![]() | ![]() | ![]() | ![]() |
![]() | ![]() | ![]() | ![]() |
![]() | ![]() | ![]() |
Увы, не знаю, как сюда загрузить данный фильм в шести частях... - нЕкогда учиться..
Делаю ссылку на фильм о поисковиках, работающих в районе боёв 2 УА 1941-42 гг
http://pavlovsk-spb.ru/vospominaniya-niorlova-o-doline-smerti/film-qangely-smertiq.html
Есть такой великий святой Греческой и Русской Православных Церквей — Иоанн Русский (Иоаннис Россос, как с благоговением называют его все греки от мала до велика), единственный, пожалуй, подвижник, получивший в прозвание имя целого народа: «Русский» с большой буквы.
Простой солдат армии Петра Великого, попавший в турецкий плен, проведший там 13 лет и, несмотря на долгие истязания, отказавшийся принять ислам. Он принял мученическую смерть за Христа в 1730 году. Его память и его чудотворные мощи, находящиеся на острове Эвбея, чтит вся Эллада, о нем изданы десятки, даже сотни книг, к нему стекаются тысячи и тысячи паломников, а на Эвбее, переделав известную поговорку, говорят: «Все дороги ведут к святому Иоанну Русскому».
Ивана Русского стали почитать на Эвбее только с 20-х годов ХХ века, когда в Грецию переселились малоазиатские греки, спасаясь от последствий разрушительной войны, и принесли с собой свои святыни. Так Иван Русский стал одним из наиболее почитаемых святых Греции. Ежегодно 26-27 мая сюда приходят десятки тысяч человек, чтобы поклониться святому Ивану Русскому.
Иван Русский родился на Украине (тогда она была частью единого Российского государства) в 1690 году. Будучи еще подростком, в 1711 году он был рекрутирован в солдаты. После многих сражений, в которых проявил мужество и отвагу, Иван попал под Азовом в плен к туркам и был переправлен в Константинополь. Из Царьграда его отвезли в городок Прокопио близ Кесарии Капподокийской в Малой Азии, и он оказался в подчинении у некоего Аги, содержавшего лагерь янычаров.
В плену от Ивана потребовали отречься от православной веры, в которой он был воспитан. Иван, хоть и не отказывался служить Аги, был тверд в своей вере и не соглашался принять ислам. Турецкий вельможа не привык, чтобы ему отказывали, и велел подвергнуть Ивана всевозможным пыткам. Несчастного били толстой деревянной палкой, пинали ногами, душили, жгли раскаленным железом. Тот терпел побои и унижения, но своих убеждений не оставлял, чем вызвал невольное уважение и у тех, кто его пытал.
Много дней продолжались мучения. На ночь турки бросали солдата в хлев, где он спал вместе с животными. После нечеловеческих пыток Иван страстно молился и еще больше укреплялся в православной вере. Турки и все многонациональное население тогдашнего Прокопио были поражены силой веры и мужеством русского солдата. Постепенно слух о необычном узнике распространился по всем окрестным селениям, где жило немало православных греков, жестоко притеснямых турками. Наконец, непокорным заинтересовался и сам турецкий паша.
— Отвечай, почему упорствуешь, почему не хочешь перейти в нашу веру? — грозно спросил паша.
— Я верую в Бога моего Иисуса Христа, — отвечал русский солдат. — Мне нипочем пытки и мучения, от них моя вера становится еще крепче!
Паша изумился такой дерзости и приказал продолжать пытки непокорного. На протяжении многих лет пленник жил в хлеву вместе со скотом и выносил голод и истязания. 27 мая 1730 года в возрасте примерно сорока лет Иван Русский скончался.
Местные христиане выпросили у турок тело Ивана и похоронили его. По тамошнему обычаю, через три года они открыли могилу, чтобы перезахоронить кости, и были поражены: тело покойного не было тронуто тлением.
Прознавший про это паша еще больше разгневался. Однажды, в момент внутреннего кризиса в Оттоманской империи, посланный султаном паша решил наказать бунтующих христиан и приказал сжечь мощи Ивана Русского. По его приказу янычары бросили останки солдата в костер. Когда турки ушли, местные жители кинулись разгребать тлеющие угли. Но тело праведника не было повреждено и лишь почернело от огня, а слава святого еще больше упрочилась.
