Одно время я забыл и не смог объяснить, что я имел в виду в записи про язык. Речь была о половых родах слов в русском языке и прочее.

В общем, классически говоря, в противоположность научпоповским высерским метафорам, которые суть синтетическое знание, философию возможно обозначить как анализ, склонность к элементарности. Так вот, твердя об объектах и субъектах, восприятии, анализе, причине, науке и опыте, лично мне на вид никогда так ясно и ярко, как в тот день, не представлялось, что о всех этих темах именно твердят, говорят. Говорят не пучкообразно, но по правилам, которые говорящий не осознает. Склонения, рода, так и не иначе, глаголы и тд. Визуализируешь нечто и забываешь, что нашептываешь себе при этом. В общем, как кажется, находишь ещё нечто более элементарное, то есть, самоочевидное, уже здесь с тобой всегда присутствующее, чем восприятие, цвета, абстрактные объектосубъекты, а именно - разговор о последних, структурированный язык. Знатно меня тогда накрыло.

В театре. Хармса тошнит.

Джизнь ваще абсурдна ваще буду кароч такие неожиданные рассказики малоить мол ваще парадакс лолкока неожиданно как будет)))))) лёлкаъ затролю всю абщественность ведь я сациафаб траль и фелосов, но эт на первый взгляд так мазафака бич на саамам та деле я описываю истинную прероду реальности где я как бы есть и меня как бы нет струрктура впинсанность онтоолгия другой бабушки парадокс)))) лолхжэ будъу кла$$иком абсардезма илита))))

Заходят Кафка и Камю.

Слушай братиш философ а ещё знаешь чё кароч жизнь грустняшка такая ваще западло блин, страшна жить упадак ваще декаданс бог обделил ваще оставил нас ушел, власть ваще сопротивление ваще не понимаю как так чвуства лолгика бдуем кароч слышъ писать типа ваще обряченность непанимание грустный ваще не такай как все гг но бдует кароч сапративлеться патамуща ваще смисли жизне кароч бароться ваще неловко черт)))))0 лолхжэ будъу $имвалам екзестанцнлизма кароч илита ляюет такое))))

Заходят циники.

Зырьте кароч челы бдуем кароч срывать пакровы ваще биз саплей кароч все четка расспишушуем кароч любве нет кароч секс один бианалагизм кароч эвалюца бога нет эт самое химеческие связи всё блин вот мазафакабич наркотики кароч нет смысла жить бульше кароч ваще низнаю чё живу ваще мясо ради власти кароч живу дабиваться кароч бдуу))))))

Заходит автор.

Кароч буду псиать с ашибками кароч илитно паганять кал$$икав кароче они скачное гавна кароч ваще нинужны такак фелалсаф и сацеальный кретек кароч )))лёлъка кароч бдуу прадалжать ветку ценизма карач дальше впиред))))))лёлка бдуу

Заходит поэт.

Вощем бдуу кароч митафрары всяикем искать там краисиво кароч писать вощем и смысд там бдует кароч всяик чуства там прежежевания кароч лолкаъЪъ

Заходит прозаик.

Буду писать, описывать и смысл вложу. Я устал.

и тд.

Затертые в говно формы и содержания, которым завтра стукнет под 100(а в зачатке под 200) лет. Мольба о новых ходах затерта не меньше. Щито деллать?

Просто скопирую, ибо там неудобно и разрывно читать:

я нахожу я - это я нахожу себя. что за нелепое выражение. то есть странное. я нахожу я в потребности, нехватке, например. я есть постольку, поскольку меня не хватает. речь о том является ли я прозрачным опытом для я, или же я должен представить себя другим, чтобы говорить о я как об объекте из объектов, ибо, мол, об этом речь только и возможна. я мыслит я, словно бы есть два я или одно. извертывается как говно.

оказывается ли эмпирическое Я на самом деле Им, 3м лицом, а Я всегда был субъектом? имеет ли эта речь под собой понятия. Ясно теперь, что в речи нет вещей, но понятия, поэтому как только указываешь на что-то >Вот, Этот, Это и тд, речь идет только о понятиях. И в этом был весь смысл? Или нет, потому что под означаемым как раз и имели в виду понятие, на моей памяти, а не вещь. Хотите сказать, что и понятий нет в речи?
игорь тонет

нет.
то есть ужасный вопрос такой: >Я только могу говорить? И всё остальное есть проявление говорения?
Забыл совсем, что у Беркли и понятий-то не может быть, а в аналитике есть также номиналисты. Интересно.

давайте скажем, что мысль о смерти, которую мы сейчас не будем стараться определить, возникает с вытеснением, дабы успокоить. Стресс вызывает смерть. У мысли о смерти причины всегда не интеллектуальные.

Покуда бритье есть проявление гендера (речь о женском), то я буду настаивать на волосах у женщин как оппозиции к консерватизму. Оволосение женщин как осмысленный акт есть метод борьбы с консервативным женским гендером на каблуках с макияжем. Каждая небритая женщина есть освобождающий данный биологический пол субъект. Пока освобождаются только маргиналы: бомжи и сумасшедшие бабушки. Но близок час.
Смерть беспомощна.

Да, я настолько прогрессивен, что прогрессивные бритые есть консервативные трансляторы гендера. Я опережаю их

логика исследует формы суждений, но и, очевидно, сама должна являться суждениями. короче говоря, логика есть содержание о формах содержания. иначе мы бы не понимали, то есть у неё есть обозначения. то есть изучение суждения и, очевидно, есть суждения сами. это что-то меняет? что-то замыкается на себе? то есть логика описывает и свои суждения или должны быть металогические суждения? логика прозрачна для логики, я для я. какое чистое и прозрачное бытие-здесь.

