Ορθοδοξια - какое это таинственное, какое точное, какое насущное слово, определение нашей πιστις, являющееся нашим дыханием и ενεργεια. Ορθοδοξια должно стать смыслом всей нашей жизни, смыслом нашего существования, постижения бытия, нашим πραξις'ом, самосознанием, веросознанием. Когда ορθοδοξια превращается в игру, в имидж - image - кумир, идол, тогда оно профанируется, теряет смысл, таинство, умирает и выраждается. Понятие ορθοδοξια несет в себе всеобъемлющее значение в нем сочетаются и ορθοδογμα, и ορθοπιστις, и ορθογνωσις, и ορθοπραξις и все из этого слагающееся. Но если выпадает из совокупности всего того, что в   ορθοδοξια находит свою πληρωμα, что-то одно, или несколько, даже малейшее, что нарушаетс целостность  ορθοδοξια, то рушится все.

Смертный: К тебе, слуга природы,

Я ныне обращаю свою речь.

К тебе взываю, чье имя -

Страх для смертных.

Тебя спросить хочу,

Что смертию зовешься.

И ныне не уйдешь ты от ответа,

Пока не дашь отчет.

Смерть: Не знаешь ты, что просишь,

Не ведаешь причин Премудрости.

Зачем тебе отчет от смерти?

Зачем тревожишь ты меня?

Я в тайне сохраняю все пути мои,

Слуга Владыки жизни,

Я верно исполняю Его волю.

Смертный: В отчаянии взываю я,

В безумии своем глаголю.

Я поднимаю голос свой до неба,

К Владыки всех пусть он дойдет.

Я вижу смерти страшный час,

Ни стар, ни мал,

Ни тот, кто похваляется богатством;

Ни господин, ни раб, ни пленник,

Ни злодей, ни преподобный,

Никто, увы, не избегает сего часа.

Смерть настигает их в постели,

И сторожить на темных перекрестках.

Во всяком месте и во всякий час,

Смерть ненасытно пожирает нас.

Посланник Божий: Что знаешь ты,

О, человек?

Считал ли ты,

Все множество песчинок,

Что на брегах рассыпаны,

Иль по просторам мертвенной пустыни?

А может ты познал предел науки,

Опередил и мудрость,

В ее недосягаемом полете?

Иль ты установил ее столпы?

А может превзошел ты истину,

И все суды Его постиг?

Смертный: О, Боже, но ведь смерть страшна,

Ужасна, беспощадна и бесстрастна.

Нет у нее ни милости, ни сожаления,

Нет ни раскаяния, но лишь одно -

Всепоглащающая ее ненасытимость.

Все, что живет и движется, и разумеет,

В ней разрешается и погасает.

О, для чего я существую,

Не уж ли для того, чтоб умереть.

И для чего пришел сюда -

На землю, сей прекрасный мир?

Всего лишь для того, чтоб умереть?

О нет, не сходится сие,

Ни с логикой вещей,

Ни с истоной, ни с благоволением,

С каким творец все произвел,

Во свете первозданном.

Посланник Божий: И рассуждаешь ты разумно,

И мыслишь здраво, но вывод упускаешь.

Творец ведь произвел тебя для жизни,

Но самовольный грех лишил тебя идилии,

Но для того и смерть, слуга Его,

Тебя касается и разрешает,

Чтоб подготовить к новой жизни.

Иль ты не знаешь: "Что вы начаток есть

Моих творений"? 

Бог не существует в бытии и бытие не существует в Боге, но Бог обнаруживает Свое существование в бытии, и в бытии обнаруживается существование Бога. Он, будучи Само-бытие, творчески помыслил и создал тварное бытие, но, хотя Он и Создатель создания, но отнюдь не смешан с созданием, т.е. нет в Нем ничего тварного, или созданного. Поэтому между Создателем и созданием непреодолимый онтологический хиатус. Но есть одна связь между Создателем и Его созданием - логосы. Все сотворенное Богом, было в Его замысле предвечно, и этот Его замысел претворился в творение, когда Бог пожелал и тогда божественный замысел (творческие логосы) был изречен чрез Его собственный и родной Логос - Сына, и Дух. И сотворил Бог, изрекая по-порядку Свои замыслы (логосы), пространство и время, затем материю, разделил последнюю на положительные и отрицательные полюса, премудро их сочетав. Затем упорядочил материю, приведя ее в гармонию и к автономии.  

Любовь обращена к личности, а страсть к плоти.

1. Владыко Всесильный;

Отец пренебесносущий.

