[300x267]
столько мыслей, с чего начать? Начну с удручающей. хотя... как сказать :/
Ко мне опять приходят демоны. Хотя это через чур сказано, они просто бесы, бесята. Странно, но я по ним соскучился, они давно не посещали меня. Мои маленькие...
...почему я это пишу сюда? Ведь есть у меня обычный дневник, бумажный. Берешь ручку и пишешь. А я суда. Хаха!!))) Хочу чтоб услышали, чтоб пожалели))) Это бес смеется у меня.
...
...
Я днями хожу возле Замка
Возле Замка построенным Кафкой
Замок длинный, высокий и серый
И стоит на горе он большой...
А ночами читаю я Бесов
Что бы бесы ко мне не пришли...
...
Всё заканчиваю и отправляю.
Голова болит...

Настроение сейчас - %////

Тибетское спокойствие
Барсуков Кирилл 09.08.2008
Толпа стояла у подножия Тибетских гор, народ же состоял исключительно из парней, в состав которых так же входил и я. Мы стояли большим сгустком, периодически перетекали из одной стороны в другую. Это были не значительные переливы, так признак того, что эта сгустка состояла из живых людей, а не из статичных декораций. Мы не знали друг друга, но в нас было кое-что общее. Первое, внешний признак: длинные волосы и возраст от двадцати до двадцати пяти. Второе, не мене важное, стремление к тому, зачем мы все пришли. Каждый понимал, что не все дойдут до цели, но каждый из нас надеялся и мечтал, что он будет избранным.
Длинные волосы, что были на моей голове, угнетали меня своим весом. В общем-то, в какой-то степени именно из-за них я пришел сюда. Многие люди мне говорили оставить их, другие же, и их я в итоге и послушался, твердили мне поскорее их удалить.
Парни от того, что нечего было делать, стоя в этой толпе, начали переговариваться, бросаться вдруг друга словами, что бы убить время. Мимо нас ходили еще люди. Они носили какие-то вещи, совершено молча, как это подобает китайцу. Я не хочу сказать, что я китаец – вовсе нет. Где вы видели китайцев с длинными волосами. Мы все, так или иначе, европейцы, по своей воле приехавшие на восток. Толпа включала в себя все сословия, национальности, и места прописки. Люди, что бегали мимо нас принесли аппараты. Но так как их было значительно меньше нашего количества, то возле них выстроились очереди. В одной из них стоял я. Ожидание сглаживалось жужжанием машинок. Я стоял, глядя в землю, и думал действительно это мне нужно, действительно я хочу именно этого, может, стоит отказаться от задуманного, и жить подобая другим? Итог моих размышлений, не очень то и длинных, если честно, заключился в простом слове – нужно. Очередь сокращалась постепенно, и я делал не большие шаги к моему будущему. Земля, по которой я шел, состояла из пыли, серого цвета, не больших, по размерам камешкам. Вдруг очередь замерла на промежуток времени больше чем того требовалась и я начал шаркать ногой. Пыль взлетала в воздух, создавая некое подобие облака. Камешки шуршали под моей ногой. Продолжительность моего занятия я не засекал, но результат был на лицо. Я докопался до сути. Под былью находился чистейший чернозём. От нечего делать, я не произвольно склонился и взял в руку горсть раскопанной земли. Её черные составляющие просто распадались в моих руках и падали вниз через промежутки между пальцами. Странное ощущение привело меня на мысль. А если мы так же распадаемся при прикосновении, чьей-то руки? Тут же возникло уйма вопросов. Чья это рука? Почему он прикоснулся? И может быть, мы распадаемся не только друг от друга, но и наше тело распадается при его прикосновении? Это рука смерти? Нет, навряд ли всё заключено в смерти. Что-то есть больше неё. Бог?
