10 лет назад я писал:
"Отгремели великие битвы классов и народов, и место титанов, с небрежной грацией возводивших
и рушивших империи, потихоньку заняли ничтожества, которых раньше бы не пустили дальше ординарцев.
Место вождей заняли клерки, изо всех сил старающиеся выглядеть им ровней."

Оглядываюсь вокруг, пытаюсь всмотреться в серые лица коллег мрачного, душного не по-ноябрьски офиса.
Все они живут в стиле "от выходных до выходных-дом-кредит-ипотека-тачка-дети-летом на море."

Самое страшное - увидеть то же самое и в зеркале.
И я изо всех сил стараюсь этого не допустить.
Иначе я его разобью.

"Слышал легенду, будто когда-то
Нашу страну населяли гиганты,
Будто бы жили странной судьбою,
Были готовы к работе и бою.

От недостатка хлеба и мяса
Бредили Марксом, Победой и Марсом,
Снежной тайгой, Арктикой хмурой,
Яркими звёздами над Байконуром,

Пламенем жарким, бездной бездонной,
Строили шахты, плотины и домны.
И заблуждались, и побеждали,
Ждали гостей из немыслимой дали.

Сквозь канонаду бойни кровавой
Мчались, чтоб рухнуть в высокие травы,
В снег почерневший, в воду и глину…
Алый свой флаг вознесли над Берлином.

Шли от колхозной луковой грядки
К Олимпиаде, Афгану, разрядке,
Шли сквозь шаблоны и трафареты,
Шли, за собой увлекая планету!

Кровью писали добрую сказку,
Даже ошибки их были гигантски.
Верили, веру в сердце лелея
В непогрешимость речей с Мавзолея,

Знали, что правы серп их и молот,
Знали, что мир лишь на время расколот,
Что не навечно боль и печали.
Но измельчали. Увы, измельчали...

Их же потомки прячутся робко
В затхлой тиши кабинетных коробок.
Мыслят стандартно, далью не бредят,
Сводят безжизненно с дебетом кредит.
Мелко мечтают, думают редко...
В них ничего не осталось от предков."

(С)Гуськов Алексей

Настроение сейчас - пасмурное

И снова, и опять...

Под Хулхутой - жара с конца апреля,
Мы в поисках по степям, как всегда.
И вот в раскоп гляжу я и не верю -
Лежит с пилотки павшая звезда.

Она лежит. В нее летели пули
Уже восьмой десяток лет назад.
Ее лучи последний раз блеснули
В солдата угасающих глазах.

С небес как будто, не в свою тарелку,
Уже не разглядишь и в телескоп!
Солдат же в злополучной перестрелке
Подкошенный свалился в тот окоп.

Уже сил не хватило ей подняться
И снова в небе гордо засиять,
Враги приговорили ей остаться
Останки лишь в окопе охранять.

Ее лучи сквозь тлен и пыль степную
Коснулись осторожно моих рук,
И снова это чувство напрямую
Заставило ускорить сердца стук.

Под Хулхутой - жара с конца апреля,
Мы в поисках по степям, как всегда.
Сижу я на раскопе и не верю -
Упала будто в душу та звезда.

(с)октябрь 2021

Настроение сейчас - по-прежнему

Не знаю как, но вновь откуда-то изнутри вылезает вот такое...

За равнодушие вы всех живых простите!
И крышкой закрывая вновь гробы,
Останетесь не в бронзе, не в граните –
В душе вы оставляете следы.

Потомки ваши мы, вы наши деды,
И всех нас заслонили от беды.
Восьмой десяток лет после победы,
А мы еще не все нашли следы.

Палатки ставим вновь на поле боя,
В Калмыкии, Ростове и Крыму,
С раскопов возвращаясь, а с собою
Вновь каждый заберет свою войну.

Она прошла, но след в земле остался:
Железо ржавое, патроны, черепа.
И каждый раз, со степями прощаясь,
Я слышу – вдалеке идет стрельба.

А черепов глазницы смотрят в небо
И челюсти разжатые кричат:
«Смотри и не скажи, что это небыль!
Не лги хоть сам себе! Не дай смолчать!»

И этот крик тревожит снова душу.
Не каждому, конечно, но пока
Не дайте память до конца разрушить.
Жизнь не вернуть - хотя бы имена!

И сотни тысяч лиц, все те "без вести",
Без почестей накрытые землей,
Лежат солдаты в том же самом месте,
Где всех застал для них последний бой.

Но их война не смертью уравняла,
Родных солдат, ведь нет солдат чужих,
Для них для всех давно уж общим стало
Одно лишь безразличие живых.

