Вернулась, спустя более года.
Никого нет.
Тишина...
Может это и к лучшему.
Прошел год, а тараканы в голове расплодились.
Что ж.
Тут можно спрятаться.

Тогда, на платформе,
Я слышала ток.
А ты, мой свободный,
Вовсе не был жесток.


Ты не верь моим крикам,
И словам тем напрасным,
Только ты не будь диким,
Будь таким же прекрасным.


Я твой запах любила
Больше ноток французских,
А теперь позабыла
Разговоров тех грустных.


И ты знаешь, быть может,
Что тебя во сне вижу.
Только сердце не может
Воспринять "ненавижу".


А ты знал, что случится,
И внутри на обломках
Поломай мне ключицы -
По тебе моя ломка.


И зачем мне так сложно,
Что заплакать нет силы?
И "нельзя" вместо "можно"
Мне ножом прямо в спину.


Закипай, моя боль,
Холодей слишком рано,
Я сегодня с тобой
Прогуляюсь по ранам.

Я так плагаю, меня нет.
Меня все забросили.
Даже тут.
Чертова четыре друга не вспоминают.
Зачем добавлялись?
Просто так чтоль, для галочки?
Ох.
Попса.
Таких на сайте пруд пруди.
Не уважаю таких.
Да, у одного человека я отметила неплохие, умные мысли.
Приятно, что еще не все душой сдохли.
Остальные же...
Обидною
Нафиг никому не нужная.
Да все нормально, я вас понимаю.
Кому нужна такая?
Я понимаю каждого из вас.
Правда.
Я даже понимаю тебя, Эл.
Я все знаю.
Ничего.
Слишком много ты мне дал.
Спасибо.
Знаю, надоедает.
Я бы хотела быть нормальным человеком.
Хотя бы для близких.

