромной черноты/белизны с минимальными градациями тона между, а мир цвёл и рвался ровно так, как и положено цвести и рваться миру по весне - молодой глупой травой истошно-шартрезового цвета, синими рефлексами неба по теням, золотым солнцем приближающегося заката.
этакое наивное глупое противопоставление мрачной выцветшей мелочности превратностей человечьей жизни да вечной пьяной весны безличного внечеловечного живого мира.
моё подсознательное отжигает, ага, а я просто ищу этому прилагательные и стараюсь не повторять слишком часто это "тщетн".

алсо рисую гоблинов и анатомические штудии. гоблины ванлав, штудии осточертели.
хочу полноформатных сочных динамичных композиций на какие-нибудь героическо-лирические тематики, а выходят взаимоотрешённые лениво-гладкие фигуры с томными взорами и мягкими линиями границ теней. академизм, ёпта, не ешь моё восприятие мира, мне оно, перьево-рваное, дорого.

личи с золотыми монетками вместо глаз, затопленные мертвенно-зеленые руины, сухость ссохшейся округ костей кожи, истлевшие одежды с выцветшей вышивкой по краям рукавов,
быстрые шаги, шелест ткани, глухое похрустывание суставов, теплый застывший воздух, теплая пыль обломков стен, теплое прикосновение изнутри головы - они знают

цифры!
я - третья (кто первый, кто второй?)
какой-то парень - то ли второй, то ли первый. тоже слышал цифры, тоже знает их.
бомж-разносчик, безумный до точечки, донесший до нас обрывок информации, допольнительной информации о цифрах (он - первый или второй?)
столица, блестящая, развращенная, вся сплошь в охраняемых высотках, зеркалах тонированных окон, башнях причудливых форм, стрекоте мерном транспорта, ленивых походках знати, чужих отрешённых глазах
и мы должы бежать оттуда, бежать пока не рвануло (мы знаем, что рванёт. а они знают, что мы бежим)
бежать на окраины той страны, в какой-то рабовладельчески-палеолитный феодализм, к мутантам, отбросам, наркоманам и руинам-останкам таких же (поглощенных) городов
по деревушкам ныкаться, по становищам дикарей, лагерькам рейдеров, подземкам
очень живописно, особенно те похожие на вич-докторов из третей дьяблы люди в масках (именно на приходе одного такого прерывается сон; жаль жаль жаль)
о, да, точно - суперспособности! которые тут, честно говоря, самое интересное.
такие глупые, почти бесполезные
я могу съедать агрессию и что-то ещё, он (пацан) так же съедает что-то подобное (вот черт, забыла. кажется, тревожность? подозрительность? что-то такое.)
и чем примитивнее существо - тем сложнее, вот такая странность. я могу выцепить в человеке без труда - мы похожи с вами, мы мыслим одними путями, одной сложности понятиями (хотя что было б, натолкнись я на кого-нибудь более... сложного, нежели я? вцепилась бы в агрессию, как примитивное, как исходное, как в пиксель картиночки? или не смогла бы пройти щиты самоконтроля, саморефлексии и прочего-прочего? жаль, не удалось узнать). но вот мертвая медведица (помним про дикую местность вокруг? столица за уровнем нашего нынешнего, остальное - беднее всех фоллаутов) и три медвежонка, достаточно больших чтобы оторвать наши бедные головы за секундочку. и я, как назло, очень реалистично застреваю на заборе, зацепляясь кроссовком за выбившуюся проволочинку, зависаю на достаточном для снесения если не головы, то хоть конечности расстоянии. и влезаю как можно быстрее в сознание медвежонка, пытаюсь выцепить вот эту его ярость/боль, выношу её до слов ("пошлая примитивщина" - скажет дорогая редакция. "ну а чо поделаешь" - скажу я.) и съедаю. одного за другим, последних - быстрее и проще, хотя голова наполняется больной пульсацией и мир начинает взрезать глаза консервным ножиком
и они затихают, уходят. пустые. невкусные. неинтересные. спокойные.
отцепляюсь от забора, бежим дальше, прячемся по заброшкам, пытаемся выбить-выменять информацию у знакомого (занимающегося какими-то подозрительными делами и обдолбанного до полного многослойного просветления) того пацана-первого/второго.
и сон глупо прерывается будильником, и всё.