Мои размышления прервала рука, толкнувшая в спину, как знак что надо идти. Я очнулся и увидел промежуток между мной и парнем, стоящим впереди. Это знак что очередь продолжила свое движение. Я зажал в руке остаток горсти и сделал шаг. Так время сокращалось неся меня вперед. В руке я чувствовал влажную прохладность чернозема. У меня в голове возникла картина, что земля в руке задыхается, а влажность это последние её выдохи. При одной только этой мысли рука моя разжалась и земля упала в пыль. Неужели так же кто-то мучает нас? Я сделал еще один шаг. Рука моя была испачкана прилипшими кусочками земли. Я оглянулся назад и увидел лежащую землю в пыли. Она была мертва, так думал я. Всё из-за того, что я её убил. Да же те частицы, что остались живы после моих объятий, были брошены мной вниз в неминуемую смерть. Я убийца. Они разбились, упав из моей руки, лежат недвижно в серой пыли и в скором времени засохнут, приобретут цвет их смерти. Нескончаемо серый. Устав от этих раздумий я провел рукой по лицу в попытке избавиться от них. Результат был никчемный. Лишь на лице остались следы моей глупой разрушительности.
Очередь продолжала двигаться, приближаясь к своему концу и значит, мой финал был необратим и что более важнее, срок его наступления на много превосходил конец очереди. Мой финал настал я дошел до места издающий шум и сел. Девушка, китаянка подошла ко мне поближе и, встав сзади, дотронулась до моих волос. Вслед за рукой я почувствовал, на голове холодное прикосновение метала. А дальше последовал шум. Клочки волос опадали с моей головы, задевая лицо и цепляясь за одежду. Через минуту моя голова была начисто выбрита. Я долгое время мечтал об этом, жаждал освобождения и вот оно настало. Я был свободе. Но почему-то это не доставляло мне, ни какого удовольствия. В нутрии меня не было ни фейерверка, ни голосов радостно кричащих – ура. Пусто. Опять злополучное пусто. Я посмотрел на клочки волос, висящие на моей одежде, и чувство появилось. Но не радость, а исключительно грусти расставания. Мне не хотелось расставаться, как будто это любимый человек, с Читать далее...

Абсурд
Барсуков Кирилл
- Давайте разберёмся. Вы говорите, какую-то несуразицу. Хотя я не много пьян и да же хочу спать, но всё же разобраться смогу.
- Давайте, коль Вы настаиваете, но это у нас не получится сделать по той простой причине, что мы с вами совершено разные люди. Мы две противоположности и между нами, да же если предположить, что есть какие-либо общие точки соприкосновения, что на корню не верно, то эти точки настолько малы, незначительны и даже больше того хлипкие и не устойчивые, что в миг потеряют так называемое соприкосновение, разрушатся, порвут связь и перестанут просто напросто – быть. Такой мой вывод значения нашего разговора. Вы с ним я предполагаю, не согласитесь? Ни чего это Ваше право. – Продолжил говорить второй сидящий, в то время как первый пошел включать пластинку на старом патефоне. Зазвучали Битлз.
- Вы правы лишь в одном, мой уважаемый собеседник. Я действительно с Вами не согласен. Всё остальное чистой воды лож. – Начал говорить первый, подходя ближе ко второму. – Я всеми силами постараюсь Вас убедить в том, что мы с вами одинаковы, и говорим об одном и том же и даже думаем одинаково, но вы не хотите соглашаться в этом лишь по той одной причине, что вы самоуверенны и наглы. Всё остальное глупости. – Он сел рядом со вторым и посмотрел ему в глаза. Эти глаза были слегка пьяны, так же как глаза первого.
Помещение, в котором они находились, было слегка освещено одиноким плафоном, висящим над барнной стойкой, за которой они сидели. Плафон слегка покачивался из стороны в сторону, из-за чего на их лицах играли, перемещаясь, тени близ лежащих предметов и в частности тень от собственных собеседников. То есть друг друга. Они были одеты в черные, но уже потёртые костюмы с белыми, но засаленными рубашками и галстуки их весели на шеях в полу развязанном состоянии. На первом были одеты очки округлой формы, с запылёнными стёклами, но в серебреной оправе, которая до сих пор блестела. На втором был одет поношенный котелок, который уже порядочно съезжал на правую сторону. Их лица покрывала легкая небритсть сильно седого оттенка.
