Это цитата сообщения Kapelka_Ne_Angel Оригинальное сообщение

-5071-



Помню тот вечер,когда остались мы вдвоем,
Мы шли тогда с тобою под дождем...
Я сказал тебе тогда лишь пару фраз,
О чувствах моих и что думаю о нас.
Я признался тебе,что тебя я люблю,
Я признался тебе,что без тебя не могу.
Я сказал тебе,что красивее тебя нет,
Но на мои слова ты ответила "нет"...
Посмотрела при этом мне прямо в глаза
И сказала мне "ведь мы только друзья..."
Я не знал,что мне делать в этот момент.
Я не знал,что сказать тебе в ответ...
Я проводил тебя до дому,ты сказала мне "пока",
Ушла домой,не взглянув на меня...
Я долго стоял,смотря тебе вслед,
И смотря на тебя,я слышал слово "нет"
(c) Ghetto Dogs - Таня

Is it for fear to wet a widow's eye
That thou consumest thyself in single life?
Ah! if thou issueless shalt hap to die.
The world will wail thee, like a makeless wife;
The world will be thy widow and still weep
That thou no form of thee hast left behind,
When every private widow well may keep
By children's eyes her husband's shape in mind.
Look, what an unthrift in the world doth spend
Shifts but his place, for still the world enjoys it;
But beauty's waste hath in the world an end,
And kept unused, the user so destroys it.
No love toward others in that bosom sits
That on himself such murderous shame commits.

****************************************************************

Не страх ли, что вдову ты здесь в слезах покинешь,
Тебя принудил дать безбрачия обет?
Напрасно! Если ты от нас бездетным сгинешь,
Вдовою по тебе останется весь свет.
Он, как вдова, о том скорбеть и плакать станет,
Что отпечаток твой утрачен для него;
Вдова же, в детские глазенки только взглянет,
Вновь обретет черты супруга своего.
Не разоряет мир добытых благ растрата:
Сам промотаешься — других обогатишь;
Но изжитой Красе нет на земле возврата:
Растратишь без толку — весь мир красы лишишь.
Движениям любви то сердце непокорно,
Которое себя изводит так позорно.

В. Лихачев (издание Брокгауза-Ефрона)

*************************

Должно быть, опасаясь вдовьих слез,
Ты не связал себя ни с кем любовью.
Но если б грозный рок тебя унес,
Весь мир надел бы покрывало вдовье.
В своем ребенке скорбная вдова
Любимых черт находит отраженье.
А ты не оставляешь существа,
В котором свет нашел бы утешенье.
Богатство, что растрачивает мот,
Меняя место, в мире остается.
А красота бесследно промелькнет,
И молодость, исчезнув, не вернется.
Кто предает себя же самого —
Не любит в этом мире никого!

перевод С. Маршака

*****************

Ужель тебя так плач вдовы пугает,
Что ты преступно холост посейчас?
Но знай: весь мир по-вдовьи зарыдает,
Когда бездетным ты уйдешь от нас.
Вдова в чертах ребенка своего
Хранит черты возлюбленного мужа.
Ты — не оставишь миру ничего,
И ничего нельзя придумать хуже.
Меняют деньги мота лишь места,
Вращаясь в этом мире многократно.
Растраченная всуе красота
Из мира исчезает безвозвратно.
Тебе не то что ближнего любить —
Ты самого себя готов убить.

перевод С. Степанова

*****************

Ужель затем, чтоб взор вдовы не омрачился,
Ты одиноко век провесть желаешь свой —
Желаешь, чтоб твой прах такою же слезой,
Как хладный прах жены бесплодной, оросился?
И, сделавшись вдовой бездетною твоей,
Мир будет о твоем бесплодии терзаться;
Тогда как для вдовы способны представляться
За мужнины глаза — глаза ее детей.
Все то, что тратит мот, лишь место изменяет —
И мир все траты те берет себе в удел!
Но трата красоты имеет свой предел:
Не трогая, он тем ее уничтожает.
Нет к ближнему любви в груди холодной той,
Что поступает так безжалостно с собой!

перевод Н. Гербеля

****************************

Из страха вызвать слезы у вдовы
Себя ты истощаешь одиноко?
Но, без потомства умирая, ты
Вдовой оставишь мир земной, глубоко
Скорбящей, что унес ты, уходя,
Твой несравненный лик с собой в могилу.
Ведь плач у вдов при взгляде на дитя,
В котором жив опять покойник милый,
Сменяется улыбкою. Утрата,
Случившись здесь, там прибылью всплывет.
Но с красотой не так: ей нет возврата,
Когда она бесплодно отцветет.
В том нету места для любви к другим,
Кто беспощаден так с собой самим.

