в голове.
когда мне станет лучше, напишу про это пост

погода идеально передает настроение.

если вдруг....
я никогда тебя не прощу

у меня такое чувство, что я только что наложила на себя руки...
***
кажется я тебя люблю

Ты пиши, я действительно все читаю,
Только слов не находится для ответа.
Если честно, то я до сих пор не знаю,
Как в тебе умещается столько света…

(с) Виктория Миловидова

Это рыбка номер шестьсот сорок один за всю мою жизнь. Родители купили мне первую рыбку, чтобы научить меня любить и заботиться о каком-то другом живом и дышащем создании Господа. Шестьсот сорок рыбок спустя, я знаю лишь одно: все, что ты любишь, умрет.

спускай собак.
Небо хмурится. Небо плачет. Небо в отчаянье. Небу нужен доктор.
Мокнет асфальт под пресными каплями. Тяжелая свинцовая дорога в наше беспросветное будущее. Темный тоннель.
спускай собак.
Я уже слышу. Слышу как будут разрывать острые клыки еще живую плоть. Этот звук... когда рвешь крепкую тряпку. Когда тучи осыпаются на землю.
спускай собак.
Я вижу клочья окровавленной пены, капающей с их ртов, растянутой в полубезумной улыбке.
Спускай своих бешеных псов... Мы выживем

надежда на жизнь

Самый содержательный комментарий : Урурур ^^
мне понравилось, короче)

трудно.
чертовски трудно признаться себе,что ты настолько неравнодушен к кому-то))

На верхней площадке холодно, но там первоклассный вид.
Идет человек над городом, не созданный для любви.
Приветливый и внимательный к любому, кто рядом с ним,
Строжайший из наблюдателей чужой для него весны.
Готовый к труду и подвигу, улыбкой кривой блестя,
Он чинно шагает поверху, не выпачкавшись в страстях.
Реакции окружающих - лишь пища его уму.
Но чувство вдруг приближается, не свойственное ему:
Как будто дрожит несмелая, забытая часть души.
И белая ветка яблони коснуться руки спешит.
Но, в этот же миг опомнившись, с плеча лепесток стряхнув,
Уходит, весны не помнящий, не в силах признать весну,
Уходит, в костюм запаянный, логичен, непобедим.
И яблони осыпаются, бессильные перед ним.

(c) Графит

Скончался Балабанов...

господи, сколько потрясающих людей в своей жизни я проебал...

КАК???
ну я вообще ничерта не понимаю

"Война, Ваша Светлость, пустая игра.
Сегодня -- удача, а завтра -- дыра..."

Песнь об осаде Ла-Рошели

Генерал! Наши карты -- дерьмо. Я пас.
Север вовсе не здесь, но в Полярном Круге.
И Экватор шире, чем ваш лампас.
Потому что фронт, генерал, на Юге.
На таком расстояньи любой приказ
превращается рацией в буги-вуги.

Генерал! Ералаш перерос в бардак.
Бездорожье не даст подвести резервы
и сменить белье: простыня -- наждак;
это, знаете, действует мне на нервы.
Никогда до сих пор, полагаю, так
не был загажен алтарь Минервы.

Генерал! Мы так долго сидим в грязи,
что король червей загодя ликует,
и кукушка безмолвствует. Упаси,
впрочем, нас услыхать, как она кукует.
Я считаю, надо сказать мерси,
что противник не атакует.

Наши пушки уткнулись стволами вниз,
ядра размякли. Одни горнисты,
трубы свои извлекая из
чехлов, как заядлые онанисты,
драют их сутками так, что вдруг
те исторгают звук.

Офицеры бродят, презрев устав,
в галифе и кителях разной масти.
Рядовые в кустах на сухих местах
предаются друг с другом постыдной страсти,
и краснеет, спуская пунцовый стяг,
наш сержант-холостяк.

___

Генерал! Я сражался всегда, везде,
как бы ни были шансы малы и шатки.
Я не нуждался в другой звезде,
кроме той, что у вас на шапке.
Но теперь я как в сказке о том гвозде:
вбитом в стену, лишенном шляпки.

Генерал! К сожалению, жизнь -- одна.
Чтоб не искать доказательств вящих,
нам придется испить до дна
чашу свою в этих скромных чащах:
жизнь, вероятно, не так длинна,
чтоб откладывать худшее в долгий ящик.

Генерал! Только душам нужны тела.
Души ж, известно, чужды злорадства,
и сюда нас, думаю, завела
не стратегия даже, но жажда братства:
лучше в чужие встревать дела,
коли в своих нам не разобраться.