Здесь ни кого больше не было. В маленькой узкой комнате ютились только они, среди нескольких столов заставленных такими же испачканными и покорябанами стульями. На всём, что их окружало, лежала многозначительная пыль. На барнной стойке стояли два бокала и множество бутылок, наполненных разнообразными жидкостями, одинаково алкогольного характера. Первый взял в руку попавшуюся бутылку и разлил остатки её содержимого по двум пустующим бокалам. Пластинка с треском крутилась на старом патефоне, карябаясь об иголку и выпуская из себя мелодию. Они оба взяли бокалы. Чокнулись. И выпили залпом. На пустой бутылке было написано – виски, 1905 год.
- И всё-таки вы не правы – продолжил дискуссию первым, второй – поймите вы, в конце концов, что мы с Вами разные и единственное что между нами может быть это конфликт, и ни кокой дружбы. Глупый Вы чурбан! – сказал он, шлёпнув своей рукой по плечу собеседника.
- Постойте, но мы, же с вами разговариваем, причём уже давным-давно, прошу вас заметить этот факт, - сказал первый и смахнул с плеча руку собеседника, - и, следовательно, можем стать друзьями, то есть, даже являемся таковыми, ведь не каждый человек, объединенный с другим человеком, как вы говорите, одним лишь конфликтом, что есть по своей сущности борьба, может обсуждать какую-либо тему, так как мы с вами это делаем. Опять-таки хочу заметить – продолжительное время! Что немало важно в нашем споре.
- В споре! Подчёркиваю ваши слова – в споре! А спор является результатом конфликта, как вам должно быть известно, а не какого-то там не понятного понятия, блин извините за некую тавтологию,…
- Ни чего, продолжайте.
- Так вот. О чём я?!
- Вы говорили, что спор результат конфликта, а не сближения.
- Да, точно. А не сближения – сказал второй, пожав после этого руку первому – Спасибо вам большое, что подсказали.
- Да ничего страшного. Всегда рад. – Сказал первый, пренебрежительно вытаскивая свою руку из объятий второго. – Продолжим нашу дискуссию?
- Да! Разумеется. Как вы точно подхватили мои слова, не сближение, она же дружба, а конфликт является прародителем спора, который у нас возник и, следовательно, между нами ничего иного кроме конфликта быть не может. Налейте, пожалуйста, вон из той бутылочки, - сказал второй и показал на бутылку с этикеткой «Ром», правда эта этикетка, как и сама бутылка, была запылёна.
- Сейчас, сию минуту – сказал первый, покачиваясь подобно висящему над ними плафоном и в таком состоянии потянулся назад через себя. Пальцами вытянутой правой руки, он пытался схватить эту бутылку, постоянно сжимая их в кулак, но ни чего не получалось и кулак приходилось разжимать. Он наклонился еще сильнее в сторону намеченной цели и тут же схватил её, бутылку. – Вот! Открывайте! – сказал он, гордо протягивая пойманную добычу, в нелегкой схватке.
- Сейчас, одну минуту – сказал второй, потирая руки и засучивая рукава одновременно пиджака и рубашки. После чего Читать далее...

Бредущий в поисках.
Сюрреалистические попытки
Барсуков Кирилл. Кажется 9.01.2008
Замкнутое пространство, сделанное из четырех стен кирпичной основы, разрушалось открытой дверью. В нутрии серости находился человек в черном классическом костюме. Он сидел на полу, скрестив ноги, и покачивал туловищем вперед назад. Из полу, при каждом нагибании вперед, прорастали разноцветные лепестки разных цветов. При каждом наклоне назад лепестки опадали, заканчивая свой рост, не давая, появится стеблю.
Возвращая свое тело из переднего состояния в заднее человек остановился на середине и лепестки, прорастающие из пола, зависли в пространстве и времени, не успев опасть, и не продолжив свой рост. Они медленно взлетели вверх, не двигаясь в своей сущности. Руки человека залезли в лежавшие лепестки, которые успели опасть. И продолжали свой путь в их внутренностях. Человек следовал за ними, не вставая с колен, поверх него кружилось небо лепестков. На середине руки остановились и человек замер в ожидании. Из лепестков вылез серый нож, он сжимал ладони рук, причиняя острое тепло своему владельцу. Человек встал, пронзая небо лепестков и те которых он коснулся пали вниз, превратившись в серую пыль.