перевод М. Чайковского

*************************

Не из боязни ль горьких слез вдовы
Отшельничество избрано тобою?
Но коль бездетен ты умрешь — увы!
То станет целый мир твоей вдовою.
И будет горько плакать он, что ты
Подобья не оставил никакого,
Тогда как мужа милого черты
В чертах своих детей находят вдовы.
Все то, что расточает в мире мот,
Меняя место, в мир идет обратно,
Но красота бесплодная пройдет
И без толку погибнет безвозвратно.
Не будет у того любви к другим,
Кто надругался над собой самим.

перевод А. Финкеля

***************************

Страшась, должно быть, слез из вдовьих глаз,
Ты не связал себя ни с кем судьбой,
Но коль бездетным ты уйдешь от нас,
Мир взвоет безутешною вдовой.
Нет, в мире не отыщутся слова,
Чтоб облегчить страдания его,
Но сохранила б скорбная вдова
В глазах ребенка мужа своего.
Растратчик мой, ты обездолишь мир,
Хоть он сейчас любуется тобой,
Но красота не вечна, и кумир
Не будет вечен в славе молодой.
Любви к другим не проявить тому,
В ком нет любви к себе же самому.

перевод А. Кузнецова

Music to hear, why hear'st thou music sadly?
Sweets with sweets war not, joy delights in joy.
Why lovest thou that which thou receivest not gladly,
Or else receivest with pleasure thine annoy?
If the true concord of well-tuned sounds,
By unions married, do offend thine ear,
They do but sweetly chide thee, who confounds
In singleness the parts that thou shouldst bear.
Mark how one string, sweet husband to another,
Strikes each in each by mutual ordering,
Resembling sire and child and happy mother
Who all in one, one pleasing note do sing:
Whose speechless song, being many, seeming one,
Sings this to thee: ‘thou single wilt prove none’.

*****************************************************************

В. Лихачев (издание Брокгауза-Ефрона)

Твой голос — музыка: так почему же внемлешь
Ты музыке с тоской? Ведь нега к неге льнет;
А ты приятное нерадостно приемлешь
И не бежишь того; что скорбь тебе несет?
Аккорды стройные твой чуткий слух терзают;
Но их гармония — лишь ласковый упрек.
Они, звуча в одно тебе напоминают,
Что вне гармонии земной ты одинок
Ты слышал ли, как две струны в согласном строе
Свободно льющейся мелодией звучат?
Так и отец, и мать, и их дитя — все трое
Одну и ту же песнь в сердцах своих таят;
И говорят тебе немые звуки эти:
Кто одинок — того как будто нет на свете.

*************************************************************

Ты — музыка, но звукам музыкальным
Ты внемлешь с непонятною тоской.
Зачем же любишь то, что так печально,
Встречаешь муку радостью такой?
Где тайная причина этой муки?
Не потому ли грустью ты объят,
Что стройно согласованные звуки
Упреком одиночеству звучат?
Прислушайся, как дружественно струны
Вступают в строй и голос подают, —
Как будто мать, отец и отрок юный
В счастливом единении поют.
Нам говорит согласье струн в концерте,
Что одинокий путь подобен смерти.

перевод С. Маршака

****************************************************

Ты — музыка, но грусть находишь в звуках
И музыкою сладкою томим.
Как можно наслаждаться в этих муках
И радоваться горестям таким?
Но если струн гармония порой
Звучит на тонкий слух твой против правил,
То лишь затем, чтоб ты услышал строй
И чтобы одиночество оставил.
Взгляни, как внемлют струны: тронешь лишь —
И тут же отзовутся две из строя,
Как будто два супруга и малыш,
Поют все трое и едины трое.
Их пенье бессловесно, но зато
Они рекут: «Один — почти ничто».

перевод С. Степанова

Lo! in the orient when the gracious light
Lifts up his burning head, each under eye
Doth homage to his new-appearing sight,
Serving with looks his sacred majesty;
And having climb'd the steep-up heavenly hill,
Resembling strong youth in his middle age,
Yet mortal looks adore his beauty still,
Attending on his golden pilgrimage;
But when from highmost pitch, with weary car,
Like feeble age, he reeleth from the day,
The eyes, 'fore duteous, now converted are
From his low tract and look another way:
So thou, thyself out-going in thy noon,
Unlook'd on diest, unless thou get a son.

