Из автобиографии Гатка "Откровение" (Его мысли и переживания, о смерти друга)
Часть 3. БЫСТРЫЙ ПОТОК
Глава 2. Потеря.
Это случилось в самом начале лета. В разгар фото сессии я вдруг почувствовал себя ужасно. Голова закружилась так, что я не мог подняться. Я подумал, что это дурной знак. Если что-то случилось с тем, кто мне дорог…
Я пригласил к себе всех друзей и родственников, которые наперебой говорили, что с ними все в порядке, ничего не случилось. И все же тяжесть на душе осталась.
Когда все ушли, и я снова остался один, произошло что-то совсем непонятное. Мне показалось, что кто-то умер. Но я не знал, кто. Просто было очень больно. Дыхание стало прерывистым, все валилось из рук.
Я понял, что это плохое предзнаменование, и договорился о встрече с теми музыкантами Malice Mizer, с которыми продолжал общаться. «Ни с кем из группы ничего не случилось?», - сразу же спросил я, глядя на них безумными глазами. Но они ответили: «Мы виделись с ними сегодня, и вроде бы все было в порядке».
Но и тогда тревога не рассеялась. Хотя уже была ночь, я все же заглянул еще к нескольким людям, близко знакомым с участниками Malice Mizer, надеясь выяснить, не случилось ли чего. Но так ничего и не узнал.
А через неделю было опубликовано официальное извещение о смерти Ками.
«21 июня 1999г. Ками, барабанщик Malice Mizer, скончался от кровоизлияния в мозг».
Мне стало плохо сразу после смерти Ками, хотя тогда я еще не знал об этом.
В итоге о том, что он умер, я узнал через десятые руки, когда похороны уже состоялись.
Мне сообщили об этом как раз во время записи, и я заперся в студии. Я не мог ни на чем сосредоточиться. Но я сказал себе, что должен окунуться в работу. Если я ничего не буду делать, то сойду с ума…
Теперь я сожалею о многом.
Почему я не позвонил Ками? Все то время, пока у меня было тяжело на душе, почему я не попытался поговорить с ним напрямую?
Я до сих пор не совсем «вырос». Пока я взрослел, я открыто проявлял свои чувства, поэтому общались со мной неохотно, и я даже сомневался, что смогу с кем-то сблизиться. Дети причиняют боль, не раздумывая, поэтому их отношения недолговечны. А взрослые, когда страсти немного поутихнут, могут взглянуть на ситуацию спокойно, все взвесить и решить, что будет с их дружбой.
Но тогда я не был способен на это. Мы не сошлись во мнениях насчет определенных обстоятельств и поссорились. В общем, я не мог собраться с духом, чтобы оказаться с ним лицом к лицу.
Даже до этого случая, сколько раз у меня были недобрые предчувствия? И каждый раз, хоть мы и были связаны через других людей, я все же не решался пообщаться с ним напрямую. Теперь я спрашиваю себя, почему же мы никак не могли поговорить друг с другом? Из-за своего детского упрямства и нерешительности?
Как бы то ни было, если бы я тогда встретился с ним…
Может быть, я бы ничего не смог сделать. Может быть, это наглость с моей стороны – думать, что в моих силах было что-то изменить. Теперь это не имеет значения.
Если бы мы тогда поговорили друг с другом…
Впервые я приехал к родителям Ками на следующий год, 1-го февраля, в его День Рождения. Я подумал: «Я хочу снова увидеть Ками, пойти на его могилу». Я не смог побывать на его похоронах, и мне хотелось хлопнуть в ладоши (один из японских похоронных ритуалов), просто увидеться с ним.
Я знал, в каком городе живут его