я думаю накатать пост про всякого рода супер-силы в моих снах, это действительно интересно и классно и вообще достойно серии комиксов, которую, как я думаю, однажды нарисую
(я вообще начала рисовать чтобы рисовать миры своих снов, кстати говоря)
(да-да-да, вы правильно поняли, я собираюсь коварно переплести сновидческий мир с вашей пошлой реальностью, взмешать их в коктейльчик и вылить на чью-нибудь буйную голову, вплести Город в город и раздробить на осколочки. убейте меня, пока я этого не сделала, иначе вам пестец. [это всего лишь очередной набор самоироничных отсылок к отсылкам на отсылки])

её выбеленные до зелени волосы, серп красноты на запястье, прибитый к полу металлический стол, зеленый свет на белых стенах (наоборот), глухая шумная темнота полумрака, закатное небо белыми пятнами сквозь зеленые шторы, испуганные круглые глаза черного кота, набрякшие, больно взбухшие кости ступней, птичьи крылья лопаток/насекомьи крылья таза, клетка мира/ клетка-город (там много дверей, ты помнишь? ты понимаешь, про что я?), тусклые блики на очках, порожденное последними искажение цвета по границе контрастирующих тонов (синие разводы по краю букв, красные разводы по крышам),.. (к слову о красных разводах: закончу со страховым и лебедевым - перечитаю города красной ночи. сдам экзамены и перечитаю всего берроуза вообще, от корки до корки. и никакой критики, на месяца и месяца никакой критики, только если не захочется вдруг непонятно почему и зачем; вы не представляете, как эта маленькая чудная мысль греет мое глупое сердечко. похлеще всех котельных города, пожарче ваших пожаров. читать то, что хочется, а не то, что надо, не то, что надо поскорее, побольше и законспектировать, раздробить-растащить на цитаты, афоризмы, даты, имена, упоминание в личных письмах, упоминание в дневниках, упоминание в критических статьях, упоминание в иных произведениях, упоминание в упоминаниях. читать свободно, вразнобой, по столько страниц, сколько захочется, а не потому, что план поджимает и обкусывают пятки сроки. всё, что только упомнится, что найдется в интернете, что влезет на память телефона, что сыщется переводами на русский или английский. звучит чудеснее любой порнухи, ага? и оно близко, надо просто дотерпеть, доконспектировать, сдать и забыть)

и ещё я нашла песенки
по шумерской мифологии! дарк-оккульт-эмбиент! со словами, из которых я понимаю одно (имя)!
они такие охуенные, я верчу их не переставая уже, наверное, шесть тысяч недель. раз за разом, на повтор все два несчастных совершенных сидюка.
это лучше, чем власть, чем толстые теплые котики; лучше, чем первая любовь и мороженное с шоколадной крошкой.
Herbst9 - Ušumgal Kalamma (The Dragon Of The Land) 2011
вот и все явки и пароли

те же места - те же размытые дождями дороги, то же холодное небо, те же развалины и грязный цвет зеленеющих в горизонт полей
туман и холод, свинцовый воздух