описать себя. кто описывает? я описываю я. я, что я. или описывает другой? или описывают другого. есть ли для описания необходимость двоих? или я прозрачно рефлексирую на себя собой в себе для себя? есть ли разница между трансцендентальным субъектом и эмпирическим я? повторяюсь, знаю. Речь о том, выводим ли мы из того, что всё есть я, что я боюсь того-то, или я коммуникабелен, или я люблю лапшу, или я русский, или я свободный собственник и предприниматель и знаю, что такое мораль и этика. то есть выводим ли мы из трансцендентального обоснование частной собственности, морали, этики и прочее, или же это разные дискурсы и обоснованность себя и частной собственности, социального устоя надо искать в эмпирике. короче, что могут дать нам трансцендентальные суждения для опыта.

в зрении субстанция не дается. категории даются в... осязании?

я уже говорил, что всё это похоже на времяпровождение, трату времени. словно время выражается через меня и насилует меня, чтоб растягиваться. мне-то оно нахуй не сдалось, мне как субъекту разумного дискурса, где чувства ничего не значат, и они - не я. но речь не о правоте данного дискурса, и где есть я. растягиваясь по пространству дивана, растягиваешься в ебанном времени. до завтра. занимай себя в парке с друзьями, работой, детьми и прочим говном - очевидно, что время надо занять, иначе смерть подкрадывается. дело не в том, что кто-то боится креатива, мыслить самому наедине от авторитетов, а о том, что, кроме как к смерти, ни к чему не придешь. к ненадобности тебе этого говна. и говно тебе не сдалось. но здесь вы впервые с организмом согласны.

я уже буду с я обсуждать, что мы подразумеваем под тем, что подразумевать нельзя? например, что я подразумеваю под завтра, если не сейчас. о смерти, если не спокойствие, безответственность, отрешенность от чувственности, обязанностей, вины. хотя вина только и заставляет меня думать о покое.

другое дело, что субъектом речи не является разум, но, скорее, желание, и о смерти я говорю только потому, что желаю, да и говорю вообще. в таком случае, речь сексуализирована? символ сексуален? и мать говорит ребенку, что кошку русские люди называют "кошкой", потому что она желает, секс?

то есть вина разрывает, когда наедине. дело, конечно же, не в страхе помыслить, мол, надо творить, а ты всё тусить хочешь, в парк, с книгой, кино, протянуть очередной день. а в вине, что вызывает мысли о покое. мысль(чувство, не суть сейчас) о покое достигается тупым игнорированием или уничтожением причины

Вот буквы, структурированные в слова, структурированные в предложении, структурированные в тексте, который звучит мысленно, «вызывая» соответствующие понятия. Вызывая. Одна суть - связь. Можно вдохновиться проблемой индукции, а именно проблемой связи, сцепленности. Ещё раз, каким образом соединяешь усталость, напряжение и слово, разговор? Вот напряжение – вот слово, или наоборот. Слова – юмовские пучки восприятия, сопровождающиеся  усталостью, напряжением, концентрацией. Нет никакой созерцаемой сборки слов и управлением направо и налево речью, скажем, она созерцается и переживается усталостью. За производимой тобой речью опаздываешь, вникая вместе с остальными в неё, не являясь автором в том смысле, что ты имеешь равные права на её интерпретацию с другими.

Есть банальная мысль о том, что ты произносишь звук и тебя бьют мордой об изображение. По-видимому, это можно назвать научением, а именно научение ассоциативной связи, скреплению определенного звучания (дерево) и изображения (дерево). Не суть пока что, почему конкретное изображение отчуждается до общего. Что же они тут хотят сказать? Что изображения нет – хуита, видимо, просто игра слов в том плане, что нет никакой спириутализации звука и изображения, но есть долбешка мордой об изображение, что связь между звуком и изображением – долбешка, насилие, репрессия. Это, как кажется, не многое меняет. Меняем смысл как дополнительное или как Суть звука на два равных, разных явления сцепленных насилием, звук и изображение, то есть лежат в одной плоскости, не смысл над звуком и тд, но горизонтально.

С зеркалом ясно лишь то, что изображения на нем без наблюдателя вообще быть не может.  Скажем, без наблюдателя там шершавая темная поверхность, что тоже конечно является наблюдательским взором, поэтому я не понимаю, как сказать. Изображения в «действительности» нет и существует только в Воображаемом наблюдателя. Эта пиздобратия говорила о воображаемых аффектах, чувствах. Что они имели в виду. Короче, в дебильном дискурсе это выглядит так: в реальном в зеркале нет никакого отображения на зеркальной поверхности, всё, что ты там видишь – это ебанный воображаемый пиздец, в том плане, что в зеркало можно заглядывать с разных позиций и на одном и том же простанстве будут разные изображения, короче, зеркало вмещает и может вместить дохуя, когда меняешь своё положение относительно его. То, что ты видишь в нём,  наличествует только в твоем мышлении и нигде больше. Другое дело, что это тупой реалистический дискурс.

