Один странник подошел к деревне, в надежде найти там еду и ночлег. Но прежде он оказался на кладбище. Погосты всегда были на краю селений, и обойти их было невозможно. Он осмотрелся и испугался: на могильных плитах были необычные надписи. Кроме имен, там присутствовали странные даты: «Один год и три дня», или «Семь месяцев», или «Две с половиной недели», «Шесть часов», «Двенадцать минут».
Бродяга в ужасе побежал оттуда, но был остановлен окликом какой-то старухи:
– Куда же ты спешишь, странник?
– Куда угодно, ведь в этой деревне убивают детей.
– Ты все неверно понял. Дело в том, что в наших краях считается, что по-настоящему мы живем только тогда, когда мы счастливы. И то, что тебя так напугало, это – не время существования человека. Это – подлинное время его жизни.
Хмурую землю
стужа сковала,
небо по солнцу
затосковало.
Утром темно,
и в полдень темно,
а мне всё равно,
мне всё равно!
А у меня есть любимый, любимый,
с повадкой орлиной,
с душой голубиной,
с усмешкою дерзкой,
с улыбкою детской,
на всём белом свете
один-единый.
Он мне и воздух,
он мне и небо,
всё без него бездыханно
и немо…
А он ничего про это не знает,
своими делами и мыслями занят,
пройдёт и не взглянет,
и не оглянется,
и мне улыбнуться
не догадается.
Лежат между нами
на веки вечные
не дальние дали —
года быстротечные,
стоит между нами
не море большое —
горькое горе,
сердце чужое.
Вовеки нам встретиться
не суждено…
А мне всё равно,
мне всё равно,
а у меня есть любимый,
любимый!
Александр Яшин
Думалось, всё навечно,
Как воздух, вода, свет:
Веры её беспечной,
Силы её сердечной
Хватит на сотню лет.
Вот прикажу —
И явится,
Ночь или день — не в счёт,
Из-под земли явится,
С горем любым справится,
Море переплывёт.
Надо —
Пройдёт по пояс
В звёздном сухом снегу,
Через тайгу
На полюс,
В льды,
Через «не могу».
Будет дежурить,
Коль надо,
Месяц в ногах без сна,
Только бы — рядом,
Рядом,
Радуясь, что нужна.
Думалось
Да казалось…
Как ты меня подвела!
Вдруг навсегда ушла —
С властью не посчиталась,
Что мне сама дала.
С горем не в силах справиться,
В голос реву,
Зову.
Нет, ничего не поправится:
Из-под земли не явится,
Разве что не наяву.
Так и живу.
Живу?
«Почему без миллионов можно? Почему без одного нельзя?»
Хоть разбейся, хоть умри —
не найти верней ответа,
и куда бы наши страсти
нас с тобой ни завели,
неизменно впереди
две дороги — та и эта,
без которых невозможно,
как без неба и земли.
(Б. Окуджава)
Рассказывают, что именно Александр Яшин дал рекомендацию в Союз писателей Булату Окуджаве.
Так кто же он — «один единый», который стал воздухом и небом для Вероники Тушновой?
Яшин (настоящая фамилия — Попов) Александр Яковлевич (1913–1968), поэт, прозаик. Родился 14 марта (27 н. с.) в деревне Блудново Вологодской области в крестьянской семье. В годы Отечественной войны ушёл добровольцем на фронт и в качестве военного корреспондента и политработника участвовал в обороне Ленинграда и Сталинграда, в освобождении Крыма.
Именно Яшину во многом обязаны своим становлением в русской литературе поэт Николай Рубцов и прозаик Василий Белов.
После выхода рассказов «Рычаги» и «Вологодская свадьба» для лауреата Сталинской премии закрылись двери издательств и редакций. Многие его произведения остались недописанными.
Его любит удивительная женщина, талантливая, красивая, тонко чувствующая… «А он ничего про это не знает, своими делами и мыслями занят… пройдёт и не взглянет, и не оглянется, и мне улыбнуться не догадается».
«Не случайны на земле две дороги — та и эта, та натруживает ноги, эта душу бередит», — писал в своём стихотворении Булат Окуджава.
«Натруживало ноги» Александру Яшину многое — и гражданская позиция, когда он, как мог, утверждал в своих рассказах и стихотворениях своё право на правду, и огромная семья, в которой тоже не всё просто складывалось, и тот образ радетеля народных традиций, которому должен был следовать отец семерых детей, любящий и заботливый муж, нравственный ориентир для начинающих писателей
Из дневниковых записей 1966 года:
«Уже давно у меня появилось желание творческого одиночества — этим объясняется и строительство дома на Бобришном Угоре… Очень уж моя жизнь стала тяжёлой, безрадостной в общественном плане. Я слишком много стал понимать и видеть и ни с чем не могу примириться…
Переселение на Бобришный Угор… Разложил свои тетрадки и гляжу в окно, наглядеться не могу. Мать и сестра ушли домой под дождём.