2. Мир сотворивший пространный;

Воленьем любовным.

3. Действием Слова положший начало;

И Духом согревший хлад первозданный.

4. Приведший к гармонии;

Хаос стихийный.

5. И во вселенной воздвигший маяк;

Что путь указует к Причине творенья.

6. И мир нас привел;

Твореньем прекрасным.

7. К познанию богооткровенному;

Отца безначального.

8. И Сына Единственного;

Предвечно рожденного.

9. Из лона Отца;

Снишедшего к нам.

10. О, Логос, вневременный;

Иисусе Божественный.

11. Господь снизошел;

До падшего рода.

12. И Тот, Кто на облацех;

Воссидает небесных.

13. Сошел в юдоль плача;

Небеса приклонивши.

14. К овцам заблудшим;

Непокорному стаду.

15. И путь указал им;

К Небесному граду.

16. И змий покусился;

На Агнца прекрасного.

17. Разинувши пасть;

Поглотил Непорочного.

18. И чрево расселось;

Дракона безликого.

19. И чары открылись;

Демона злобного.

20. И Свет воссиял;

От Агнца воскресшего.

21. Победившего смерть;

И принесшего радость.

22. Восшедши же вновь;

В высоты небесные.

23. И путь указавшему;

Прозревшему роду.

24. И взял, о Спаситель наш;

На рамена Свои крепкие.

25. Естество заблудившееся;

В бездне порока.

26. И на гору вознесший;

К добродетели чистой.

27. Исполнивши тайну;

В веках сокровенную.

28. Отцу преподнесший;

Спасенное стадо.

29. Отец в утешенье;

Послал же к нам Духа.

30. Святого и Крепкого;

Что Утешителем назван.

31. От начала Он миру;

Помощником служит.

32. Благодать подавая;

Премудрость и силу.

33. Особо же благость;

Христианам являя.

34. Зато и зовем мы Тебя, Безымянного;

Утешителем нашим.

35. Во веки прославим же; Мы Бога Святого.

36. Хваленье приносим;

Святейшей Триаде.

37. В Трисиянном Единстве;

Истинно Сущей.

38. Явленной в Троице;

Единосущней Природе.

39. Неслитном Единстве;

Триипостасном блаженстве.

40. Что превыше творенья;

И сокрыто для мысли.

41. Сущность непознаваемая;

Во мраке сокрытая.

42. Но близкая к нам;

Снисхожденьем Своим.

43. Являя Себя;

В лучах Божества.

44. Котомыми в мир нисходя;

Господи, разве можно так любить?

А если можно, то зачем?

Зачем так распинать себя?

Ломать, скорбеть и тосковать,

Зачем дышать мгновеньем?

Ответа ждать от ветра?

Не уж-то я любить так должен

Ту, что лишь играет мною,

Обожая и мною похваляясь?

Ту лишь, что пьет меня,

Как сладкое вино;

И осушив бокал, бросает вон

Нещадно разбивая о пол

Мою хрустальную натуру?

О, Боже, как терпеть мне эту боль,

И как мириться с этой одержимостью,

С которой уж давно смирился я?

Как жить, когда и жизни свет померк,

Когда бесцветным стал мой век?

Когда лишился своей воли,

И в ней лишь вижу смысл?

Когда себя изгнал, ее впустив,

И одержимость ей во мне лишь правит?

Когда оставив принципы свои,

Отрекся я себя, желая в ней найтись?

Что делать мне и жить как дальше?

Ни смысла, ни идей, ни бытия,

Ни радости, ни скорби, ни красоты иной,

Ни утешенья, ни сна, ни смерти,

Я без нее не чаю.

Лищился я всего, все принеся любви той в жертву,

Что лишь смирение во мне открыла.

Одно смирение, ведь гордостью ее не взять,

Тщеславием не достигнуть и силой не достать.

Боялся я сойти с ума,

От это вот любви,

И все-таки сошел,

Достигнув дна и пустоту ее нащупав.

Всего лишившись и ничего не получив,

Ни сострадания, ни сочивствия,

Ни понимания.

Остался я один оставлен всеми,

Как мертвец, я в одиноком поле,

И под палящим солнцем издыхал.

И там обрел покой, раскаявшись вполне,

И встретил красоту иную.

Цветок пустыни, который одиноко рос,

Но полон сил был и сока жизни.

Росток, что из сухой земли прозяб,

Но потушил во мне остаток страсти.

И мне он даровал успокоенье,

И в нем благоуханье неземное;

Вблизи его почил я,

И там же погребен.