Материализм всегда подразумевал грубую наготу, вот здесь шокирующую реальность пота, наготы, телесность. Ясно, что это всё сводится к чувствованию, а то идеализм. В самом деле, никакого переворота гегеля верх ногами и не было, и не может быть. Структурализм, материализм, реализм и прочее – это всё всегда было объективным идеализмом.  С разным подчеркиванием либо чувственности, либо идеи. Структурализм как в моем наивном свете представляющий идеалистические институты(а что есть социальные институты, если не идеи), которые заменяют гегельянский дух, которые говорят через индивида, что и называется дискурсами, которые структурируют его, вместо абсолютного духа и тд. Сие есть объективный идеализм. В самом деле, всегда было лишь две философии – субъективный и объективный идеализм, но ясно, что и второй философии не было, как не имеющей под собой значений(я могу ещё так сказать?), а только первая, но речь лишь пока о том, чтоб сократить количество и сакральный смысл других направлений. Материализм – это всегда труд, движение мускулатуры, боль, перелом костей, шок, нагота тел, их трение, пот, совокупление, пот при совокуплении труда больных мускулатур при совмещении костей нагих тел. И вот это и должно остаться без наблюдения субъекта, это и есть та материя, органицизм, бихевиоризм, физикализм, вот она, грубая материя (оставим пока термины вроде социальной материи, экономической, сознательной материи).  Это и есть объективный идеализм, чувствование, беркли не против чувств. Структурализм подчеркивает структуру(идею), материализм подчеркивает чувственность(если не обращаться к социальной, психической материи. Возможно, дело сложнее. Как и со структурой тоже).

Перед тем, как я впаду в социалистическую истерию об отчуждении рабочего, выложу либеральную рендовскую попсу изнеженного безработного буржуа лолка:

1.    Фрейдизм:  чувство вины является основой совести, морали, идеалов социального поведения. Вина не находит себя с самого рождения, словно первородный грех, а проявляется по мере психосексуального развития ребенка, при этом сама вина является необходимостью для развития. Вина суть аутоагрессия.

- Я «вчера» то-то, - первый сказал.
- А я то-то, - второй сказал.
Комментируют, иронизируют над очередными «вчера».
С «этим» произошло то-то,-

Про значок с двери туалета: круглый, черный.  Ночью пошёл по своим делам.

Как передать чувства в текстовом виде.

11. Как так получается, что девушка(мать, сестра и тд), которая ходит прям перед твоим носом тебя не возбуждает?

I.    Пустословы. Опровержение теоретической метафизики и религии или хотя бы направление к их опровержению.
1.    Суть: Бог бесконечен, всемогущ, существует вне времени и пространства (трансцендентен), или же существует во времени и пространстве и за пределами времени и пространства. Бог создатель мира.
2.    Разбор: Мыслью может быть лишь нечто определенное (рассуждение о беспредельности приведен ниже). Мыслиться что-либо, ибо, когда мыслят не о чем, то не мыслят, т.е. нет предмета мысли – нет мышление, короче говоря, факты сознания и есть сознание. Мышление как некоторый процесс суть абстракция, в действительности мышление всегда мыслимое или мысль, по сути, мышление суть мысль или мысли. Поэтому когда мы абстрагируем все что может быть мыслимо, и оставляем ничего, то мы ничего не мыслим. Это ничего назвали Богом(физическим объектом, вещью-в-себе. Примечательно, что в философии Бог опустился до трансцендентной вещи-в-себе). Бог суть ничто, он не может быть предметом мысли, так как его нет (ибо мы абстрагировали все, о чем можно было бы говорить, мыслить, подразумевать).
3.    Выражение «кто создал мир?» хотело бы нам сообщить, что этот «кто-то» мог бы «существовать» вне мира (вне формы, протяженности, вещественности, времени, последовательности, причинно-следственной связи и тд.), что суть бессмыслица. Само слово «существование»  подразумевает время, последовательность. Существование суть процесс. «СУЩЕСТВОВАНИЕ  вне времени (процесс вне времени)» - бессмысленное выражение. Далее, так как время неразрывно от пространства, выходит, что и «внепространственное существование» суть бессмыслица. Мир обуславливается кем-то (чем-то), также как и кто-то (что-то) миром. И нет мира без кого-то (чего-то), и кого-то (чего-то) без мира. Все что есть существует в пространстве-времени, где нет пространства-времени – нет ничего. Если вы хотите возразить о непространственности чувств, то вы точно должны понимать, что чувства временны, а время суть абстрагируемая часть от целого пространственно-временного континуума.
4.    Под «потусторонним» подразумевает не другую сторону, а лишь половину действительного (и единственного мира), созданную путем абстрагирования и идеализирования, короче говоря, кромсая действительность и из полученных объедков составляя столь желаемую, вожделенную фигуру. После же таких махинаций объедки признаются действительно существующими или же даже более действительными, чем сама действительность, которой оказывается даже и нет. Спрашивается, откуда взялся материал, что' вы абстрагировали и идеализировали?
5.    Всемогущество есть бессмыслица. Всемогущество тождественно ничегомогуществу, бессилию. Всемогущество (ВСЕ) не определенно и не может быть мыслимо, т.е. не может чего-либо означать. Всемогущее может ничего, что суть бессмыслица.
6.    Бесконечность всегда потенциальна, возможна, ожидаема, но никогда не актуальна. Во-первых, потому что бесконечность суть беспредельность, т.е. невозможно определить беспредельность. Во-вторых, потому что всегда есть, мыслимо лишь определенное количество. Бесконечность не ограничена, т.е. не мыслима, она суть пустое слово или звук. Всегда мыслимо лишь определенное нечто, но неопределенное немыслимо, так как язык как правило суть абстракции (как исключения частные звуки или слова указывающее на нечто частное). Под бесконечностью всегда подразумевали потенциальность или возможность, ибо сама бесконечность неопределима. Так же и под Богом подразумевают совсем не то, что говорят, рационализируя свои страхи и желания.
7.    Видимо, пока я говорю о мире, бытии как об эквиваленте измышляемого, чувственного. Раз измышляемый, чувственный мир единственно-известный нам мир, то осмысленно, т.е. данная

V. Все теоретические науки, основанные на разуме, содержат априорные синтетические суждения как принципы:

1. Математические суждения – априорные синтетические суждения. Так, если мы суммируем крупные числа, то мы не обращаемся к опыту и не расчленяем эти крупные числа, но наоборот – соединяем и созерцаем их сумму. То есть сумма как математическое суждение – априорное синтетическое суждение.

