Светиться высокомерием, снисходительно скрещивать руки на груди, театрально высмеивать глупость, держать безопасную дистанцию, твердо шагать вперед, задумчиво игнорировать, делать назло, спокойно смореть насквозь, презирать слабость.
Раскололась.
И горели фонари, и дрожала темнота от мягких порывов ветра, а мысли бесшумно утекали, подхваченные беспокойными снежинками.
Я закрою глаза и почувствую, как Зима ледяными пальцами коснется кончика моего носа.
И сдамся, и с головой упаду в Декабрь.
9.12.10
Я сижу на полу. Руку греет тепло кофейника.
Я пишу, чтобы не забыть. Я пишу, потому что боюсь забыть.
Я так хочу открыть эту тетрадь через пару месяцев и посмеяться над собой. Поднять глаза к зимнему солнцу, глотнуть кофе и вдохнуть воздух, наполненный безграничной свободой.
Я не устаю повторять себе, что это временно. Всего лишь обострение старой болезни. Все пройдет.
Вот только, я читаю записи прошлого приступа, и вместо смеха в груди застревает немая тоска.
23:46
Я снова все придумала сама, добавила детали, подредактировала сюжет.
Я снова сама на себя злюсь. Злюсь за мечтательность, за наивность, за доверчивость, за трусость.
Я снова сама себя жалею, уткнувшись носом в диван. Чувствуя, как неприятно щиплет кожу, как тяжелеют веки, как пульсирует кровь в висках.
Я снова сама наливаю кофе, достаю одну чашку и запираюсь в гостиной.
Я снова порчу первый попавшийся клочок бумаги сентиментальным бредом.
Иногда мне кажется, что в моей воспаленной реальности один-единственный житель - я.
23:53
Я никогда не хотела быть НЕ собой. Я хочу оставаться такой, какой меня сделало общество, среда, обстоятельства и мама с папой.
Только, может, чуть счастливее.
Или это уже значит не быть собой?
23:56
Тщетная попытка смыть с себя следы внеплановой истерики.
Снова ночую в изоляторе.
Пожалуйста, пусть мне ничего не приснится.
00:46
Не потому что не умею молчать.
Не потому что мне нечего сказать.
Я доверяю, не потому что наивна.
Не потому что не умею по-другому.
Я рассказываю, и мне кажется, что моя история стала чуть живее. От сознания того, что она живет не только в моей голове, мне становится чуточку легче.
Я доверяю, потому что у меня иммунитет к предательствам.
Заживет.
Мои откровения - ниточки в нормальный мир.
Вот интересно, кто-нибудь умеет учиться на своих ошибках?
Разбег – удар.
Кто-нибудь может управлять своим счастьем?
Вопрос ни к чему. Ответ не поможет.
Нет составляющей: нечем управлять.
Выстрел – мимо.
Оставь попытки, родная.
Засыпай.
Я рассказываю, не потому что не могу сдерживаться.
Не потому что не умею молчать.
Не потому что мне нечего сказать.
Я доверяю, не потому что наивна.
Не потому что не умею по-другому.
Я рассказываю, и мне кажется, что моя история стала чуть живее. От сознания того, что она живет не только в моей голове, мне становится чуточку легче.
Я доверяю, потому что у меня иммунитет к предательствам.
Заживет.
Мои откровения - ниточки в нормальный мир.
Белым фонарем луна проедала черную пропасть этого неба. Сумасшедшие грязные облака мелькали на фоне светлого пятна.
Она подняла воротник пальто и выдохнула несколько миллилитров теплого воздуха.
Я запрокинула голову и легла спиной на деревянную пристань. Кто-то рядом сказал: "А я всегда любила смотреть вот так на небо". А я никогда на него не смотрела. На такое однотонное и страшно глубокое. Без облаков, без проводов... Без помех.
Я люблю ощущать ветер на щеках, любоваться горящими облаками, смотреть на пламя свечи, трогать пальцами кашемир, но только не ЭТО небо.
"Я чувствую себя частью чего-то грандиозного."
А я нет. Я чувствую себя ничтожной перед ЭТИМ небом. Я не вижу границ, я уязвима.
Я беззащитна перед ЭТИМ небом. Я ему не нужна. Я рядом с ним никто.
И я буду ждать, пока наступит ночь и ты, Небо, почернеешь и сольешься со все привычным и простым. И будет не так страшно захлебнуться в тебе.
