Они крыльями разрезают небо,
словно мягкий яблочный пирог,
(шарлотку)
выписывают на небе неведомые знаки,
символы, копии заветов с манускриптов
распахнутыми небу крыльями,
знакомьтесь, это птицы.
Как бы мне стать одной из них?..
И разукрашивать небо
бисером взмахов.

А на востоке дрейфуют льдины,
плавают белые киты и бездельничают касатки,
тихо разрушаются от невыносимого ожидания лучшего бытия,
а я прихожу в продуктовый магазин и говорю продавщице:
Мне десять СД дисков с записями его криков,
Разговоров, бесед самого с собою,
мне сто кассет с фильмами о его прожигании жизни,
мне тысячу и одну флешку с решением задачи
как-бы-понравиться-ему,
да побыстрее, пожалуйста.
Продавщица протягивает мне батон:
- С вас десять рублей.

А на западе ты сдуру расковыриваешь ножиком стены.
Бесполезно: там тоже нет никого,
кто бы мог нарушить твоё совершенное одиночество,
Я прыгаю с севера на юг, с экватора на Аляску
всё говорю, говорю, говорю о том, что мне нужны
электронные таблицы в Экселе
на тему мои-шансы-относительно-сегодня-быть-рядом-с-ним,
(естественно, в ячейках таблицы одни нули),
а птицы разрезают небо крыльями,
как ножами делят кексы с изюмом,
Как бы мне стать одной из них?..

Ну, скажем честно, это было в те времена,
когда журавли и люди помнили свои имена,
(настоящие).
когда небо не сменило прекрасную кожу,
на ней были впечатаны красками
рецепты жизни без мук,
старые сказки.
Но оно всё же
сбросило кожу,
(как это делают драконы)
розы стали похожи
на полевые цветы,
и мир запах ложью.
И буквы законов
вдруг -
уже непреложные.
Понимаешь о чём я, друг?..

В те временами на высоких изумрудных холмах
обитали лисы, кому не ведомы слова "страх,
боль, разлука, несовершенство, потери".
Их шерсть оттенка бронзы была словно шёлк,
а говорили шёпотом,
и то - в суровые метели
и штормы - беспощадно-сильные.
Глаза цвета свободы, цвета северного моря
А запах - запах фиалок и пряной воли
лисы привыкли много лесить и холмить,
также мудрить и многоточить,
испытывая к себе острую жалость -
рваные грязные раны
от ржавых капканов
всё чаще
кровоточили,
мироощущение
давало сбой системы.
Вскоре волшебные лисы
остались лишь
в легендах и эскизах,
дрянное положение...

Но до сих пор мне сниться,
что в обветшалой сырой норе
живёт пятисотлетняя лисица,
не повинуясь ни небу, ни судьбе.

И если прийти к ней ночью
(она боится света
и вряд ли будет тебе рада,
а впрочем...)
она непременно сердито спросит:
"Чего тебе надо,
прошла уж та ярках осень,
когда я выдавала секреты!".

Ты скажешь: "Всё же. почему наш мир стал гнить?".
она откроет глаза, подумав "ну чем же здесь дорожить".
и скажет неразборчиво: "люди перестали лю..."
и впадёт в длинную спячку с ароматом свирепой зимы,
а ты уж додумайся, почему вянут цветы,
и как-то неуместно и глупо
всё чаще
звучит слово мы.

- Такое ощущение, что однажды тебя по-крупному развели боги, поспорив, что тебе слабо будет всю жизнь любить человека, который вряд ли даже помнит о твоём существовании.
- Так всё и было.
- И кто выиграл?
- Я. Мне не_слабо. Правда, теперь у меня нет ни сердца, ни души, ни симпатичного тельца. Но - слагайте обо мне легенды! Я - тот, кому проспорили боги.

Где-то там, высоко за облаками,
туда даже опасаются забредать гордые бесстрашные орлы
есть широкие серебряные равнины
с бутонами редких цветов.
Именно из них и рождаются на самом деле люди,
а аисты их доставляют тому,
кто подал заявку на нового ребёнка.
И сидят женщины вечерами, кутаясь в
цветастые шали
и сочиняют послание красноклювым.
Сам Господь так захотел:
люди появляются из цветков,
грустных, хрупких и с ароматом неба.