Я остался и рад. Удивительное чувство покоя. Пожалуй, сейчас я понимаю отшельников, старых русских келейников, их жажду одиночества… Из-за одной этой лунной тихой, правда ещё холодной, ночи стоило строить мою избу… Мне такое заточение в глуши лесов, снегов дороже славы и наград — ни униженья, ни оскорбленья, ни гоненья. Я тут всегда в своём дому, в своём лесу. Здесь родина моя…» («Первое сентября»)
А вот и тот самый образ, который должен был утвердиться в сознании читателей. В. Н. Бараков в статье «Живое слово Яшина»
Мама Шамана видит людей на свет.
Кто несет пустыню, с тем говорит о море.
В ком поет море - тому говорит о маяках.
А с теми, в ком шумит лес и бегут ручьи,
обычно молчит и подливает чаю.
Когда скука начинает грызть душу, надо выбить ей зубы – пусть облизывает. Да.
Мама вдруг вспомнила, что её парадная челюсть не видела Парижа.
Это было ужасно.
Она девять раз была в этом городе любви, а челюсть, любовно наполированная и хранимая рядом с запасными очками и папиным porte-cigarettes в этом Париже не была ни разу.
Это была веская причина позвонить Соне и рассказать о проблеме изнутри.
Хотела бы я прочитать подобную статью во время своей отчаянной борьбы сохранить отношения с моей родственной душой, это бы было большой помощью и очень жаль, что тогда не появилась такая информация.
ПОСЛЕ ТРЁХСУТОЧНОГО ДЕЖУРСТВА. ВЕРОНИКА ТУШНОВА После трехсуточного дежурства в госпитале врач отделения нейрохирургии Вероника Михайловна Тушнова (1911 - 1965), едва дойдя до дома, записала на клочке старой бумаги "Не отрекаются, любя...". И уснула. Ей было всего 33 года. Шел 1944-ый. Романс "Не отрекаются, любя..." на музыку Марка Минкова впервые прозвучал в 1976-ом со сцены Московского драматического театра имени Пушкина. Тушнова его уже не услышала. Двумя годами позже Алла Пугачева, отредактировав, превратила этот романс в одну из своих самых знаменитых песен. Но сначала было слово.... И вот как звучало стихотворение в первозданном варианте:
Не отрекаются, любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
а ты придешь совсем внезапно.
А ты придешь, когда темно,
когда в стекло ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.
И так захочешь теплоты,
не полюбившейся когда-то,
что переждать не сможешь ты
трех человек у автомата.
И будет, как назло, ползти
трамвай, метро, не знаю что там.
И вьюга заметет пути
на дальних подступах к воротам...
А в доме будет грусть и тишь,
хрип счетчика и шорох книжки,
когда ты в двери постучишь,
взбежав наверх без передышки.
За это можно все отдать,
и до того я в это верю,
что трудно мне тебя не ждать,
весь день не отходя от двери.
Ночные шёпоты и крики, и блики жёлтых фонарей
Хранит усталый сонный Питер в извивах вечно-серых рек.
В тумане шорохи и звуки, и стуки старых домовых.
А на мосту в полночном круге зевают каменные львы....
Марина Хабадаева
Санкт-Петербург - город, однажды посетив который, остается в сердце навсегда. Пусть это звучит пафосно, но так оно и есть. Не с проста он до сих пор привлекает живописцев, поэтов и других творческих людей своей архитектурой, историей, особой чарующей силой, исходящей из его атмосферы. Именно поэтому несравненные образы Петербурга часто появляются на холстах известных художников. Сегодня мы познакомимся с творчеством художницы Ольги Литвиненко. Каждый художник воспринимает Петербург по-своему и это удивительно.
У Ольги есть любовь к блистательному Питеру, которая сполна проявляется в её картинах...
...если вдруг захочешь славы - а ведь ты ее захочешь...
ты же человек, не птица, а летать мечтаешь также!
иль великая гордыня честолюбца обуяет
от того, что ты придумал, написал, создал, построил..
и своею головою задевать начнешь ты звезды,
и мешать ходить светилам, попирая всех, кто снизу
щурясь на тебя взирает, всех с кем шел ты по дороге
и забыв, как лишний мусор, предал, обманул и бросил,
будь готов - они напомнят, тихо, медленно, незримо,
постепенно окружая, явятся однажды утром
ледяные Стражи ночи, лютым холодом пронзая
в голубых искрящих латах, явятся к тебе и спросят,
неподкупно и бесстрастно, а спросить они умеют...
им неведома ни жалость, ни добро, ни милосердье -
это Совесть, Справедливость в белоснежном Абсолюте!
им плевать, что ты не думал, что за все платить придется,
иль расплачиваться позже - сами назначают цену...
You deserve the best, the very best, because you are one of the few people in this world who are honest to themselves, and that is the only thing that really counts.