У
zakava я так купился на снег, сфотографированный ночью - принял за звезды! :)
А ее замечательные фотографии напомнили мне о семейном альбоме, в котором приклеена, как мне кажется, очень хорошая фотография моей бабушки. Там тоже шел снег, но он падал почти сто лет тому назад...
BESAME MUCHO (целуй меня крепче), - пожалуй, самая популярная пеня ХХ века, которая была переведена более чем на 100 языков мира, за честь считали ее исполнять звезды мирового уровня. Вот один из русских текстов.
Крепче, целуй меня крепче, -
Ночь для двоих нас дарована только одна!
Буду любить тебя вечно,
Но ощущаю, что больше не встретиться нам!
Припев:
Глаз твоих звезды волнующе светятся...
Крепче меня обними!
Коль через тысячу лет нам не встретиться -
Память ту ночь сохранит!..
Крепче, целуй меня крепче!..
Время мгновенья у нас беспощадно крадет!
Шепот чарующей речи -
С губ твоих шелестом трав в мои губы войдет...
Припев тот же:
Дмитрий Куликов
Такое ощущение, что всю ночь некто большой и добрый заваривал сегодняшний день в своём небесном чайничке. Напиток - суббота - получился от души.
Такое чувство, что ты передвигаешься в невидимой прекрасной взвеси кружащихся чаинок, любовно подобранных в эту дивную субстанцию. Идёшь сквозь них, незримо закруживая своими осторожными передвижениями по комнатам, по улице... Некоторые с тихим таинственным светом попадаются прямо на глаза, давая себя рассмотреть...
***
Вот Васька, припавший к озерцу молока. Розовый язык быстро шмыгает туда-обратно... Сам кот неподвижно замер, склонился... Лишь язык... Хлюп-хлюп... Так сладко... Подумалось, что есть в этом - кошка, пьющая молоко - что-то неподдельное, что-то природное, материнское, превозданное...
Дай Ваське колбасу или сосиску - уже будет не то. Уже будет энергия, воля, охотничьи инстинкты... А так - первородная нежность. Кот и молоко, с помощью розового языка перекочёвывающее в мохнатую тёплую плоть...
***
Вот другая чаинка - в окне. Какой-то незнакомый ребёнок лет 10 слоняется по двору (может, просто раньше его не видел, может, только что переехал сюда и вот друзей пока не нажил).
Валит снег. Молча и с обещанием бесконечности...
Ребёнок постоял-постоял на тропинке - единственном островке в ватной снежной вселенной - да и кинул игрушку, которую держал в руках, далеко в сугроб. Даже не в сугроб, а в снежное поле в стороне от тропинки. Собрался с духом и полез доставать. По колено... По пояс... Заваливаясь на бока...
Добрался. Сел. Взял в руки свой самолётик. Вылазить из снега явно не торопился... Одним своим видом согрел меня - взрослого невидимого наблюдателя в окне, - напомнив о детстве, когда можно запросто пару часов развлекать себя на улице самому. Ну, нет никого - кто болеет, кто наказан родителями, кто уехал к бабушке... Вот и слоняешься сам с собой... Исследуешь сугробы, придуряясь отважным полярником... Или просто... Потому, по большому счёту, всё равно, что делать - стоять на тропинке или по уши утонуть в снегу. Всё равно здорово.
Я не выдержал и побежал, достал фотоаппарат. Не ради "красивого кадра", а просто себе на память об этой чаинке субботы...
***
Другое стёклышко сегодняшнего калейдоскопа пришло в виде размокших ягодок клубники на дне бокала.
Захотелось "питья". Пошёл, достал баночку варенья, которую родители с трогательной заботой в один из последних к ним визитов вручили мне "на дорожку" (хоть и живём в одном городе, но ощущение именно такое - "У вас там в городе нет ничо, вот поешь хоть как-нибудь...").
[показать] 
Придерживая рукой карман, чтобы не бряцали гайки, Миша, как маленькая чумазая тень джунглей, перепрыгнул через стой-яму - обманчиво небольшую лужу у самого выхода из второго цеха. Неопытные добытчики, набив из жадности все складки одежды гайками, грузно побрякивая, навлекали на себя погоню опричников директора комбината. Стой-яма становилась непроходимой преградой для таких простаков - перемахнуть не позволял драгоценный груз и они попросту тонули в километровой глубине грязного киселя, а не прыгать не допускали прочно обосновавшиеся в памяти каждого горожанина слухи о том, что происходит с теми, кого настигает погоня...