Я хотел бы описать тебе что-то очень волшебное, чудесное, хорошее, но вместо этого я всегда описываю тебе свою боль, и ничего более. Если слово боль заменить на слово «моль» или на «бемоль» или на «король», как ты думаешь, мне стало бы легче? Едва ли. Форму слов можно изменить очень легко, но вот их значение – едва ли. Их значение постоянно, неизменчиво, constanta.
И единственное, что я ведаю точно – так это то, что ты одна из пушинок тополя, что парят по этой столице. Нет, не потому что ты мягкое и уютное, нет. А потому что у меня на тебя аллергия, и ты мешаешь мне дышать.
Ещё я знаю, что я – непременно стихия, и обязательно воздух.
А тополинки все увязают в воздухе, они влюбляются в воздух.
В общем: кажется мне уже немного легче, потому как состояние болота безнадёжности, в котором отдыхаю я, вроде как уже не критическое.
И даже можно дышать, вот так: раз-два, раз-два-три.
А "боль" можно также заменить на "роль". Или на "соль"...

Она давала имена вещам
она называла свой стол - мистер Чак,
свою кровать - мисс Элизабет,
свой стул - малыш Джоннни,
а свой тёмный унылый угол для размышлений
на тему чем-я-не-подхожу-тебе
она звала мистер Смит.

И когда я говорю другим
что я иду на закрытую вечеринку к мистеру Смиту,
я иду сидеть в свой тёмный унылый угол
думать о том, чем я не подхожу тебе.
Весёлая party. Надо признать,
мы с углом идеальные собеседники.
А если присоединяются тараканы,
то это уже пламенные танцы с невидимыми
танц-полом и угощением.

Я долго думал, как же тебя называть
И решил... Ты - "моя долгожданная благодать".
Я осмеливаюсь тебя целовать,
только когда ты спишь.

Мне известен твой родной язык,
это язык немоты, молчания,
на нём говорят индейцы и тот камыш,
что наперёд знает всё, о чём говоришь.

И потому тебе слышен
безумно-беззвучный крик
человечества, крик отчаяния
крик мольбы о прощении
за все людские грехопадения:

это удар в спину, это когда
кто-то уходит навсегда,
а ты стоишь, плачешь
и не можешь
подобрать слова
чтобы его удержать.
без него не можешь
и не можешь иначе.

У тебя особенно-неповторимая душа:
наполовину людская, наполовину птичья,
и потому ты в полнолуние меняешь обличье,
а я смотрю на твой полёт, не дыша.

Ты тайно выпускаешь ангелов из зоопарка клеток,
чтоб вся их жизнь была сплошная felicissima note
записки (беглым почерком) твои - на вопросы ответы,
те, что блаженные паломники обычно задают Богу,
тебе не нужны скрипки, смычки и ноты,
чтоб переделать мир под нас двоих,
и проложить новую кирпичную дорогу,
вылечить всех от скорби великой
по ушедшим навсегда в край снов.
про твою немоту, твоё молчание
написаны сотни (сгоревших) книг
и все - про твою тревогу
за не нашедших дом свой.
позвони, если скучаешь.
(я отвожу невзрачных мотыльков
на солнечный водопой).


ps. попросту запрещаю тебе умирать,
болеть, грустить, печалиться и страдать.
ведь ты - моя долгожданная благодать.
ведь ты - рождеством восхищение
ты - наше прощение
за все не_возвращения,
за все грехопадения.

мне самому уже надоело,
что моё небо на реставрации
(сцена с рестораном и сердцем)

Если ты будешь плакать, то я
соберу все твои слёзы специальным сачком для супер-горьких слёз
(моими губами)
и верну обратно небу.
Тогда пойдёт солёный-пресолёный дождь, будет идти неизвестный срок,
с неба будет падать жемчуг твоих бед,
а я собирать его и делать ожерелье для тебя.
Правда, здорово?..

Если ты будешь хмуриться, потому что ветер холодный,
Я выключу все ветра секретной вырубалкой,
Я расскажу тебе, куда летят самолёты,
И где умирают пугливые стрижи,
чтобы ты могла утешить их своей красотой.
Правда, здорово?..

Если ты останешься одна на целой планете,
потому что все умерли ( ну, или предали),
Я буду тем, кто вернется к тебе, будучи мёртвым,
Я буду тем, кто не умеет предавать
(потому что пропустил урок предавания в школе
По безвредной причине ветрянки)
Правда, здорово?..

Но есть одна незадача.
Если я подхожу к тебе на расстояние выстрела
( в данном случае на дистанцию вытянутой руки)
ты оборачиваешься и быстро уходишь прочь,
бросая «мол-у-меня-неотложные-дела»
Когда ты так говоришь, ты каждый раз уходишь
Кормить чаек батоном на берегу нашей реки.
Почему ты врёшь?..
Ты хоть знаешь, откуда там чайки?..
Я позвал их с гор для тебя.