Генерал! И теперь у меня -- мандраж.
Не пойму, отчего: от стыда ль, от страха ль?
От нехватки дам? Или просто -- блажь?
Не помогает ни врач, ни знахарь.
Оттого, наверно, что повар ваш
не разбирает, где соль, где сахар.

Генерал! Я боюсь, мы зашли в тупик.
Это -- месть пространства косой сажени.
Наши пики ржавеют. Наличье пик --
это еще не залог мишени.
И не двинется тень наша дальше нас
даже в закатный час.

___

Генерал! Вы знаете, я не трус.
Выньте досье, наведите справки.
К пуле я безразличен. Плюс
я не боюсь ни врага, ни ставки.
Пусть мне прилепят бубновый туз
между лопаток -- прошу отставки!

Я не хочу умирать из-за
двух или трех королей, которых
я вообще не видал в глаза
(дело не в шорах, но в пыльных шторах).
Впрочем, и жить за них тоже мне
неохота. Вдвойне.

Генерал! Мне все надоело. Мне
скучен крестовый поход. Мне скучен
вид застывших в моем окне
гор, перелесков, речных излучин.
Плохо, ежели мир вовне
изучен тем, кто внутри измучен.

Генерал! Я не думаю, что ряды
ваши покинув, я их ослаблю.
В этом не будет большой беды:
я не солист, но я чужд ансамблю.
Вынув мундштук из своей дуды,
жгу свой мундир и ломаю саблю.

___

Птиц не видать, но они слышны.
Снайпер, томясь от духовной жажды,
то ли приказ, то ль письмо жены,
сидя на ветке, читает дважды,
и берет от скуки художник наш
пушку на карандаш.

Генерал! Только Время оценит вас,
ваши Канны, флеши, каре, когорты.
В академиях будут впадать в экстаз;
ваши баталии и натюрморты
будут служить расширенью глаз,
взглядов на мир и вообще аорты.

Генерал! Я вам должен сказать, что вы
вроде крылатого льва при входе
в некий подъезд. Ибо вас, увы,
не существует вообще в природе.
Нет, не то чтобы вы мертвы
или же биты -- вас нет в колоде.

Генерал! Пусть меня отдадут под суд!
Я вас хочу ознакомить с делом:
сумма страданий Читать далее...

как-то странно получается...
люди рядом со мной становятся глубоко несчастными.

И всё хорошо.
Справилась, переборола.
Никаких врачей, снотворное всё реже- раз в неделю теперь. Живу- не иначе.
Только скулы сводит по прежнему и лето, оседающее пылью, хрустит на зубах.

Позавчера мои 41 и 3 в Цельсиях, перетекли во вчерашнюю головную боль и взорвались миллиардом ярких искр праздничного салюта в небе.
Толпа людей, удушающая смесь запахов- липкие потные тела, дезодоранты и духи, пиво и сигареты, и я- в самом эпицентре, в самом жерле этого движущегося зловония. Когда ты там- в середине этой массы- ты теряешь себя, свои мысли, чувства, свой, черт возьми, запах. Кажется что ты весь в этой омерзительной человеческой жиже, будто ты выпачкан этим, будто ты её часть.
Я бежала по забитым улицам города под нечеловеческий пьяный говор, крики, визги, улюлюканье и смех. Я так старалась избавиться, выпутаться из этой паутины, что совершенно случайно разрушила все свои иллюзии.
Нет... Мне нужно было остаться там, слиться с толпой в общем порыве "единения", чтобы только не видеть того, что оказалось перед моими глазами. Но вот я здесь. У меня в ушах звенящая тишина, я чувствую как по мне крупными градинами катится пот и как колотится сердце где-то в моих ладонях. Мы не можем быть друзьями. Мы не можем быть вообще.
Я пялюсь как последняя идиотка на милующуюся парочку и делаю вид будто я никто (я, кстати, лучше всего умею это делать).
Чувствую как меня пытается накрыть волна ненависти ко всему живому смешанная с волной дикой жалости к себе, а потом...
Безразличие. Я снова вливаюсь в поток людей, но я не испытываю коллективных эмоций, я дышу, я чувствую.
В воздухе запах дыма и что-то, что собирается выесть мне глаза. Еще немного, еще чуть-чуть.
И мир выгибается дугой, выворачивается наизнанку, я возвращаюсь к себе. Всегда возвращаюсь. Априори.
И всё хорошо.
Только скулы сводит по прежнему и лето, оседающее пылью, хрустит на зубах.

Мои глаза в тебя не влюблены,
Они твои пороки видят ясно.
Но сердце ни одной твоей вины
Не видит, и с глазами не согласно.

Уильям Шекспир

иногда мне так жалко людей

Мой чай крепче чем ваша любовь))

быть живым