Так же и с геометрией.

Так же и с принципами физики.

В метафизических  исследованиях, если рассматривать их как в будущем научные исследования, должны быть априорно-синтетические суждения.

VI. Общая задача чистого разума:

Задача чистого разума – ответ на вопрос о том, как возможны априорные синтетические суждения. Если бы Юм отчетливо видел отличие аналитических суждений от синтетических, отсюда он признал бы чистую математику (и прочее) как набор синтетических суждений, то не сделал бы вывод, что синтетическими могут быть только апостериорные суждения, ведь ему бы пришлось признать невозможность чистой математике (и прочего), от чего здравый рассудок его удержал бы. (Считать как Юм, что синтетическими могут быть только апостериорные суждения – это считать, что чистая математика, которая есть набор синтетических суждений, невозможна, что является неразумным жестом, ошибкой)

Поставленная выше задача соответственно включает в себя ответ на вопросы о том,  как возможны чистая математика и чистое естествознание. Ибо вопрос о том, существуют ли последние, не стоит, так как они явно существуют и достоверны в опыте.

Метафизику нужно признать, если не как науку, ибо в этом случае она [метафизика] за всю свою историю успела дать усомниться вообще в своем существовании, то как природную потребность разума человека. В самом деле, общечеловеческому разуму свойственно доходить до таких вопросов, на которые в опыте ответ быть дан не может, поэтому, как только разум выходит из опыта в спекуляции, всегда будет какая-либо метафизика, ибо она есть чистое, спекулятивное познание. Поэтому поставленная выше задача соответственно должна включать в себя ответ на вопрос о том, как возможна метафизика в качестве природной склонности (потребности).

Все же, не смотря на естественную склонность разума задавать самому себе подобные [метафизические] вопросы, должен быть поставлен вопрос о предметах, составляющих метафизические исследования, может ли разум судить о них и так далее. Иначе, задача в том, чтобы найти ответ на вопрос о том, как возможна метафизика как наука.

Наука, которая будет решать поставленные выше задачи, исследует не объекты разума, но сам разум.

VII. Идея и деление особой науки, называемое критикой чистого разума:

Чистый разум содержит принципы априорного знания. Критику чистого разума можно считать введением к учению о чистом разуме, так как критика рассматривает только исследование границ и источников чистого разума. Трансцендентальное познание – априорное познание видов познания предметов. Система трансцендентальных знаний суть трансцендентальная философия. Критика чистого разума не является трансцендентальной философией, но является принципом последней. Критика рассматривает только чистые понятия, не эмпирические, ибо трансцендентальная философия есть наука одного лишь чистого спекулятивного разума.

Содержание критики – во-первых, учение о началах и, во-вторых, учение о методе чистого разума.

Конец введения.

III. Для философии необходима наука, определяющая возможности и объем всех априорных знаний:

 Наблюдаются такие априорные знания, которые с опытом не имеют никакой связи, а именно – бог, свобода и бессмертие, исследованием которых занимается метафизика без какой-либо проверки способности разума на само это исследование.  Поэтому метафизика должна начинаться не с исследования этих знаний, а с исследования способности рассудка приходить к этим знаниям, каким образом и прочее. Так как метафизическое исследование пролегает вне опыта, то им же оно не может быть опровергнуто.

IV. О различии между аналитическими и синтетическими суждениями:

 Суждение, где предикат находит себя в субъекте – аналитическое, а наоборот, где предикат не находит себя в субъекте, но с ним связан – синтетическое. Первые суждения мыслятся через тождество, и они суть поясняющие, вторые – без тождества, и они суть расширяющие. В первых суждениях предикат расчленяет субъект на понятия, которые его и характеризуют как конкретный субъект,  во вторых суждениях предикат присоединяет  к субъекту понятия, которые при расчленении субъекта в нем не обнаруживаются.

Все опытные суждения суть вторые суждения.

Если любой субъект необходимо имеет причину, то причина – понятие необходимое и всеобщее, и, стало быть, априорное, но при этом очевидно, что причина субъекта всегда не содержится в самом субъекте, а является другим субъектом. Стало быть, если так, то наблюдаются априорные синтетические суждения, которые, очевидно, опытными не являясь, тем не менее, являются синтетическими.