Ирина САВИНОВА
(Великий Новгород)
: памяти павших у Мясного Бора солдат...
И В А Н - Ч А Й
По неприметным лёгким тропам
К опушке вышла невзначай.
По блиндажам и по окопам
Зарёй пылает иван-чай.
Росой студёною умытый,
Он всех гостей приветить рад –
Земная память об убитых,
Пропавших без вести солдат.
Поляна предо мной. Два блиндажа по краю,
И россыпь ржавых гильз, как оспа на траве.
Когда-то здесь была передовая…
Рассказ фронтовиков припоминаю.
Тревожно мысли бьются в голове.
Лесной тропой шёл юный политрук –
Сказали: Здесь и ближе, и вернее,
Бомбят настил, да и даёт он крюк –
Живым не доползёшь до батареи.
Что за морозы были в том году:Смерзались губы, трескались подмётки.
Он не сдавался: « Шутишь! Я дойду!
Пускай комбат готовит кружку водки!»
В полку усталый встретил комиссар.
- Впервой на фронт? Что пишут в направленьи?
Давай к столу - горячий самовар,
У Керести твоё подразделенье.
В дверях его окликнули: -Постой!
Да ты, голубчик, в тоненьких сапожках!
Так завтра же в санбат с передовой…
А ну вернись и обожди немножко.
Но старшина вернулся через час:
- Всё, что нашёл,- и подал осторожно
Два валенка. Один был в самый раз,
А во втором НЗ упрятать можно.
- Не обессудь за это, политрук…
И отвернулся старшина чубатый.
- Они, браток, тебе из разных рук…
Вчера погибли…славные ребята.
Так в разных валенках за ним пришла война.
Он отыскал у речки батарею.
И кружка была налита сполна,
И ноги, наконец-то отогрелись.
Апрель на фронте захлебнулся
Потоком разъярённых вод.
Вчера прорыв опять сомкнулся,
Не досчитать пехотных рот.
Всю ночь не спится командарму.
Приказ короток и жесток-
Пробить проход Второй Ударной:
Она выходит на восток.
Военачальников таланты
Распоряжаются судьбой.
И курсы младших лейтенантов
Идут с занятий прямо в бой.
Курсанты – славные ребята
И понимали: не для них
Весна наступит в сорок пятом-
Шли в бой за мёртвых и живых.
Их аттестаты без фамилий
В штабных делах ещё лежат,
Ещё родным не сообщили,
Что выбыл с курсов адресат,
А перед ними расступилась
В неравной схватке цепь врага.
Не на погон звезда скатилась-
Упала в талые снега.
И все рассветы и закаты
Её не в силах погасить.
В земле родной лежат солдаты,
Их звёзда сыновьям носить.
В лесу буянила весна.
Воды болотной по колено.
Какие сутки не до сна –
Фашист кругом грозится пленом.
Как будто небо над тобой
На крыльях свастикой распято.
И только бой. Кромешный бой.
И нет ни шанса на расплату.
Легко быть комиссаром в наступленьи.
Душе легко –
вперёд и лишь вперёд!
Но армия осталась в окруженьи.
Была весна.
Шёл сорок второй год.
Что скажешь, Политрук?
Чем сможешь- выручай!
Снарядов нет.
Орудия замолкли.
Сухарь последний съели в Первомай.
И что ни шаг-
смертельные осколки.
Враг с каждым днём
сжимает адский круг.
Погибнем без
[500x375]
Впервые в район Мясного Бора я попала летом 1966 года по заданию редакции молодежной газеты. Комитет комсомола конденсаторного завода организовал поход по местам боев для заводских допризывников. Именно тогда довелось мне познакомиться с замечательным человеком, первым беззаветным исследователем «Долины смерти» Николаем Ивановичем Орловым, в то время — путевым обходчиком железной дороги.
Первый поход потряс душу: мне довелось воочию повстречаться со следами войны, еще не исчезнувшими с лица земли. Следами ощутимыми, осязаемыми — снаряды, разбитые машины, старые обвалившиеся блиндажи... В газете появился очерк об этом походе.