За равнодушие вы всех живых простите!
Но мы хранили память, как могли.
За Хулхутой под звездами вы спите,
Под весом окровавленной земли.

(с)октябрь 2021



Настроение сейчас - так себе

В моих поездках атмосфера восточной полупустыни, миражи на горизонте, ветер и пекло,
выбеленные солнцем кости каких-то неизвестных существ на подножьях барханов,
сухая трава под ногами, древние курганы, запах безбрежных и безлюдных пыльных пустошей
сами собой в голове сочиняют стихи.


И вновь над нами силы зла,
Враги в ужасных полумасках,
Но говорим мы без опаски:
Его лишь воля! - Иншаллах!

Куда кривая завела,
Сказать мы можем в оправданье
Что не увидели посланье
Всех звёзд небесных - Иншаллах!

Жизнь всё до капли отдала,
Но не судите слишком строго,
Всё ж не окончена дорога
Земная наша - Иншаллах!

Пускай сгорит судьба до тла,
И даже перед самой смертью
Мы не боимся, и поверьте
Произнесем лишь - Иншаллах!
(с)Август 2021

Настроение сейчас - как обычно

Продолжаем сочинять стишки и погружаться в декаданс.

Волга черная остыла,
Южный город серым стал,
Нас с тобой тоска накрыла,
Грусть сразила наповал.

По утрам уже прохлада
Залезает под шинель,
Мрачных туч страшна армада
Дождь несущих в вышине.

Нам с тобой уже за тридцать
И все хуже с каждым днем.
Не пора ли застрелиться
Перед этим октябрем?

Выпить надо? Наливай-ка.
Не поможет все равно.
День сегодняшний, как гайка,
Глухо звякнул, да об дно.

Заряжай, брат, револьверы!
Жизнь успела надоесть.
Мы с тобой - не офицеры,
Хоть остались долг и честь.

Выстрел грянет в предрассветной
Очень гулкой тишине,
И мечте нашей заветной
Не исполнится вдвойне.

(с)Сентябрь 2021

Настроение сейчас - паршивое

[700x525]

В отпуске, как обычно, копаем войну и сочиняем стихи про нее.

Целую тебя, дорогая Алёна,
Мамульке с друзьями привет боевой
И нашей квартире, что так отдалённа
Сейчас от меня, где мы были с тобой.

Ты пишешь, Алёна, что очень скучаешь,
Что грустно в разлуке тебе без меня.
Терпи! Но в душе очень сильно мечтаешь,
Что мы доживем до счастливого дня.

Нести мне приходится тяжкое бремя
И ноги натерли мне два сапога.
Но мы истребим все противника племя,
Огнем беспощадным добьем мы врага.

Клянусь пред тобой, что в бою я не струшу,
В позор не введу ни себя, ни наш дом.
Всю силу свою на врага я обрушу,
Грызу их зубами, колю их штыком.

Алёна, я верю - победа за нами.
И, сил не жалея, с врагами я бьюсь.
Вот это письмо сохрани ты на память,
Прочтем его вместе, когда я вернусь.

Алёна! Любимая, как я скучаю!
Но есть в этом деле одна лишь деталь -
К тебе не вернусь никогда, это знаю...
Пока мне не вручат, конечно, медаль!

Целую тебя, дорогая Алёна,
И маму мне хочется крепко обнять...
Минут через десять иду я в атаку.
Вот все, что сейчас я успел написать.

(с)Август 2021

Настроение сейчас - такое себе

[494x700]

Близится день, когда вновь мои лопата, металлоискатель и щуп
будут поднимать из небытия героев, из тьмы, из неизвестности,
из песка калмыцкой степи.

С головы уборы сняли,
Даже ветер тут молчит.
Лишь теперь мы понимали,
Не "без вЕсти" - он убит.

Хоронили в день хороший,
В землю лишь один маршрут.
Взвод не смог здесь закрепиться:
Все остались в поле тут.

Ты прости меня, братишка,
Что я имя не вернул…
Ни медали нет, ни книжки –
Словно в бездне утонул.

Не забыт никто? Да бросьте!
Только поисковикам
Интересны ваши кости.
Что ж сказать? Cпасибо нам!

Вы копайте, не робейте,
Только есть одно табу:
Вы лопатой не разбейте
Ту разбитую судьбу.

Настроение сейчас - так себе

[700x525]

Новый виток в работе отряда, новые фамилии,
новые бойцы, новые подробности и обстоятельства.
И вновь кто-то выходит из небытия, из глины и грязи,
из степного песка и из снегов, из пыльных архивов и памяти людской.
Вновь бойцы выходят из забвения.
Это чувство радости от проделываемой работы невозможно передать словами.