Один приятель по переписке посоветовал мне отстать от тебя,
Дескать, ты невозможно красивая,
А моё лицо в шрамах, нет правой ладони, и хожу я с трудом.
Но в детстве мне внушили:
Внешность не важна для любви, важно то, что внутри,
Важно, чем ты дышишь,
А не как ты выглядишь.

Ведь это правда, моя милая?..
Заканчивай откармливать чаек, приходи ко мне,
Я буду коллекционировать твои вдохи-выдохи
и собирать жемчуг слёз губами.

ps. я понял зачем писатьподобное (г-но) становится гораздо легче.

Между нами гигантская пропасть,
Это пропасть соткана из чёрных дыр, а чёрные дыры,
в свою очередь возникают при отказе сближения.

я не свыкся с твоим решением.
я не знаю, смогу ли свыкнуться с ним в принципе.
но если ты заплачешь - я протяну тебе руку, какие бы страны нас не разделяли.
есть одно но - моя рука тебе сто лет в обед не нужна.

но (но номер два) с тех пор, как ты сказал(а), что мы никак ну не можем быть вместе...
все вкусности потеряли вкус
все цветы потеряли запах
все ветра потеряли свои прикосновения

возьми свои слова назад
чёрт побери!

кем-ты-хочешь-стать

Всё чаще думаю, вот бы взять да и запрыгнуть
в жёлтый кабриолет, умчаться за тридевять земель
На побережья сладкого моря, и там встретить тебя.
А ты стоял, как всегда, неподвижно и смотрел бы куда-то вдаль,
Не замечая меня, как всегда.

Это неважно в принципе, что ты не видишь меня,
Наверное, в детстве на меня навели особое проклятие,
Проклятие быть невидимым для любимого человеке,
Поэтому мой голос сливается с шумом волн,
Поэтому моя тень сливается с барашками пенными.

Мне часто говорят, что я инопланетянин, у меня кровь странного оттенка,
И за всю свою сознательную жизнь я не сумело научиться считать.
Но на мой голос всегда ласточки приносят снежинки кружевные,
Но от взмахов моих рук возводятся баррикады защитные,
Но от вздохов моих затихают бомбёжки и др. террористические акты.

А вся проблема в том,
Что ты стоишь на берегу моря, сладкого, беспокойного,
И никак не можешь понять я - бриз, не можешь меня увидеть,
На мне очень древнее проклятие,
Даже сам Мерлин не в силах такие штуки снимать,
И какое громадное расстояние разделает нас:
Тонны неуверенности и спрятанных желаний.
Желания спрятаны на чердаке, они уже извелись до предела,
Скоро вылетят наружу, и тогда,
Я наброшусь на тебя и запеленаю целиком
В одну гигантскую волну.

А кровью своей, инопланетянтской, странного оттенка,
Выжгу на коже своей имя, как заклинание,
Как будто оно поможет мне снять проклятие,
как будто оно поможет мне перестать быть бризом.

... И всё чаще я думаю, то ты такой и где ты пьёшь чай с молоком, и за что бы ты полюбил(а) меня.
Вся сложность в том, что я не знаю твоей страны, твоего языка, твоего лица и манеры речи, но разве это важно?..
Равенство душ - я долго верил в то, что непременно есть вторая, такая же душа, как и у меня, пока не обнаружил на своей бирку "Найден брак. Выпущено в единственном экземпляре".
С тех пор я надеюсь найти, хотя бы какое-то сходство, но трудно кого-то искать, если заранее знаешь, что вероятность, находясь в толпе, захлебнуться морем твоих глаз, равна нулю. Хотя ноль - это достаточно оптимистичный прогноз. Плоскость по сторону минус куда грустнее.
Я не буду загадывать дату нашей с тобой встречи, но говорят, вера творит чудеса, давай заплатим атлантам, чтобы они не бросали небо и заодно верили, что мы найдём друг друга.
И не будем позволять себя той мысли, что, возможно, мы уже пропустили друг друга.

Мы и так знаем это.

Но, слушая прибой моря или скрип ржавых качелей, ты всё же знай, что где-то есть на этой (или не на этой) земле человек, который любит тебя, не зная в лицо, любит бескорыстно и заочно, за то, что ты тоже покупаешь кучу воздушных шариков, а после протыкаешь их иголками, потому как они неспособны поднять тебя вверх.
Сегодня я по реке отправлю бутылку с запиской "Не отчаивайся. Мы встретимся".
Только не грусти и пусти пару воздушных шариков в небо, они прилетят ко мне, и, когда я их увижу, я буду знать, что это ты.
А как тебя зовут, и где ты имеешь привычку пить чай с молоком - в принципе неважно.