1. Бог всемогущий - означает бог не абсолютный, но ограниченный (в силу определенности воли). Ограниченный – значит имманентный, не трансцендентный. Стало быть, бог может быть, только если он имманентное определенное нечто. Стало быть, если единственная возможность бога как имманентное определение, то он не может быть создателем мира, ибо он единственно возможен как имманентный миру. Стало быть, всемогущий бог единственно возможен как имманентный объект из объектов вселенной, обладающий некой физической противоречивостью, а именно объективированием воли (мыслей). Говоря о мысли, невольно вспоминаем о человечности высказывающего суждения. (Бог есть я во сне, Бог есть в воображаемом, где нет объективного сопротивления, где нет не-я, бог единственно возможен, где всё есть я, а именно в воображаемом, бог есть субъективное, не объективное). Стало быть, мы отбрасываем всё, вообще всё, что имеет какое-либо отношение к богу и оставляем его эквивалентным только всемогуществу. Весь философский бог – вопрос всемогущества в воображаемом. Весь религиозный бог – это психология. Грубо говоря, трансцендентное всегда лишь означало «не то, не это», а абсолют всегда означал «неопределенное», а значит – не словесное, не мыслимое, не есть вообще, то есть «не то, не это». Стало быть, отбрасывая трансц-ть и абс-т, мы последовательно отказываемся от «создателя мира», так как создатель всегда трансц-н, а значит «не то, не этот». Стало быть, вопрос бога в философии – это вопрос я, объективирующий всё по воли во сне или в воображении. Бог есть в области воображаемого, субъективного. Бога нет, и не может быть как объекта, субстанции вселенной объективной.  Короче, как только мы эквивалентним бога субъекту воли (субъекту всемогущества) (а иначе бог вообще ничего не означает), то мы необходимо, в силу определения субъекта воли, отбрасываем всё, что противоречит ему (да и самому себе), а именно трансцендентность, абсолютность и творение мира(самого себя). Иначе, для того, чтобы больше не вспоминать о догматах, предрассудках, адептов церкви, говорим не бог, а субъект воли (всемогущества) и это и есть единственный бог философии, о котором можно говорить. А именно я во сне и воображении.

2. Утверждая причинность как отношение между объектами представления, мы делаем её действительной только в представлении. Очевидно, что если мы утверждаем причинную связь между вещью-в-себе и представлением (вещь-в-себе как причина наших ощущений, которая схватывается нашим субъектом и преобразуется в субъективные формы представления), то мы допускаем ошибку, используя причинность за представлением. Значит, мы отказываемся от «не то, не это», и остается вывод, что единственно реально представление. То есть вся независимая реальность держится на парадоксе того, что причинность есть созерцание или категория мышления субъекта и одновременно выходит за созерцание («очки» субъекта) или категории мышления субъекта.

3. Либеральная совесть (или глаз) – материнский глаз, авторитарный – отца. Вседозволенность и безответственность – мать, наоборот – отец. А именно, мать – ты можешь то-то и то-то, и тебя поймут, если ты не то-то (страдать буду я, не ты – говорит мать). Отец – только это, и я не пойму, если не это (страдать будешь ты, не я – говорит отец).

4. Если мы оставляем феномен религии психологии, то с её стороны и должна быть популяризации научного сознания, а не со стороны любителей костей или математических уравнений, так как религиозность не имеет отношение к образованности и интеллекту.

5. Кант говорит о бесконечной делимости времени и пространства и одновременно утверждает тождество Х самому себе в «одно и то же время». Что последнее должно означать?

Ахаха, смотрите, как всё просто. Петя сказал: "Мой(!) мандарин то-то", а Надя сказала: "Моя(!) новость то-то". А я объясню вам. Всё из-за того, что слово "мандарин" - мужского рода, а "новость" - женского рода. И вот, ахаха, когда Петя измышлял мандарин, чтобы было правильно, он сказал "Мой", а Надя "Моя". 

Петя: "Мой мандарин". Надя: "Моя новость". Что будет означать "Мой новость". Самая глубинная обыденность - это выбор между "Мой новость" и "Моя новость", а не бутерброды. СамОЕ(надо бы выделять каждую букву, ведь находимся на грани срыва, на грани) начальнОЕ, сАмое непревзойДенное : "ЧашечкУ коФе?". Вот оно существование, оно.

Вот дерьмо же, и так все существование, таково все существование, все таково существование. Моя новость и мой мандарин, губная помада. Я здесь, и я излагаю и соединяю "мой" и "новость". Дебилы, ахах, не наоборот. Это и есть существование-описание-созерцания-волеполагание.

Что обозначает слово "абсурд". Ничего?  Могут ли слова говорить(обозначать) о себе, к примеру, будет ли ответом на вопрос "что есть слова?" ответ этими же словами.

Фактически, мы должны переписать "Лысую певицу" Ионеско на другой лад, на взаимодействие звуков-изображений-мыслизмов(слова) между собой и что есть языковая онтология, её отношение к имманентности.

1. http://www.formspring.me/1gni/q/256435493405721776 :

"<...>

Существуют гораздо более варварские формы мракобесия, нежели те, что пропагандируются православной церковью - это всяческий примитивный магизм, суеверия и т.д. Вера в единого творца и христианскую метафизику - это однозначно более высокий уровень восприятия мира, нежели вера в духов, Перуна и одушевленность деревьев. Проблема только в том, что в трансцендентного творца верит лишь небольшой процент православных, а большинство верит именно, что в духов и "Перуна". И так было всегда - некоторая часть церковников пытались бороться с народным мракобесием, но большинство вполне устраивала роль церкви как магического салона и поставщика магических услуг - поставь свечку нужному духу, получишь чудо. Понятно, что из такой религии и такой церкви не могла вырасти никакая наука. И вообще что-либо рациональное. Только иррациональная бредятина "русских религиозных философов".