****************************************************

Пылающую голову рассвет
Приподымает с ложа своего,
И все земное шлет ему привет,
Лучистое встречая божество.
Когда в расцвете сил, в полдневный час,
Светило смотрит с вышины крутой, —
С каким восторгом миллионы глаз
Следят за колесницей золотой.
Когда же солнце завершает круг
И катится устало на закат,
Глаза его поклонников и слуг
Уже в другую сторону глядят.
Оставь же сына, юность хороня.
Он встретит солнце завтрашнего дня!

перевод С. Маршака

Then let not winter's ragged hand deface
In thee thy summer, ere thou be distill'd:
Make sweet some vial; treasure thou some place
With beauty's treasure, ere it be self-kill'd.
That use is not forbidden usury,
Which happies those that pay the willing loan;
That's for thyself to breed another thee,
Or ten times happier, be it ten for one;
Ten times thyself were happier than thou art,
If ten of thine ten times refigured thee:
Then what could death do, if thou shouldst depart,
Leaving thee living in posterity?
Be not self-will'd, for thou art much too fair
To be death's conquest and make worms thine heir.

****************************************************************

Не дай зиме убить весны все совершенства
В себе, пока она плода не принесла!
Создай себе фиал и подари блаженство
Своею красотой, пока не умерла!
Тебя ростовщиком не назовут за это,
Затем что этот долг все платят без труда.
Ты образ свой создашь для счастья и привета,
А если десять с ним — и это не беда.
И каждый в десять раз тебя счастливей будет,
Произведя на свет по десять раз тебя —
И смерть вражду к тебе надолго позабудет,
Увидя, сколько раз ты повторил себя.
Ты слишком уж красив и мил душе моей,
Чтоб пищей смерти быть, наследьем стать червей.

перевод Н. Гербеля

**************************************************************

Не дай зиме жестокой извести
Твой аромат весенний. Влей же счастье
В какой-нибудь фиал, дай нарасти
Сокровищу красы до дней ненастья.
И не считай такой прирост запретным:
Плательщику ты радость принесешь.
Сам для себя не умирай бездетным,
Не раз, а десять раз себя размножь.
Будь счастлив десять раз своей судьбою,
Вкушая счастье десяти детей.
Что, что похитит смерть тогда с тобою,
Когда ты жив в чертах семьи твоей?!
Кто так красив, не должен быть упрям.
Не завещай красы твоей червям.

перевод М. Чайковского

Those hours, that with gentle work did frame
The lovely gaze where every eye doth dwell,
Will play the tyrants to the very same
And that unfair which fairly doth excel:
For never-resting time leads summer on
To hideous winter and confounds him there;
Sap check'd with frost and lusty leaves quite gone,
Beauty o'ersnow'd and bareness every where:
Then, were not summer's distillation left,
A liquid prisoner pent in walls of glass,
Beauty's effect with beauty were bereft,
Nor it nor no remembrance what it was:
But flowers distill'd though they with winter meet,
Leese but their show; their substance still lives sweet.

*********************************************************************

Те самые часы, чьей силой властной
Краса весны так дивно расцвела, —
Как злой тиран, разрушат вид прекрасный
И уничтожат все свои дела.
Не хочет время ждать! Отрада лета,
Глядишь, сменилась скучною зимой,
Замерзла жизнь, нет ни листа, ни цвета,
И спит краса под снежной пеленой.
Да, если б сок цветов мы в плен не брали,
Чтоб сохранить следы весны в стекле, —
С красой бы все дела ее пропали,
Была б она забыта на земле;
Сок извлечен, — и есть предел утрате:
Хоть нет цветов, — есть жизнь в их аромате.

Н. Холодковский (издание Брокгауза-Ефрона)

****************************************************************

С большим усердьем время мастерит,
Своим искусством радуя нам око,
Но вскоре беззаконие творит,
Уродуя прекрасное жестоко.
Безудержного времени канва
Уводит лето в зиму безвозвратно,
Где соки стынут и гниет, листва,
Заснежена краса и все отвратно.
И коль цветенья ароматы те
Не заключить в стеклянные палаты,
Что мы могли б сказать о красоте,
О том, какой была она когда-то?
Пускай зимой цветы придут в упадок,
Но аромат их будет свеж и сладок.

перевод С. Степанова

*******************************************************

Тот час, когда твой милый, нежный вид
И светлый образ услаждают глаз,
Становится тираном и грозит
Большой несправедливостью для нас.
Нас время всех без устали ведет
Из лета к разрушительной зиме;
Без листьев лес, в стволах не сок, а лед,
Под снегом красота в холодной тьме.
Когда нет летней прелести цветов,
Текучий пленник в стенках из стекла —
Цветочный запах — аромат духов,
Напомнит нам, как красота цвела.
Цветы погибли, встретившись с зимой,
А сущность их сохранена живой.

