очень хочеться рассказать, как я мчу встречаться с Полишом, потому что наши редкие встречи с ней - как глоток морского, теплого, солнечного воздуха, жизненно необходимый в любом городе при любых обстоятельствах. Мне он показан всегда, везде и постоянно. Но редок как весна этом году, хочется показать ей все города мира, отвезти во все любимые места, да просто ходить и говорить.
Очень хочеться рассказать, как я списываю с Эмой, обсуждаю рецепты пирогов и страну, в которую так хочется, секунда- и уже в другую, мужиков-цветочки, и конечно, больных и операции, читать написанные чисто медицинским почерком дневники больных, ругаться на врачей сквозь зубы, пить чай и утром расползаться по своим делам, непременно прощаясь - до связи. Как она выгоняет меня на дежурстве, чтобы спать одной в ординаторской, и смеется над нашими неловкими пропаданиями на полчаса. Как самые тяжелые и грустные истории она рассказывает со смехом, потому что в этом она вся.
Очень хочется рассказать про Аста, да там все коротко, что работать по двое суток хирургом, надо быть ебанашкой - его прямая цитата. Все с ним можно заключить в четыре слова, которые редко звучат, когда уже дыхалку спирает- ты -ненасытная психопатка, ты-свихнувшийся маньяк, и по сути, в этом вся правда.

много-много,очень много надо про них писать и рассказывать, но слова встают поперек горла, и нитуда-нисюда, так и умираю в судорогах от недостатка воздуха, и мое израненное тело найдут потом в вода.
об одном стоит выговорить - глупо то, что мы вообще в это ввязались, надо было закончить после первого раза, мы вроде взрослые люди, а остановиться никак не можем, как ненасытные, редкие встречи между моими универом-работой-домом-друзьями, и твоими работа-тренажерка-работа- спать, у нас нет ничего общего в этой жизни, кроме непреодолимой тяги друг к другу, которая вечно заканчивается непонятно где и как, моя припухшая верхняя губа, от твоей небритости, твоя спина, на которой вечно справа четыре маленьких отметенки, и мы не можем остановиться. я то прекрасно понимаю, что все давно пора перерубить, но бля, я не могу, и он тоже. мне наплевать, что он меня использует, а его глубоко наплевать, что я использую его, в этом и есть компромисс. на памяти ни разу не совпали, каждый раз ктото раньше, ктото позже, а потом попытка встать и покурить на кухне - успехом увенчивается только каждая третья. когда каждый раз- последний, все, пока, если что, на связи, и через пару дней мы часами зависаем в переписке. он мне показывает своих бывших - я своих подруг, читать нашу переписку - это как сходить с ума наверно, мы за секунду неделями не видимся, а потом несколько часов при остальных -холодность, и незнакомство. мы не умеем проявлять ничего на людях, да и не надо. это все пора завершить, поставить жирную точку, перерубить канаты моста - и еще не известно, кто рухнет в пропасть.
я рыба на берегу.

Все бы мои обрадовались, назови я этот год –все пошло не так., но они этого не прочитают-и оно так не называется. История этого года не об этом. Она о людях. Все подвели итоги вот уже как два месяца. Я решила, что сделаю это, когда почувствую, что пора.
Итак. Пора!
За этот год я успела много, порой мне я понимаю, что даже слишком много. Много училась, работала, много путешествовала, много ошибалась, много тратила, много пила и курила, много получила отдала и потеряла. Много.
Многому выше перечисленному я еще и научилась за этот год: хорошо путешествовать, усердно работать, учиться и выучивать, просыпаться без похмелья, тогда как даже у непьющих – сушняк и голова болит. Я научилась закрывать за собой двери.
За этот год я как никогда прежде радовалась чужим удачам, огорчалась чужим поражениям, переживала за, по сути, совсем мало знакомых людей. Гораздо больше чувствовала за других, чем за себя.