<...>
Таким образом, альтернатива в России есть только между православным магизмом и магизмом совсем диким. Преимущество православного магизма лишь в том, что хотя бы изредка вылезает какая-нибудь рожа вроде Кураева и говорит, мол, верить нужно в Бога, а не в магию, и, покупая попам лексусы, не обретешь царствия небесного. Его тут же поправляют бдительные коллеги, объясняя, что лексусы попам таки крайне необходимы.<...>

Но главная проблема в том, что, повторюсь, стоит просто убрать всю эту "полицию мысли" (что не сложно), из недр широких народных масс вырастут вовсе не культура и рациональность, а перуны, духи, дубы-колдуны и магические салоны. <...>"

2. То, что хотелось выразить как "не смотря на то, что количество православных или верующих большинство и увеличивается, кажется, что никто всерьёз таковым не является, ибо кругом обычные светские люди, уповающие скорее на суеверия ", действительно, лучше обозначить "магизмом" или точнее, как говорили Фрейд и Вундт, анимизмом.

3. Суть в благодарности (и прочее) ни к себе, другим, людям, своему телу, а к неуловимому суеверию, карме, панлогичному духу, иррациональному духу, иисусу или ещё чему. "С божьей помощью", а не "Сам". Удачная сдача экзамена, удачный тест на ВИЧ или беременность, прекращение войны и тд. - везде эти люди не признают свою "силу", самих себя, что это их заслуга и больше никого. Это человеческое-бытие-здесь и все полагается и разрешается им же. Речь, конечно же, идет о мною придуманных персонажах, ибо, не думаю, что есть такие люди. Хотя все люди мною придуманные, не суть. В таких условиях о гуманизме как любви к человечеству, себе, как антропоцентризм, не может быть и речи. Словно дело не в психическом, эмоциональном состоянии конкретных людей, их силы воли, характере, обмене веществ, типе нервной системы (все это, если речь идет, допустим, об удаче или позоре на экзамене, о прекращении войны) или технике, созданной человеком, а в неуловимой последовательности, временности.

4. Нужно помнить, что во сне нет никого, кроме тебя. Вся планировка сна - твоих рук. Тем самым, о гомосексуализме можно говорить при любом сне со сценами полового акта. Вы не выступаете здесь от того, через чьи глаза (или если вы сторонний наблюдатель) наблюдаете, вы здесь всё: начиная от планировки, кончая персонажами и их запахами. Так вот, пассивная роль и активная (по-моему, таких ролей вообще нет. Хотя у пуритан от незнания половой жизни, безусловно, будут) - все вы. Ту красивейшую даму, что вы мило насиловали в анальное отверстие, как она скулила и просила ещё, как она унижалась или, наоборот, доминировала - это все вы. Да-да, все бисексуальны, но подавляют. Адекватный гомофоб (мило), чтобы быть успешным гетеросексуальным партнером, должен хорошо эмпатировать партнеру, должен прекрасно понимать, что чувствует партнер тогда-то и тогда-то. Буквально, он должен поставить себя на место партнера (девушки, в данном случае, что придает больше пикантности ситуации, делая её транс- или трансвеститной), но бессознательно и мимолетно, как это и происходит с эмпатией. Бабушки в метро также мимолетно вызывают жалость - дело рук той же эмпатии. Таки и получается, что без косвенного гомосексуализма не обойтись.

Нужно оговориться, что в таком видении сна, он допускается нечто большим, чем воспроизведение из памяти. К примеру, если вас мучил в школе плохой парниша, и он приснился вам и принялся за старое с бейсбольной битой, то интерпретировать это стоит не как репрезентацию, а как вашу личную инициативу. Этот парень - вы, вы же себя бьете. То есть сон рассматривается как исполнение потребностей через фильтры и медные трубы, а не как невротичные мазохистские репрезентации былых событий, скомбинированные случайным образом. Только желания и их исполнения, проходящие через призму всей психики, в следствие чего

Очевидно, чем ирон-саркастичнее, тем невротичнее. Очевидно, чем юмористичнее, тем невротичнее. Невротичнее в здоровом рудневском смысле, то бишь неврозы обывателей. Юмористичнее в абсолютном смысле, ибо индивидуализм восприятия и понятия о юморе порушит всё вышеописанное, а нахуя оно мне надо.

Ну то есть если весь вечер тусовка падает на пол от главного зажигалы, то мы не удивимся, когда тусовка, придя домой, узнает, что зажигала изнасиловал распотрошенные трупы своей семьи, выжрал говно, высранное после поедания семьи (ну, получается, опять их съел), блеванул, сожрал блевотину (снова съел) и повесился. Да, любой шутник находится на волоске от подобной ситуации.

Клоуны-самые-несчастные-люди.

Удрученность.

Часть 1. Материя.

Заныл живот, потому что организму не хватает веществ, и я понял или почувствовал, что хочу кушать. Я делаю волевое усилие (так мне представляется, по крайне мере), и мои руки опираются на подлокотники черного кресла, чтобы встать.  Резко встаю, тяжело вздохнув. Повышается (или понижается, откуда мне знать) давление, и я на миг в полной темноте со «звездочками», я боюсь потерять равновесие.  В идеале, объект, который рождает данные языковые построения (которые редуцируются у схожих по строению объектов), находится в параллелепипеде с объединенной в различные незамысловатые комбинации параллелепипедной мебелью. Наблюдаю волю или волеизъявляю и есть ли в этом разница? Свои глаза. Какими водяными или искристыми они бы не были, их все равно не понимаешь, лгут, фальшивка, ничего нет там. Понятны лица всех, кроме своего.

…глупость, верно? Нужен ведь какой-то концепт: ты должен внести оригинальные смыслы или стили – глупо графоманствовать.