1. Мой Царь: близкий такой и далекий;

Ко мне обращена Его милость,

И мое желание к Нему.

2. Мой Царь: величественный и смиренный;

Он из не сущего соделал мiр прекрасный сей,

Образовал из ничего, подобно вдохновенному

поэту,

Что из глубин сознанья своего, на свет

изводит

Стройный рифм благопристойных строк.

3. Мой Царь: благой и справедливый;

Меня, который был потерян в глубоком мраке

и в забвении,

Воззвал, назвав по имени.

Он Сам пришел за мной, пройдя пределы

вечности и вренмени;

Дошел до края бездны и преступил ее,

Но не упал, а вверх увлек.

4. Мой Царь: имеющий все и не знающий

забвенья;

Он созерцал меня первоначально,

Во свете первозданном блаженства райского;

И во тьме греха, затем покрывшего мой

разум,

Когда я преступил границы благобытия.

Он созерцал меня тогда, когда в очах моих

померк Мой Свет.

Когда в забвении ума, во тьме кромешной

Я брел, не зная путь дороги.

Тогда, когда дошел я до предела,

Когда сошел я в ров забвенья,

В царстве мрака, плена жизни.

Там я почил, не ожидая пробужденья,

Уже не зная ощущения, не помня ни

начала, ни конца.

И ничего не ожидая, покрытый тьмою.

5. Мой Царь: спасающий и взыскующий;

Во смертном рве нашел меня тогда,

Когда я уж с отчаянием свыкся.

Извел меня на свет, когда мои глаза

привыкли уж ко тьме;

Он напоил меня водою сладкою,

Когда я уж и горькой капли был бы рад,

Но не было и той.

6. Мой Царь: богатый и неистощий в благе;

Мой искупитель, он воскресил меня,

Поднял рукою крепкою от сна безжизненного

К вечной жизни.

Ко мне Он обратился и сказал:

Забудь все то, к чему привык ты,

Все то, что тяготило разум твой.

Все то, что безрассудно ты считал

привычным,

И вспомни ныне то, к чему ты призван

Мною изначально.

Итак, продолжим повествование и обратимся к изображению следующего спутника аввы Прокла - блаженной Атэкусе. Трудно сказать о ней, что-либо более, чем оставил в своих воспоминаниях авва Прокл, а немного и авва Киндей, впрочем - со слов Прокла. "Она была актрисою, и даже за кулисами играла роль...", так пишет о ней авва Прокл, читируя известного поэта-песнетворца. Прокл любил ее, и об этом знали все, ибо ни он не скрывал, да и само трезвомыслие проявляло сие. Но любить можно по-разному: любить вожделея, или любить обожая, и Прокл любил обожая, но не вожделея. Была же она из гистриониток, но уразумев тщетность жизни, ее скоротечность (ибо она была из тех, кои считают жизнь мимолентою) вожделела к тому, чтобы прийти к высшему гносису. И посему, отсавив все, устремилась она к обществу учителей и прильпнула к училищу святых словес, где и проводила дни иночи, жаждая поступить в орден ученных. Но мужы, искушенные в науке и философии советовали ей не пренебрегать природой женственной и отстать от замысла философствовать, как муж. Но она ни во что вменяла сии увещевания и разыскала авву Прокла в его потайном месте и сказала: нужно мне, чтобы обучил ты меня всему, что знаешь и знай, что не избавишься от меня, пока не дашь мне то, чего желаю. Он же сказал: не скрывают лампу под столом, и если хочешь учиться, надо будет многое претерпеть. Она же ответствовала, хотя бы и муки подобные аду. Тогда же он сказал ей: гносис холоден и холодит сердце. Она же сказала ему: жизнь моя истекла бурным потоком и теперь я подобна чистому пруду. И он полюбил ее после сих слов и учил ее всему, что только мог передать ей.

1. Сведения о нем.

Егезипп (Ηγησιππος) - именно такой вариант произношения его имени самый распространенный, хотя существуют и другие варианты произношения (Игисипп, Гегез(с)ипп, Эгисиф, Эгесипп), и я буду придерживаться произношения Егезипп. Никаких точных сведений о нем нет, существует только несколько общих упоминаний о нем: в первую очередь - у Евсевия, затем зависящего от Евсевия Иеронима и упоминание приблизительной кончины Егезиппа - в Пасхальной хронике. Евсевий сделал предположение, что Егезипп был обращенный в христианство иудей, предположение свое Евсевий аргументирует тем, что Егезипп знал еврейский язык, знал и цитировал Евангелие от евреев и Сирийское евангелие (?), вот, что пишет Евсевий: "Он приводит выдержки из "Евангелия евреев", из "Сирийского евангелия", кое-что переводит с еврейского, тем самым обнаруживая, что он из ервеев, принявших нашу веру. Упоминает он так же кое-что из устного иудейского предания" (Ц.И. 5, 22:8). Но можно подкрепить предположение Евсевия и еще одним доводом.