перевод А. Кузнецова

Look in thy glass and tell the face thou viewest
Now is the time that face should form another;
Whose fresh repair if now thou not renewest,
Thou dost beguile the world, unbless some mother.
For where is she so fair whose unear'd womb
Disdains the tillage of thy husbandry?
Or who is he so fond will be the tomb
Of his self-love, to stop posterity?
Thou art thy mother's glass and she in thee
Calls back the lovely April of her prime;
So thou through windows of thine age shalt see,
Despite of wrinkles this thy golden time.
But if thou live, remember'd not to be,
Die single and thine image dies with thee.

******************************************************

Прекрасный облик в зеркале ты видишь,
И, если повторить не поспешишь
Свои черты, природу ты обидишь,
Благословенья женщину лишишь.
Какая смертная не будет рада
Отдать тебе нетронутую новь?
Или бессмертия тебе не надо, —
Так велика к себе твоя любовь?
Для материнских глаз ты — отраженье
Давно промчавшихся апрельских дней.
И ты найдешь под старость утешенье
В таких же окнах юности твоей.
Но, ограничив жизнь своей судьбою,
Ты сам умрешь, и образ твой — с тобою!

перевод С. Маршака

When forty winters shall besiege thy brow,
And dig deep trenches in thy beauty's field,
Thy youth's proud livery so gazed on now,
Will be a totter'd weed of small worth held:
Then being asked, where all thy beauty lies,
Where all the treasure of thy lusty days;
To say, within thine own deep sunken eyes,
Were an all-eating shame, and thriftless praise.
How much more praise deserv'd thy beauty's use,
If thou couldst answer 'This fair child of mine
Shall sum my count, and make my old excuse,'
Proving his beauty by succession thine!
This were to be new made when thou art old,
And see thy blood warm when thou feel'st it cold.

************************************************************

Когда твое чело избороздят
Глубокими следами сорок зим, —
Кто будет помнить царственный наряд,
Гнушаясь жалким рубищем твоим?
И на вопрос: «Где прячутся сейчас
Остатки красоты веселых лет?» —
Что скажешь ты? На дне угасших глаз?
Но злой насмешкой будет твой ответ.
Достойней прозвучали бы слова:
«Вы посмотрите на моих детей.
Моя былая свежесть в них жива.
В них оправданье старости моей».
Пускай с годами стынущая кровь
В наследнике твоем пылает вновь!

перевод С. Маршака

My love is as a fever, longing still
For that which longer nurseth the disease,
Feeding on that which doth preserve the ill,
The uncertain sickly appetite to please.
My reason, the physician to my love,
Angry that his prescriptions are not kept,
Hath left me, and I desperate now approve
Desire is death, which physic did except.
Past cure I am, now reason is past care,
And frantic-mad with evermore unrest;
My thoughts and my discourse as madmen's are,
At random from the truth vainly express'd;
For I have sworn thee fair and thought thee bright,
Who art as black as hell, as dark as night.

*************************************************************

Любовь — недуг. Моя душа больна
Томительной, неутолимой жаждой.
Того же яда требует она,
Который отравил ее однажды.

Мой разум-врач любовь мою лечил.
Она отвергла травы и коренья,
И бедный лекарь выбился из сил
И нас покинул, потеряв терпенье.

Отныне мой недуг неизлечим.
Душа ни в чем покоя не находит.
Покинутые разумом моим,
И чувства и слова по воле бродят.

И долго мне, лишенному ума,
Казался раем ад, а светом - тьма!

перевод С. Маршака

Уж если ты разлюбишь - так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя!

И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады.
Пусть бурная не разрешится ночь
Дождливым утром - утром без отрады.

Оставь меня, но не в последний миг,
Когда от мелких бед я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,
Что это горе всех невзгод больнее,

Что нет невзгод, а есть одна беда -
Твоей любви лишиться навсегда.

********************************************

Якщо не любиш, кинь мене сьогодні,
Коли зреклись і люди, і Господь.
Віддай на муки в пеклові безодні,
Лиш як остання втрата не приходь.

Не завдавай іще мені страждання,
Як душу знов посяде супокій,
Нехай не йде по ночі грозовій
Холодне, хмуре й дощове світання.

Покинь мене, лиш не в останню мить,
Коли зігнуся від дрібних утрат я.
Покинь тепер, щоб міг я пережить
Удар оцей, страшніший від розп'яття.

Тоді тягар усіх дрібніших втрат
Покажеться мізернішим стократ.