локации знакомые, а личность - нет

...и страх, и усталая обречённость, которой, впрочем, не достаточно для совершения глупостей
там, в развалинах, - орочий разведчик с луком и зоркими глазами (выглядывает устроивших лагерь на верхушке поломанной башенки людей в блестящих доспешках. чьи они и что ищут - неведомо. давно за ними идёт, выслеживает что-то себе); там - тролль бродит, лесной, в метров двенадцать росту, увидит - расшибет об камень прирадостно; там шкелетонов поднял то ли местный некромансер, то ли ведьма какая дурная. а ещё есть вышеупомянутые орки, коих дюжина-другая на конях носится где-то по местным степям, то ли ловят кого, то ли просто... охранируют.
это всё весело, до истерики весело. лежу себе в канаве и тихо в рукав похрюкиваю от счастия. лодыжку потянула, колени ноют от холода, ела последний раз ещё до сотворения мира, а шкелетоны что-то расходились и разведчик, скотина такая, всё не уймется и не заснёт, или хотя бы не смоется от тролля (и меня) подальше. тролль, опять же, по дороге ходит, по единственной хорошей (т.е. безопасной. относительно, конечно) лесной дороге, мощёной ещё (кем, когда и зачем? старый камень, растресканный, растащенный на пристроечки и костерки, и просто временем раздроблённый. если он времён тех развалин серых, то, верно, чертовски давно это было. кстати, я, похоже, считать не шибко умею, и историю этого мира не знаю. не знаю так, что сказать даже не могу - человечьи ли это постройки ближайшего прошедшего столетия, аль карлики какие волшобые натаскивали на еретических магиях это всё тыщи лет назад. да даже слова "тыщи" не знаю, что уж там. и "столетие" тоже.). а вокруг - бурелом и черте-что, и у меня никакого желания туда соваться и остатки ног там доламывать. но, видимо, придется - обходить-то лес негде, а в него хоть орки не суются, не любят они со степей своих уходить, тем более в такие леса... тёмные. нехорошие.
мне вот там самое место будет, ой-йо.
человеки на башне что-то не шибко тоже успокаиваются, обвешались все факелами и дозорных выставили. башенка, кстати, не башенка вовсе, а так, два с половиной этажа черте-чего останков, поправленных недавно деревом. на кораблик похоже брошенный, с просырелыми старыми досками, половину которого уже поспирали в тихонечку, а вторая развалилась вовсе
я тут сдохну, я тут сдохну, я тут сдохну.
сейчас те шкелетоны завернут на холм южнее и моя канава родная видна станет, как на ладошечке. и пойдут они, значится, убивать меня, и орк встрепенется, под шумок полезет куда-нибудь, куда не надобно, так что если и сбегу от скелетов, то на стрелу наколюсь орочью, а человечки те ушами задвигают, пару дозорных пошлют поглядеть издалёко (не лезть же на скелетов с незаговоренным оружьем, а вот трупик обобрать - эт запросто), ещё напорюсь на них
а то и тролль на шум прискачет, кулаками махать начнёт, деревья повырывает (это ничего, они тут дохлые, лес с них сок тянет, не даёт... конкуренции.)
это все самые милые варианты моей кончины в одну абзацину, если вы не поняли
поэтому я руку кусаю и думаю как бы кустом-травой прикинуться, чтоб скелеты мимо прошли, отвернулись, за сусликом каким несчастным погнались, да подальше, подальше
и чтоб дозорные те скорее в наступающей темноте подослепли, и орк начал бы... реверанты устраивать, стрелами там человеков колоть или
... вот только бы он не был первым из какой дюжинки, не прискакали бы кругом на башенку конные. от них-то мне не спрятаться, не сбежать и не скрыться
не прискачут - тролль буянит. тролль буянит - это хорошо, это полезно.
это с ноготок шанса перебежками до лесу добраться, в темноте его колдовой укрыться, содрать себе пальцы и колена по самую кость и заснуть где-нибудь с пару часов отсюда, и во сне убитой быть какой назойливой лесной мелочью, или духом ночным, или ещё одним (а что ему не быть-то, коль вокруг ходют толпами?) шкелетоном, в лесу потерявшимся
это смешно очень, меня от страха колотит, спокойно так колотит
я в истерике и в канаве одновременно, и ещё имею силы шутить над этими... фактатами
и развлекать себя крамольными мыслишками, потому как жду ночи-темноты (хотя она тут не сильно ото дня отличается - весь день моросит мелкий дождик и небо - сталь, но мне то на руку - смоет и следы, и запах прибьёт, и тепло тела приглушит, и мысли по дождю так хорошо не читаются. красота, а не погода, только мёрзло до судорог)

темнеет, скелеты шагают куда-то к северу, растворяясь в тумане (ночью туман? не полезу в него, ни за какие коврижки не полезла бы, нехороший он), тролль подходит к кромке леса, оглядывает маслянистым мутным взглядом башенку, баламутит сердца доспешных, орк в землю сильнее вжимается

Читать далее...

там было неправильное время - время, запутавшееся в погоне за собственным хвостом, вечно пытающееся вцепиться в прошлое; грызущее себя.
и повествование, что растянулось было во внутреннем (внутреповествовательном, рассабат!) времени ровной дорожкой, закрутило временем внешним в рваный гранёный клубок.
и меня вместе с ним.
флешбэки в будущее, предвиденье прошлого; и пыли полный рассвет
как в "пустошах" малика, помните?
выгоревшее небо, теплый воздух и песок (и та же обречённость)
только там оно без цвета, без теней, без запахов и шума
бесшумный серый мир, чуть ускоренный (что не удивительно), чуть рвущийся
давным-давно (послезавтра) порванный
и бетонные лестницы с прутьями (как в "восхождении" хуссейна; только серые, серые, серые)
и никогда не доберусь до верху;
асфальт в трещинах, ботинки в пыли, руки - череда сросшихся корок (как в той бас-лагской трилогии мьевиля, помните - струподелы?)
рассвет настигает, а я только на первом этаже, я только ворвалась сквозь пустой дверной проём (пустой уже сколько?)
только-только делаю первые жадные прыжки-шаги через пару ступеней, быстрее, быстрее
и отбрасывает в прошлое (моё ли?), когда мир ещё не; ещё не - и это вся характеристика, правда
ещё не, но уже лишённый цвета;
(златоглазый, ты помнишь? он зряч и нем!)
и я растворяюсь в перебросах времени сквозь время, история мнётся и ломается вместе с внешней линейностью
потому что нахожусь не во внутреннем стройном времени, я - во внешнем и оно пляшет с моей памятью всласть, обращая логичное (внутревременно-логичное, джек) в черте-что без цели и смысла
в скитания вверх-вниз по лестнице, в прозрачность стекла (как давно в прошлом в том мире было небитое стекло? маленьким милым кружком прицела на моей винтовке, джек), в рвань, пыль и бесцветье нового рассвета