Сейчас моя жизнь - адская смесь ада, рая и американских горок с десятью мертвыми петлями и несчетными нескончаемыми переворотами.
Как никогда я верю
Как никогда я не понимаю.
Ввязывалась в непонятные ситуации, бросала на самотек (о, это русское авось), и знала: ни шагу назад, не упасть, кулаки и в стойку.
Я вобрала науку забирать чужую боль, принимать людей и ситуации, и почему то совершенно разучилась понимать некоторых людей.
Я нарушила кучу своих правил - не для этого ли они существуют?- но не хочу уже ничего менять и исправлять. И я знаю, что неправильно - но яд слишком сладок.
За год я только больше убедилась, что все люди – не случайны, они приносят и забирают. Слезы проливаются, потому что мы слишком поздно – чаще когда уходят, понимаем, видим, что они нам давали. Но так оно полезнее.

В глазах моего отражения сидит голодный черный зверь, в них я чую беду, гроза уже здесь, её не предотвратить, от неё не сбежать – принять и танцевать либо укрыться и переждать.
У дьявола моего зеленые глаза. Мой личный дьявол за обоими плечами, льющий в уши сладость, и я уже иду. И дьявол мой - моя горечь. Мои грехи и живое напоминание, что ничего страшнее в жизни моей не будет, чем тюрьма моих мыслей в моей голове. На волю, чудовищки. Я люблю своего дьявола.
У погибели моей голубые глаза, и она меня убьёт. У неё нет моей любви, но есть моё тело, и по утрам я ищу водолазку спрятать разрисованные лопатки. За спиной у него крылья, но он не ангел, а старый прожженный черт. До костей окровавленный и, в принципе, почти опустошенный и уничтоженный, но погибаем мы вместе и под одним девизом. Я не люблю свою погибель.
У радости моей каштановые волосы и голубые глаза. Я утешаю её, и чувствую себя. Он изображает безумного Шляпника (ему действительно чертовски идут шляпы), ставит синяки на учёбе, а я рассказываю, какие мышцы у него болят. Он приезжает ко мне на лекции - и радуется как ребенок. Я люблю свою радость.
У моего счастья золотые волосы. Голубые глаза. Нет ничего слаще ее счастья и улыбки. Видеть её злой от того, что беспардонно и рано разбудили, ее радость от вкусного завтрака, как с восторгом она рассказывает мальчику, куда её я водила, что показывала и рассказывала, как ей понравилось. Детский её восторг. Как мальчик радуется её друзьям, и как я счастлива, что у неё такой мальчик. Радоваться за неё в галактической число раз больше, чем за себя. Я люблю моё счастье.
Когда моя боль за них проходи, и у них всё хорошо, я знаю, что за стихшей болью будет новая боль. И они знают это знают, а ещё они знают, что я приеду, позвоню, утешу, успою,приведу в порядок, раз за разом. Мой путь, мой крест. Служить им утешением.
И наверное единственное, чего я не хочу – а хочу я все больше: ещё счастья – с её улыбками, стилем, невероятным свечением изнутри, искренним актерством, завораживающей жестикуляцией; ещё радости – с его дураченьем, глупостям, мечтами, репетициями, нескончаемыми репетициями, и редкими, отчаянными встречами- ты где? стой, я буду через 20 минут!, -и он здесь; ещё погибели – с потрясающим сексом, адским прищуром, курением на кухне, крутыми машинами с запредельным разгоном, со сверкающими глазами после удачных операций и странно милым на обходе; ещё дьявола- с её сумасшествием, шумахерским вождением, фестивалями, друзьями, с боюсь летать, но если вы в Ховартию – я с вами, только ты меня будешь за руку держать, с багажником полной всякой хрени; ещё путешествий, работы, искусства, учебы и сумашедших людей,-единственное, чего я не хочу – узнать, что эти четверо мне принесли и унесут. Не сейчас, прощу, дайте мне ими упиться.
Последний день зимы. Через семь дней мне двадцать. Дайте мне новокаину.

за окном на работе в этот час твориться что-то невероятное: большое поле дымится теплым паром, поднимающимся к солнцу и растворяется в солнечных лучах, золотые деревья на кромке действительно горят огнем и проступают сквозь туман как драгоценности. еще пару минут и видение исчезнут, из глубины проступят многоэтажки а я займусь делами, но боже, как это сказочно красиво.

я повзрослела до того момента, когда разница между 19 и 26 уже не ощутима, а иногда, двадцатилетний ощущает превосходство над этими двадцатьючетыремя. Когда окружающие, друзья, выходят замуж, рожают детей, покупают дома, машины, и я чувстую себя не в том мире.