Я посмотрела на Него, и меня отбросило назад. В те солнечные дни, в маленький город, к тем людям.
И я шагала по тротуару у проезжей части и чувствовала запах моря. Мне на секунду показалось, что за углом вдруг появишься Ты. Насмешливо бросишь какую-нибудь небрежную реплику и самодовольно ухмыльнешься.
Воспоминания спасительным глотком воздуха растворились в выхлопных газах, а я снова увидела Тебя. Я недоверчиво всматривалась в другие глаза, другие руки, другую походку, но Твои губы дрогнули в такой знакомой ухмылке. Это все-таки Ты.
Спасибо, Родная, сочтемся.
Я помню, как впервые увидела эту комнату. Там была странная штукатурка, а в светлом воздухе танцевал тополиный пух.
Я помню минуты, проведенные в этих стенах. И тот хрипловатый голос, проникающий в воспоминания из самых далеких уголков сознания.
Я помню солнечный день и гроздь сирени. Помню два часа на пороге Преисподней и две минуты в всепоглощающем Раю.
Я помню спокойное лицо, измученное временем.
А я так и осталась там. Запертая в беспощадной жаровне собственных мыслей.
Я подниму воспаленные горящие глаза к прохладному небу и на мгновение поверю. И снова вспомню Вас.
Спроси меня, что случилось. Сделай озабоченный вид. Спрячь свое бытовое любопытство за грустным выражением лица. Положи руку мне на плечо и участливо загляни мне в глаза. Немного помолчи. Повтори мое имя. Незаметно посмотри на часы. Изобрази твердую решимость добиться от меня всей правды. Пообещай сделать для меня все, что в твоих силах. Вздохни с облегчением, услышав правильный ответ: "Не парься. Все нормально."
Сколько нам было лет, когда мы решили, что покорили Мир?
Мы смело смотрели вперед, не боясь перемен.
Мы улыбались и всем своим крошечным сердцем верили, что судьба к нам благосклонна.
Мы строили блестящие замки и могли открыть любую дверь.
Мы умели летать.
Мы, не задумываясь, жили.
Сколько нам было лет, когда мы поняли, что Мир покорил нас?
Что самое светлое в жизни - тусклая лампа в подъезде.
Что мы нужны для массовки.
Что посещение "Кружки" - наше главное приключение.
Когда в ответ на слова "Все будет хорошо" мы еле слышно хрипели "Ты ебанулся?".
Я смотрела вперед и прятала страх за наигранной инфантильностью. Я держалась за краешки секунд, а внутри разливалась душная безнадежность. А все так смешно стараются говорить низко и держать спину прямо. И все быстрее крутят свое временное колесо. А я темным комком забилась в угол вечности, царапая стены и не давая унести мое сознание ветру по имени Время.
Я шла по грязной бетонной полосе, стряхивая с каждой ветки пыльные чувства. Коричневый пейзаж давно умершей жизни. Забытые Богами улицы. А я здесь. В центре этого прогнившего Ада. Моего собственного. Без неба, без людей - только тени.
Я возвращаюсь в пустые комнаты, освещенные посеревшей звездой. В комнаты, прикрытые уютным словом – дом.
А я все еще здесь. Я часть чего-то ущербного.
Она сядет у окна и просто будет смотреть, как смеется цветущий мир. Смирившись и простив. Она снова погрузится в сон. Такой душный и такой родной. Она будет оседать, развариваясь в собственном соку. А мимо будут пролетать толпы людей и списки событий, которые обойутся и без нее. Никто не решится посмотреть в ее пустые выцветшие глаза. Она опять все решила за других.
А я останусь плодом ее рассыпчатого воображения, пока оно не вылетит 150 миллилитрами лишнего воздуха из окоченевшего куска мяса.
Наша жизнь осталась в прошлом тысячелетии.
Гигантское облако, защищающее меня, взорвалось вдребезги и осыпалось на землю миллиардами белоснежных пушинок, исчезнув в черных озерах грязи.
Черное небо снова отливало надеждами грядущих дней. Серые дома защитным барьером выстроились вдоль дороги. Город заботливо укутывал ее ветром. Она сливалась с прерывистой темнотой, незаметно минуя желтые пучки света.
Она шла по тропинке слишком широкой для одного. Она несла в себе душу слишком просторную для пустоты.