Перекладач: Дмитро Паламарчук

************************************************

Then hate me when thou wilt; if ever, now;
Now, while the world is bent my deeds to cross,
Join with the spite of fortune, make me bow,
And do not drop in for an after-loss:
Ah, do not, when my heart hath 'scoped this sorrow,
Come in the rearward of a conquer'd woe;
Give not a windy night a rainy morrow,
To linger out a purposed overthrow.
If thou wilt leave me, do not leave me last,
When other petty griefs have done their spite
But in the onset come; so shall I taste
At first the very worst of fortune's might,
And other strains of woe, which now seem woe,
Compared with loss of thee will not seem so.

У сердца с глазом - тайный договор:
Они друг другу облегчают муки,
Когда тебя напрасно ищет взор
И сердце задыхается в разлуке.

Твоим изображеньем зоркий глаз
Дает и сердцу любоваться вволю.
А сердце глазу в свой урочный час
Мечты любовной уступает долю.

Так в помыслах моих иль во плоти
Ты предо мной в мгновение любое.
Не дальше мысли можешь ты уйти.
Я неразлучен с ней, она - с тобою.

Мой взор тебя рисует и во сне
И будит сердце, спящее во мне.

перевод С. Маршака

******************************************

Betwixt mine eye and heart a league is took,
And each doth good turns now unto the other:
When that mine eye is famish'd for a look,
Or heart in love with sighs himself doth smother,
With my love's picture then my eye doth feast
And to the painted banquet bids my heart;
Another time mine eye is my heart's guest
And in his thoughts of love doth share a part:
So, either by thy picture or my love,
Thyself away art resent still with me;
For thou not farther than my thoughts canst move,
And I am still with them and they with thee;
Or, if they sleep, thy picture in my sight
Awakes my heart to heart's and eye's delight.

*************************************************************

Мой взор и сердце прекратили спор,
Решив войти друг с другом в соглашенье:
Когда мои глаза твой жаждут взор,
Иль сердце ищет страсти утоленье,
Мои глаза рисуют облик твой
И просят сердце разделить их радость, —
В другой же раз у сердца пир горой,
И взор с ним грез любовных делит сладость.
Так, то любя, а то воображая,
Хотя вдали, но все же ты со мной.
И помыслы, тебя сопровождая,
А с ними я, всегда везде с тобой.
Когда же спят они, то в мраке ночи
Твой образ будит сердце вновь и очи.

перевод М. Чайковского

**********************************************************

Мой глаз и сердце договор хранят:
Друг другу протянуть в несчастьи руки;
Когда мой глаз напрасно ждет твой взгляд,
А сердце разрывается от муки,
Глаз, упоенный обликом любви,
И сердцу вволю предлагает пить,
А сердце грезы милые свои
Готово с глазом честно поделить.
Так светлый образ твой всегда во мне;
Пусть вдалеке ты, но в момент любой
Мечты с тобой в далекой стороне,
Всегда я с ними, а они с тобой.
А если спят, тебя рисует взор
И будит сердце, помня уговор.

перевод А. Кузнецова

Ее глаза на звезды не похожи,
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа,
И черной проволокой вьется прядь.

С дамасской розой, алой или белой,
Нельзя сравнить оттенок этих щек.
А тело пахнет так, как пахнет тело,
Не как фиалки нежный лепесток.

Ты не найдешь в ней совершенных линий,
Особенного света на челе.
Не знаю я, как шествуют богини,
Но милая ступает по земле.

И все ж она уступит тем едва ли,
Кого в сравненьях пышных оболгали.

**********************************************

Її очей до сонця не рівняли,
Корал ніжніший за її уста,
Не білосніжні пліч її овали,
Мов з дроту чорного коса густа.

Троянд багато зустрічав я всюди,
Та на її обличчі не стрічав,
І дише так вона, як дишуть люди,—
А не конвалії між диких трав.

І голосу її рівнять не треба
До музики, милішої мені,
Не знаю про ходу богинь із неба,
А кроки милої — цілком земні.

І все ж вона — найкраща поміж тими,
Що славлені похвалами пустими.

Перекладач: Дмитро Паламарчук

*********************************************

My mistress' eyes are nothing like the sun;
Coral is far more red, than her lips red:
If snow be white, why then her breasts are dun;
If hairs be wires, black wires grow on her head.
I have seen roses damask'd, red and white,
But no such roses see I in her cheeks;
And in some perfumes is there more delight
Than in the breath that from my mistress reeks.
I love to hear her speak, yet well I know
That music hath a far more pleasing sound:
I grant I never saw a goddess go,--
My mistress, when she walks, treads on the ground:
And yet by heaven, I think my love as rare,
As any she belied with false compare.