Я был когда-то сыном верным
Страны огромнейшей своей,
Когда в свинцовом сорок первом
На родину напал злодей.

Сто тысяч раз ходил в атаку,
И сотни рек переплывал,
Скобу спускал под вражьим танком
И грудью ДОТы накрывал.

Познал я тягость отступлений:
Сливаясь с серою толпой,
Я выходил из окружений
И вновь вступал в смертельный бой!

Я был живуч, и неслучайно
Израненый вконец, без сил,
Попал я в госпиталь, но тайно
На фронт скорее уходил.

Меня убили в Сталинграде,
Под Витебском я в плен попал,
Бежал из лагерей неглядя,
В тылу фашистском мост взрывал.

Не знал - живой иль уничтожен
Родной мой дом, где ждет семья
И на привалах, где возможно,
Любил я петь "не для меня".

Военные дороги длинны,
Но их я сквозь смертельный шквал
Живой иль мертвый до Берлина
От самой Волги прошагал.
(с)конец нулевых

Настроение сейчас - рабочее

[700x525]

В новогоднюю ночь в гостях у матери
@
Она с кем-то болтает по телефону
@
Старый кот наелся и спит
@
На новогоднем столе холодец, салаты, мандарины и брют
@
Гости редко заглядывают в этот дом
@
Кому-то не до того, кто-то слишком стар, кто-то слишком мертв
@
Хорошо, хоть телевизора с Путиным нет
@
Полночь
@
Надеваешь старую потертую куртку, которую подарил товарищ от деда после его смерти лет 5 назад
@
Выходишь на улицу, думаешь зайти к другу в гости в соседний подъезд
@
Закуриваешь под чьи-то крики и грохот дешевых салютов
@
Мысленно желаешь счастья родным, друзьям, всем бывшим и нынешним близким и просто хорошим людям,
которых ты встречал на жизненном пути
@
А себе лишь сил
@
Возвращаешься после всего, втыкаешь в потолок и засыпаешь
@
Ну здравствуй, 21ый

Настроение сейчас - постдекадансовый метаоверсолт

[700x525]

Начато в августе 2019 - закончено в декабре 2020.

А перед новым годом
С картонным вкусом виски
Свой нищенский осматривал
Винчестер, как суму,
И вспомнил старый текст
Уродливой записки,
Написанной когда-то
Себе лишь самому:

"Стою на берегу
И чувствую вкус моря,
В огромном сером мире
Меня никто не ждет.
В последний раз смотрю я
В глаза чужой любимой
И поцелуй украдкой
Лишь губы обожжет."

Настроение сейчас - хреновое

[700x525]

У каждого в сердце есть свой шуруп, который по-разному торчит наружу.
Все они - односторонние антивандальные, и полностью выкрутить их нельзя.
У кого-то он маленький и с небольшим шагом резьбы, у кого-то он большой и ржавый.
У кого-то он золотой и красивый, у кого-то полусгнивший и рассыпающийся.
Кто-то его всеми силами прячет, а кто-то с гордостью демонстрирует.
Кто-то уже привык к нему, а кто-то старается всеми силами забыть.
А у кого-то их даже несколько разных...

При любом прикосновении, даже мимолетном и мысленном, любое
манипулировании им отдается болью, тупой и глухой или же наоборот -
ужасной и смертельной.

Но тогда почему же, пусть и редко, но своими собственными руками
так хочется покрутить его?

Настроение сейчас - Как обычно

[700x700]

Вчера Наталья привела своего маленького сына, вышли во двор, лазают под абрикосом
и собирают падалицу, видно на компот. Ребенок страшно тупит - мать на него орет.
Через минуту вышел Равиль с пилой обрезать одну сломанную ветку.

И у меня тут же родился экспромт:

Воспитывать детей - и время не осталось,
Ведь тоже самое возделывать свой сад.
Но надо помнить важный результат,
Что дерево под тяжестью плодов сломалось.

Залез в блокнот записать. Полазил по подобным еще, со старыми текстами, почитал и выдал сразу еще одно:

Достал стихов старинный фолиант -
Когда-то в прошлом сам его и создал.
Внутри уж не найду я бриллиант
Из слов, подобных падающим звездам.

Кочует время со страниц тетради,
Употребляя росчерки стихов внутри,
И погружаясь глубже в памяти закате
Я ем воспоминаний сухари.

Сухие листья памяти обрывков
Не помогают побороть тоску,
И вновь в глазах слегка соленый привкус
Не даст мне улыбнуться, старику.