Чтобы прочувствовать, что я ещё здесь, что могу воздействовать на «свой» ничтожный уголок на этой планете. Перестал понимать, почему мне скучны разговоры. То ли вытеснения из-за фиктивной опасности, то ли я пуст, почти буквально. Звучит глупо из-за затёртости известными писаками темы «духовной» пустоты, звучит глобально и «глубоко».  Что я могу знать о пустоте в отличие от Камю, Моравиа или Сартра, скажут, скажу, скажи. Или же дело в том, что я не смогу её также описать, хотя могу запросто ошибиться с авторами. Вдруг могу прочувствовать сильнее. Никаким тупым французским бунтом здесь не пахнет и не должно.

Он убил, короче. Есть мотив, короче.  Х потому, что Y, поэтому Z. Подставляете конкретное под переменные и получаете отчаяние в чистом виде.

Твое тело в вертикальном положении опирается на асфальтное покрытие. Ближайшая идеальная точка пересечения с объектом через 20 метров – магазин старых джентльменов. Напрягаешься, делаешь волевое усилие, сознательное минимальное напряжение, и ты перемещаешь ногу, затем другую, как следствие, всё тело. Дорога образует вытянутый прямоугольник, небо плоское как (г)лист, кажется низким, давящим, потому что глаз не воспроизводит объем и отношение в расстоянии между объектами после определенных метров дистанции между глазом и объектами. Небо – это газы.

Благодаря перемещению ног я двигаюсь вперед. Заныл живот, и я понимаю, что хочу кушать. Потекла сопля, и я преподношу пальцы правой руки, чтобы вытереть жидкость.  Я иду ногами вперед по прямоугольному асфальтированию потому, что прилагаю минимальное сознательное усилие к движению, по крайне мере, я понимаю, что перемещаются ноги. Я охлаждаюсь потому, что дышу и выдыхаю легкими. Правда, не только: температура окружающей среды минус два градуса по Цельсию – это я четко прояснил для себя перед выходом из дома. Я воспринимаю серо-коричневую гамму потому, что таковы глаза, эмоциональное состояние и улица на данный момент. Я чувствую, как же иначе, я

Я утверждаю, что листок упал на землю, ибо он поругался с деревом. И это так(факт).

Я утверждаю, что листок упал на землю в силу химических, биологических реакций в дереве и физических законов. И это так(факт)

Существует ли факт в зависимости от системы, в которой он рассматривается, абсолютный факт?

Является ли отсылка к другому событию, к предшествующему событию, к прошлому критерием истинны(да что вообще это слово обозначает, какое отношение, какой объект?)? Или что-то является тем-то, когда наблюдатель сам обозначает то-то под тем-то? Что меняется, когда человек меняет ментальные конструкты.

Дела обстоят так-то. То-то то-то.

4 ключевых-я-жизнь: тревога, идеал-стыд-торможение-вытеснение, возбуждение, скука.

Я, скорее всего, не буду критиковать или писать свое отношение во время пересказа пунктов, то есть буду просто интерпретировать то, что написано в его труде. Если все-таки буду, то дам об этом знать. Это к тому, что я могу и не соглашаться с тем, что интерпретирую, или же некоторые моменты, которые буду писать, мне самому не будут ясны, то есть откуда и почему девственник берет те или иные утверждения.

P.S. Черт, из-за Моники хочется сделать прозрачную панель, но текст не виден будет. Вот дилемма. 

II. Мы обладаем некоторыми априорными знаниями, и даже обыденный рассудок никогда не обходится без них:

Суждения и выводы, основанные на опыте, всегда имеют вероятностный, а не всеобщий и необходимый, характер. К примеру, суждение, основанное на опыте встречи лишь с зелеными яблоками, что все яблоки зеленые, является вероятностным или правдоподобным суждением, то есть такое [вероятностное] суждение может быть опровергнуто последующим опытом: встречей с красными яблоками. Но очевидно, что существуют суждения, которым присущи необходимость и всеобщность, и, как мы выяснили, эти суждения не могут быть выведены из опыта, то есть они имеют другое основание, другой источник. Примером суждения необходимого характера, не основанного на опыте, есть суждение, что через две точки может пройти одна и только одна прямая. Данное утверждение не основано на опыте, так как невозможно проверить бесконечное количество прямых и точек, тем не менее, данное суждение имеет необходимый и всеобщий характер. Суждения или знания, не основанные на опыте, но необходимого и всеобщего характера, автор и называет априорными.

Начинаю мой краткий интерпретационный пересказ каждого пункта труда «Критика чистого разума» И. Канта:

Введение.

I. О различии между чистым и эмпирическим познанием:

Познание не предшествует во времени[1] опыту, оно начинается с опыта, но из этого не следует, что познание полностью обуславливается нашим опытом,  поэтому автор спрашивает читателя, возможно ли такое познание, которое независимо от опыта? И не отвечая на этот вопрос, но замечая, что если есть, то такое познание следует называть априорным, то есть до- или вне- опытным, в отличие от эмпирического, то есть опытного или послеопытного(апостериорного), он показывает различия между некоторыми терминами вплоть до следующей части, название которой является ответом на заданный им же вопрос.

[1]Автор лично выделяет курсивом «во времени», и объяснить это нетрудно. Этим выделением автор уже в самом начале своего труда намекает на различие времени и опыта, тем самым, говоря, что время не является эмпирическим понятием, не является опытным понятием, то есть непосредственно в нашем опыте мы не познаем время, время - не опыт, а наоборот, мы познаем опыт во времени, то есть время суть необходимая форма опыта или условие познания самого опыта.