я собираюсь писать достаточно часто,но я набираю, а потом делит-делит, не могу -ме могу, что-то удерживает меня.


прекрасная девушка, старая знакомая, вышла сегодня замуж за замечательного мальчика, и мы за них очень рады, пусть это будет их первая и последняя свадьба.

я рассталась с человеком, с которым делила свою жизнь больше десяти лет. и ужасно то,что я не чувствую отсутствие этого человека в моей жизни. раньше неделя без встречи или хотя бы телефонного звонка было как локальная трагедия. сейчас я не слышу, не вижу, а самое жуткое - даже не спрашиваю у общих знакомых ничего. это как маленькая смерть.

Одиночество некоторым людям дает понять свою суть, раскрыться. Некоторым просто не дано иметь пару - они настолько цельны, что иногда даже страшно. наш мир не приспособлен для одиночек, он весь работает на создание пары, поэтому мы ошибаемся и всю жизнь проводим рядом с нелюбимыми, убеждая себя, что так и надо. Мы ошибаемся, поддаемся порыву, вверим толпе и теряем себя. Мы платим за свободу большую цену - одиночество. Но может оно спасительно? Ведь когда ты один, лучше слышишь себя, понимаешь, и никто не переделывает тебя и не перемалывает. Твои мнения - они твои, ничьи больше. Одиночество - это дар, который в силу своей удивительной природы воспринимается как проклятье. но что такое одиночество по сравнению со свободой? Что такое много по сравнению с бесконечностью? Ничто. Просто каждый раз, когда думаешь, что вот оно, надо остановиться и спросить себя: а что оно? К чему это приведет? да, могло быть красиво, да чего там, и было красиво . Только несколько меньше, чем хотелось бы. И поэтому стоит ли оно того? Все мучения, вранье, бесстыдство, с которым мы притворяемся другими, боль, которую мы причиняем вскрывшейся ложью. Боль не сравнима с одиночеством. Чистое одиночество свободно от боли человеческого предательства.

Моя жизнь приносит мне удовлетворение. удовольствие. иногда мне не хватает редких встреч с друзьями и устрающего меня мальчика, но это наживное. Я счастлива.
Пока. Ваша Ася.

только поставила в холодильник тирамису, готовлю домашку. право. ох, до чего уебистый предмет.
зато у меня есть автомат по истории медицины.

мне все больше нравиться работа, приготовила сегодня идеальное капучино.

какой-то сумбур получается, ну да ладно.
зато латынь все лучше, и это меня как-то безумно радует.

я привыкаю потихоньку к окружающим студентам, и понимаю, что я немножко не там, но попривыкну со временем.

и как-то очень привычно жить такой жизнью, я снова вернулась на место, и то, что некоторые не могут это принимать, расстраивает.

много воды не о чем.

ровно десять дней отсутствовала, а как будто сутки.

мне нравиться новые друзья, особенно хорошо они идут перед лекциями под абсент и плюшки. её богу, право загонит меня в гроб.

о работе: я кажись, ненавижу некоторых людей, потому что надо быть узколобыми идиотами, чтобы быть такими, как они, па я таких за жизнь всего-то штук пять видела.


за двое суток взапой прочитала оби части Ганнибала, остался только фильм.

как вывод, надо сказать, что когда у тебя нет времени, гораздо проще найти его для важных людей, чем когда его у тебя завались.

держу кулачки до понедельника, сдала курсач по истории медицины.

а питер теперь тоже пока в мечтах, потому что некие бяки не могут, хотя может просто мне не надо?

уже пару лет я горю желанием поехать в Индия, зимой возможно, чтобы сильнее ощутить эту иллюзорную страну. и только подвернулся шанс, никто не может/не хочет.

тут почти три недели прошли, как я студент. самое интересное, это, наверное, латынь.
я правда за это время успела еще прослыть умной(ха!), сдать теорию на права, и не прогулять ни одного семинара. как бы ни было печально, но я пока не очень понимаю, что же я там делаю. ладно, небольшой круг общения я нашла, они меня пока устраивают, да и я их тоже, но. Я поступила, и все. ни эйфории, ни довольства. я стремилась - и получила и на этом все закончилось. я пытаюсь найти что-то, чем можно вновь себя заинтересовать, но в голове пусто.