Это не значит, что во мне не было совсем человечности. Кое-что я помню до сих пор и еще долго не забуду. Как-то в третьем классе у нас было торжество в честь приближающегося Нового года. Когда нам раздали конфеты, мы зачем-то побежали к выходу, хотя совсем не собирались уходить домой. И тут, на первом этаже я вижу его. Это был необычный мальчик, он в этом году заканчивал школу. Говорят, был полностью отличником. Тогда мне такие люди нравились жутко. Но симпатия к нему появилась вовсе не на этой почве. Не помню, как впервые его увидела, однако всякий раз, когда он попадал в поле моего зрения, я отмечала в нем что-то новое и с каждым днем необычнее предыдущего. Сначала меня поразили его женские руки с длинными тонкими гибкими пальцами, потом рост и телосложение - он был очень худой и высокий, затем я не переставала удивляться его прическам: они каждый раз были новые, да и цвета менялись тоже часто - то он с красными волосами, то с черными, то с ярко-оранжевыми, то с фиолетовыми. Так же совсем в недоумение меня ввел его маникюр - длинные ногти, опять-таки, женские и покрытые лаком. Я как-то начала сомневаться после этого, что передо мной ходит парень, но потом посмотрела на отсутсвие форм там, где они должны присутствовать, после услышала голос - мужской, невероятно приятный, такой мягкий, низкий, успокаивающий; ну а уж полностью убедилась, когда учителя разговаривали с ним, обращаясь по имени. Мне очень досадно, что я не запомнила его имени.
Но не только внешность, на тот момент необычная, дерзко-броская и неукладывающаяся в голове, заставила меня его запомнить. Он был постоянно угрюм, печален, молчалив и один. Я не любила и до сих пор не люблю, когда люди в одиночестве хотя бы пару минут, а тут, казалось, что у него совсем никого нет, хотя сейчас понимаю, что были. И были самые лучшие.
Так вот, увидела я его в тот день на первом этаже. А мы были такие глупые, мы смеялись над ним, дрзнили, мы не понимали тогда, что ранили его. Сейчас от этого очень стыдно и отчасти больно как-то. В тот день девочки на радостях были особенно заведены. Они смеялись намного больше, говорили гадостей намного больше, да и вообще все делали сверх плана и нормы. Одна я почему-то была как обычно. Увидели мы его, стали смеяться, мол вот тот голубенький, смотрите, он нас боится, видите, убегает. Глупые кролики. Он не убегал, он хотел поскорее покинуть наше общество и саму школу, между учениками там было слишком много грязи. Геем мы его считали только за накрашенные ногти и ранимость, нам навязали, что мужчина, даже мальчик должны быть сильными и суровыми. И навязали нам это в той же самой школе. Какие серые старые представления там были, и готова поспорить, до сих пор в ней.
Он оставил портфель на лавочке и скорее пошел за курткой. Мы смеялись громко, он понимал, что над ним. Наверное, это было так унизительно, противно и обидно, что над ним смеются какие-то малявки, ведь он их не трогал, да и ничего плохого не делал. Все это было неприятно. Тем временем девочки подкинули к портфелю каких-то конфет, которые у них были. Они уже все давно открыли и самые нормальные конфеты были съедены. Он подошел, нервно, раздраженно, обижено отшвырнул их от себя в самые дальние угля коридора и хотел было уйти. Я смотрела на все это с лживой улыбкой, потому что на душе кошки скребли. Я усмехалась вместе с девочками, потому что я самая главная, я должна соответствовать обществу, которым управляю. Но усмешка эта была грустной, и даже, кажется, он это заметил. Глаза мои в тот момент приняли то же выражение, что и его обычно - они были грустны, очень грустны.
Он почти вышел из двери, намереваясь как следует ею хлопнуть, да только вот позвали его. Это была учительница. Теперь я уже знаю, что это учительница английского, что она очень хороший классный руководитель, человек, но и минусы у нее есть существенные. Впрочем, кого природа обделила ими? Они стояли разговаривали, а я, не теряя ни минуты, кинулась к его портфелю, который он зачем-то положил обратно на скамью. На ходу я выбрала самую вкусную конфету. Она была одна такая и самая-самая, но мне, как ни странно, учитывая собственный эгоизм и самолюбие, которое ключом било через край, было совсем не жалко ее для незнакомого мне мальчика. Я судорожно пихнула ему эту конфету в какой-то кармашек, и отсела далеко от портфеля, приняв ни в чем ни бывало вид. Когда он закончил, он уверенно и злобно, но обижено и задето прошел мимо меня, и, готова поклясться, краем глаза обратил на меня свой взор. Я моментально же покраснела. Наверное он и это видел. И наверное, вправду заметил, что в душе, где-то глубоко-глубоко в душе, я совсем не такая противная, какой кажусь. Ему ли было это не знать.

[FONT=century gothic][COLOR=indigo]
Ну как-то так.
Больно.
И плохо.
Что хочешь?
О чем думаешь?
Почему все так?
Ничто не вечно.
А это хорошо или плохо?
Не знаю...
Не хочу ни о чем думать, честно.
И без этого нейроны рвутся.
Душа уже не рвется.
Сердце не долбит по грудине.
Все уже порвалось и разбилось вдребезги.
Только никак не пойму, почему при этом иногда все же душе юольновато, а сердце болеть начинает...
Возможно это какой-то отлетевший в самый дальний уголок души осколок сердца?..
Не знаю...
Все по инерции.
Скучно.
Правда.
При всем этом не могу сказать, что все плохо.
Вовсе нет.
Но уж точно не хорошо.
Все НИКАК.
Серо и уныло.
Все быстро вспыхивает и мгновенно же потухает.
Сгорает.
Да как угодно.
А мне так обидно.
За все обидно.
За все.
Очень.

Итак.
Слишком больно.
Слишком странно.
Да, почему тебя подмывает это делать, когда нельзя этого делать?
Запретный плод сладок, наверное.
Ли.ру тупит((
Не могу зайти в старые дневы, да и с этим фигня какая-то.
Кто-нибудь еще с этим столкнулся?

Я все продумала наперед, но на самом деле мою голову разрывали мысли типа "что же будет дальше???". Я не спала ночами, разглядывая холодный молчаливый потолок. Я сползала по стенам, хлопала дверьми, беззвучно вопила от боли, умирала и возрождалась...
И теперь пришло время мне быть сильной.