С обрывов нужно шагать не задумываясь,без страха и каких-либо сомнений.
Потому,что так и только так можно узнать разобьешься ты или взлетишь.

Какие искры,мама,какие всполохи и какие от них рубцы,
Незаживающие по пол года.
Мы сами себя хороним,мы невозможные подлецы
И просто-напросто сумасбродны.

Столько ошибок,мама,так нельзя,но я их взращиваю и множу.
Отучи меня,ради всего святого,
Иначе мне станет критически невозможно,
Станет пустее пустого.

И это такой холод,мама,такой чудовищный,он уже меня бил
С точностью в подреберье,
Изо всех своих неимовернейших сил.
В каждую мою потерю.

Он себя еще не изжил.

Так и заканчивается кислород,заменяется просто,анальгином и водкой
В абсолютно пустой квартире с окнами на бульвар и плохой проводкой,
С запахом сырости и тишиной за пазухой,оживающей около пяти,жгучей,
С привкусом недосказанного и бессонниц,таких глухих и таких живучих.

Так и приходит прошлое,садится на край кровати и разминает суставы,
Словно хирург запускает руки по локоть в грудину,скулы его худощавы.
Затылок вдавливается в подушку,тогда как сосуды трескаются по швам,
Безуспешно пытаешься поймать воздух,каждый последний его миллиграмм.

Так и помалкивают телефоны,а потом их попросту отключают за неуплату.
Но к ним,оказывается,такое же привыкание,как к какому-нибудь опиату,
Который пускаешь по вене и кажется,что живешь,и думаешь:"Все снесу".
А силы-то сложены в долгий ящик.Те,что хотя бы на одну живую слезу.

Ничто не связывает прочнее,чем общие шрамы.

Из меня посыпятся строчки ближе к финалу,дробленым стеклом.
Бог будет смеяться,будет шептать:"Поделом тебе,поделом.
Сама превратила свою царапину во множественный перелом
И дотлеваешь теперь окурком в комнатке под столом".

Я тебе долго кричала,бог,в открытые форточки,ожоги множа.
У меня даже связки сорваны,лор сказал,а ты что же?
Ты бог,ты можешь молчать, а больше ты ничего не можешь.
Не смейся,когда я приду и я смогу тоже.

И никаких мне выходов,только грязища,которая была снегом.
Я смотрю в угол,а вижу небо.Пью небо,жгу небо,рву небо.
Собираюсь с силами,вспарываю животы своим еле живым дилемам,
А потом я опять возвращаюсь к стенам и бью стены.

Со дна пропасти особенно тянет к небу.

Голос был сорванный,горький,чуть сипловатый.
Вползал в вены лениво,нехотя,давил малость.
Каждое мое слово выплевывалось стекловатой,
Подбегало к небу,жгло,потом уже вырывалось.

Зима пускала ноздрями пар,резала щеки,дура.
Мерно дробила асфальт,поскрипывала в ногах.
Множила мысли, аляповатые и сумбурные,
Путала в бесконечных пятницах - четвергах.

Я понимаю, мы ничегошеньки не изжили,
Но жизни во мне почему-то скопище.
Только душа кричит,будто бы ее заживо потрошили
И не разобрать,тонешь здесь или уже топишься.

Разбросай по комнате вещи,разбей все,что бьется.Взъерошь волосы,
возьми энную по счету сигарету от которой горло будет драть не
хуже,чем от самой долгой истерики.Удали все контакты из памяти
sim и выкинь к чертям снотворное.Открой окно,разреши клочкам
снега облизать пальцы.Крикни.Расскажи всем,куда им катиться.
Выдохни.А теперь живи.

У меня внутри небо,а у тебя мясо.

Осень хрустит позвонками,а время не лечит.
Как бы того не хотелось,не выблевать душу.
Давит,как-будто небо свалилось на плечи,
Роется в легких пальцами так,что душно.

Убираешь ручонками пряди со лба,не надо.
Время совсем запуталось в этом холоде.
Парки,дворы,мост,выпивка,смысл,автострада.
Как мне хочется все подорвать,господи.

Все же несчастны те,кто живет без драм.
Пустота режет гораздо хуже на самом деле.
Что ясно видно по результатам кардиограмм,
И количеству проебанных дней недели.

Просто я слегка не в себе в последнее время.
Извини,если вдруг не отвечу на 5 входящих.
У меня внутри такие пустоты,такие сомнения,
Что я иногда даже путаю прошлое с настоящим.

Господи,а вагоны уже в печенках засели.
Мне бы хотелось летать над городом,а не под.
А еще разъебать все эти пустые аллеи,
И исчезнуть, скрывшись за поворот.

Это как в четыре утра выдохнуть из себя прошлое.
Табаком хорошо затянуться или басы в виски.
Вторая по счету осень стоит кудрявая и продрогшая,
У нее морщины глубокие и волосы выцвели от тоски.

Если падать так часто,можно стереть до мяса колени,
А пока у меня на них только пара белесых шрамов.
Все как раньше - мне просто не хватит терпения
Превратить нутро уже окончательно в мрамор.

Я наверное не о том мечтаю,
Но что поделать,не люблю мелочиться.
Где ты шляешься моя родная
С родинкой на ключице?
Наши с тобой январи-гололедицы
Выдохнула где-то с третьей затяжкой,
Правда мне до сих пор не вериться-
До того бывало чертовски тяжко.
Теперь по утрам вроде пульс не зашкаливает
И вчера наконец-то помыли улицы,
И с тобой никого не сравниваю,
Жду когда до конца забудишься.

А сейчас тишину колыхнет звонок,
Шевельнув во мне все живое.
И если за дверью будет Бог,
То я ему не открою.

Мне очень хочется верить,что все мое прошлое-
это всего лишь неудавшаяся репетиция будущего.

Я бы не раздумывая умерла за всех вас если бы во мне еще было что-то живое.

Иногда мне хочется стереть себе память.
Или стереть себя из памяти некоторых людей.

Я вижу как люди гниют изнутри.
Как и все,что их окружает.