Настроение сейчас - в ожидании завтрашнего дня

[700x476]

- Позапозавчера вышел очень важный ролик на федеральном ТВ и в куче интернет-СМИ с малюсеньким интервью со мной.
А того результата, для чего и во имя чего он был сделан, по-прежнему нет;
- Позавчера среди недели был внезапный выходной - я ввел бесполезный постельный режим на весь день;
- Вчера опять участвовал в пресловутых выборах в качестве ННсПРГ, карусели-вбросы-клоуны-итэдэ - вот это вот всё, как обычно.

Это и есть настоящий эффект, точнее самоэффект Голема:
я не ожидал позитива от этой недели, и поэтому готовился к худшему ее концу.
Мне позвонили и... :
- Завтра пойду на похороны достаточно близкого человека, и от выноса до вечерних посиделок - опять все как всегда.
Стало еще хуже.


Настроение сейчас - опять такое же

Вот в транспорте и в очереди нам говорят:
«Уступайте места бабкам! Помогите дедушке залезть в трамвай! Возраст достоин уважения!»

А я вот не понимаю – с чего бы вдруг просто так возраст достоин уважения? Тот факт, что бабка состарилась,
пятьдесят лет просиживая жопу в совковой бухгалтерии, не вызывает у меня никакого сочувствия -
состарилась и состарилась – зачем мне вникать в ее проблемы? Но чтобы не показаться маминым цинником,
поделюсь объективными наблюдениями. Старость, при всех ее неудобствах, имеет право на существование
только и лишь в трех случаях:

- Все идет по плану: бабулька потратила всю жизнь на тяжкий труд и работу над собой, выбираясь из дерьма и нищеты,
из своей мухосрани. Бабка сознательно выбрала долгий и безрадостный путь в угоду счастливой старости.
И теперь она, веселая и счастливая, наслаждается своей красивой осенью, открывая заново изменившийся мир,
дарит окружающим позитив и улыбки. И деньги, которые она всю жизнь бережно приумножала как раз для того,
чтобы не грузить теперь близких своей немощностью. Я эту распространенную ситуацию не раз наблюдал
в развитых странах Европы, Восточной Азии и США - и там и тут беззаботные стариканчики с рюкзаками и фотиками.
И никто не требует уступать им место или носить на руках - они и на своих ногах неплохо стоят.

- Поздний брак или поздние, грамотно и правильно воспитанные дети: другая уважительная причина.
Нет ничего плохого в том, что бабушке или дедушке всю жизнь не везло с партнерами. Без страха одиночества,
они раз за разом строили неудачные отношения и отмечали в одиночестве набегающие годы. Вместо того,
чтобы наплодить быдла и нищеты в 20-30 лет, они мужественно искали своего "идеального" человека,
способного родить и воспитать вместе с ними порядочных людей. И неудивительно, что они увидели
долгожданных внуков далеко за полтинником и было бы несправедливо лишать их жизни или рассудка,
не дав насладиться плодами своих трудов и лишений.

- Стареющий гений или герой: наиболее очевидный и редкий вид деда, достойного старости.
Если годы никак не тормозят выдающуюся личность и позволяют плодотворно заниматься полезным делом,
в котором старикан преуспевает, то пусть живет сколько влезет, а лучше подольше!
Примеров тут масса из числа известных музыкантов, актеров, писателей, учителей: несмотря на преклонный возраст,
продолжающих записывать прекрасную музыку, публиковать важные исследования и дарить мировой культуре
колоритных персонажей в кино. Такие люди - внезапно - вообще не нуждаются в помощи.
Аналогично и с героями, например, той же самой WWII. Нет ничего плохого или зазорного в том, чтобы помочь
такому возрастному аналогу Маресьева, Покрышкина, Лафайета, Бочковского, да хоть того же Руделя или Кариуса))
Но внезапно и вновь - редко кто из подобных просит помощи, живет до глубокой старости в полном
уме и здравии, притом даже заколачивая деньги на печати своих интересных мемуаров!

Так объясните, почему человек, представляющий из себя биомусор, проживший долгую жизнь и не заработавший
за нее ничего, кроме болезней и скверного характера, должен у кого-то вызывать уважение и сострадание?!
Полагаю, что это такая социальная дедовщина – быдло боится старости и навязывает окружающим
такие нормы поведения. Достигнув же ее и почуяв холодное дыхание в затылок костлявой с косой,
они теряют от ужаса остатки достоинства и начинают вешаться на окружающих с мольбами о хоть каком-нибудь
внимании и жалости, самообманчиво принимая это за уважение.

Но никто не винит тебя, старый неудачник, за то, что из твоей жизни не получилось интересной истории.
И лучшее, что ты можешь сделать – признать это и принять меры, ведь никогда не поздно начать работать над собой.
Но если у тебя не хватает на это сил, здоровья или - самое частое - мозгов,
то не надо самоутверждаться за счет молодых.
Сиди дома, смотри ящик и наслаждайся задницей, в которую ты добровольно влазил всю жизнь.