Миша был не таков. Ограничиваясь одним оттопыренным карманом, как драная уличная кошка он выбирался из цеха. Перепрыгнув через стой-яму, Миша всегда оглядывался назад, вглубь цеха. И всегда удовлетворённо ухмылялся - погони не было. "Талант!" - говорили мужики с района. "Сука", - сплёвывали сторожа комбината.
Навалившись плечом на огромные ворота-дверь второго цеха, Миша стал потихоньку выдавливать их наружу. Сейчас... Сейчас...
Ворота издавали оглушительный короткий ржавый вздох - неизбежная особенность при убегании из второго цеха. От этого звука опричники в своей теплушке давились водкой, жалея, впрочем, сплюнутый продукт больше, чем драгоценные гайки, которые было уже не вернуть - мишины пятки беззвучно несли его уже далеко за оградой Заратустринского металлургического комбината...
***
- Дед!
Входная дверь со всего размаху дала привычную пощёчину стене. Мишка затопал по тёмному извилистому коридору.
- Де-е-ед! Открывай сундук!
После немощной темноты квартиры, закат на балконе бил наотмашь. Мишка привычно замер в проёме, давая глазам собрать в кучу ослепительный калейдоскоп бликов.
Мишка вытряхивал карман долго и пристально. Восемьдесят четыре задорных сытых звука тяжёлых гаек о кафель.
- Во! - Мишка оскалился как молодой волчонок. - Ты давай, дед, сундук пока открывай, я пошёл коптилку поставлю.
Когда Мишкины шаги стихли в поглотившей его темноте коридора, сидящий на балконе дед несколько мгновений беззвучно не шевелился...
... В движение пришло всё и сразу: дед, ойкнув, со страшным скрипом сместил центр тяжести, разгоняя кресло-качалку, которое через несколько нарастающих циклов выплюнуло-подтолкнуло его. Прямо на кирзовые сапоги, как неваляшку. Дед запел - кривым, махорочным голосом, попадающим, однако, во все ноты безошибочно.
- Зен ши лит ап э кэндл...
Цепкими крючковатыми пальцами дед подцепил пуговицу, душащую его у самой глотки...
- Энд ши шоуд ми зэ вэй...
Расстегнув ворот, добрался до тесёмки на шее.
- Зэ вё войсез даун зе... - потянул, извлекая откуда-то от самого живота, тёплый ключ, - зе... корридор!
Прытко присев на корточки, из-под панцирной кровати, стоящей тут же на огромном балконе, дед выудил сундук. Промокнув нижнюю губу языком, дед сглотнул. Ключ чмокнул скважину. Дед закрыл глаза и стал его поворачивать.
- Ай сот ай хёд зэм сэй... - дотянул он тихонько-тихонько...
Замок клацнул, приглашая открыть крышку. Но дед вытащил ключ из скважины, повесил его обратно на шею и тщательно застегнул пуговку.
Со скрипом раздираемой бамбуковой плоти погрузился в кресло. Замер.
Открыть сундук должен был Мишка и дед нетерпеливо, ни одним движением седой ресницы не выдавая нетерпения, ждал. Следующая строчка недопетой песни также нетерпеливо сидела во рту деда.
Босые пятки пришлёпали из коридора. Мишка подошёл к сундуку. Присел на корточки. Ковшом рук пододвинул к сундуку принесённые гайки. Осторожно двумя указательными пальцами (ноготь на левом обкусан) тронул углы крышки. Набрал воздуху в лёгкие и...
- Вэлком ту зэ хотел калифорниа!! - заорали они на два голоса с дедом в тот самый миг, когда крышка стала описывать дугу в воздухе.
***
Есть чудесный строительный материал кирпич, скажу я уже как автор отрывка, представленного выше. Из кирпича можно слагать дома - маленькие и большие.
Есть замечательный строительный материал "власть" - обладающий им может уже возводить пирамиды, менять облик управляемых стран и жизнь подопечных граждан. Прекрасный, богатый строительный материал "власть".
Но есть
|
[показать]
[показать]
![]() |
|