Мы встретимся,
 будучи чёрными кошками,
или двумя молодыми ветрами
В следующей
Или послеследующей жизни.
Особенно, если поверим в сказки.

И никто не скажет тебе, что с этим всем бедламом жизненным делать.
Потому что великий и ужасный Никто отошёл пообедать ещё полвека назад, да и забыл про тебя, а на обед была пицца и не размороженная, а живая, из итальянского ресторанчика, в котором ты никогда не был.

Люди у которых есть своё место.
Они не мечутся, редко испускают влагу из уголков сгиба их глазниц, а если и да, то только рыдать, громко, со вкусом и недолго, как правило. Они всегда знают, как решить образовавшуюся проблему, а если не решать - то на кого её скинуть, да побыстрее. У них красивые руки, ухоженные личики и аккуратная одежда. Они могут позволить себе быть любыми - от оторвы и до пай-деточки. Круг увлечений - любой. Изменчивы и ускользающи.
Причина в том, что у них есть своё место, они уверенно держатся за него, и не заставляют себя делать что-либо - течение несёт их к фьордам и заливам их мечты.

Люди, у которых нет своего места.
Эти всегда в движении, в нервной лихорадке, перебирают бумаги на столе, складывают простыни скомканные в кровать, вытирают пот со лба, бесятся, оттого, что они не гениальны и не талантливы, сгорают от очередной неудачливой влюблённости, хотят постоянно бросить всех и вся, и не из-за непостоянности характера, а потому что реальность надоедает им скорее, чем собственные выдумки. Как правило, много спят, обожают птиц, постоянно грезят о какой-либо стихии, всемирном всемогуществе, одержимы идеей изменить мир, причём кардинально, но не по причине собственного эгоизма, а в том заблуждении, что так будет лучше для всех. Чаще всего, выливают переживания по поводу несовершенства места обитания куда угодно - картины, бумага, ткань, др. люди и т. п. Плохо выносят критику. В половине случаев быстро привязываются, другая половина вообще не привязываются ни к кому и ни к чему, странники иллюзий.
Чувствуют отчуждённость и непринятие их поведения, иногда пробуют переделать себя, но, данный синдром так себе лечится.
Потому как Так Себе вылечил себя эффералганом от инсомнии и ушёл завтракать.
Свежим беконом, который ты никогда не пробовал, потому что тебя нет в принципе, ты - буковки в этом бесполезном тексте.

письмо для С. С.
чёртова коробка. чёртов фильм. чёртов ты.
ну неужели я настолько некрасив?..


Ну что тут такого?
Подумаешь, что ты сказал мне, что некрасивый и поэтому мы бы не смогли играть двадцать лет в игру "слабо-неслабо". Подумаешь.
Я всегда был в курсе, что я уродлив. Что нос у меня не-такой-как-полагается, того же сорта губы, овал лица, подбородок, глаза... А вот мои глаза не трогай! Слышишь! Я говорю тебе: не смей говорить о моих глазах что-либо плохое. Глаза - всё, что есть у меня. Точнее, испуганные глаза - всё, что есть во мне внешнего, за что мне бы не было стыдно.
Не говоря уже о внутреннем.
Ты всегда прятал от меня ключи в свои графства.
Я всегда оставлял ключи от своих королевств в кармане твоей серой куртки.
Вообще, я тебя не любил никогда.
Да-да.
Произнесу это тысячу, нет, двести раз, нет, двести миллионов раз и поверю, вот увидишь.
Но когда я объеду всю Европу и Адриатику особенно, я буду помнить

что у тебя были зелёные, как и у меня глаза
что ты написал мне, что я некрасив, в тот момент, когда этого нельзя было делать
что тебя отец бил и вообще ты сам не канон высшего изящества и походка у тебя смешная и ты пухлое
что для меня ты был "лучше не бывает"
что я сомневаюсь в твоём поле. это не шутка. наверное.
что я чуть зеркало не разбил, но тут брат проснулся
что у тебя была сестра
и что тебе всегда было плевать на меня
к чему я это всё пишу?
да так... просто...

я хотел сказать только, что переложил ключи на столик возле комода
я и всё же разбил зеркало
потом купил такую же коробку. как в том злополучном фильме, залез под одеяло с головой и шептал заклинания, меняющие внешность на более привлекательную
и что ты думаешь?
ни-че-го

береги себя, в общем, вижу, нам не по пути

серая правда про выброшенные туфли

серая правда