Настроение сейчас - так себе

[700x466]

Термин «дветыщиседьмой» - довольно всеобъемлющий, и вовсе не означает именно этот год. У меня «этот» начался в апреле 2008-ого и, прервавшись ровно на год во время службы в армии, закончился в 2011. Иногда, очень редко, но мне хочется собраться хотя бы с одним человеком, который ностальгирует по тем временам, по тем же ощущениям.
Встретится вечером, после работы в середине недели в июне, прогуляться перед этим по пыльному городу среди домов, когда уже все люди разошлись после работы по своим жилым коробкам. Возле обшарпанного подъезда пожать ему руку и неторопливо пойти до ларька за углом, затариться пивом – кучей разнокалиберных бутылок, а затем подняться в квартиру, запустить на компьютере файл M3U, который достали из старого винчестера и который не включали последние много лет. Потом, когда небо начнет медленно смеркаться, Солнце исчезнет, а облака уже прекращают розоветь, отдавая права вечерней прохладе, уже ближе часам к восьми, сесть на балконе под музыку прошлого из колонок, которые мы выставили поближе к нам – одна на подоконник, одна на пол. И без слов медленно потягивать пиво из бутылок. А когда в плейлисте будет начинаться новая песня, которая будет затрагивать старую струну души, переглядываться на секунду с этим человеком и чувствуя, как в глазах начинает становиться влажно, закурить сигаретку, а затем запить ее очередным глотком пива. На месте этого человека мне всегда представляется некий эфемерный стареющий парень с чертами меня самого или L., но ни в коем случае не дамы – все они, знакомые того периода, уже что называется обабившиеся, к тому же с детьми, которые, возможно, стали уже школьниками. Они уже и не помнят наверняка, как лампово было в то время...
А когда настанет ночь, город стемнеет окончательно, догорит последний свет и небеса рассыпятся в темный пепел, сделать музыку в колонках чуть тише и завернуться в свою старую камуфляжную куртку, и продолжать выпивать и сидеть на старых балконных облупившихся табуретках, смотря сверху на весь этот декаданс. В такую ночь, вдыхая ее запах и словно перемещаясь во времени туда, где «Сид и Ненси все еще вместе, пусть хотя бы в этой песне», попробовать подумать.
Подумать и вспомнить о том, как это - чувствовать, что впереди только лучшее и светлое. Как впереди открыты все пути, и ощущение бесконечности твоих возможностей переполняет тебя изнутри, и вокруг все настолько прекрасно, что хочется остаться в этом мгновении и замереть от счастья, боясь оборвать тонкую и хрупкую нить, которая связывает твое сердце с чем-то, что еще спрятано от тебя за горизонтом, от того места, куда прячется Солнце и возникают звезды.
А на кухне уже несуществующий, фантомный настенный отрывной календарь, проникнувшись атмосферой дветысячистальгии, сам собой бы оторвал листок с текущим днем, беззвучно обронив его на пол.
И под ним проявится новый день - 10 июня 2008-ого…

Настроение сейчас - паршивое

[700x393]

Внезапно отопительный котел перестал работать, но я не чувствовал холода.
Разобрался и пошел дальше пересматривать "АССА" под музыку кочегара и пить пиво.
Shit happens.

Впрочем, как и всегда с первого на второй день февраля мне плохо.
Февраль дождливый у нас. Небо серое, стремящееся к свинцу, словно на заводе по изготовлению пуль
перевернули главный котел. Я смотрю сквозь серую призму на него снова и снова.

Какой это год? Какой век?
Безвременье.
Наверное, вторник или воскресенье, хотя скорее воскресенье, в котором забываешь, что это вечная среда.
Среда без признаков субботы. Свободная ночь. Стрелка часов навечно застыла где-то около полуночи и/или часа ночи.
Ей некуда спешить.
Надеюсь, следующий день пройдет мимо, и не придется запоминать обрывки действий, поселить на снимках памяти
эти первые числа грёбанного февраля. Испортить безвременье.

Впрочем, долгая линия грядущего, в котором будут все новые и новые события, отшлифует с царапинами и его.
Сделает эти первые числа февраля 20К20 года лишь очередной зимой. Спрячет в расписные двери ушедшего гаража.

Нигде, никогда, но где-то в мире, где-то на бесконечном, бескрайнем полотне этого неописуемого мира,
эта точка в сущности неуловима, как в квантовой физике - я, лежащий на полу. В прошлом, в будущем, в настоящем.
Всегда. Где-то зимой. Около мерцающего гаража.