Человек начал свой путь к левой стене, относительно стены, на которой находилась дверь, ломая своим животом разноцветную легкость. Его босые ноги ступили на поверхность стены и продолжали путь. Повернувшись направо, он остановился. Руки, державшие все это время нож на уровне груди, разомкнулись, освободив мысль. Нож, влетев в левую руку, направил её к глазам. Остриё серой стали, прошло сквозь белок и направилось к другому глазу, задев радужную оболочку. С плачущим глазом, страдающим от потери своего брата, случилось то же самое не постижимое. На черном костюме появились следы белой жизни. Серость ножа сменилась серебристостью, а серость стены, на которой стоял человек, окрасилась в цвет неба. Часть висевших лепестков упало, превратившись в пепел.
Человек продолжил свой путь и ступил на стену расположенную параллельно двери. Нож перелетел из левой руки в правую, когда человек остановился на середине. Уши начали отсоединяться от плоти головы под действием серебра. Они упали, повлекши за собой лепестки, превратившиеся в дым. На черном костюме появились следы сладостного звучания. Стена окрасилась в зеленый цвет. Ноги опустились на третью стену. Нож вылетел из руки и, находясь в свободном паренье, направился к высунутому языку. Тот упал, отсоединившись от плоти и окрасив стену в красный цвет. Лепестки превратились в комки грязи. На черном костюме появились следы красноречия.
Человек повернулся и направился вверх. Остановившись на потолке, он опустил руки в сторону головы и нож, летевший вслед за ним, впился в их основание ладоней. Метал, вонзился в живот и рассек кожу справа налево. Нож выпал из рук, и они залезли внутрь человека. Руки пробираясь в глубь освобождали себе дорогу, лишив живот: кишок, печени, почек, желудка, сердца, легких. Все это упало вниз, окончательно разрушив лепестковое небо. В конце руки достали нечто и положили это в карман. Слетев сверху, он окунулся в лепестки прошлого. Вырваться было сложно, но силы внутри помогли ему справиться, а лепестки зализали рану живота.
Выйдя в открытую дверь его, поглотила темнота, висевшая повсюду. Он шел по развалинам на фоне скал. Мимо проходили люди, он слышал их шаги, видел их тела, и с не которыми вступал в разговор. Говорил он много, звук вырывался из глотки и окутывал местность всех людей. Люди шли дальше, превращаясь в животных, находящихся за пределом их сути. Никто из них даже не желал услышать его. Женщины зевали сидя за столом, посасывая какой-нибудь коктейль, когда он говорил с ними, уставившись своими закрытыми глазами, и его губы беспрерывно не двигались, вырывая из нутрии самое то. Мужчины ухмылялись, почесывая кулаки.
Он шел дальше ничего не оставляя на своем пути, пока не появилась она. Подсев к ней на песок, с которым она игралась, он начал говорить также как и с другими. Её голова поднялась и посмотрела на него, заглянув в закрытые, вытекшие глаза. Он услышал шум моря находящийся в потаенных углах её пространства. И она заговорила с ним на его языке. И он протянул ей руку, сжатую в кулак, высунутую из кармана. Пальцы освободились по одному, и перед ней престал кусочек замершей земли.
Её руки залезли в песок и, достав оттуда нож, вонзили лезвие в мягкую ткань живота. Руки пробрались вглубь и достали оттуда пылающий лёд. Соединив воедино его содержимое и своё, она поместила это внутрь себя, а через некоторое время достала что-то и, не показывая ему, разрезала его живот, и вложила это туда.
Глаза его раскрылись и засверкали радужной синевой. Уши выросли. А она прижалась своими губами к его губам и поцеловала.
Встав, они пошли вместе, оставляя за собой радугу лепестков на стеблях цветов. Им попадались люди, которые понимали их, слышали его и её. Забравшись на вершину скал, они свесили ноги в бездонность и сидя друг с другом разговаривали, не открывая рта Читать далее...