Экскурс А. Двойные имена в еврейско-эллинистической традиции.

Следует отметить, что греческое имя Егезипп, может представлять собой эллинизированную форму евр. имени Иосиф. В древности (впрочем, как и сейчас), варварские именя часто заменялись на тождественные - этимологически, или транслитерационно близкие, ведь легко заметить, что Егезипп (Игисипп) и Иосиф созвучны. Подобную традицию можно встретить довольно часто, например: евр. Алфей - греч. Клеопа, Элиаким - Алфим, Хаггай - Аггей. 

Итак, некоторые варвары живущие в пределах греко-римской империи, имеющие гражданство носили два имени: родное (в случае Егезиппа, возможно евр. Иосиф) и греч., или лат. Исследуя подобный ономотологический девтерат можно видеть, закрепившуюся традицию в передаче варварских имен на греч. Так твердо евр. имена Иосиф, реже Исаак, передавались редким греч. именем Ηγησιππος, Манассия - Менелай, Яннанай - Александр, Алфей - Клеопа (форма гиппокористик от Клеопатрос), Савл (Саул) - Павел, Фома - Дидим, Кифа - Петр и т.д. Вся эта традиция имеет три определенные формы для передачи имен, в зависимости от обстоятельств:

1) Еврейское имя заменялось эллинским тождественным, или созвучным: Егезипп-Иосиф, Яннанай-Александр (Искандер) и проч.

2) Носили два имени, одно родное, а второе привитое: Савл-Павел, Алфей-Клеопа и проч.

3) Варварское имя, непонятное для грека передавалось соответствующим понятием греч. языка, т.е. переводилось: Кифа (евр. камень, скала)-Петр (греч. скала), Фома (от евр. thoma - делиться пополам, двоиться)-Дидим (близнец), или же - самый известный пример - евр. Машшиах (в греч. транслитарации - Мессия: помазанник)-Христос.

Догадка же Евсевия, что Егезипп был евреем, потому что он владел евр. яз., знал евр. устное предание и цитировал Евангелие евреев, очень оригинальна. Хотя и Ориген знал евр. яз. и евр. предание, но при этом был египтянином (за что, опят-таки свидетельствует его имя: Ориген - рожденный Ором, или Хором), и прп. Ефрем (в традиционной греч. транслитерации, сирийское же имя Апрем) Сирин знал евр. и арамейский, который ходил в Сирии, так же, как и в Иудее. Можно, конечно сделать предположение, что Егезипп мог и не быть евреем вовсе, а, например сирийцем из Антиохии, например (вспомним, что он цитировал некое сирийское евангелие), но и это предположение маловероятно. Я все же считаю, что нет нужды не соглашаться с догадкой Евсевия, что Егезипп был евреем.

О времени жизни Егезиппа Евсевий говорит, что он принадлежал к первому послеапостольскому поколения (Ц.И. 2, 23:3), т.е. к тем, кто мог еще застать апостольских учеников (первая пол. II столетия).  

Настроение сейчас - Похмельное

 

Егезипп (+ ок. 180)

Чудесное дело, искал что-то в своем архиве и наткнулся на старые записи посвященные древним христианским писателям Егезиппу и Юлию Африкану. Последний особенно меня интересует, ведь за 6 лет (а именно столько я с ним вожусь, точнее с большими перерывами) я сросся с этим необыкновенным и разносторонним автором. Вчера был особенный день (правда вечер и ночь оставили мне на утро сильную головную боль), который заставил меня отложить вечерние симпозиумы и ночные попойки и вместо строк поэта Асклепиада, взывающего к самому себе:

Пей же, Асклепиад! Что с тобою? К чему эти слезы?

Не одного ведь тебя Пафия в сеть завлекла,

И не тебе одному посылались жестоким Эротом

Стрелы из лука. Зачем в землю ложиться живым?

Чистого выпьем вина Дионисова! Утро коротко.

Станем ли лампы мы ждать, вестницы скорого сна?

Выпьем же, весело выпьем!

Несчастный, спустя уж немного

Будем покоиться мы долгую, долгую ночь. 