А через два года встречает меня секретарь комитета комсомола химкомбината Алексей Скала и приглашает снова в поход с его комсомольцами. Конечно же, я согласилась. Это было в апреле 1968 года. Именно тогда у походного костра было принято название родившемуся отряду — «Сокол». Душой и опорой его стал комитет комсомола, командиром — Н. И. Орлов, к тому времени перешедший работать на химкомбинат.
Началась наша походная жизнь: рюкзаки, костры, ночевки в лесу и трудная поисковая работа. В те годы в леса у Мясного Бора ходили немногие смельчаки, поэтому мы натыкались порой на места «последнего боя»: останки солдат, винтовки, гильзы возле проржавевшего пулемета...
Весной 1969 года на старом кладбище за рекой Кересть мы искали следы могилы погибшего здесь начальника политотдела армии И. П. Гаруса. Об этом месте сообщили Н. И. Орлову бывшие фронтовики. И вот возле одного осевшего захоронения видим: стоит полусгнивший деревянный столбик-пирамидка. На земле валяется алюминиевая дощечка. На ней выцарапана ножом надпись: «Здесь покоится прах одной из лучших фронтовых подруг, старшей медсестры 364-го ППГМарсаковой Таисии Никитичны».
На счастье — наше и родных девушки — были указаны даты рождения и гибели медсестры: сентябрь 1921 года — май 1942 года. Этих скупых данных оказалось достаточно, чтобы получить ответ из Подольска, из Центрального архива Министерства обороны СССР: «Рядовая Марсакова Таисия Никитовна, 1921 г. рождения, уроженка Куйбышевской области, Борского района, д. Коновалова... значится пропавшей без вести в октябре 1942 года...»
К осени 1942 года трагическая эпопея 2-й Ударной уже закончилась: кто выжил и выбрался из окружения, пошел дальше по фронтовым дорогам, кто попал в плен — уже несколько месяцев мыкался по концлагерям, а те, кто остались лежать костьми в новгородских болотах, были зачислены в пропавшие без вести. К осени закончился этот учет и потому-то, хотя медсестра погибла в мае, в списки пропавших зачислена в октябре.
Что значит для близких сообщение о родном человеке, десятилетиями считавшемся пропавшим без вести, поясняет история дальнейших поисков Марсаковых. Письмо в Куйбышевскую область было отправлено нами в воскресенье, шло оно до Коноваловки четыре дня. Деревня эта находится в ста километрах от Куйбышева (ныне Самара). Но уже в субботу две сестры и брат Марсаковы были у нас в Новгороде!
К большому сожалению, мать Таисии скончалась несколько лет назад. Но она, по словам ее детей, постоянно верила, что придет, непременно придет какая-нибудь весточка от ее Таси. И материнское сердце не ошиблось.
Меня нередко спрашивали: не наскучили вам эти хождения по болотам, копания по локоть в болотной грязи, в воронках, залитых водой? Такую работу многие не выдерживали и уходили из отряда. Зато оставшиеся стали настоящими поисковиками, верными товарищами. Сколько лет прошло с той поры! У нас уже выросли дети и давно сменили нас в походном строю. А мы, «старые соколы», с искренней радостью встречаем друг друга. Как они дороги моему сердцу: Валентина и Александр Калинины, Сергей Цветков, Валентин Андреев, Игорь Мартьянов, Вера Амелина, Тамара Знышева... «Сокол» практически первым начал поисковую работу в районе окружения 2-й Ударной армии. Не было ни опыта, ни должного снаряжения. Походное имущество и продукты — все приобретали на свои средства. До места поисков, особенно в обратный путь, добирались попутным транспортом или рейсовым автобусом.
Кроме этих материально-физических трудностей была и другая, более неподатливая — общественное мнение, которое сложилось в народе еще осенью 1942 года, когда по всем воинским частям было объявлено о предательстве генерала Власова и сдаче в плен 2-й Ударной. Спустя десятилетия это мнение пребывало в силе: стоило где-нибудь, в Москве или Ленинграде, начать разговор о наших поисках, реакция слушателей, конечно, из старшего поколения, была резкой и однозначной: «Власовцы! Предатели!»
К чести наших новгородцев, они весьма скоро
Всем привет! Удачных Вам выходных!