Дневное освещение в трамвае… А за окном… темно… и холод… через окошко проникает… из темноты… сестрицы молодой… Теплом… окутано внутри трамвая… атмосфера… противоречивая… в своем происхожденье… Тепло… и одинокое молчанье… в кругу людей… сидящих… и стоящих… На жестком стуле… тело распласталось… горячим холодом… горячие сердца… согреты из нутрии…
Тела… сидят укутанные в шаль… и головы повернуты… ко тьме ночной… разглядывают… контуры мечтаний… как в дымке… голубой… нет… темно-синей… скатившись по стеклу… несущийся в ночи… летит он вверх… и за мечтой… своей… он тянет руки… и синие ручьи… текут по розоватой коже… кипит и кровь… от предвкушенья… Поймать мечту… небесную… лихую… на веки заточить… в хрустальной клетки… оставленной… после безвременной кончины… птицы молодой… мечта сидит… летая в голове у нас… и плачет… по свободе… умоляя… А мы сидим в раздумьях своих… и одиночество глотаем… пол жизни забывая… набиваем пустотою… пустоту…
Стекло трамвая дребезжит… от скорости не торопливой… по рельсам стук колес… проносится печальный… сидим в тепле… и камешки считаем… перебираем их в руках… предельно нежно… трепетно лаская… каждый при своих… Уставившись в блестящую трясину темноты… Блестит в глазах переливаясь… огонь желаний… темноты… и едкий запах обвивает… гортанный вой… оскольчитых камней… Лицо другого… видно отвернувшись от него… Ты смотришь на него… и камешки шумят в ладонях… Оно… в ответ… тобою увлечено…сжимает камешки в тески… и много лиц… проносятся по кругу… они глазеют на тебя… ты смотришь им в ответ… И стоит отвернутся… от тьмы… глазами в свет… в тепло уткнутся…как сразу видишь их фигуры… спины… ноги… руки… затылки без лица… И все уходит в никуда… оставаясь предельно… неподвижно… слащавый вид… слепит глаза… и в темноту ныряешь… А там предельно ясно… отражается… все что в фигурах заключено… Внутри тебя тепло… от ясной темноты… Рука спешит схватится… и удержать скользящую границу… но упирается в стекло… холодные объятья принимая… А глаз манится… вдохновенно наслаждаясь темнотой… Она манит… лукава улыбаясь… Ты следуешь за ней… закрыв глаза… и образ света… сохраняя в голове…
Все кто сидел… уж встал…не видя ни чего… идут они к дверям… из теплоты… спускаются во тьму… три двери открывая… прохлада внутрь проникает… трамвай стоит… и ждет… когда же все сойдут… Нога ступает на тропинку… и ты идешь… во тьме ночной… глаза закрыты… отовсюду слышен звон шагов… но ты идешь не видя ничего…лишь только… свет… под веками горит… Холод обдувает грудь… и внутрь лезет через кожу… Тропинки всех людей… сошедших из трамвая… ведут куда-то в даль… и каждый по своей… бредет закрыв глаза… Тепло… сзади… дергает за нитки… но без исходно… необратимо нити напрягаешь… своим движением вперед… Нить треснула… раздавшись гулким звуком… в темнейшей тишине… И свет в глазах… таит с каждым шагом…лишь только капелька тепла… с тобою в след идет.. но ты её не замечаешь покуда рядом с ней…
Секунда… за секундой… и время быстротечное идет… и ты уже не видишь света перед собой… и капелька тепла ушла своей дорогой… и холод… окутал целиком… Что делать… как же быть… и шаг ты замедляешь постепенно… Остановился… Глаза открыл… увидел пред собой… ничто… Лиц нет… их съела тьма… Ты голову печально поднимаешь… смотря глазами в даль… На светло-темном небе… зависли черные облака… Или же светло-темные облака… зависли на черном небе… Не понятно… Поди-ка разбери

Опять начало... Так.
Всё что здесь будет содержатся, будет иметь орфографические и грамматические ошибки.

Ну вот....)

Не люблю писать о себе, если об этом просят.
Хотя только это и делаю.
[544x699]