Они и холод, который я не чувствую - часть той силы, которая вечно в клочьях памяти, которую царапаешь,
как за бортики спасательного круга, чтобы выйти из омута раздражающего настоящего, за которые цепляешься в минуты
раздражения на реальность, за то, что регулярно свербит, и не расслабиться, не выбраться оттуда.

Тогда, с Ней в гараже, я не чувствовал холода в нем по одной причине.
Сейчас я не чувствую холода по другой.
Настроение такое.
Время такое.
Ну или безвременье.

Вторник будет похож на субботу, а среда на воскресенье. В памяти уже не различается это.
Где-то воспоминания, любовь, личная жизнь, музыка из наушников, ожидание, случайные прохожие,
шуршание пакетов из магазина, сигареты на кассе...
Надо бы все это засунуть в пакет.

Но я отвечаю: «Пакет не надо», и несу все это в памяти.

По ту сторону фантомного объектива Ты, тоже квантовая и неуловимая, тоже нигде и никогда, во все времена,
каждой зимой, в самом ярком гараже самого серого города на планете.
И ничего не существует, кроме этого фотовоспоминания, кроме его светлых дверей, и готовящегося стать пулями
этого свинцового неба. Вселенная фотографии предельно замкнута, она закончена художественно и отпечатана.
Но на ней царапины. Очень много царапин.
Да и она сама уже начала мутнеть.

Я никогда не нарушу молчание, смотря на нее, ведь мне все и так ясно.
Мне не нужно что-то скрывать.

Но если Ты что-то ищешь во мне, то ничего не обнаружишь.
Нет - ни нового, ни старого - просто ничего.
Невозможно увидеть то, что находится в измерении, лежащем вне этого фото.
Но я знаю правду. Ты ее тоже всегда знала, но не догадываешься, не смотря на то, что сама сделала этот снимок.
И я надеюсь, что не догадаешься никогда.

Иначе снимок придется порвать. А я это очень не хочу.

Настроение сейчас - плохое

[700x448]

Все дальше и дальше от нас уходят во времени жестокие и героические дни Великой Отечественной Войны, с каждым днем все меньше и меньше остается в живых героев тех лет. Но наш интерес к ее истории не угасает. Волонтеры и поисковики продолжают работать над тем, чтобы потомки узнали как можно больше о тех событиях, ведь до сих пор белых пятен в истории огромное множество. Наш общий долг – не забывать подвиг героев, чтить память советских солдат, сражавшихся с гитлеровскими оккупантами и предостеречь будущие поколения от кровавых конфликтов.
Меня зовут Сергей, и уже много лет я с группой моих товарищей занимаемся поисковой работой, каждый год выезжаем в полевые археологические экспедиции на места былых сражений по всей России, изучаем историю Второй Мировой войны и работаем с архивным материалом.
Отдельным и самым интересным для нас направлением является изучение истории нашего родного города во время войны. По крупицам собирая детали из информационных источников, мы не боимся выехать и «в поле», побывав на месте какого-то события, с лопатой и металлоискателем в руках.
Летом прошлого года мой товарищ, находясь на рыбалке за р. Кривая Болда в районе железнодорожной станции Астрахань-II, напротив через Волгу в районе поселка Приволжье, обнаружил интересный предмет, похожий на стабилизатор авиационной бомбы. Выехав на место, я подтвердил верность определения находки – передо мной, в прибрежных кустах, приблизительно метрах в 50 от воды, лежало ржавое оперение хвостового стабилизатора немецкой осколочной авиабомбы SD-50. Сама она, вероятно, сработала при бомбометании, а стабилизатор оторвало взрывом.
Казалось бы – находка и находка, можно сказать рядовая, учитывая, что находясь на стыке водных и железнодорожных путей, являясь воротами на Кавказ и в Среднюю Азию, наш город в период войны имел большое стратегическое значение и подвергался неоднократной вражеской бомбежке, а подступавшие части Вермахта его даже обстреливали, что мы доказали несколько лет назад. Но не все так просто, как может показаться на первый взгляд. Наряду с находкой, проведя уже более тщательную археологическую разведку с нашим вторым прибытием на место, мы обнаружили много железнодорожных старых четырехгранных костылей и далеко не один стабилизатор от авиабомб, а также практически сгнившие сваи, забитые у берега. Стало ясно, что это – не случайно, и местность подвергалась массированному бомбовому налету. Но почему? Ведь она находится довольно далеко от города. И что за железнодорожная ветка тут находилась? Мы решили разобраться в этом вопросе и постарались найти в архивах карты данной местности того времени.
В Федеральной службе государственной регистрации, кадастра и картографии карт, которые дали бы представление о постройках в данном месте, не нашлось. Тогда мы обратились к открытым источникам с архивами старых карт с начала 1930-х по конец 1940-х годов. Но и там ничего примечательного - того, что заслуживает внимания пилотов Люфтваффе – не оказалось. Свет пролил на события лишь запрос к Управлению Бундесархива. Преодолев языковые трудности, я почерпнул уникальную информацию и заимел аэрофотосъемки нашего города, сделанные немецкими пилотами в 1942-1943 году.
Карта лежала передо мной, распечатанная, очень крупная и довольно подробная. Великолепная «цейссовская» оптика показывает весь город в мельчайших подробностях, несмотря на высоту почти в семь километров. И на том самом месте, где попадались нам страшные находки, мы отчетливо увидели несколько сооружений, похожих на причалы или понтоны, а так же железнодорожные ветки, которые идут к ним, а затем на мост через реку.
Мост через Волгу? Получается, что он был построен еще до строительства Старого железнодорожного моста в районе Трусово. После того, как мы обратились за поиском материала и информацией в Государственный Архив Астраханской области, картина начала проясняться. В буре военных событий Великой Отечественной войны до сих пор немало таких, которые незаметно «потерялись», не получив должного отражения в истории…
К концу августа 1942 г. официальная линия фронта находилась менее чем в 80 км от Астрахани. В первый же год Великой Отечественной враг продвинулся вглубь нашей Родины, шли тяжелейшие оборонительные бои, страна теряла сырьевые и производственные базы. Предприятия спешно эвакуировались за Урал и в Сибирь, при этом почти все производства перешли на выпуск продукции оборонного значения. Одной из главных задач немецко-фашистского командования на летнюю компанию 1942 года был захват Кавказа с целью овладения нефтеносными районами Грозного и Баку и выхода к Ирано-Иракской границе. Однако этим планам не суждено было сбыться. В результате упорного сопротивления войск Южного и Закавказского фронтов враг был остановлен. Стык между Сталинградским и Кавказским направлениями, хотя и относился к второстепенным участкам фронта, но имел совершенно уникальный характер. У двух сторон просто не хватало сил активно использовать это направление, хотя очевидно, что если бы в конце Читать далее...