Рубинштейн М.М. - О смысле жизни. Труды по философии ценности. Том 1. Часть 1. Историко-критические очерки/ IV. Проблема смысла жизни в философии оптимизма и пессимизма (Лейбниц и Шопенгауэр):

«Оценивая пессимизм и оптимизм таким образом, нельзя не согласиться с мыслью, что природа всякого пессимизма и оптимизма эгоистическая и самолюбивая¹. В той и другой системе философ подходит к миру и жизни не просто как к материалу, а со своими определенными практически-субъективными ожиданиями. Пессимистический или оптимистический взгляд на вещи зависит в значительной степени от того, с какими ожиданиями и каким критерием мы подходим к вещам: если перед нами бог, добро, рай, идеалы, человек как образ и подобие божие и основанные на этом безгранично гордые и смелые упования, то открывается богатый простор для пессимизма; но если мы подходим к жизни и человеку, видя истоки их развития в естественном зачаточном состоянии и все ценности рассматриваем не как то, что должно быть, но — к чему мы идем, открывается возможность оптимизма. Пессимист как будто всегда помнит, что возможный рай утерян и впадает в отчаяние, оптимисту внушает радость постоянно рисующийся ему на горизонте грядущий рай. В ламентациях пессимиста всегда слышится голос неосуществленных абсолютно оптимистических притязаний, голос обиды за нарушенное право на жизнь, счастье и блага; в восторгах оптимиста звучит радость от сознания осуществляемого и осуществленного права на жизнь и всяческие ценности; положительную жизнь, счастье, блага и т. д. они рассматривают как должное, противоположное — как недолжное. Только при этом условии понятна неудовлетворенность пессимиста временной жизнью, потому что он жаждет и требует вечной; только при требовании полноты счастья и всех ценностей понятно нежелание пессимиста признать и многое ценное, что есть в мире: частью не может удовлетвориться только тот, кто требует всего. На пессимисте оправдываются слова Заратустры², что мы любим жизнь и любим ее больше всего тогда, когда мы ее ненавидим. Не будь у пессимиста высокого взгляда на человека и высоких ожиданий от него, он не приходил бы в отчаяние при взгляде на действительность. Глядя на животных и их существование, он не находит в этом одном прямого повода к философским ламентациям; тигр ни его, ни нас не возмущает, как никого особенно не восхищает хлеб и вода, хотя первый убивает, вторые питают. Только вид человека в животном или немощном состоянии заставляет его мрачно смотреть на мир. Шопенгауэр хотел бы видеть позади себя в далеком начале всех вещей бога и дальше его направляющую власть, но увидел там дьявола и проклял мир; Лейбниц видел позади себя ничто, а впереди бога, который создал мир из ничего и ведет его к себе, и он поет гимн миру, как и Дж. Бруно, усмотревший в мире самораскрывающегося бога. И тот, и другой понимают добро как факт и бытие и не поняли творческо-субъективной сущности. Именно потому они должны уступить свое место — а во многих своих элементах, может быть, и слиться воедино — иной точке зрения, утверждающей, что мир и человек, как на это указал Кант¹, ни добр, ни зол или и то, и другое, но он может стать тем или иным; и вот в зависимости от того, какую роль может и будет играть человек в этом творческом созидании положительной, ценной действительности, и решается вопрос о смысле жизни. Объективные пессимизм и оптимизм оказались не только бессильны решить проблему смысла жизни, но они подорвали в корне главное условие удачного решения — самую сущность личности. Их теории не для жизни и удовлетворить личности не могут».

Прекрасно.

В самом деле, почему интеллектуальная бесцельность жизни воспринимается пессимистом как нечто удручающее? Из-за установления примата разума над чувствами, из-за подавления чувств. Собственно, расстройство пессимиста связано с тем, что его примат не оправдывает себя. Пессимиста можно сравнить с интеллектуализирующим чувства человеком. Если так, то пессимист - сверхчувствительный, сверхвозбужденный и нервный человек, который вынужден защищаться или, скажем, гомеостазироваться данным мировоззрением или мироощущением. Пессимизм возникает из усталости нервной системы. Пессимизм - упрек миру, словно он[мир] должен был быть другим, то есть, тем самым, пессимизм возникает на почве фрустрации, на почве ложных ожиданий от мира. Но мир есть то, чему случается быть, а не то, чего вы хотели, чтобы случалось. Верным будет сказать, что пессимизм - определенное настроение, мироощущение, но не более того, то есть пессимизм, как и религия, не может претендовать на интеллектуальную истину, а лишь чувственную. Из того, что мир интеллектуально бесцелен и представляет собой потребность и её удовлетворение, логически не следует необходимость в негативном и упадническом отношениях к нему[миру]. Тем самым, пессимизм - не аргументированная позиция, а чувственное умонастроение.
К слову, я не занимался апологетикой

«Паратаксический способ мышления представляет усмотрение причинных отношений между событиями, которые возникают примерно одновременно, но логически между собой не связаны. Выдающийся чешский писатель Франц Кафка в одной из новелл описывает интересный случай паратаксического мышления. Однажды пес, живший в сточной канаве у высокого забора, мочился и в это время через забор перелетела кость. "Кость появилась потому, что я мочусь", – подумала собака. Впоследствии, когда хотелось есть, пес поднимал ногу. Салливан полагал, что наше мышление во многом не выше паратаксического: мы видим причинные связи между переживаниями, не имеющими друг к другу никакого отношения. Примеры паратаксического мышления – суеверия».

Кажется, религиозность тесно связана с суевериями. Можно проводить аналогии между молящимся человеком и собакой в данном описании.