Встретила тут девушку, с которой очень хорошо общалась, понимали всегда друг друга с полуслова. и тут. просто стояли напротив друг друга и смотрели. и не выговорить всего. зато все очень понятно. а позднее она меня поймала и призналась в любви. я хорошая Киселиха.

самое гадкое заболевание, это, наверное, рак.
у нас умирает близкий друг семьи, и мы, черт, ничего не можем сделать. мне тяжело слышать и видить всё, что сейчас происходит, потому что... это невыносимо, и все надеятся. заметили позно, метастазы, химия, облучение.

про религию, веру и семинарию.

кажется судьба/мироздание/Бог/небо решили потребовать с меня оплату за год удачи и везения.

вообще то тут должен быть пост про то, что я расстаюсь с людьми, с которыми провела бок о бок десять лет.
однако здесь будет пост про моего чудесного преподавателя. который очень иного для нас сделал, громко возмущался, когда мы бегали в булку и сабвэй по морозу без курток, кормил нас птичьем молоком, стойко переносил наши неудачи и не давал нам отчаиваться. благодаря ему я таки сдала экзамены. и он от нас ушел. да, конечно, надо идти дальше, но без него будет грустнее, и на моё удивление я расстроена от этого прощания больше, чем от расставания с классом.
он веселый, смешной, отзывчивый и ещё тысяча прилагательных. с кем ещё можно обсуждать поведение немцев, то, что Рим до безумия похож на Москву, и конечно конференции. сколько мы узнали : хотя бы синтез кокаина. а короткометражка французов о клоуне? как мы без этого? мы будем скучать. надеемся, что он выберет аспирантуру в здесь а не в Канаде.
а в качестве домашнего питомца у него змея: Патрик.
[400x600]
и конечно наш любимый вытяжной шкаф.
[600x400]
и вообще он cool
[542x600]

боль-это физическое ощущение. каждый человек имеет свой порок чувствительности- сила, которую надо приложить, чтобы ощущение прикосновения переросло в боль. но одновременно с этим порогом есть другой: когда кроме боли человек испытывает и наслаждение. те, чей порог очень низок, обычно такого не испытывают. однако порог не распространяется на все части тела- есть более чувствительные, и собственно менее. я например, с трудом переношу, когда кто-то трогает губы. а вот чтобы докаснутся до моих глаз: это надо иметь огромное доверие с моей стороны. кстати, именно по этой причине я мало плакала в детстве. боль. между прочим мазохисты - это люди с очень высоким порогом, поэтому сильная боль доставляет им тоже удовольствие, что другим слабая. но стоит учитывать, что эти два порога не одно и то же. что бы получить удовольствие от боли, нужно перетерпеть порог чувствительности. боль бывает такой силы, что человек начинает испытывать от неё оргазм, поэтому люди, которые с сильнейшими повреждениями первые несколько мгновений не чувствуют боли: шок и эндорфины адаптируют к нему нервы, но так как период распадения эндорфина мал, и мозг расходует на образования него слишком много энергии, то боль быстро выступит. боль также блокирует адреналин: в стрессовых ситуациях человек рискует именно поэтому. н

посему мы сегодня мило вспоминали те 18, которые стукнули в этом году.
говорили о фетишах, любимых мужских частях тела(женское тоже вспомнили), и о женских глупостях. а выпившая саша распускает руки, оказывается.
порвала любимые чулки, зацепила платье за гвоздь, выпили( ода, больше десяти порций любимой мешанины).
мое "фирменное" выпивное - понравилось- и было прозвано "вкусняшкой")) и выкурили пачку.
разбили любимую чашку димы.
и все же я буду по ним скучать.

подвести какие-то итоги, вспомнить, что закончились одиннадцать лет с людьми, к которым я привыкла, но от которых меня уже тошнит. нот в голове пусто, как при полете.
вспомнилось как в выходные катались на паралете и дельтаплане. потрясающее ощущение свободы, ветра в лицо и зависания в воздухе где-то над каналом.

подвести какие-то итоги, вспомнить, что закончились одиннадцать лет с людьми, к которым я привыкла, но от которых меня уже тошнит. нот в голове пусто, как при полете.
вспомнилось как в выходные катались на паралете и дельтаплане. потрясающее ощущение свободы, ветра в лицо и зависания в воздухе где-то над каналом.