словно готовлюсь в холодную реку шагнуть
замершим лицом в замерзающую воду упасть, зажмурившись крепко

до полного растворения
до неразличимости я/вода, вода/холод, холод/я, тишина/вода

мне страшно, я в панике
в холодной панике цифр, подсчета секунд до; необратимости хода времени - его осознания

заглушаю панику словами, шумами и холодом (всё это всегда помогает)
заполняю останки памяти (битые сектора пустот; это очень веселая шутка, на самом деле: ошибки пустоты, ошибки не-существования - опредмеченность, существовать (в глагольной форме, потому что оно так и есть). существование - баг несуществования; с вами домашняя аптека и пляски моих нейронов, оставайтесь на волне. и, как следствие, моя память является ошибкой не-памяти, ошибкой идеи о. и она медленно правит себя. и нихуя тут больше не скажешь, златоглазый.)

зеркало вод ударит меня сотнями игл удушающей подушкой хрустом асфальта прямо по морде, а я этой боли (и панике и хриплости срывающегося голоса) начитаю мантру знакомого шума


часов и часов; того, что они сделали

осознала, что боюсь не столько своих желаний/природ etc., сколько быть тем самым уродом-с-обочины.
быть маркируемой в обществе как выблядок, как ошибка программы, как цирковой мутант. быть вечно в стороне, быть насмешкой над светлым обликом светленького идеала, коррозирующей копейкой, "ты-не-можешь-сидеть-с-нами"-девочкой.

я нашла себе теплое местечко в среде выблядков; я - золотая серединка, норма среди ненормальных. есть признающее меня общество таких же, есть миллионы и миллионы таких же и хуже.
но отпустить... социальную мимикрию не могу
не могу избавиться от желания нравиться не категории людей, численно ограниченной долями от, а всему свету
максимально возможному количеству людей казаться хрустальным идеалом

я всё-таки глупый ребёнок с поломанной головой, мне следует заткнуться и смиренно смотреть в пустой угол
и перебирать гальки мыслей, пока не сложу из них систему, пока не разрушу её, пока не разрешу эти маленькие проблемы, эти глупые вещи.
они вообще разрешимы? возможно перестать стремиться быть любимым? возможно сломать зависимость от чужих мнений и улыбок? возможно не быть голодным щенком, кидающимся на любое теплое шевеление?

осознание проблемы уже шажок, но я хочу чтобы за него меня похвалили
не усугубляю, просто верчусь в системе
любите меня, мне страшно

делаю стадики/копии с репина. такое чувство, что святотатствую.

на этом - всё. ничего более происходить не происходит; в голове пустота/пыль/хаос; потребность в общении (даже таком - квазиобщении, дневниковых записях, танцах на столах и т.д.) сошла не то что бы на нет, но даже в ноль и глубоко за него. ниже ноля, златоглазый.

хочется упасть и умереть на недельку. не думать, не чувствовать, не дышать. не видеть снов, не помнить имён, не знать ничего и не иметь желания знать это что-то. не мучиться собственной усталой бесполезностью, не рвать задницу на британский флаг во славу гнозиса и плена времени, не не не не
сотня прекрасных не, которых даже лень писать

кожа такая тонкая, такая слабая, прозрачная, мягкая, белая
с картами рек-вен, следами слабо розовыми царапин, белыми укусами стекла и железа

такое глупое ощущение, что она напрашивается это своей тонкостью-слабостью
что невидимыми сияют неоновые "ВЗРЕЖЬ МЕНЯ ВСКРОЙ МЕНЯ РАЗОРВИ МЕНЯ"
выверни меня наизнанку, уничтожь

я понимаю, что просто переношу, что накладываю свои затаённые
что не хочет моя кожа рванья и боли
не она, но я хочу рванья и боли
хочу не из своей извращённой натуры и всяческих лелеемых сексуальных девиаций, но из страха из сомнений из тысяч глупых наслоений своей нервозной паранойи
что боль чудесно глушит, чудесно забивает, чудесно лечит
вот такая вот, резкая, разливающаяся маленькими молниями, замолкающая зудом огоньков, ноющая тихо-тихо заживающей корочкой запёкшейся крови
больные зубы не помогают, мигрени не помогают, артрозные суставы не помогают, умирающий желудок не помогает, утомлённые глаза не помогают,
нихуя не помогает, но вот если хорошенечко прорезать кожицу, счистить её пластами как с яблока - это должно помочь
волшебным, магическим образом
змеиными ритуалами подражания
обрядовым перерождением