Самое интересное то, что с течением времени что-то заменить не просто сложно,
но еще и дико не удобно, не комфортно и абсолютно странно. Разум отказывается что-то менять,
принимать меры, которые под час так необходимы не только ему, ну и сердцу, телу и душе.
Поверить в необходимость перемен трудно - вера слепа, но еще труднее быть уверенным в чем-то.
Хоть у слов один корень, они очень разнятся по смыслу: вера - как данность, уверенность - нечто большее.
Трудно было принять многое, трудно это рождалось, но перемены всегда были необходимы.
И он появлялись, и я в них поверил, и я в них уверовал, и теперь я УВЕРЕН в них.

Но вот что делать снова? "Ждем перемен", как пел один известный кочегар?
Но он дождался только одного - на полном ходу "икарус" в лицо.
Сами по себе они - перемены - не наступят. Самому что-то менять? А вдруг будет еще хуже?
А хуже ли? Хуже чем когда? В 2003? В 2007? В 2009? В 2012?
Что ни год - то год катастрофических ошибок. Что-то менять - как призыв не открывать ящик Пандоры.
Вдруг ошибешься?
Ведь всю жизнь я только это и делал...

Страшно.
Ничего не делать и плыть по течению?
А если уже нет сил терпеть то, что происходит здесь, сейчас?

Ведь именно нынешнее состояние "здесь, сейчас" - это не город,
не страна и даже не планета.

"Здесь" - это даже не "без тебя".

"Здесь" - это "без себя самого".

Настроение сейчас - как обычно

[525x700]

Буквально позавчера, в погожий воскресный день, усиленно портил себе настроение,
участвуя в выборах местного губернатора. Да так, что довелось поучаствовать в роли
не простого гражданина, а даже целого наблюдателя с ПРГ.
Понаблюдал, пришел домой под утро, практически с рассветом.
...
Пока кто-то ставил крест в бесполезной бумажке,
кто-то уже ставил кресты на их будущем.
L. всё уже давно сказали за меня:
"Твою страну ебут за спасибо и водку".

Настроение сейчас - говно

[700x453]

Мое интервью с мамой.

Опубликовано впервые на ресурсе:
https://wfi.lomasm.ru/русский.история_астрахани/ин...а_астраханском_заводе_прогресс


"Итак, сегодня мы в гостях у человека, трудовая деятельность которого проходила на заводе «Прогресс» в 1970-х годах.