Я говорю сегодня словами Фокилида:

Юноша! Скромно пируй,

И шумную Вакхову влагу

С трезвой струею воды,

С мудрой беседой мешай.

Действительно, сегодня пьем сраствореннное вино и заставим себя забыть вчерашний день и ту случайную подругу, о которой античный поэт справедливо сказал:

Диво, женщины любят вино постарше,

А мужчин помоложе... 

Итак, какового же плана мы будем держаться? Стоит ли мне просто перенести с пожелтевших от времени - этого безжалостного убийцы - страниц мои записи просто и без изменений, или переложить эти записи более планомерно (ведь это черновые записки)? Наверное я поступлю именно так, т.е. переложу планомерно, добавив к старым записям и те новые данные о Егезиппе и Африкане, которые мне удалось найти буквально вчера.

И да поможет мне клавиатура. Вперед, Евгений, за дело! 

Вот интересное дело. Вчера на проэкте мэил "мой мир" на "ответах" решил провести соц. опрос, один для верующих: почему они верят в Бога, а другой - для неверующих: почему, соответственно, они не верят. Везультаты первого тут: http://otvet.mail.ru/question/26709169/ а второго тут: http://otvet.mail.ru/question/26709644/ Верующие отвечали более активно и было получено в два раза больше голосов, чем у неверующих. В каждом опросе я предложил несколько вариантов ответа, какждый из которых характеризирует, как верующего в его врете, так и неверующего в его неверии. Теперь же, собственно, хочу подвести общую черту. Большинство из верующих ответили, что они Бога любят - главный аргумент. На втором месте это те, которые уверовали через рассматривание творения и логику, т.н. философски настроенные верующие. На третьем, это те, коим вера предает силу, и они видят плод веры своей, она помогает им выжить и существовать. Далее идут те, кто "просто верит и все", ведь вера в Бога это необъяснимая вещь. Как можно уверовать, в то, чего не видишь, не можешь постигнуть и т.д. и т.п. Бог это трансцендентное, но и в то же время это трансцендентное манит нас и открывается нам являет себя таинственно и пребывая тренсцендентным, являет себя имманентно. Бесконечно далеких бесконечно близок, в своей сверхбесконечной любви к Своему созданию. Следующая группа, затруднилась ответить и выбрала предложенный ответ "другое (прокомментируйте)", и мне пришло несколько комментариев. Шестое место делят ответы: я хочу попасть в Рай и: Потому что Слово Божие так говорит и Иисус - наш Спаситель. Кажется можно не комментировать, ведь наглядно угадывается логика и менталитет среднестатистического протестантизма, рядового протестантизма, это откровенная и чистосердечное желание обрести мир с Богом = попасть в Рай и беспрекословное вера в Слово Божие. Затем идет ответ: я боюсь попасть в Ад, это кающийся грешник, говорящий о себе, Сей страдает неправидно, будучи Праведником, мы же пострадали за дела наши, и обращаясь к Господу и раскаиваясь взывает: помяни меня, Господи, и т.д. Опыт ада и рая - это не опыт лишь будущего века, но и опыт настоящего. Каждый имеет опыт своего личного ада и рая, вспоминаются сейчас слова прп. Силуана: держи ум свой во аде и не отчаивайся. Наконец завершает опрос голос, который ответил: это врожденное, т.е. вера в Бога прирождена. И отчасти это так и есть, ведь мы его творение. Да следует сказать, что одни и те же отвечающие выбирали сразу несколько вариантов, поэтому они показывали широту своей веры и находили для себя возможность нескольких вариантов. 

Теперь, что касается второго опроса. На первом месте оказался ответ: "другое (комментируем)", но не последовало ни одного комментария, поэтому мне не понятно, возможно, как и им самим их собственное неверие. Второе место делят несколько ответов, объединенных одной темой: темой пропаганды атеистически-настроенной элиты, провозгласившей в массы: Религия - опиум для народа; Бог - это мифы и сказки возникшие на заре человечества, а потом подхваченные феодалами, что править массами трудящихся. Т.е. понятно, насколько жива в нас еще коммунистическая закваска. Третье место делят: партийные люди, честно признающие: я коммунист, а так же считающие себя умниками и думающие, что в Бога верят только дураки, наконец и те, кто разочаровался в вере, т.е. люди со слабой верой - маловерные и сомневающиеся. И заключает опрос, поистине смелый ответ:   "Да потому, что это ко многому обязывает и связывает, а я хочу жить свободно и делать, что хочу", чем-то он напоминает желание одного древнего существа, сбросить иго Божие и воцариться на севере, поставив престол свой превыше Божия.