- Здравствуйте! Представьтесь, пожалуйста!
- Добрый день! Меня зовут Кравченко Людмила Сергеевна, я уже на пенсии, ветеран труда.

- Вы работали на знаменитом электронном заводе «Прогресс». Расскажите, что Вас привело туда?
- На завод работать я пришла в 1973 году, причем не имея специального образования, сразу же после окончания школы. В стране завод был известен, и в нашем городе считалось очень престижным там работать, особенно для молодежи.

- Кем Вы работали и какая у Вас была должность и специальность?
- Сперва я была в должности «ученица монтажницы радиоаппаратуры» и в течение нескольких месяцев изучала все нюансы производства, все аспекты того, чем мне предстоит заниматься. Моей наставницей была Яренко Юлия Никитична, делегат Всесоюзного XVII Съезда ВЛКСМ. Через некоторое время сдала на разряд и стала монтажницей радиоаппаратуры I-ого, а затем после еще одной сдачи и II-ого разряда.

- Расскажите, а где Вы работали?
- Вся моя работа проходила в 8-ом цеху, при мне начальником цеха был Геннадий Баландин, а начинала я трудится на участке старшего мастера Колесовой Зои Михайловны. По прошествии более чем 45 лет я до сих пор вспоминаю этих людей с огромным теплом: эти люди отличались бесконечным вниманием к своим подопечным, отсутствием высокомерия к новичкам, вниманием к каждой детали рабочего процесса и индивидуальным подходом. Чувство коллективизма, осознание того, что мы тут делаем на благо Родины, всегда положительно сказывалось на рабочей атмосфере и результатам труда. Сам наш восьмой цех представлял из себя большое, чистое и очень светлое помещение, опрятное и ухоженное, которое ярко освещал солнечный свет, проходящий через многочисленные большие окна. У каждого работника было индивидуальное рабочее место с монтажным столом, с лампой подсветки, стулом и специальной розеткой для приборов. Так же всем под подпись выдавали индивидуальный инструмент - пинцет, паяльник, калибр, ножки-подставки для матриц - у каждого прибора и инструмента был свой номер. И этот предмет был с человеком либо до перевода в другой цех по рабочей необходимости, либо до поломки, либо до увольнения с работы. В нашем цеху все работали в белых халатах и обязательно во второй обуви.

- Да, в таком месте действительно наверняка приятно было работать…
- Не то слово! Работали мы с удовольствием и полной отдачей. Рабочим графиком у меня был полный рабочий день с перерывом на обед с 12:00 до 13:00. Всем коллективом дружно ходили на обед: наша столовая располагалась этажом ниже, кормили в ней отлично: каждый день было комплексное меню, где каждый мог легко наесться вкусной, свежей и здоровой пищей. На каждом столе стояла горчица, соль, салфетки. Цены же были даже для меня, вчерашней школьницы из простой рабочей семьи, очень доступными. Именно вот такие мелочи всегда сильно отпечатываются в памяти…

- А сам трудовой процесс? Какие были нюансы его, чем отличался передовой электронный завод от других предприятий?
- В первую очередь, несмотря на хорошую и дружелюбную атмосферу производства, был довольно строгий режим: до перерыва на обед никто не выходил из цеха, даже отлучиться до сан.комнаты можно было лишь с разрешения старшего мастера, а выйти за территорию цеха – лишь с пропуском от начальница цеха. В течение работы каждый день в цех приходил физкультурный руководитель и проводил физкультурную паузу, и вот что она из себя представляла: все отключают электроприборы, встают со своих мест, выходят в проход, и сотрудник проводит простую разминку, подобную небольшой зарядки, называлось это «физкульминутка». О ее полезности – я уверена – все знают. На территории завода располагался медицинский пункт с квалифицированными медицинскими работниками. Периодически проводились лекции политинформации, рассказывали о политической ситуации в стране и в мире. Так же мы перед праздниками украшали цех, проводилась на стенде наглядная агитация – поздравления с днем рождения, важные объявления, располагались фотографии передовиков производства, проводились конкурсы стенгазет.

- А непосредственно какие функции выполняли Вы?
- Я «шила матрицы»: так назывался процесс изготовления электронной памяти на ферритовых кольцах. Относительно более старых приборов для хранения информации ферритовые матрицы выгодно отличались прежде всего высочайшей надёжностью и малыми габаритами. Продержались они вплоть до массового развития полупроводниковых интегральных схем, с которыми ферриты не смогли конкурировать из-за своей нетехнологичности и, соответственно, цены, а в дальнейшем - и ограниченным объёмом хранимой информации. Они применялись и для построения узлов не только ОЗУ, но и постоянной памяти. Запись двоичной информации в них производилась при Читать далее...